Крым. Начало террора
Взято у http://rys-arhipelag.ucoz.ru/publ/dmitrij_sokolov_krasnyj_terror_v_krymu_ot_klassovoj_mesti_k_sisteme_gosudarstvennogo_nasilija/29-1-0-5853
Дмитрий Соколов. Красный террор в Крыму: от «классовой мести» к системе государственного насилия
Одной из таких ужасных страниц в истории Крыма и Севастополя является период революции 1917 г. и Гражданской войны в России. Именно тогда полуостров из мирного курортного региона сделался не только ареной кровопролития, но стал испытательным полем, где идеологи и практики коммунизма опробовали многое из того, что стало в дальнейшем повседневной реальностью в порабощённой ими стране.
Начало террора
Отсчёт преступлений большевизма в Крыму исследователи ведут с конца 1917 г.
Проводниками террора на данном этапе были распропагандированные соответствующим образом моряки и солдаты, а также примкнувшие к ним люмпенизированные и уголовные элементы.
Руководствуясь «революционной сознательностью» и чувством «классовой мести», они производили аресты и расстрелы «буржуев», часто безо всякой оглядки на формирующиеся советские и партийные органы. Однако при всей своей кажущейся стихийности акты насилия в этот период объективно способствовали всё большему укреплению позиций большевиков, вытеснению их противников из властных структур и установлению на полуострове режима военно-коммунистической диктатуры.
Одновременно террор являлся действенным средством устрашения общества, способом заставить подчиниться все потенциально «враждебные» элементы. В первую очередь это касалось офицеров, в том числе давно ушедших в отставку.
Таким образом «революционные» власти решали сразу две важных задачи: избавлялись от тех, кто, обладая волей к сопротивлению, а также необходимыми организаторскими и военными навыками - с оружием в руках выступил против них (или в ближайшее время мог это сделать) - с одной стороны, и обеспечивали лояльность и покорность остальных офицеров - с другой.
Антивоенная агитация, ведущаяся ленинцами и другими левыми партиями в межреволюционный период, в соединении с проповедью экстремизма и классовой ненависти дала свои всходы. Деятельность большевистских организаций в Крыму накануне Октябрьского переворота служит наглядным примером того, каких потрясающих результатов можно достичь, если в условиях дезорганизации и слабости власти уверенно продвигать свои лозунги, внедряя их в широкие массы.
Более чем где бы то ни было уступавшие другим политическим партиям численно, не имевшие своего печатного органа и не располагавшие поначалу грамотными пропагандистами и ораторами, крымские большевики за считанные месяцы совершили качественный рывок вперёд: уже летом 1917 г. они получили широкое представительство в местных органах власти и обрели заметное влияние.
Свои программные цели большевики уже тогда определили со всей откровенностью. Это: передача власти Советам, национализация земли, всеобщая трудовая повинность, «долой империалистическую войну, да здравствует война гражданская», отказ от государственных долгов.
Ближайшей же задачей ставился «подрыв доверия массы к Временному правительству и оборонческим партиям"[1].
В условиях прогрессирующей смуты эта агитация постепенно делала своё дело. Наиболее сильные позиции у ленинцев накануне Октябрьского переворота были в Севастополе. Именно этот город как база Черноморского флота стал главной мишенью их пропагандистской активности.
Задачу «превратить Севастополь в революционный базис Черноморского побережья», в «Кронштадт Юга"[2] перед местными функционерами ставило высшее партийное большевистское руководство в лице секретаря ЦК РСДРП (б), Якова Свердлова.
В остальном Крыму влияние коммунистов и других левых радикалов было ещё слабым. Как следствие, именно с Севастополя началось распространение в регионе идей «мировой революции». Одновременно город стал первым, открывшим на полуострове мрачную страницу террора.
Ещё в ноябре 1917 г. сторонники партии Ленина сумели провести резолюцию о формировании и последующей отправке на Дон для помощи «ростовскому пролетариату» отрядов вооружённых матросов. Но эта затея не увенчалась успехом. Встретив ожесточённое сопротивление со стороны офицерских и казачьих частей, понеся потери, 11 декабря 1917 г. ушедший на Дон красногвардейский десант возвратился обратно. Озлобленные поражением и гибелью своих товарищей по оружию вернувшиеся в Крым моряки жаждали мести. В этих условиях офицеры Черноморского флота были фактически обречены на расправу. Их, морально унижаемых в предыдущие месяцы, начиная с декабря 1917 г., стали уничтожать физически.
10 декабря 1917 г. в Севастополь были доставлены тела 18 красногвардейцев, погибших в сражении под Белгородом. Их похороны вылились в мощную демонстрацию, в ходе которой раздавались призывы к немедленному избиению «буржуазии». Несколькими днями позже, 15−16 декабря, полуостров потрясли «ужасы, которые пережило население Севастополя». Разгулявшаяся матросская вольница, устроив самосуды, истребила, как минимум, 23 (по другим данным - 32) офицера
В этих условиях большевики захватили власть в городе и сформировали Временный военно-революционный комитет (ВРК, военревком). И хотя новые правители выступили с осуждением бессудных расправ, и выпустили ряд воззваний с призывами «сохранения революционной дисциплины», виновники не только не были наказаны, но не было проведено никакого расследования. Бессудные расправы продолжались: в ночь с 19 на 20 декабря было убито ещё семеро. Таким образом, следует согласиться с мнением современника - морского офицера Гаральда Графа, считавшего, что принятые меры к прекращению самосудов «конечно, не помогли бы, если бы они не прекратились сами собой".
Стараниями новой власти, террор, первоначально носивший неуправляемый «классово-стихийный» характер, стремительно начал приобретать всё более организованные, «революционно целесообразные» формы. В конце декабря в Севастополе стал выносить приговоры суд революционного трибунала. А в начале января 1918 г. была принята резолюция, в которой указывалось, что «Севастополь не остановится ни перед какими средствами для того, чтобы довести дело революции до победного конца».
Излишни пояснения, какие именно средства большевики и их тогдашние союзники (левые эсеры и анархисты) намеревались использовать для выполнения этой задачи. Располагая значительными материальными и людскими ресурсами, в том числе и огневой мощью Черноморского флота, севастопольские «борцы с буржуазией» за считанные недели сломили сопротивление противников большевизма и взяли под контроль другие крымские города.
Установление советской власти на полуострове зимой 1918 г. сопровождалось арестами и казнями «вражеских элементов», грабежами, насилием. В Евпатории в январе 1918 г. красногвардейцы и матросы схватили и замучили около 300; в Ялте - более 100; в Феодосии - свыше 60 человек. В Симферополе число погибших в результате развязанного большевиками террора составляет от нескольких сотен человек в январе до 170 в следующем месяце.
Преследовались члены небольшевистских политических партий, офицеры, дворяне. Репрессиям подверглось и крымскотатарское население, которое, в основном, не приняло большевизма. Активно практиковались национализация, мобилизации, реквизиции и конфискации. Одной из характерных черт военно-коммунистического правления стало взимание контрибуций, которыми облагались имущие классы. В одном только в Севастополе местную «буржуазию» обязали выплатить 10 млн. рублей. Несвоевременное внесение денежных средств нередко становилось поводом для расправы. Ещё более жёстко эти мероприятия проводились в деревне. Вначале крестьянам приказали сдать все недоимки за последние несколько лет, начиная с дореволюционных времён. Поскольку долги прежней власти, в силу обстоятельств военного времени, были огромными, а денег, чтобы немедленно оплатить их, у сельского населения не было, по Крыму снова прокатилась волна репрессий.
Часто убийства совершались со зверской жестокостью. Так, в Евпатории обречённых на смерть доставляли на гидрокрейсер «Румыния» и транспортное судно «Трувор». Некоторых несчастных сжигали в корабельных топках живьём. Немало людей были «просто» утоплены с привязанным к ногам грузом.
Сопровождавшие весь январь всплески насилия померкли перед лицом ужасной трагедии, произошедшей в Севастополе в конце февраля 1918 г. Только за две ночи 22−24 февраля 1918 г. революционные матросы истребили от 250 до 600−800 человек. В том числе женщин, стариков и детей. Так, в ночь на 23 февраля расправились с отставным контр-адмиралом Николаем Саксом, одновременно не пощадили его жену Лидию, а также детей: 21-летнюю дочь Ольгу и 15-летнего сына Николая.
Жестокие убийства, погромы и грабежи прекратились лишь после изгнания большевиков с территории полуострова войсками кайзеровской Германии в апреле-мае 1918 г. Просуществовав сравнительно недолгое время, установившийся в Таврической губернии зимой 1918 г. левоэкстремистский режим на момент своего падения в основном воплотил все присущие ленинскому большевизму специфические черты. В короткие сроки эволюционировав от самосудов к относительно упорядоченным формам расправ, революционное насилие использовалось режимом не только как средство подавления и устрашения реальных, потенциальных и мнимых противников, но и как способ управления общественно-экономической жизнью.
Неудивительно, что в трудный для советской власти момент жители полуострова (в подавляющем своём большинстве) не оказали режиму серьёзной поддержки, и встретили наступающих немцев - недавних противников России в Первой мировой войне - как освободителей. Больше того, пережитые ужасы побудили многих крымчан встать на путь активной борьбы с большевизмом, пополнив ряды зарождающейся Белой армии и других антибольшевистских формирований. Ввиду чего Гражданская война принимала всё более ожесточённый характер.
Дмитрий Соколов. Красный террор в Крыму: от «классовой мести» к системе государственного насилия
Одной из таких ужасных страниц в истории Крыма и Севастополя является период революции 1917 г. и Гражданской войны в России. Именно тогда полуостров из мирного курортного региона сделался не только ареной кровопролития, но стал испытательным полем, где идеологи и практики коммунизма опробовали многое из того, что стало в дальнейшем повседневной реальностью в порабощённой ими стране.
Начало террора
Отсчёт преступлений большевизма в Крыму исследователи ведут с конца 1917 г.
Проводниками террора на данном этапе были распропагандированные соответствующим образом моряки и солдаты, а также примкнувшие к ним люмпенизированные и уголовные элементы.
Руководствуясь «революционной сознательностью» и чувством «классовой мести», они производили аресты и расстрелы «буржуев», часто безо всякой оглядки на формирующиеся советские и партийные органы. Однако при всей своей кажущейся стихийности акты насилия в этот период объективно способствовали всё большему укреплению позиций большевиков, вытеснению их противников из властных структур и установлению на полуострове режима военно-коммунистической диктатуры.
Одновременно террор являлся действенным средством устрашения общества, способом заставить подчиниться все потенциально «враждебные» элементы. В первую очередь это касалось офицеров, в том числе давно ушедших в отставку.
Таким образом «революционные» власти решали сразу две важных задачи: избавлялись от тех, кто, обладая волей к сопротивлению, а также необходимыми организаторскими и военными навыками - с оружием в руках выступил против них (или в ближайшее время мог это сделать) - с одной стороны, и обеспечивали лояльность и покорность остальных офицеров - с другой.
Антивоенная агитация, ведущаяся ленинцами и другими левыми партиями в межреволюционный период, в соединении с проповедью экстремизма и классовой ненависти дала свои всходы. Деятельность большевистских организаций в Крыму накануне Октябрьского переворота служит наглядным примером того, каких потрясающих результатов можно достичь, если в условиях дезорганизации и слабости власти уверенно продвигать свои лозунги, внедряя их в широкие массы.
Более чем где бы то ни было уступавшие другим политическим партиям численно, не имевшие своего печатного органа и не располагавшие поначалу грамотными пропагандистами и ораторами, крымские большевики за считанные месяцы совершили качественный рывок вперёд: уже летом 1917 г. они получили широкое представительство в местных органах власти и обрели заметное влияние.
Свои программные цели большевики уже тогда определили со всей откровенностью. Это: передача власти Советам, национализация земли, всеобщая трудовая повинность, «долой империалистическую войну, да здравствует война гражданская», отказ от государственных долгов.
Ближайшей же задачей ставился «подрыв доверия массы к Временному правительству и оборонческим партиям"[1].
В условиях прогрессирующей смуты эта агитация постепенно делала своё дело. Наиболее сильные позиции у ленинцев накануне Октябрьского переворота были в Севастополе. Именно этот город как база Черноморского флота стал главной мишенью их пропагандистской активности.
Задачу «превратить Севастополь в революционный базис Черноморского побережья», в «Кронштадт Юга"[2] перед местными функционерами ставило высшее партийное большевистское руководство в лице секретаря ЦК РСДРП (б), Якова Свердлова.
В остальном Крыму влияние коммунистов и других левых радикалов было ещё слабым. Как следствие, именно с Севастополя началось распространение в регионе идей «мировой революции». Одновременно город стал первым, открывшим на полуострове мрачную страницу террора.
Ещё в ноябре 1917 г. сторонники партии Ленина сумели провести резолюцию о формировании и последующей отправке на Дон для помощи «ростовскому пролетариату» отрядов вооружённых матросов. Но эта затея не увенчалась успехом. Встретив ожесточённое сопротивление со стороны офицерских и казачьих частей, понеся потери, 11 декабря 1917 г. ушедший на Дон красногвардейский десант возвратился обратно. Озлобленные поражением и гибелью своих товарищей по оружию вернувшиеся в Крым моряки жаждали мести. В этих условиях офицеры Черноморского флота были фактически обречены на расправу. Их, морально унижаемых в предыдущие месяцы, начиная с декабря 1917 г., стали уничтожать физически.
10 декабря 1917 г. в Севастополь были доставлены тела 18 красногвардейцев, погибших в сражении под Белгородом. Их похороны вылились в мощную демонстрацию, в ходе которой раздавались призывы к немедленному избиению «буржуазии». Несколькими днями позже, 15−16 декабря, полуостров потрясли «ужасы, которые пережило население Севастополя». Разгулявшаяся матросская вольница, устроив самосуды, истребила, как минимум, 23 (по другим данным - 32) офицера
В этих условиях большевики захватили власть в городе и сформировали Временный военно-революционный комитет (ВРК, военревком). И хотя новые правители выступили с осуждением бессудных расправ, и выпустили ряд воззваний с призывами «сохранения революционной дисциплины», виновники не только не были наказаны, но не было проведено никакого расследования. Бессудные расправы продолжались: в ночь с 19 на 20 декабря было убито ещё семеро. Таким образом, следует согласиться с мнением современника - морского офицера Гаральда Графа, считавшего, что принятые меры к прекращению самосудов «конечно, не помогли бы, если бы они не прекратились сами собой".
Стараниями новой власти, террор, первоначально носивший неуправляемый «классово-стихийный» характер, стремительно начал приобретать всё более организованные, «революционно целесообразные» формы. В конце декабря в Севастополе стал выносить приговоры суд революционного трибунала. А в начале января 1918 г. была принята резолюция, в которой указывалось, что «Севастополь не остановится ни перед какими средствами для того, чтобы довести дело революции до победного конца».
Излишни пояснения, какие именно средства большевики и их тогдашние союзники (левые эсеры и анархисты) намеревались использовать для выполнения этой задачи. Располагая значительными материальными и людскими ресурсами, в том числе и огневой мощью Черноморского флота, севастопольские «борцы с буржуазией» за считанные недели сломили сопротивление противников большевизма и взяли под контроль другие крымские города.
Установление советской власти на полуострове зимой 1918 г. сопровождалось арестами и казнями «вражеских элементов», грабежами, насилием. В Евпатории в январе 1918 г. красногвардейцы и матросы схватили и замучили около 300; в Ялте - более 100; в Феодосии - свыше 60 человек. В Симферополе число погибших в результате развязанного большевиками террора составляет от нескольких сотен человек в январе до 170 в следующем месяце.
Преследовались члены небольшевистских политических партий, офицеры, дворяне. Репрессиям подверглось и крымскотатарское население, которое, в основном, не приняло большевизма. Активно практиковались национализация, мобилизации, реквизиции и конфискации. Одной из характерных черт военно-коммунистического правления стало взимание контрибуций, которыми облагались имущие классы. В одном только в Севастополе местную «буржуазию» обязали выплатить 10 млн. рублей. Несвоевременное внесение денежных средств нередко становилось поводом для расправы. Ещё более жёстко эти мероприятия проводились в деревне. Вначале крестьянам приказали сдать все недоимки за последние несколько лет, начиная с дореволюционных времён. Поскольку долги прежней власти, в силу обстоятельств военного времени, были огромными, а денег, чтобы немедленно оплатить их, у сельского населения не было, по Крыму снова прокатилась волна репрессий.
Часто убийства совершались со зверской жестокостью. Так, в Евпатории обречённых на смерть доставляли на гидрокрейсер «Румыния» и транспортное судно «Трувор». Некоторых несчастных сжигали в корабельных топках живьём. Немало людей были «просто» утоплены с привязанным к ногам грузом.
Сопровождавшие весь январь всплески насилия померкли перед лицом ужасной трагедии, произошедшей в Севастополе в конце февраля 1918 г. Только за две ночи 22−24 февраля 1918 г. революционные матросы истребили от 250 до 600−800 человек. В том числе женщин, стариков и детей. Так, в ночь на 23 февраля расправились с отставным контр-адмиралом Николаем Саксом, одновременно не пощадили его жену Лидию, а также детей: 21-летнюю дочь Ольгу и 15-летнего сына Николая.
Жестокие убийства, погромы и грабежи прекратились лишь после изгнания большевиков с территории полуострова войсками кайзеровской Германии в апреле-мае 1918 г. Просуществовав сравнительно недолгое время, установившийся в Таврической губернии зимой 1918 г. левоэкстремистский режим на момент своего падения в основном воплотил все присущие ленинскому большевизму специфические черты. В короткие сроки эволюционировав от самосудов к относительно упорядоченным формам расправ, революционное насилие использовалось режимом не только как средство подавления и устрашения реальных, потенциальных и мнимых противников, но и как способ управления общественно-экономической жизнью.
Неудивительно, что в трудный для советской власти момент жители полуострова (в подавляющем своём большинстве) не оказали режиму серьёзной поддержки, и встретили наступающих немцев - недавних противников России в Первой мировой войне - как освободителей. Больше того, пережитые ужасы побудили многих крымчан встать на путь активной борьбы с большевизмом, пополнив ряды зарождающейся Белой армии и других антибольшевистских формирований. Ввиду чего Гражданская война принимала всё более ожесточённый характер.