И повстречавшись на родной земле...
На фото: ветераны Афганистана. Слева врач Халид Файзрахманов, справа - боец десантно-штурмового батальона Марсель Гибадуллин.
В июне повезло мне вместе с ветеранами оказаться на теплоходе "Башкортостан" - там проходил семинар. Побывали в Казани, Елабуге, Нижнекамске. Отличное получилось путешествие: красивые города, новые люди, интересное общение.
На теплоходе произошла удивительная встреча. Два ветерана-"афганца" не виделись тридцать лет, и вот совершенно случайно столкнулись на палубе. Марсель Гибадуллин был в Афганистане бойцом десантно-штурмового батальона, а Халид Файзрахманов - начальником госпиталя в провинции Кандагар. Оба были счастливы увидеться, конечно.
Я размышляла, как рассказать об этом в газете "Ветеран Башкортостана", а потом решила ничего не придумывать, не дописывать от себя. Просто привела, с согласия, их диалог. Здесь только некоторые эпизоды напишу. Вот так все и было в Афганистане.
***
Халид Хатмуллович: Больных и раненых очень много поступало. Марсель у нас три раза лечился. А запомнил я его, потому что мы земляки. Землячество - оно ведь внутри у каждого есть, а там оно особенно развито. Наши парни из Башкирии всегда просили выписать их побыстрее. А мне их жалко! Я каждого уговаривал: «Ну куда ты торопишься? Побудь еще, вылечись как следует!» Но они ходят по пятам и настаивают: «Выпишите!» Отчаянные ребята. Потомки Салавата Юлаева.
Марсель Александрович: Наши пацаны гибнут, а мы должны в госпитале отдыхать? Я никогда не долечивался. Как узнавал про рейд, сразу уходил.
Халид Хатмуллович: Однажды ты лежал с брюшным тифом, а там особо не убежишь… Это ведь высокая температура, адские боли, страшная интоксикация… Умирали ребята! В основном в госпиталь поступали зеленые мальчишки. Они даже учебках не были. Призыв - и сразу на войну.
***
М.А. Мы в бригаде почти не находились. С первых дней - то засада, то караван, то сопровождение колонны.
В 1982 году группа из восьми человек попала в засаду в персиковом саду. Расстреляли их в упор. Двое парней были из Башкирии: Тимерхан Гайсин из Кармаскалинского района и Фанзиль Гималетдинов из Чишминского. На следующее утро, когда мы собирали погибших, я увидел, что на груди у Тимерхана лежит письмо на башкирском языке. Он как раз накануне из дома его получил. Видимо, «духи» нашли, прочитали…
Эдуард Джумаев из Ставрополья прикрывал ребят огнем. Когда у него закончились патроны, он бросил оружие, поднялся в полный рост… Мы нашли его тело - всё синяках, прострелена правая рука, полголовы снесено из автомата.
Х.Х. Это было же летом? Я помню, как мне в госпиталь привезли группу убитых. Морозильной камеры не было, и погибших заносили в глубокую землянку. Места не хватало… Так и наш врач, капитан, погиб - тоже в рост поднялся…
М.А. Я сопровождал «Груз-200» - хоронил друга своего, Фанзиля. Когда приехал на родину, встретился с родственниками тех, кто с нами служит. Бабушка Роберта Курамшина подарила мне и своему внуку талисманы - зашитые в кожу суры из Корана.
В Афганистан я вернулся с ведром башкирской клубники - некоторые ребята никогда ее не пробовали. Талисманы мы с Робертом сначала носили, а потом сняли. И в один день нас тяжело ранило: сначала его, а через час меня. Оказывается, не надо было снимать…
***
Х.Х. Я помню, у тебя, Марсель, тяжелое ранение было, перебит лучевой нерв. В боевой обстановке могли и руку отсечь, в медико-санитарном батальоне особо не разбирались. Хорошо, в госпиталь попал…
М.А. Восемь месяцев мотался по госпиталям. Сначала меня отправили в Ташкент, мест нет, положили в спортзал, тоже переполненный. Там и самопальщики были - те, кто специально себе пальцы подорвал, чтобы из Афганистана уехать.
Х.Х. Да, были такие…. Мы, врачи, их сразу раскусывали. Молчали, но презирали.
Я полковник медицинской службы в отставке, после Афганистана еще многими госпиталями руководил. А ушел в отставку по инвалидности. Однажды вечером во время обхода попал снаряд. Я был возле БРДМа (это машина типа БТРа на огромных колесах), вот броня и спасла… Я перевернулся, потерял сознание, очнулся через пять часов, когда осколки из ноги уже вынули. После контузии одно ухо не слышит, и каждый день я живу с тяжелой головной болью: и встаю с ней, и ложусь.
***
Х.Х. Однажды влетает ко мне начальник карантинного отделения Гудков: «Командир, у нас такой случай!» Душманы обстреливали позицию, начали рваться ящики с боеприпасами, и в плече одного парня застряла подствольная граната на боевом взводе. Я посмотрел - действительно граната между мышцами, и даже не кровит!
Ну что делать? Будь что будет, надо оперировать. Саперы посмотрели - и сами в сторонку отошли. Конечно, врачи бронежилеты надели, но ведь лицо и руки под ними не спрячешь.
Аккуратно, не спеша вытащили мы эту гранату. А потом по дворе госпиталя, под матрасами и песком, взорвали. Хорошо рванула! Никто не пострадал, и парень жив остался.
Потом такой же случай повторился в Чечне, его расписали во многих газетах… Но у нас это было впервые.
М.А. У нас встреча - как в песне «Кабул далекий»: «И повстречавшись на родной земле, войдя в круговорот воспоминаний, помянем не вернувшихся парней единственной минутою молчанья».