История про карабинеров, холодильник и сейф с миллионами
«Что будешь: коньяк или текилу?» - спросил муж, открывая домашний бар.
«Текилу. Только лимон дорежу. Рюмки уже на столе», - ответила я, укладывая на блюдце желтые дольки.
«Тебе полную?»
«Нет. Половинку. Все-таки стресс - не повод напиваться». Муж на это хотел что-то ответить, но не успел. Видеозвонок на Вотсаап его прервал.
«Соня, говорить можешь?» - в мамином голосе чувствовалось напряжение.
«Да».
«Ну и напугали вы нас сегодня с отцом. С детства тебе говорила: «Не качай прав», - начала мама.
«Я и не качаю, а просто живу, понимаешь. Мы ж не специально себе эти приключения выдумаем», - закусив лимоном выпитое, ответила я.
«Ну слава богу - всё закончилось. Подробности расскажите завтра. Наш самолет прилетает в 17.30. Не забудьте. Да и заканчивайте выпивать. А то, если каждый отмечать ваши итальянские истории, так и спиться недолго»
«Хорошо. Целуем вас», - попрощавшись, я отложила телефон.
«А представь себе, если бы такое случилось при родителях? - задумчиво произнес супруг. - Думаю, что гипертонический криз тёще был бы обеспечен. Хорошо, что это произошло сегодня».
«Что значит - хорошо? Ещё утром я даже представить не могла, что подобное может вообще случиться! Эх, все-таки интересная у нас с тобой dolve vita получается, дорогой. Ладно, давай закругляться, а то мне еще торт печь».
Изначально в честь трехлетия нашего младшего сына я предполагала испечь «Прагу», но теперь, когда впереди оставалась только ночь, пришлось переориентироваться на «Медовик» с кремом из вареной сгущенки и сливочного масла.
Пока я медленно помешивала в сотейнике заварное тесто, в моей голове безостановочно крутились воспоминания прошедшего дня.
Осеннее утро не предвещало ничего особенного…
Еще за завтраком я распланировала, что с коржами для торта управлюсь до обеда, а ближе к вечеру приступлю к крему. Дуся же, которой в честь дня рождения брата было разрешено прогулять школу, займется овощами для салата.
Но для начала нужно было пройти положенный ежедневный километраж. Натянув спортивные леггенсы, взяв палки для треккинга и воткнув в уши наушники, в начале одиннадцатого я вышла из дома, оставив мужа и детей в просыпающемся состоянии.
Все восемь километров дистанции мой телефон разрывался от сообщений и звонков с поздравлениями. За разговорами час пролетел незаметно. Настроение было приподнято-празднично-великолепное. До дома оставалась буквально триста метров. Поэтому, когда на мобильнике высветился номер мужа, я решила не отвечать, а позвонить сразу в калитку. Но приблизившись и увидев около неё черную машину с белой надписью «карабинере», я сначала оторопела, а потом рефлекторно развернулась и тихонечко пошла в обратную сторону, повторяя как мантру одну и ту фразу «Соня, с полицией лучше не связываться, с полицией лучше не связываться». Как-то сам по себе сработал ген советского человека под названием «от людей в форме держись подальше».
Не знаю, может быть автоматически я бы пошла на второй восьмикилометровый круг, если бы вдруг не вспомнила про звонок супруга. Тут же достала из кармана толстовки телефон и набрала его номер. Долгие гудки в трубке и затем отбой. «Наверное не может говорить», - подумалось мне, но почему-то сердце забилось чаще. «Боже, - пронзила мысль, - так ведь он не говорит по-итальянски. Наверняка просто хотел, чтобы я что-то ему перевела. Надо возвращаться».
Зашла в калитку, на участке тихо. Аккуратно прислонив к стене палки для ходьбы, открыла дверь и вошла в дом…
Пока глаза привыкали к комнатному освещению после яркого солнца, я, прищурившись, пыталась разглядеть лица сидящих на диване. Супруг, дочь, садовник, не хватало только сына с няней, - все молча сидели на софе, положив руки на колени, в то время как восемь здоровенных полицейских с пистолетами, засунутыми, в прямом смысле, в штаны, метались с этажа на этаж, громко переговариваясь друг с другом.
«Дорогой, что здесь происходит?» - замерев посреди комнаты, спросила я. «Беспредел, дорогая. Разве не видишь».
«Говорить только по-итальянски», - кто-то окрикнул меня сзади.
Я оглянулась. На меня смотрел преклонного возраста карабинер в черной форме с красными лампасами. Он медленно прохаживался по кухне со сложенными за спиной руками. Его вальяжность и седина выдавали в нем главного. «Так-так-так, соберись, Соня. Главное, спокойствие», - приводила я себя в чувство. - Не тушеваться. Налоги заплачены, штрафов нет».
«Синьора, вы кто?» - резко обратился ко мне полицейский.
«Хозяйка. А в чем дело?»
«Телефон, паспорт на стол, пожалуйста» - скомандовал он.
Достав из кармана мобильник и положив его в один ряд с уже лежащими, я вопросительно взглянула на пожилого итальянца.
«Синьора, скажите, откуда у вас Мерседес, этот дом, и, в конце концов, вот эта люстра?» - полицейский указал головой на нежно-белый светильник в столовой.
«Что значит откуда? Я много работаю. И, как видите, не одна - у меня есть еще муж», - накатывало раздражение.
«Чем он занимается?»
«Спросите его. И лучше на русском, он не резидент Италии и не говорит по-итальянски».
«Хм, - карабинер задумался, - принесите документы на дом и на вашу компанию» - попросил седовласый. Было заметно, что он озадачен. Похоже, что-то у него не срасталось.
В то время как в кабинете под строгим контролем карабинеров мы искали купчую на дом и документы на фирму, другая часть полицейских, в присутствии дочери, осматривала наш холодильник. Уж не знаю, что именно в нём хотели найти? Не исключаю, что черную икру, «Белугу» и замороженные брикеты долларов, но перетрогав все баночки с йогуртом и понюхав шмат сала, подарок от дедушки, они с разочарованием его закрыли.
«А как они к нам попали-то?» - шепотом спросила я мужа, пока мы рылись в папках.
«Цирк! Я попросил садовника сходить пополнить телефонный счет в ближайший киоск. На обратном пути, когда он подходил к дому, к нему сзади подъехала полицейская машина, из который выскочил эти соколы и скрутили его. Затем позвонили в нашу калитку и, не дождавшись пока Дуся им откроет, взяли её штурмом и вызвали подкрепление. Ворвавшись внутрь, они разбежались по этажам, и даже успели зачем-то сфотографировать мои ботинки. И это всё на нашей тихой улице. Дурдом, честное слово. У меня скоро от этой Италии крыша поедет», - шептал он мне на ухо.
«И это всё за семь минут?»
«Представь себе - да».
«Говорить только по-итальянски», - послышался откуда-то окрик.
«Конечно-конечно», - ответили мы и начали спускаться с документами в большую комнату.
Перелистывая страницу за страницей, итальянские офицеры становились всё печальнее. Повода для радости не было: наши бумаги, как и холодильники, их разочаровали - они были в полном порядке. А когда, оправившись от первого шока, я потребовала ещё и телефон, чтобы позвонить адвокату, они приуныли окончательно. Пока главный разговаривал с нашим юристом, я успела перекинуться несколькими фразами с дочерью, которую, как оказалось, при захвате «удалые» полицейские приняли за проститутку, а нас, соответственно, за сутенёров. В общем, итальянские эмоциональные фантазии меня вконец рассмешили. С каждой минутой ситуация становилась комичнее.
Когда начальник вернул мне мобильник, я наивно подумала, что история близится к завершению, и начала мысленно готовиться принимать извинения. Но нет, до финала, оказывается, было ещё далеко.
Вдруг самый молодой карабинер вскрикнул: «Сейф, где в вашем доме сейф?!» «О, да, как же вы раньше до этого не додумались», - мой голос был полон сарказма. И, правда, если бы там хранились миллионы или хотя бы тысячи - это было бы настоящим спасением их чести. Но добравшись до нашего маленького, со сломанным замком железного ящичка, молодой энтузиаст вытащил из него всего восемь банкнот по сто евро каждая.
Он не верил своим глазам. Он был взбешен. Он вытащил из сейфа старые чековые книжки, ювелирные сертификаты, остатки рублей и тряс всем этим перед моим носом, крича мне в лицо: «Где сейф с миллионами?! Где сейф с миллионами!?». В этой суматохе неожиданно позвонила моя мама и, перекрикивая орущего на заднем плане итальянского офицера, попыталась поздравить внука с днем рождения. Очевидно, что обстановка не располагала к долгим объяснениям и беседе, поэтому наспех попрощавшись и пообещав позвонить позже, я заново включилась в процесс, который за момент моего минутного отсутствия перешел уже на стадию поиска тайника…
Полицейский суетливо отодвигал диваны, простукивал стены, срывал с них картины, дергал обшивку гардеробной комнаты и даже искал несуществующий чердак. Но в каждом уголке дома его ждало разочарование - ни единого признака потайной дверцы, за которой хранились бы миллионы. Он выглядел весьма глупо, и видимо, понимая это, приходил в еще большую ярость. На крик прибежал его коллега, чтобы хоть как-то успокоить разбушевавшегося товарища. К счастью, это ему удалось, иначе мне разгромили бы весь дом.
«Ты богатый? Сколько ты зарабатываешь? Миллион, да?» - без обиняков спросил он супруга.
«Десять», - спокойно ответил муж по-итальянски.
Ответ эхом завис в воздухе. Полицейские застыли на несколько секунд в оцепенении, затем, придя немного в себя, переглянулись и начали спускаться к выходу, не спрашивая нас больше ни о чем.
«У нас, чё, правда столько денег?» - не удержалась я.
«Ну что за вопросы! Это было первое число, которое мне вспомнилось. А вообще, надо было бы сказать двадцать, чтобы в следующий раз наш дом обходили за три километра».
Прощались мы по-итальянски громко, долго пожимая друг другу руки и желая хорошего дня. Перед нами даже вскользь извинились, объяснив своё вторжение тем, что приняли нашего садовника за вора. «Да не нервничайте вы так, в Италии это нормальная фискальная практика. На вас прям лица нет», - потряс меня за плечо главный. - Это наша обычная работа - поверять жителей. Ждем вас сегодня вечером в участке, чтобы оформить бумаги».
Расстались мы друзьями. Иск в суд мы решили не подавать. Адвокат сказал, что из этого получится мучительно-долгий процесс, выиграть который нам вряд ли удастся. И действительно, что можно предъявить против итальянского антифашистского закона от 1953 года, по которому любой полицейский по сей день под предлогом поиска оружия-наркотиков может вот так запросто прийти в ваш дом и поинтересоваться откуда у вас такая красивая люстра.