Мама мая.
Мама мая обгладывала ласточек до гладкости, выплевывала летать вокруг Девичьей башни, ронять на брусчатку рябые мелкие яички. Май хохотал, рокотал громом, обещался вырасти в героя - страстного, смелого, ветреного.
Мама мая выкладывала баррикады сирени на прилавках уличных торговцев цветами, посылала бумажные письма в прошлое. Надевала одинаково светлые маски на глупцов и героев.
Мама мая поднимала опару, разбивала на пары, разбивала сердца, подбавляла перцу.
Зовом раненых маков возвещала удары, возвещала весны конец. Кровь неистово гнала по раструбам сосудов, мыла рамы, дула в трубы. Чугунные хлеба в груди своей надвое разламывала, ворчала грозами.
Мама мая припадала к моим скулам, дула на поцелуи, солила мои раны. Тонула в синей чашке, но спасла саму себя, схватившись за самую большую чаинку.
Мама мая плыла самоварным дымком над зелеными лужайками и рощами. Прикасалась к стеклу синему, прозрачному, море в себя поймавшему. Розами распускалась в чужих дворах. Била в тугой барабан.
Мама мая веселой красавицей заливисто смеялась, но сдалась и расплакалась. Размякла, спит в кресле, во сне рыб ловит и отпускает. Проснется, а в глазах ее вся звездная Вселенная. Гудит, мается, ползет темной депрессией.
На зов раненых маков откликается, уходит вслед за ними, тает в зеленой траве, сдается лету, мама мая.