(no subject)
Нарушу установленный порядок постов, иначе я ничего не напишу. Если вкратце: роботы в четверг будут. Когда-нибудь. Не знаю. Но хочется всё бросить и писать вот прям завтра.
Ниже будет приведена причина, по которой я этого не сделаю.
Отрывок был написан год назад и должен, по сути, представлять собой ту саму первую, вступительную сцену книги, получившей в моей хичкоковской кухне (с трамвайными номерами, natch) рабочее название "Четверг". Даже не чёрный. И никаких отсылок к 2017 году, заметьте.
Кстати, оказалось, что про "альтернативный 2017" (эскапистский, с Хиллари) пишет вот прям щас нашевсё Гибсон. Отправляюсь в Непал, дабы жить там козлом.
В природе существует, кстати, английская версия отрывка, которая нравится мне несколько больше. Но художественный текст по-английски я не потяну ещё очень долго и приводить здесь её не стану. Пока что. Скажу только что радиопереговоры по-английски пишутся в миллионы раз лучше и красивее, чем по-русски. Даже с "плюс", "минус" и прочая.
Что мне здесь не нравится? Вооружение МПД слишком неконкретное. К мехаснайперам у меня есть некоторые вопросы - что-то подсказывает, что support class у гигантских роботов должен по-другому себя вести. Ну и общий тон отрывка очень, э-э-э... исламофобский, но к сожалению условное слэвитэ-сэ фий, Нистрэнэ для меня всё ещё too soon, да и не влазит Нистрэнэ в логику событий сеттинга. А развалины арабскогомира - увы, влазят. Другое дело что номерные знаки для релизной версии нужно будет поменять. Для соответствия.
А пока - наслаждайтесь. Списки я пришлю.
Как и посты о том, Чего Я Хочу, и в кои-то веки это не "показать всем мехафобам кузькину мать".
...Ну ладно, и это тоже, да.
2007 год
«Наша война - священная. Наша война - праведная».
На горизонте сгущались грязно-серые тучи.
«В нашей войне Всевышний направляет наши помыслы, наши деяния. Наша война - долг наш перед Всевышним; наша война - священная обязанность каждого».
Невысокие здания зияли чёрными дырами окон. Распахнутые настежь двери, через которые внутрь набивался песок. Облезшие стены, покрытые трещинами, с выступающей кирпичной кладкой там, где отпали куски штукатурки. Выбитые стёкла, сорванные навесы, обглоданные скелеты спутниковых антенн, уставившихся в пустое небо.
«Всевышний прогневался на нас. Мы были слабы. Мы размякли. Мы забыли о нашем долге перед Ним, и Он покарал нас за нашу спесь».
Потрескавшийся асфальт дороги задрожал. Мелко завибрировали остовы автомобилей, брошенных вдоль дороги; с них давно сняли всё ценное, бросив ржаветь на обочине. Песок, уже начавший заметать их, пошёл волнами, осыпаясь в стороны.
«Наш мир был расколот надвое, чтобы мы вспомнили. О нашем долге. О нашем предназначении. О нашей войне».
Земля заходила ходуном, и на дорогу, поднимая столбы пыли, выскочил гигант. Песок и пыль оседали на его бежевых доспехах. Голова и плечи гиганта возвышались над крышами домов; каждый удар стальных ног об землю заставлял всё вокруг дрожать, а чудом уцелевшие провода между домов - гудеть. Руки гиганта сжимали огромную, под стать ему, винтовку.
«Слишком долго крестоносцы навязывали нам свои извращённые истины, свои ценности. Слишком долго мы внимали их лживым речам. Слишком долго мы отдавали им кровь своей земли. И были наказаны за это».
Гигант остановился. Его вытянутая, угловатая голова обернулась по сторонам. Глаза-камеры вглядывались в горизонт.
Раздался грохот выстрела.
Гигант согнулся, упав на колено - слишком быстро для своих размеров. Его руки вскинули винтовку, уперев её в прямоугольный наплечник, и он выстрелил.
Снаряды разорвали небо над городком, с грохотом ударяя в далёкую цель. Шесть раскалённых гильз рухнули, дымясь, на землю у согнутого колена гиганта. В закрытой обрывками брезента щели виднелась тёмная сталь.
И гигант с рёвом сорвался с места. Он побежал вниз по улице, оставляя за собой чёрный след выхлопа и чадный запах дизельного топлива. Такой прыти сложно было ожидать от шестиметровой фигуры - даже от шестиметровой фигуры из стали, титана и композитной брони.
В стену здания позади ударили снаряды, выбивая куски кирпичей и поднимая облака пыли; гигант, не сбавляя шага, развернулся и дал очередь в ответ. Огромная винтовка в его руках трижды грохнула, посылая снаряды вдаль.
«Всевышний разрушил наш мир, дабы мы помнили. И мы будем помнить о нашей войне, нашем предназначении, до конца своих дней. Пока не умрёт последний враг, не падёт последняя крепость, не будет сорван последний флаг. Пока наше чёрное знамя не взовьётся над Халифатом, возвещая славу Всевышнего».
Новые снаряды ложились вокруг бегущего гиганта, осыпая его обломками. Он выстрелил в ответ, - винтовка снова рявкнула три раза, - и упал на колено, высекая из асфальта искры, скрывшись за трёхэтажным домом на перекрёстке. Снаряды падали вокруг него, вздымая пыль и песок.
«Наша война - священная. Наша война - праведная».
- Да заткнись же ты!
Амели в сердцах ударила кулаком по приборной панели. Рация зашипела, на секунду прерываясь, и надсадное бормотание возобновилось вновь.
Она огляделась. Голова МПД двигалась следом за её собственной. Пальба кругом прекратилась; улица была пуста. Она приподнялась, выглядывая из-за края крыши; приводы машины жужжали вокруг неё, повинуясь её движениям. Грязно-серые тучи над пустыней, тускло-жёлтое солнце, почти скрывшееся за горизонтом. Плоские крыши города. Скелет радиовышки, стонущий на ветру. Обломок осыпающегося минарета.
Ни одной цели.
Это было хорошо.
Она бросила взгляд на приборную панель. Обороты двигателя - в норме, питание - стабильное; топлива в баках хватит ещё на час работы МПД в полную мощность. Либо ей хватит этого часа, либо ей будет уже всё равно.
В магазине винтовки оставалось шестнадцать снарядов. Она ткнула пальцем левой руки в кнопку проверки - три из двенадцати внешних креплений были заняты. Три магазина, по сорок пять снарядов каждый.
Суставы двигались нормально. Ей чертовски везло, что в них не попал песок.
Амели двинула машину вперед, поднимаясь с колен. Развернулась, обводя горизонт стволом винтовки. Руки машины в точности повторяли движения её рук, облачённых в латные перчатки ведущего устройства - но в большем масштабе.
Первый снаряд просвистел совсем рядом. Второй с оглушительным звоном врезался в правый наплечник её машины.
Амели развернулась, пятясь назад. Нажала пальцем гашетку. Винтовка грохнула три раза - три снаряда. Ещё три раза. Вокруг свистели выстрелы, падая вокруг неё.
Она побежала. МПД сорвался с места, как спринтер, сворачивая за угол, вверх по улице. Карта на приборной панели утверждала, что она только что свернула с улицы Аль-Мутасим на улицу Аль-Халидия; эти названия ничего ей не говорили. Пробежала мимо фасадов двух магазинов электроники, давно заброшенных. Очередь противника попала в перегоревшую вывеску одного из них; металлический рекламный щит рухнул на землю.
Ещё один удар в плечо. Амели выбросила в сторону левую руку МПД, чтобы не опрокинуться на бегу. Развернулась, перехватила винтовку, поймала крошечную точку в прицел на экране и выстрелила снова.
И выбежала на дорогу, оказавшись лицом к лицу с одним из преследователей.
Вражеский МПД ринулся к ней, стреляя на бегу. Амели отскочила в сторону, упав на колено посреди остатков клумбы. Вскинула винтовку и зажала гашетку, стреляя - три снаряда, ещё три. Ответные выстрелы просвистели у неё над головой.
Загудел зуммер. Пустой магазин выпал из приёмника винтовки; Амели одним движением сорвала с крепления новый и вогнала его на место.
Оглушительный грохот попаданий. Изображение на экранах внешнего вида пошло помехами. Последняя очередь вражеского МПД пришлась в грудь её машины; и хотя композитному нагруднику было плевать, это ощущение было не из приятных.
Амели подняла машину на ноги, стреляя вслепую. Её внешние микрофоны донесли до неё звон снарядов, рикошетящих об грудь вражеской машины. Она снова поймала её в прицел - старый американский М71 в пятнистом пустынном камуфляже, с наспех намалёванными чёрными полосами на плечах и голове машины. Выстрелила.
Три снаряда снова пришлись врагу в грудь. Следующие три снаряда оторвали ему наплечник и разбили левое плечо.
М71 выпустил автомат, неуклюже держа его правой рукой; левая безжизненно повисла вдоль туловища, дымясь от попаданий. Из пробитых цилиндров в плече сочилась гидравлическая жидкость.
Следующие три снаряда ушли в молоко. Амели шагнула в сторону, видя, как туловище вражеского МПД разворачивается следом за ней - но с небольшой задержкой. Которой ей было достаточно.
Она подняла винтовку и выстрелила врагу в борт.
МПД дёрнулся, сбиваясь с шага и заваливаясь набок. Амели выстрелила снова, и М71 рухнул на землю, вдруг запутавшись в собственных ногах. Грохот удара разнёсся по пустынной улице.
В борту машины, чуть пониже изувеченного плеча, зияла рваная дыра. Броня здесь была гораздо тоньше лобовой, и снаряды, хоть и не с первого раза, но пробили её. Наружу повалил чёрный дым.
Амели не слышала запаха гари. Но она догадывалась, что произошло. В лучшем случае она оторвала вражескому пилоту ноги.
Правая рука МПД дёрнулась. Амели вскинула винтовку, но рука безжизненно упала обратно на асфальт. И больше не двигалась.
Она обернулась. Вдали, над домами, уже маячили приближающиеся силуэты других вражеских машин. Секундой позже раздались новые выстрелы.
Оставаться было нельзя.
Она снова бросила МПД бегом. Свободной рукой крутанула ручку настройки.
- Всем подразделениям ВС ООН! Говорит Корсак-Четыре! Столкнулась с численно превосходящими силами противника, минимум, - она снова оглянулась, - шесть, повторяю, шесть МПД! Мой отряд уничтожен! Запрашиваю любое, повторяю, любое подкрепление! Приём!
Ответа не было. Она посылала запрос уже в четвёртый раз после того, как они попали в засаду на шоссе на вьезде в город. Гранатомётчики, ПТУРы и МПД. К тому времени, как отряд выбрался из пристрелянной зоны, Корсак-Два был уже мёртв: попаданием ПТУРа его МПД оторвало половину туловища. Оставшееся вывернуло наизнанку.
Следующим погиб Корсак-Один; девяностомиллиметровый снаряд пробил насквозь моторный отсек его машины. Он не вышел наружу - пробить композитный нагрудник МПД таким снарядом было очень сложно. Что произошло с лейтенантом Ковальчуком, Амели могла себе представить.
От одной мысли её мутило.
Корсак-Три погиб последним. Она пережила его на пятнадцать минут. Пятнадцать минут, за которые она пересекла половину города, отстреливаясь от преследователей. Из десяти МПД, поджидавших их отряд в засаде, осталось всего шестеро.
Всё ещё на шесть машин больше, чем её.
- Корсак-Четыре! - зашипела рация. Сердце Амели ёкнуло. Она обернулась, спрятавшись за домом на углу, и прислушалась, ловя каждое слово. - Говорит Бастион! Доложите обстановку, приём! Корсак-Четыре, как слышите, приём!
- Слышу вас, Бастион, приём! Это Корсак-Четыре! Я в городе, веду бой с бронепехотой противника! Передаю координаты! Как поняли, приём!
В крышу перед ней ударили снаряды. Куски камня забарабанили по плечам и голове МПД; изображение на экранах пошло помехами. Она сорвалась и побежала по этой улице, минуя заброшенную мечеть. Развернулась, ловя выглянувшего противника в прицел, и выстрелила. Выругалась, когда снаряды ушли в молоко.
- Вас понял, Корсак-Четыре, это Бастион. - раздался голос в наушниках шлемофона. - Подкрепление взлетает с авиабазы Аль-Азрак и будет на ваших координатах через полчаса. Как поняли, приём?
- Через полчаса я буду мертва! - рявкнула Амели. - А, câlisse!
- Держитесь, Корсак-Четыре. Бастион, отбой.
- Отбой! - она снова выругалась. - Osti!
Полчаса. Как ей пережить следующие полчаса?
Бежать за город? Но МПД на открытом пространстве - мёртвый МПД; а в пустыне её суставы сдохнут ещё быстрее. Она глянула на приборную панель: обороты двигателя оставались прежними. Надолго ли?
Амели посмотрела на карту. Ничего хорошего: за кварталами начинался пустырь перед дорожной развязкой, дальше - отель и снова городские кварталы. Она подняла голову; минарет, словно надкушеный сбоку, высился над городом именно там. Там они прикончили снайпера, убившего Ковальчука. Высадили туда целый магазин, не меньше.
Но со снайпером она долго бы не побегала.
Добраться до отеля. Это будет сложно, но бежать ей больше некуда; сзади приближались вражеские МПД. Если они прижмут её к окраине или к развязке, она мертва. Если добраться до отеля… у неё будет шанс.
Небольшой. Но лучше, чем ничего.
Она сорвалась на бег. Стрельба возобновилась; снаряды свистели над головой МПД. Преследователи были уже совсем близко. Она остановилась, развернула машину и подняла винтовку. Выстрелила, выбивая куски из фасада трёхэтажного здания, перед которым только что торчали голова и плечи вражеского МПД.
- Câlisse!
Один выстрел свистнул у неё над головой. Другой ударил в верхний край нагрудника и со звоном отскочил. Третий ударил в правый наплечник, и приборная панель окрасилась алым. Запищал зуммер.
Ей очень повезло, что на такой дистанции разброс оказался слишком велик. Иначе её МПД лишился бы руки.
Рука всё ещё двигалась. Она ткнула пальцем кнопку проверки; датчики по всей руке отвечали штатно. Пока что. Этого должно было хватить.
Она побежала, минуя ещё два квартала, стараясь как можно больше увеличить дистанцию между собой и преследователями. Судя по осыпающему её граду обломков и кирпичей, это удавалось ей плохо.
Зуммер пронзительно запищал вновь, и она вовремя подняла винтовку; из-за угла на неё выскочил МПД. Она выстрелила, и вражеская машина попятилась; Амели побежала ей наперерез, рискуя поймать очередь в спину и остаться без двигателя, и вылетела на широкую дорогу, тормозя и разворачиваясь навстречу врагу.
Противник вынырнул с улицы, и Амели встретила его очередью; но здесь, на открытом пространстве, МПД неуклюже отскочил в сторону, уходя от неё. Ещё один М71; его нагрудник пересекали косые следы от попаданий, не сумевших пробить броню.
Амели выстрелила снова. М71 оступился. Удержался на ногах. И отбросил в сторону искореженный кусок металла, бывший его оружием. Снаряды Амели попали прямо в него.
Она выстрелила вновь, но попадание пришлось вскользь: МПД ринулся на неё. Рука машины скользнула к поясу, срывая с крепления боевой молот. Трёхгранный клюв молота с щёлчком сомкнулся в боевое положение.
МПД замахнулся. Амели подняла винтовку, ловя первый удар, и отскочила назад, едва не потеряв равновесие. Выстрелила вслепую. Визг зуммера сообщил, что у винтовки опустел магазин, но это было неважно; снаряды оторвали вражеской машине левую руку по локоть.
А затем она замахнулась уцелевшей правой рукой, хлестнувшей, как стальная плеть.
Оглушительный грохот. Удар. Боль.
Амели не сразу поняла, что кричит.
Её МПД рухнул на землю. Обзорные экраны шли помехами. Правого экрана не было; сила удара смяла его, вывернув из панели наружу. Но это было не самое худшее.
Удар молота вмял обшивку борта МПД внутрь, как бумагу. Прогнувшийся металл размозжил панели управления, правый рукав ведущего устройства… и руку Амели, всё ещё находившуюся в нём.
Она не ощущала пальцев. Она не ощущала ничего ниже плеча. Только боль. Как будто руку окунули в раскалённый металл.
Амели стиснула зубы. Сжала левую руку в кулак, ударяя по кнопке аварийного выпуска. Левый рукав ведущего устройства разжался; нагрудник и поножи с щёлчком отъехали наружу. Не поддавался только правый рукав.
Но этого было достаточно.
Кабина задрожала. Правая рука вздрогнула, посылая волны боли, и Амели завопила, сбиваясь на неразборчивые ругательства. Из глаз брызнули слёзы. Она отчаянно вдохнула, насколько могла, задерживая дыхание.
Кабина задрожала вновь.
О, нет.
Левой рукой Амели нашарила аптечку. Кое-как вытащила оттуда шприц с обезболивающим. Сорвала зубами колпачок и вогнала иглу в плечо, прямо через ткань пилотского комбинезона. Вдавила поршень.
Боль начала отступать.
Она нащупала и дёрнула рычаг люка. Поначалу левой рукой он не поддался; Амели зарычала и дёрнула изо всех сил. Позади неё грохнули пиропатроны, откидывая в разные стороны голову МПД и крышку люка. В полумрак кабины ворвался тусклый свет.
Пистолет был справа, и, скорее всего, был размазан по стенке кабины. Вместо него Амели сгребла аптечку. Она подтянула ноги под себя, высвобождая их из раскрытых поножей, упёрлась в приборную панель и толкнула себя вверх. Выругалась, когда правая рука не поддалась, и толкнула снова, ещё сильнее.
Ей всё-таки удалось выдернуть правую руку из намертво сомкнувшегося рукава ведущего устройства. Это стоило ей ещё одного приступа боли - всё такого же острого, даже через обезболивающее. Амели до крови закусила губу и оттолкнулась ногами от сидения, выталкивая себя наружу, головой вперед.
Правая рука, измятая и неестественно изогнутая, безжизненно обвисла вдоль туловища. Казалось, будто в ней переломали все кости. Амели перевернулась в люке - каждое движение отзывалось отголосками боли в сломанной руке - и выпала наружу.
Она приземлилась на спину. Люк МПД был почти в метре над землёй, и удар чуть не вышиб воздух из её лёгких. Она застонала, пытаясь оттолкнуться рукой от земли и встать. Ей удалось только сесть.
Земля вздрогнула ещё раз, и Амели обомлела.
Вражеский МПД высился над ней. Шестиметровая машина казалась титаном, затмившим небо. Надсадно завывал компрессор двигателя, источавшего курившийся над головой МПД чёрный дым. Правая рука машины всё ещё сжимала боевой молот.
Голова МПД обернулась к ней, и Амели уставилась на неё, не в силах пошевелиться. Глаза-камеры буравили её взглядом. Чёрные дула пулемётов по обе стороны головы смотрели прямо на неё.
Амели закрыла глаза.
Всё было кончено.
От неожиданного грохота у неё заложило уши. Амели распахнула глаза - и тут же отвернулась, вскидывая левую руку к лицу.
Высившийся над ней МПД взорвался. Что-то пробило его насквозь, сверху вниз, расколов пополам. Амели осыпало градом осколков; совершенно ошалевшая, она даже не заметила боли.
МПД - то, что от него осталось - рухнул на землю, подняв столб пыли.
Раздался пронзительный свист, будто от артиллерийского снаряда, и грохот взрыва. И ещё. И ещё один. И ещё. И ещё. Пять раз подряд.
И всё затихло.
Амели встала, пошатываясь, и чуть не упала вновь. Она опёрлась об край люка МПД, чтобы не потерять равновесие. Запах гари, горелой проводки и дизельного топлива ударил ей в нос.
И до неё донёсся новый шум. Надсадное гудение где-то на краю слышимости. Где-то наверху.
Амели недоумённо оглянулась и задрала голову вверх. И ошеломлённо замерла, не в силах отвести взгляд.
В небе над городом висел МПД. Другой МПД, не похожий ни на М71, ни на её собственный. Совершенно белый с красными и чёрными полосами, он вообще не был похож ни на один существовавший МПД. Плавные закруглённые линии корпуса, ничем не похожие на угловатые очертания композитной брони. Широкие наплечники с закрылками. Одна из рук, раскинутых в стороны, заканчивалась длинным стволом какого-то неизвестного Амели орудия: прямоугольного, длиннее даже снайперской винтовки МПД, которую никак невозможно было держать одной рукой. Длинные ноги машины были сведены вместе. Сопла двигателей выглядывали из-за спины; над плечами виднелись воздухозаборники. МПД словно парил на столбе колеблющегося от жара воздуха, но это было совершенно невозможно; с реактивным ранцем МПД могли прыгать. Но не летать. И не парить в воздухе, будто отрицая силу притяжения.
Голова нового МПД смотрела прямо на неё. Сияющие голубые глаза на треугольной маске лица, неподвижной и строгой. Рога антенн, такие же закруглённые, как и весь МПД, венчали его голову, будто корона.
Амели неотрывно смотрела на него. Она стояла, покачиваясь, забыв о боли в обвисшей руке.
Она смотрела в небо.
This entry was originally posted at http://sohryu-l.dreamwidth.org/551779.html. Please comment there using OpenID.
Ниже будет приведена причина, по которой я этого не сделаю.
Отрывок был написан год назад и должен, по сути, представлять собой ту саму первую, вступительную сцену книги, получившей в моей хичкоковской кухне (с трамвайными номерами, natch) рабочее название "Четверг". Даже не чёрный. И никаких отсылок к 2017 году, заметьте.
Кстати, оказалось, что про "альтернативный 2017" (эскапистский, с Хиллари) пишет вот прям щас нашевсё Гибсон. Отправляюсь в Непал, дабы жить там козлом.
В природе существует, кстати, английская версия отрывка, которая нравится мне несколько больше. Но художественный текст по-английски я не потяну ещё очень долго и приводить здесь её не стану. Пока что. Скажу только что радиопереговоры по-английски пишутся в миллионы раз лучше и красивее, чем по-русски. Даже с "плюс", "минус" и прочая.
Что мне здесь не нравится? Вооружение МПД слишком неконкретное. К мехаснайперам у меня есть некоторые вопросы - что-то подсказывает, что support class у гигантских роботов должен по-другому себя вести. Ну и общий тон отрывка очень, э-э-э... исламофобский, но к сожалению условное слэвитэ-сэ фий, Нистрэнэ для меня всё ещё too soon, да и не влазит Нистрэнэ в логику событий сеттинга. А развалины арабскогомира - увы, влазят. Другое дело что номерные знаки для релизной версии нужно будет поменять. Для соответствия.
А пока - наслаждайтесь. Списки я пришлю.
Как и посты о том, Чего Я Хочу, и в кои-то веки это не "показать всем мехафобам кузькину мать".
...Ну ладно, и это тоже, да.
2007 год
«Наша война - священная. Наша война - праведная».
На горизонте сгущались грязно-серые тучи.
«В нашей войне Всевышний направляет наши помыслы, наши деяния. Наша война - долг наш перед Всевышним; наша война - священная обязанность каждого».
Невысокие здания зияли чёрными дырами окон. Распахнутые настежь двери, через которые внутрь набивался песок. Облезшие стены, покрытые трещинами, с выступающей кирпичной кладкой там, где отпали куски штукатурки. Выбитые стёкла, сорванные навесы, обглоданные скелеты спутниковых антенн, уставившихся в пустое небо.
«Всевышний прогневался на нас. Мы были слабы. Мы размякли. Мы забыли о нашем долге перед Ним, и Он покарал нас за нашу спесь».
Потрескавшийся асфальт дороги задрожал. Мелко завибрировали остовы автомобилей, брошенных вдоль дороги; с них давно сняли всё ценное, бросив ржаветь на обочине. Песок, уже начавший заметать их, пошёл волнами, осыпаясь в стороны.
«Наш мир был расколот надвое, чтобы мы вспомнили. О нашем долге. О нашем предназначении. О нашей войне».
Земля заходила ходуном, и на дорогу, поднимая столбы пыли, выскочил гигант. Песок и пыль оседали на его бежевых доспехах. Голова и плечи гиганта возвышались над крышами домов; каждый удар стальных ног об землю заставлял всё вокруг дрожать, а чудом уцелевшие провода между домов - гудеть. Руки гиганта сжимали огромную, под стать ему, винтовку.
«Слишком долго крестоносцы навязывали нам свои извращённые истины, свои ценности. Слишком долго мы внимали их лживым речам. Слишком долго мы отдавали им кровь своей земли. И были наказаны за это».
Гигант остановился. Его вытянутая, угловатая голова обернулась по сторонам. Глаза-камеры вглядывались в горизонт.
Раздался грохот выстрела.
Гигант согнулся, упав на колено - слишком быстро для своих размеров. Его руки вскинули винтовку, уперев её в прямоугольный наплечник, и он выстрелил.
Снаряды разорвали небо над городком, с грохотом ударяя в далёкую цель. Шесть раскалённых гильз рухнули, дымясь, на землю у согнутого колена гиганта. В закрытой обрывками брезента щели виднелась тёмная сталь.
И гигант с рёвом сорвался с места. Он побежал вниз по улице, оставляя за собой чёрный след выхлопа и чадный запах дизельного топлива. Такой прыти сложно было ожидать от шестиметровой фигуры - даже от шестиметровой фигуры из стали, титана и композитной брони.
В стену здания позади ударили снаряды, выбивая куски кирпичей и поднимая облака пыли; гигант, не сбавляя шага, развернулся и дал очередь в ответ. Огромная винтовка в его руках трижды грохнула, посылая снаряды вдаль.
«Всевышний разрушил наш мир, дабы мы помнили. И мы будем помнить о нашей войне, нашем предназначении, до конца своих дней. Пока не умрёт последний враг, не падёт последняя крепость, не будет сорван последний флаг. Пока наше чёрное знамя не взовьётся над Халифатом, возвещая славу Всевышнего».
Новые снаряды ложились вокруг бегущего гиганта, осыпая его обломками. Он выстрелил в ответ, - винтовка снова рявкнула три раза, - и упал на колено, высекая из асфальта искры, скрывшись за трёхэтажным домом на перекрёстке. Снаряды падали вокруг него, вздымая пыль и песок.
«Наша война - священная. Наша война - праведная».
- Да заткнись же ты!
Амели в сердцах ударила кулаком по приборной панели. Рация зашипела, на секунду прерываясь, и надсадное бормотание возобновилось вновь.
Она огляделась. Голова МПД двигалась следом за её собственной. Пальба кругом прекратилась; улица была пуста. Она приподнялась, выглядывая из-за края крыши; приводы машины жужжали вокруг неё, повинуясь её движениям. Грязно-серые тучи над пустыней, тускло-жёлтое солнце, почти скрывшееся за горизонтом. Плоские крыши города. Скелет радиовышки, стонущий на ветру. Обломок осыпающегося минарета.
Ни одной цели.
Это было хорошо.
Она бросила взгляд на приборную панель. Обороты двигателя - в норме, питание - стабильное; топлива в баках хватит ещё на час работы МПД в полную мощность. Либо ей хватит этого часа, либо ей будет уже всё равно.
В магазине винтовки оставалось шестнадцать снарядов. Она ткнула пальцем левой руки в кнопку проверки - три из двенадцати внешних креплений были заняты. Три магазина, по сорок пять снарядов каждый.
Суставы двигались нормально. Ей чертовски везло, что в них не попал песок.
Амели двинула машину вперед, поднимаясь с колен. Развернулась, обводя горизонт стволом винтовки. Руки машины в точности повторяли движения её рук, облачённых в латные перчатки ведущего устройства - но в большем масштабе.
Первый снаряд просвистел совсем рядом. Второй с оглушительным звоном врезался в правый наплечник её машины.
Амели развернулась, пятясь назад. Нажала пальцем гашетку. Винтовка грохнула три раза - три снаряда. Ещё три раза. Вокруг свистели выстрелы, падая вокруг неё.
Она побежала. МПД сорвался с места, как спринтер, сворачивая за угол, вверх по улице. Карта на приборной панели утверждала, что она только что свернула с улицы Аль-Мутасим на улицу Аль-Халидия; эти названия ничего ей не говорили. Пробежала мимо фасадов двух магазинов электроники, давно заброшенных. Очередь противника попала в перегоревшую вывеску одного из них; металлический рекламный щит рухнул на землю.
Ещё один удар в плечо. Амели выбросила в сторону левую руку МПД, чтобы не опрокинуться на бегу. Развернулась, перехватила винтовку, поймала крошечную точку в прицел на экране и выстрелила снова.
И выбежала на дорогу, оказавшись лицом к лицу с одним из преследователей.
Вражеский МПД ринулся к ней, стреляя на бегу. Амели отскочила в сторону, упав на колено посреди остатков клумбы. Вскинула винтовку и зажала гашетку, стреляя - три снаряда, ещё три. Ответные выстрелы просвистели у неё над головой.
Загудел зуммер. Пустой магазин выпал из приёмника винтовки; Амели одним движением сорвала с крепления новый и вогнала его на место.
Оглушительный грохот попаданий. Изображение на экранах внешнего вида пошло помехами. Последняя очередь вражеского МПД пришлась в грудь её машины; и хотя композитному нагруднику было плевать, это ощущение было не из приятных.
Амели подняла машину на ноги, стреляя вслепую. Её внешние микрофоны донесли до неё звон снарядов, рикошетящих об грудь вражеской машины. Она снова поймала её в прицел - старый американский М71 в пятнистом пустынном камуфляже, с наспех намалёванными чёрными полосами на плечах и голове машины. Выстрелила.
Три снаряда снова пришлись врагу в грудь. Следующие три снаряда оторвали ему наплечник и разбили левое плечо.
М71 выпустил автомат, неуклюже держа его правой рукой; левая безжизненно повисла вдоль туловища, дымясь от попаданий. Из пробитых цилиндров в плече сочилась гидравлическая жидкость.
Следующие три снаряда ушли в молоко. Амели шагнула в сторону, видя, как туловище вражеского МПД разворачивается следом за ней - но с небольшой задержкой. Которой ей было достаточно.
Она подняла винтовку и выстрелила врагу в борт.
МПД дёрнулся, сбиваясь с шага и заваливаясь набок. Амели выстрелила снова, и М71 рухнул на землю, вдруг запутавшись в собственных ногах. Грохот удара разнёсся по пустынной улице.
В борту машины, чуть пониже изувеченного плеча, зияла рваная дыра. Броня здесь была гораздо тоньше лобовой, и снаряды, хоть и не с первого раза, но пробили её. Наружу повалил чёрный дым.
Амели не слышала запаха гари. Но она догадывалась, что произошло. В лучшем случае она оторвала вражескому пилоту ноги.
Правая рука МПД дёрнулась. Амели вскинула винтовку, но рука безжизненно упала обратно на асфальт. И больше не двигалась.
Она обернулась. Вдали, над домами, уже маячили приближающиеся силуэты других вражеских машин. Секундой позже раздались новые выстрелы.
Оставаться было нельзя.
Она снова бросила МПД бегом. Свободной рукой крутанула ручку настройки.
- Всем подразделениям ВС ООН! Говорит Корсак-Четыре! Столкнулась с численно превосходящими силами противника, минимум, - она снова оглянулась, - шесть, повторяю, шесть МПД! Мой отряд уничтожен! Запрашиваю любое, повторяю, любое подкрепление! Приём!
Ответа не было. Она посылала запрос уже в четвёртый раз после того, как они попали в засаду на шоссе на вьезде в город. Гранатомётчики, ПТУРы и МПД. К тому времени, как отряд выбрался из пристрелянной зоны, Корсак-Два был уже мёртв: попаданием ПТУРа его МПД оторвало половину туловища. Оставшееся вывернуло наизнанку.
Следующим погиб Корсак-Один; девяностомиллиметровый снаряд пробил насквозь моторный отсек его машины. Он не вышел наружу - пробить композитный нагрудник МПД таким снарядом было очень сложно. Что произошло с лейтенантом Ковальчуком, Амели могла себе представить.
От одной мысли её мутило.
Корсак-Три погиб последним. Она пережила его на пятнадцать минут. Пятнадцать минут, за которые она пересекла половину города, отстреливаясь от преследователей. Из десяти МПД, поджидавших их отряд в засаде, осталось всего шестеро.
Всё ещё на шесть машин больше, чем её.
- Корсак-Четыре! - зашипела рация. Сердце Амели ёкнуло. Она обернулась, спрятавшись за домом на углу, и прислушалась, ловя каждое слово. - Говорит Бастион! Доложите обстановку, приём! Корсак-Четыре, как слышите, приём!
- Слышу вас, Бастион, приём! Это Корсак-Четыре! Я в городе, веду бой с бронепехотой противника! Передаю координаты! Как поняли, приём!
В крышу перед ней ударили снаряды. Куски камня забарабанили по плечам и голове МПД; изображение на экранах пошло помехами. Она сорвалась и побежала по этой улице, минуя заброшенную мечеть. Развернулась, ловя выглянувшего противника в прицел, и выстрелила. Выругалась, когда снаряды ушли в молоко.
- Вас понял, Корсак-Четыре, это Бастион. - раздался голос в наушниках шлемофона. - Подкрепление взлетает с авиабазы Аль-Азрак и будет на ваших координатах через полчаса. Как поняли, приём?
- Через полчаса я буду мертва! - рявкнула Амели. - А, câlisse!
- Держитесь, Корсак-Четыре. Бастион, отбой.
- Отбой! - она снова выругалась. - Osti!
Полчаса. Как ей пережить следующие полчаса?
Бежать за город? Но МПД на открытом пространстве - мёртвый МПД; а в пустыне её суставы сдохнут ещё быстрее. Она глянула на приборную панель: обороты двигателя оставались прежними. Надолго ли?
Амели посмотрела на карту. Ничего хорошего: за кварталами начинался пустырь перед дорожной развязкой, дальше - отель и снова городские кварталы. Она подняла голову; минарет, словно надкушеный сбоку, высился над городом именно там. Там они прикончили снайпера, убившего Ковальчука. Высадили туда целый магазин, не меньше.
Но со снайпером она долго бы не побегала.
Добраться до отеля. Это будет сложно, но бежать ей больше некуда; сзади приближались вражеские МПД. Если они прижмут её к окраине или к развязке, она мертва. Если добраться до отеля… у неё будет шанс.
Небольшой. Но лучше, чем ничего.
Она сорвалась на бег. Стрельба возобновилась; снаряды свистели над головой МПД. Преследователи были уже совсем близко. Она остановилась, развернула машину и подняла винтовку. Выстрелила, выбивая куски из фасада трёхэтажного здания, перед которым только что торчали голова и плечи вражеского МПД.
- Câlisse!
Один выстрел свистнул у неё над головой. Другой ударил в верхний край нагрудника и со звоном отскочил. Третий ударил в правый наплечник, и приборная панель окрасилась алым. Запищал зуммер.
Ей очень повезло, что на такой дистанции разброс оказался слишком велик. Иначе её МПД лишился бы руки.
Рука всё ещё двигалась. Она ткнула пальцем кнопку проверки; датчики по всей руке отвечали штатно. Пока что. Этого должно было хватить.
Она побежала, минуя ещё два квартала, стараясь как можно больше увеличить дистанцию между собой и преследователями. Судя по осыпающему её граду обломков и кирпичей, это удавалось ей плохо.
Зуммер пронзительно запищал вновь, и она вовремя подняла винтовку; из-за угла на неё выскочил МПД. Она выстрелила, и вражеская машина попятилась; Амели побежала ей наперерез, рискуя поймать очередь в спину и остаться без двигателя, и вылетела на широкую дорогу, тормозя и разворачиваясь навстречу врагу.
Противник вынырнул с улицы, и Амели встретила его очередью; но здесь, на открытом пространстве, МПД неуклюже отскочил в сторону, уходя от неё. Ещё один М71; его нагрудник пересекали косые следы от попаданий, не сумевших пробить броню.
Амели выстрелила снова. М71 оступился. Удержался на ногах. И отбросил в сторону искореженный кусок металла, бывший его оружием. Снаряды Амели попали прямо в него.
Она выстрелила вновь, но попадание пришлось вскользь: МПД ринулся на неё. Рука машины скользнула к поясу, срывая с крепления боевой молот. Трёхгранный клюв молота с щёлчком сомкнулся в боевое положение.
МПД замахнулся. Амели подняла винтовку, ловя первый удар, и отскочила назад, едва не потеряв равновесие. Выстрелила вслепую. Визг зуммера сообщил, что у винтовки опустел магазин, но это было неважно; снаряды оторвали вражеской машине левую руку по локоть.
А затем она замахнулась уцелевшей правой рукой, хлестнувшей, как стальная плеть.
Оглушительный грохот. Удар. Боль.
Амели не сразу поняла, что кричит.
Её МПД рухнул на землю. Обзорные экраны шли помехами. Правого экрана не было; сила удара смяла его, вывернув из панели наружу. Но это было не самое худшее.
Удар молота вмял обшивку борта МПД внутрь, как бумагу. Прогнувшийся металл размозжил панели управления, правый рукав ведущего устройства… и руку Амели, всё ещё находившуюся в нём.
Она не ощущала пальцев. Она не ощущала ничего ниже плеча. Только боль. Как будто руку окунули в раскалённый металл.
Амели стиснула зубы. Сжала левую руку в кулак, ударяя по кнопке аварийного выпуска. Левый рукав ведущего устройства разжался; нагрудник и поножи с щёлчком отъехали наружу. Не поддавался только правый рукав.
Но этого было достаточно.
Кабина задрожала. Правая рука вздрогнула, посылая волны боли, и Амели завопила, сбиваясь на неразборчивые ругательства. Из глаз брызнули слёзы. Она отчаянно вдохнула, насколько могла, задерживая дыхание.
Кабина задрожала вновь.
О, нет.
Левой рукой Амели нашарила аптечку. Кое-как вытащила оттуда шприц с обезболивающим. Сорвала зубами колпачок и вогнала иглу в плечо, прямо через ткань пилотского комбинезона. Вдавила поршень.
Боль начала отступать.
Она нащупала и дёрнула рычаг люка. Поначалу левой рукой он не поддался; Амели зарычала и дёрнула изо всех сил. Позади неё грохнули пиропатроны, откидывая в разные стороны голову МПД и крышку люка. В полумрак кабины ворвался тусклый свет.
Пистолет был справа, и, скорее всего, был размазан по стенке кабины. Вместо него Амели сгребла аптечку. Она подтянула ноги под себя, высвобождая их из раскрытых поножей, упёрлась в приборную панель и толкнула себя вверх. Выругалась, когда правая рука не поддалась, и толкнула снова, ещё сильнее.
Ей всё-таки удалось выдернуть правую руку из намертво сомкнувшегося рукава ведущего устройства. Это стоило ей ещё одного приступа боли - всё такого же острого, даже через обезболивающее. Амели до крови закусила губу и оттолкнулась ногами от сидения, выталкивая себя наружу, головой вперед.
Правая рука, измятая и неестественно изогнутая, безжизненно обвисла вдоль туловища. Казалось, будто в ней переломали все кости. Амели перевернулась в люке - каждое движение отзывалось отголосками боли в сломанной руке - и выпала наружу.
Она приземлилась на спину. Люк МПД был почти в метре над землёй, и удар чуть не вышиб воздух из её лёгких. Она застонала, пытаясь оттолкнуться рукой от земли и встать. Ей удалось только сесть.
Земля вздрогнула ещё раз, и Амели обомлела.
Вражеский МПД высился над ней. Шестиметровая машина казалась титаном, затмившим небо. Надсадно завывал компрессор двигателя, источавшего курившийся над головой МПД чёрный дым. Правая рука машины всё ещё сжимала боевой молот.
Голова МПД обернулась к ней, и Амели уставилась на неё, не в силах пошевелиться. Глаза-камеры буравили её взглядом. Чёрные дула пулемётов по обе стороны головы смотрели прямо на неё.
Амели закрыла глаза.
Всё было кончено.
От неожиданного грохота у неё заложило уши. Амели распахнула глаза - и тут же отвернулась, вскидывая левую руку к лицу.
Высившийся над ней МПД взорвался. Что-то пробило его насквозь, сверху вниз, расколов пополам. Амели осыпало градом осколков; совершенно ошалевшая, она даже не заметила боли.
МПД - то, что от него осталось - рухнул на землю, подняв столб пыли.
Раздался пронзительный свист, будто от артиллерийского снаряда, и грохот взрыва. И ещё. И ещё один. И ещё. И ещё. Пять раз подряд.
И всё затихло.
Амели встала, пошатываясь, и чуть не упала вновь. Она опёрлась об край люка МПД, чтобы не потерять равновесие. Запах гари, горелой проводки и дизельного топлива ударил ей в нос.
И до неё донёсся новый шум. Надсадное гудение где-то на краю слышимости. Где-то наверху.
Амели недоумённо оглянулась и задрала голову вверх. И ошеломлённо замерла, не в силах отвести взгляд.
В небе над городом висел МПД. Другой МПД, не похожий ни на М71, ни на её собственный. Совершенно белый с красными и чёрными полосами, он вообще не был похож ни на один существовавший МПД. Плавные закруглённые линии корпуса, ничем не похожие на угловатые очертания композитной брони. Широкие наплечники с закрылками. Одна из рук, раскинутых в стороны, заканчивалась длинным стволом какого-то неизвестного Амели орудия: прямоугольного, длиннее даже снайперской винтовки МПД, которую никак невозможно было держать одной рукой. Длинные ноги машины были сведены вместе. Сопла двигателей выглядывали из-за спины; над плечами виднелись воздухозаборники. МПД словно парил на столбе колеблющегося от жара воздуха, но это было совершенно невозможно; с реактивным ранцем МПД могли прыгать. Но не летать. И не парить в воздухе, будто отрицая силу притяжения.
Голова нового МПД смотрела прямо на неё. Сияющие голубые глаза на треугольной маске лица, неподвижной и строгой. Рога антенн, такие же закруглённые, как и весь МПД, венчали его голову, будто корона.
Амели неотрывно смотрела на него. Она стояла, покачиваясь, забыв о боли в обвисшей руке.
Она смотрела в небо.
This entry was originally posted at http://sohryu-l.dreamwidth.org/551779.html. Please comment there using OpenID.