"Дети синего фламинго"
В начале меня эта книга долгое время отталкивала. Из-за иллюстраций, которые очень точно отразили образы персонажей, но вот это сыграло для меня какую-то отрицательную роль.
Не помню уже почему, но я, все же, решил начать ее читать.
В детстве я часто проводил время, пролистывая книги, иногда просто рассматривая причудливые иллюстрации к книгам Роспэ, Раблэ, Свифта. Но, каждый раз, вслед за этим следовало прочтение, поэтому еще, будучи, учащимся средних классов, я прочел «»Гаргантюа и Пантагрюэль», в шестом классе замахнулся даже на «Гамлета», но мало чего понял тогда.
«Дети синего фламинго» все время откладывалась, пока я не прочел первые строки.
И началось.
Уже до самого конца, я не смог оторваться от этой книги. Если кто помнит, автор сказки Крапивин - знаменитый советский писатель.
Сегодня я перечитываю «Дети синего фламинго», читая ее для ребенка. И мне снова интересно. Вообще, должен признать, что дети - самый благодарный зритель и читатель, так как с невероятным интересом могут воспринимать такую чушь, за которую во взрослом возрасте становится стыдно.
Честно говоря, читая детям книги про Волшебника Страны Оз, про Изумрудный город, я не понимаю, как это можно было читать, но в детстве…
Вместе с тем, дети не любят, когда из-них делают «идиотов». Будучи ребенком я, с жадностью, читал и смотрел сюжеты, которые выглядели, мягко говоря, не совсем по-детски. Например, любимой сказкой с класса 5-го у меня был английский фэнтезийный вестерн «Ястреб-убийца». Тогда же я с жадностью поглощал Г. Уэллса.
Тоже самое и с повестью Крапивина - «Дети синего фламинго». Вполне читаемая книга во взрослом возрасте.
И что я подметил для себя на этот раз. Пока советы боролись с самиздатами Солженица, в детско-юношеской литературе активно будоражили умы откровенные антисоветские вещи. К ней было какое-то более лояльное отношение.
В целом, советская интеллигенция, в лице многих писателей, кинематографистов, была откровенна антисоветской. Вспомните «Балладу о догматике» Слуцкого.
- Немецкий пролетарий не должон!-
Майор Петров, немецким войском битый,
ошеломлен, сбит с толку, поражен
неправильным развитием событий.
Гоним вдоль родины, как желтый лист,
гоним вдоль осени, под пулеметным свистом
майор кричал, что рурский металлист
не враг, а друг уральским металлистам.
Но рурский пролетарий сало жрал,
а также яйки, млеко, масло,
и что-то в нем, по-видимому, погасло,
он знать не знал про классы и Урал.
- По Ленину не так идти должно!-
Но войско перед немцем отходило,
раскручивалось страшное кино,
по Ленину пока не выходило.
По Ленину, по всем его томам,
по тридцати томам его собрания.
Хоть Ленин - ум и всем пример умам
и разобрался в том, что было ранее.
Когда же изменились времена
и мы - наперли весело и споро,
майор Петров решил: теперь война
пойдет по Ленину и по майору.
Все это было в марте, и снежок
выдерживал свободно полоз санный.
Майор Петров, словно Иван Сусанин,
свершил диалектический прыжок.
Он на санях сам-друг легко догнал
колонну отступающих баварцев.
Он думал объяснить им, дать сигнал,
он думал их уговорить сдаваться.
Язык противника не знал совсем
майор Петров, хоть много раз пытался.
Но слово «класс»- оно понятно всем,
и слово «Маркс», и слово «пролетарий».
Когда с него снимали сапоги,
не спрашивая соцпроисхождения,
когда без спешки и без снисхождения
ему прикладом вышибли мозги,
В сознании угаснувшем его,
несчастного догматика Петрова,
не отразилось ровно ничего.
И если бы воскрес он - начал снова.
А лейтенантская проза Некрасова - «В окопах Сталинграда» или «неудобное» изображение войны в прозе Васильева.
Чего стоит только один «Дракон» Шварца.
Но не всем так везло, как Крапивину, Васильеву или Шварцу.
Остров Двид у Крапивина уж слишком похоже на «красные монархии» XX столетия (в XXI у нас они и сейчас имеют место).
Как пропускали такое в печать? Чаще всего авторов спасали отсылки к Гитлеру, Пол Поту, Пиночету, часто этого хватало.