Сергей Маркедонов: Ключевой регион
Снова Северный Кавказ оказывается в центре всеобщего внимания. Новая террористическая атака на Ставрополье в очередной раз поставила и перед властью, и перед всем российским обществом жесткие вопросы, требующие незамедлительной реакции.
Почему же этот далеко не первый трагический инцидент необходимо подвергнуть особо тщательному анализу?
Начнем с того, что этот теракт произошел не в одной из республик Северного Кавказа, а в Ставропольском крае, единственном образовании региона, которое не является национально-территориальным. Именно этот факт стал причиной того, что территория Ставрополья была выбрана в качестве базовой для деятельности полпреда президента в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО). В Пятигорске находится окружная столица, а в Ессентуках, в администрации Кавказских минеральных вод временно размещен аппарат президентского представителя. Ставрополье имеет также крайне выгодное географическое и геополитическое положение. Край расположен в центре Северного Кавказа, граничит с северокавказскими республиками и Калмыкией. Территория края составляет 66,2 тыс. кв. км. Здесь сосредоточены важнейшие логистические центры (Минеральные воды, Невинномысск) и курортно-рекреационные комплексы. Не будучи национально-территориальным образованием, Ставропольский край рассматривается многими и в Дагестане, и в Ингушетии, и в Кабардино-Балкарии, как территория диалога и посредничества в решении сложных вопросов. Для русского же населения северокавказских республик Ставрополье - это своего рода "последний рубеж" (сюда переезжают многие из соседних национальных субъектов федерации). Для многочисленных же этнических общин Дагестана, Чечни, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии Ставрополье - это возможность не слишком отрываясь от корней и родственных связей вырваться из условий высокой безработицы и малоземелья, которые имеют место в северокавказских республиках.
За постсоветский период ни один регион РФ не менял столь кардинально своего имиджа. Чем было Ставрополье до распада СССР? Всесоюзной житницей и здравницей, а также поставщиком кадров на высшие партийные и государственные должности. Достаточно вспомнить Юрия Андропова (один из районов края до сих пор носит его имя), Михаила Горбачева, Федора Кулакова и многих других рангом поменьше. Но после 1991 года Ставрополье стало фронтиром, своеобразной контактной площадкой между русским и кавказским миром. Регион столкнулся с такими факторами, как рост числа межэтнических конфликтов, сложные миграционные процессы, соседство с сепаратистской Ичкерией в 1991-1994 и 1996-1999 гг., террористические атаки. Такой малоизвестный широкой публике населенный пункт, как Буденновск стал в 1995 году известен не только всей России, но и всему миру. Намного менее известны террористические атаки в Пятигорске и в Ессентуках в 1996 и 1999 годах, соответственно. В самом же крае эти акции до сих пор являются событиями знаковыми.
Говоря же об теракте 26 мая этого года, стоит особо отметить, что взрыв прогремел в тот день, когда в ставропольском Дворце культуры и спорта должен был пройти концерт чеченского ансамбля "Вайнах". Те, кто замышлял теракт, наверняка понимали, что такого рода концерты служат важным средством для преодоления межэтнических перегородок. Конечно, наивно было бы считать, что такое мероприятие, как концерт, заметно поспособствует консолидацию единой российской политической нации. Но в любом случае установление горизонтальных контактов между субъектами РФ - это чрезвычайно важная предпосылка для того, чтобы различные территории и этнические группы не замыкались в себе. Напротив, наличие перегородок и этнических фобий - самый оптимальный путь для тех, кто хотел бы ослабить позиции России в северокавказском регионе.
Какие же уроки необходимо извлечь из ставропольской трагедии?
Во-первых, федеральной власти следует уделить более пристальное внимание ситуации на Ставрополье. Не формально, посредством общих слов и "практических рекомендаций", а действием.
Край является полиэтничным образованием. После русских второй по численности группой являются армяне (4 %), далее следуют украинцы (3 %), даргинцы (1,4 %), греки (1,2 %). Несмотря на незначительный удельный вес в населении края чеченцев (0,5 %), ногайцев (0,7 %), туркмен (0,5 %), эти общины играют значительную роль в этнополитическом развитии Ставрополья. И, наряду с культурным богатством и разнообразием, все это создает немало этнических проблем и латентных конфликтов и споров, требующих системного подхода. Основной смысл российской национальной политики на Ставрополье должен заключаться в одном-единственном слове - "интеграция". Если этот интеграционный проект не будет реализован, мы получим сегрегированное региональное сообщество. В отдельных районах южной и восточной части края элементы сегрегации уже заметны. Эксперты бьют тревогу, а чиновники зачастую стремятся "не портить статистику" и сваливать все на "бытовуху". Сегодня на Ставрополье многие говорят об этом крае, как о своеобразной пограничной линии, разделяющей "русский мир" и "кавказский мир". Но суть в том, что эти два мира представляют одно государство - Российскую Федерацию. А, значит, границы между этими двумя мирами быть не может. В противном случае это чревато расколом страны и резким сужением "русского мира". Следовательно, национальная политика на Ставрополье не может быть этнически ориентированной. Главным ее приоритетом должна стать межэтническая интеграция в рамках единой политической нации.
Во-вторых, необходимо более адекватно представлять себе того противника, который пытается дестабилизировать ситуацию и в крае, и в северокавказском регионе в целом. В этой связи слова полпреда президента Александра Хлопонина о "бандитских группах", противостоящих власти, требуют некоторой корректировки. Спору нет, исламистское подполье и этнические националисты прибегают к криминальным методам. Но не это является их конечной целью. Иначе все их действия выродились бы очень скоро в банальный бандитизм. Однако за этими криминальными методами есть и политическая программа, и идеологические проекты. В конце концов, и Гитлер с Муссолини, и сторонники Бен Ладена использовали чисто криминальные методы, однако не это являлось их главной целью. Создание Эмирата Кавказ - это не угон автомобиля и не квартирная кража, это политический мотив. А если так, то идеологию (пусть и преступную) надо бить другой идеологией. Между тем, с этим в России дела обстоят не лучшим образом. Уж сколько раз лидеры страны говорили о российской нации, как важнейшем приоритете. Но ведь одних заявлений недостаточно. За ними должна идти последовательная информационная, образовательная, кадровая политика. Только показав идеологическую несостоятельность "организаторов великих потрясений" и предложив жителям Кавказа привлекательные альтернативы, можно нормализовать ситуацию в проблемном российском регионе.
http://www.novopol.ru/
Почему же этот далеко не первый трагический инцидент необходимо подвергнуть особо тщательному анализу?
Начнем с того, что этот теракт произошел не в одной из республик Северного Кавказа, а в Ставропольском крае, единственном образовании региона, которое не является национально-территориальным. Именно этот факт стал причиной того, что территория Ставрополья была выбрана в качестве базовой для деятельности полпреда президента в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО). В Пятигорске находится окружная столица, а в Ессентуках, в администрации Кавказских минеральных вод временно размещен аппарат президентского представителя. Ставрополье имеет также крайне выгодное географическое и геополитическое положение. Край расположен в центре Северного Кавказа, граничит с северокавказскими республиками и Калмыкией. Территория края составляет 66,2 тыс. кв. км. Здесь сосредоточены важнейшие логистические центры (Минеральные воды, Невинномысск) и курортно-рекреационные комплексы. Не будучи национально-территориальным образованием, Ставропольский край рассматривается многими и в Дагестане, и в Ингушетии, и в Кабардино-Балкарии, как территория диалога и посредничества в решении сложных вопросов. Для русского же населения северокавказских республик Ставрополье - это своего рода "последний рубеж" (сюда переезжают многие из соседних национальных субъектов федерации). Для многочисленных же этнических общин Дагестана, Чечни, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии Ставрополье - это возможность не слишком отрываясь от корней и родственных связей вырваться из условий высокой безработицы и малоземелья, которые имеют место в северокавказских республиках.
За постсоветский период ни один регион РФ не менял столь кардинально своего имиджа. Чем было Ставрополье до распада СССР? Всесоюзной житницей и здравницей, а также поставщиком кадров на высшие партийные и государственные должности. Достаточно вспомнить Юрия Андропова (один из районов края до сих пор носит его имя), Михаила Горбачева, Федора Кулакова и многих других рангом поменьше. Но после 1991 года Ставрополье стало фронтиром, своеобразной контактной площадкой между русским и кавказским миром. Регион столкнулся с такими факторами, как рост числа межэтнических конфликтов, сложные миграционные процессы, соседство с сепаратистской Ичкерией в 1991-1994 и 1996-1999 гг., террористические атаки. Такой малоизвестный широкой публике населенный пункт, как Буденновск стал в 1995 году известен не только всей России, но и всему миру. Намного менее известны террористические атаки в Пятигорске и в Ессентуках в 1996 и 1999 годах, соответственно. В самом же крае эти акции до сих пор являются событиями знаковыми.
Говоря же об теракте 26 мая этого года, стоит особо отметить, что взрыв прогремел в тот день, когда в ставропольском Дворце культуры и спорта должен был пройти концерт чеченского ансамбля "Вайнах". Те, кто замышлял теракт, наверняка понимали, что такого рода концерты служат важным средством для преодоления межэтнических перегородок. Конечно, наивно было бы считать, что такое мероприятие, как концерт, заметно поспособствует консолидацию единой российской политической нации. Но в любом случае установление горизонтальных контактов между субъектами РФ - это чрезвычайно важная предпосылка для того, чтобы различные территории и этнические группы не замыкались в себе. Напротив, наличие перегородок и этнических фобий - самый оптимальный путь для тех, кто хотел бы ослабить позиции России в северокавказском регионе.
Какие же уроки необходимо извлечь из ставропольской трагедии?
Во-первых, федеральной власти следует уделить более пристальное внимание ситуации на Ставрополье. Не формально, посредством общих слов и "практических рекомендаций", а действием.
Край является полиэтничным образованием. После русских второй по численности группой являются армяне (4 %), далее следуют украинцы (3 %), даргинцы (1,4 %), греки (1,2 %). Несмотря на незначительный удельный вес в населении края чеченцев (0,5 %), ногайцев (0,7 %), туркмен (0,5 %), эти общины играют значительную роль в этнополитическом развитии Ставрополья. И, наряду с культурным богатством и разнообразием, все это создает немало этнических проблем и латентных конфликтов и споров, требующих системного подхода. Основной смысл российской национальной политики на Ставрополье должен заключаться в одном-единственном слове - "интеграция". Если этот интеграционный проект не будет реализован, мы получим сегрегированное региональное сообщество. В отдельных районах южной и восточной части края элементы сегрегации уже заметны. Эксперты бьют тревогу, а чиновники зачастую стремятся "не портить статистику" и сваливать все на "бытовуху". Сегодня на Ставрополье многие говорят об этом крае, как о своеобразной пограничной линии, разделяющей "русский мир" и "кавказский мир". Но суть в том, что эти два мира представляют одно государство - Российскую Федерацию. А, значит, границы между этими двумя мирами быть не может. В противном случае это чревато расколом страны и резким сужением "русского мира". Следовательно, национальная политика на Ставрополье не может быть этнически ориентированной. Главным ее приоритетом должна стать межэтническая интеграция в рамках единой политической нации.
Во-вторых, необходимо более адекватно представлять себе того противника, который пытается дестабилизировать ситуацию и в крае, и в северокавказском регионе в целом. В этой связи слова полпреда президента Александра Хлопонина о "бандитских группах", противостоящих власти, требуют некоторой корректировки. Спору нет, исламистское подполье и этнические националисты прибегают к криминальным методам. Но не это является их конечной целью. Иначе все их действия выродились бы очень скоро в банальный бандитизм. Однако за этими криминальными методами есть и политическая программа, и идеологические проекты. В конце концов, и Гитлер с Муссолини, и сторонники Бен Ладена использовали чисто криминальные методы, однако не это являлось их главной целью. Создание Эмирата Кавказ - это не угон автомобиля и не квартирная кража, это политический мотив. А если так, то идеологию (пусть и преступную) надо бить другой идеологией. Между тем, с этим в России дела обстоят не лучшим образом. Уж сколько раз лидеры страны говорили о российской нации, как важнейшем приоритете. Но ведь одних заявлений недостаточно. За ними должна идти последовательная информационная, образовательная, кадровая политика. Только показав идеологическую несостоятельность "организаторов великих потрясений" и предложив жителям Кавказа привлекательные альтернативы, можно нормализовать ситуацию в проблемном российском регионе.
http://www.novopol.ru/