Бывал ли Булгаков на Шулявке?
Хочу пройти еще раз по страницам романа Михаила Булгакова «Белая гвардия». Для нас, киевлян Белая Гвардия имеет особую ценность, поскольку события происходят в родном Городе. Помимо участия в жизни главных героев романа, мы наблюдаем жизнь нашего Города на стыке двух эпох: эпохи красивого и романтичного 19-го столетия и эпохи жестокого, безжалостного и прагматичного 20-го века. И убеждаемся на примере Турбиных, что все на свете можно пережить (правда какой ценой). Знакомые киевские улицы наполняются для нас той, совсем другой, Булгаковской жизнью.Узнать большинство киевских мест не составляет труда, несмотря на чуть измененные названия. Но некоторые эпизоды романа происходят на улицах которых даже отдаленно нет на карте 1918-го года. И все равно, даже не узнав место явно, подсознательно продолжаешь его искать, и находишь (по крайней мере для себя). Я хочу поделиться своей версией места боя полковника Най-Турса и маршрутом Николки Турбина, по которому он убегал домой на Андреевский спуск. Конечно не было тогда на карте ни Фонарного переулка, ни улицы Разъезжей. И все же я считаю, что место это реальное, а не фантазийное и улицы существуют. Уверенность появилась после публикации mik_kiev - ом в своем журнале вот этой вот статьи http://mik-kiev.livejournal.com/38210.html . И вот, увидев аэрофотоснимок Шулявки в районе ул. Ванды Василевской, на которой живу и кусочек плана 1925-го года, я вообразил себе следующее:
1. Бой проходил на перекрестке ул. Шулявская - пер. Брест-Литовский (названия сохранились с 1918 года);
2. пер. Фонарный = пер. Тбилисский;
3. ул. Разъезжая = ул. Ванды Василевской между ул. Ярмолы и Коперника.
На фотографии и плане путь выглядит вот так:
Доказательство буду проводить частично прямым способом, частично от обратного.
«В ночь с тринадцатого на четырнадцатое мертвые казармы в Брест-Литовском переулке ожили. В громадном заслякощенном зале загорелась электрическая лампа на стене между окнами (юнкера днем висели на фонарях и столбах, протягивая какие-то проволоки)» - как видим Булгаков напрямую нам указывает место расположения казарм Най-Турса в БРЕСТ-ЛИТОВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ.
«Вышел отряд на рассвете с тремя пулеметами и тремя двуколками, растянулся по дороге. Окраинные домишки словно вымерли. Но, когда отряд вышел на Политехническую широчайшую улицу, на ней застал движение. В раненьких сумерках мелькали, погромыхивая, фуры, брели серые отдельные папахи. Все это направлялось назад в Город и часть Ная обходило с некоторой пугливостью. Медленно и верно рассветало, и над садами казенных дач над утоптанным и выбитым шоссе вставал и расходился туман. С этого рассвета до трех часов дня Най находился на Политехнической стреле, потому что днем все-таки приехал юнкер из его связи на четвертой двуколке и привез ему записку карандашом из штаба. "Охранять Политехническое шоссе и, в случае появления неприятеля, принять бой". Этого неприятеля Най-Турс увидел впервые в три часа дня, когда на левой руке, вдали, на заснеженном плацу военного ведомства показались многочисленные всадники.» - очевидно отряд Ная вышел на Брест-Литовское (Политехническое) шоссе (проспект Победы) и дошел до пересечения с ул. Гарматная. Здесь, как раз по левую руку военное ведомство, где в 1917 году базировался полк им. Полуботка. Сейчас тут по прежнему военные объекты, стоящие над ст. метро Берестейская.
То, что юнкера дошли до Гарматной видим из следующего отрывка:
«Най приказал отходить на Город. Один взвод остался и, перекатывая рокот, бил по стреле, прикрывая отходящие взводы. Затем перебежал и сам. Так две версты бежали, припадая и будя эхом великую дорогу, пока не оказались на скрещении стрелы с тем самым Брест-Литовским переулком, где провели прошлую ночь. Перекресток умер совершенно, и нигде не было ни одной души.»
Если отмерять 2 версты (примерно 2,15 км) от Брест-Литовского переулка, получится как раз на перекрестке с Гарматной.
Читаем дальше: «Здесь Най отделил трех юнкеров и приказал им: - Бегом на Полевую и на Богщаговскую, узнать, где наши части и что с ними.». Старое название ул. Политехнической - Полевая. На эту улицу можно попасть именно отсюда. Най опасался что рассыпавшиеся под огнем его юнкеров у Гарматной петлюровцы пошли в обход по параллельным проспекту улицам.
Читаем дальше: «Три двуколки с громом выскочили в Брест-Литовский переулок, простучали по нему, а оттуда по Фонарному и покатили по ухабам.» - все правильно, чтобы попасть в Тбилисский, нужно сначала проехать Брест-Литовский переулок.
Далее в романе описывается как Николка Турбин со своим отрядом прибыл в качестве подкрепления на перекресток и расположился на нем.
«И предводитель со своим воинством дождался. В поперечном переулке, ведущем с перекрестка на Брест-Литовскую стрелку, неожиданно загремели выстрелы и посыпались по переулку серые фигуры в бешеном беге. Они неслись прямо на Николкиных юнкеров» - это еще раз говорит о том, что Николка со своим отрядом залег на Шулявской, в том месте, где поперечно от нее отходит в сторону пр. Победы Брест-литовский переулок.
«Николкины юнкера в цепи стали ошеломленно подниматься. Николка совершенно одурел, но в ту же секунду справился с собой и, молниеносно подумав: "Вот момент, когда можно быть героем", - закричал своим пронзительным голосом:
- Не сметь вставать! Слушать команду!! "Что они делают?" - остервенело подумал Николка. Константиновцы, - их было человек двадцать, - выскочив с перекрестка без оружия, рассыпались в поперечном же Фонарном переулке, и часть из них бросилась в первые громадные ворота.» - говорит нам о том, что Фонарный (Тбилисский) переулок поперечен (перпендикулярен) к улице Шулявской, как оно и есть на самом деле.
Затем фраза Ная: « Юнкегга! Слушай мою команду: сгывай погоны, кокагды, подсумки, бгосай огужие! По Фонагному пегеулку сквозными двогами на Газъезжую, на Подол!» - Най хотел, чтобы юнкера пробежав коротенький участок Шулявской от Брест-Литовского до Тбилисского переулков, забежали в Тбилисский (Фонарный) и пересекли дворами жилой квартал, хорошо видный на плане 1925-го года и выскочив на Ванды Василевской (тогда Мариинская) бежали вверх в сторону Подола.
Дело в том, что Мариинская (В. Василевской) улица в те времена была застроена только до перекрестка с ул. Ярмолы, где сейчас магазины Ларчик и Навигатор. Дальше на подъеме был разъезд грунтовых дорог. Это хорошо видно на аэрофотоснимке. Одна дорога уходит в сторону Дегтеревской богадельни, другая в сторону Глубочицкой, третья к Евбазу.
Это видно и на немецкой карте 1918-го года, как известно самой точной и не грешащей несбывшимися прожектами городских властей, что имеет место на всех российских картах того времени. Как видим Тбилисский переулок вообще не имеет названия, а Ванды Василевской тянется всего два квартала до Ярмолы. Именно поэтому, я считаю, Булгаков и назвал улицу и переулок несуществующими названиями.
Вернемся к Белой гвардии.
- Удигай, гвупый мавый! Говогю - удигай! Он переметнул взгляд назад и убедился, что юнкера уже исчезли все, потом переметнул взгляд с перекрестка вдаль, на улицу, параллельную Брест-Литовской стреле, и выкрикнул с болью и злобой:
- А, чегт! Николка повернулся за ним и увидал, что далеко, еще далеко на Кадетской улице, у чахлого, засыпанного снегом бульвара, появились темные шеренги и начали припадать к земле.
Кадетская улица - это теперешняя Вячеслава Черновола. Очевидно в начале бульвара Шевченка (до 1985-го официально и до сего дня фактически бульвар начинается сразу за Воздухофлотским мостом) Най-Турс увидел цепи петлюровцев, обошедших юнкеров через Борщаговскую. Но как, спросите вы, мог Най-Турс увидеть с перекрестка Шулявской и Брест-Литовского переулка далекий бульвар. Ответ прост: во-первых наш перекресток находится на возвышении по отношению к началу бульвара, во вторых тогдашняя застройка была одноэтажной и не ограничивала видимости. Параллельная улица - это Шулявская, которая почти параллельна проспекту Победы и только возле улицы Гали Тимофеевой вливается в проспект.
«Затем вывеска тут же над головами Най-Турса и Николки, на углу Фонарного переулка: "Зубной врач Берта Яковлевна Принц-Металл" хлопнула, и где-то за воротами посыпались стекла. Николка увидал куски штукатурки на тротуаре. Они прыгнули и поскакали.» - на перекрестке Шулявской улицы и Брест-Литовского переулка стояло капитальное здание конца 19-го столетия. Его отселили в конце 70-х, но оно стояло пустое и заброшенное вплоть до 1985-го года. Фотографии этого здания мы имеем благодаря Василию Галайбе. Я тогда по малолетству не догадался сфотографировать его.
Вон там, налево напротив «Волги» с открытой дверцей между домами отходит от Шулявской Фонарный (Тбилисский переулок).
Именно за этот угол отползал в Фонарный переулок Николка Турбин под градом пуль и осыпающейся штукатурки: «Но полковник Най-Турс был совершенно недвижим, больше никаких команд не подавал, не обращал внимания ни на то, что возле его рукава расширялась красная большая лужа, ни на то, что штукатурка на выступах стен ломалась и крошилась, как сумасшедшая. Николке же стало страшно от того, что он совершенно один. Никакие конные не наскакивали больше сбоку, но, очевидно, все были против Николки, а он последний, он совершенно один... И одиночество погнало Николку с перекрестка. Он полз на животе, перебирая руками, причем правым локтем, потому что в ладони он зажимал най-турсов кольт. Самый страх наступает уже в двух шагах от угла. Вот сейчас попадут в ногу, и тогда не уползешь, наедут петлюровцы и изрубят шашками. Ужасно, когда лежишь, а тебя рубят... Я буду стрелять, если в кольте есть патроны... И всего-то полтора шага... подтянуться, подтянуться... раз... и Николка за стеной в Фонарном переулке.»
Чиаем далее: «Николка вскочил, весь до шеи вымазанный снегом, сунул кольт в карман шинели и полетел по переулку. Первые же ворота на правой руке зияли, Николка вбежал в гулкий пролет, выбежал на мрачный, скверный двор с сараями красного кирпича по правой и кладкой дров по левой, сообразил, что сквозной проход посредине, скользя, бросился туда и напоролся на человека в тулупе. (экзекуцию дворника пропускаем) …….. Николка понял: вот что - конница Петлюры заскочила с фланга в Город. Сейчас она уже в Фонарном переулке. То-то Най-Турс и кричал... на Фонарный возвращаться нельзя. Все это он сообразил уже, неизвестно каким образом оказавшись на штабеле дров, рядом с сараем, под стеной соседнего дома. Обледеневшие поленья зашатались под ногами……… Сквозная узорная решетка. Николка, как пожарный, полез по ней, перелез, спустился и оказался на Разъезжей улице. Увидал, что она была совершенно пуста, ни души……..Тяжко вздохнув, Николка, чувствуя, что ноги его значительно ослабели и развинтились, побежал по вымершей Разъезжей и благополучно добрался до перекрестка, откуда расходились две улицы: Глубочицкая на Подол и Ловская, уклоняющаяся в центр Города» - обратите внимание, что в Фонарном -Тбилисском Николка побежал именно в правые ворота, а затем полез на штабель с дровами, который был слева. Таким образом он выбирался к перекрестку Ванды Василевской - Ярмолы, откуда начиналась Разъезжая.
Конечно, Булгаков работал над романом уже в Москве, по памяти. Центр он наверняка описывал с легкостью, а окраинную Шулявку вряд ли помнил так хорошо как центр и мог не описать с такой точностью. Если бы знать, что Булгаков по какой то причине часто проезжал этой дорогой из центра к Политеху в свое время, можно было бы быть уверенным на 100%.
Очень хотелось бы услышать ваши мнения, и особенно мнение mik_kiev. Спасибо всем, кто дочитал до конца и прошу прощения за непрофессиональное пощение (редко этим занимаюсь).
1. Бой проходил на перекрестке ул. Шулявская - пер. Брест-Литовский (названия сохранились с 1918 года);
2. пер. Фонарный = пер. Тбилисский;
3. ул. Разъезжая = ул. Ванды Василевской между ул. Ярмолы и Коперника.
На фотографии и плане путь выглядит вот так:
Доказательство буду проводить частично прямым способом, частично от обратного.
«В ночь с тринадцатого на четырнадцатое мертвые казармы в Брест-Литовском переулке ожили. В громадном заслякощенном зале загорелась электрическая лампа на стене между окнами (юнкера днем висели на фонарях и столбах, протягивая какие-то проволоки)» - как видим Булгаков напрямую нам указывает место расположения казарм Най-Турса в БРЕСТ-ЛИТОВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ.
«Вышел отряд на рассвете с тремя пулеметами и тремя двуколками, растянулся по дороге. Окраинные домишки словно вымерли. Но, когда отряд вышел на Политехническую широчайшую улицу, на ней застал движение. В раненьких сумерках мелькали, погромыхивая, фуры, брели серые отдельные папахи. Все это направлялось назад в Город и часть Ная обходило с некоторой пугливостью. Медленно и верно рассветало, и над садами казенных дач над утоптанным и выбитым шоссе вставал и расходился туман. С этого рассвета до трех часов дня Най находился на Политехнической стреле, потому что днем все-таки приехал юнкер из его связи на четвертой двуколке и привез ему записку карандашом из штаба. "Охранять Политехническое шоссе и, в случае появления неприятеля, принять бой". Этого неприятеля Най-Турс увидел впервые в три часа дня, когда на левой руке, вдали, на заснеженном плацу военного ведомства показались многочисленные всадники.» - очевидно отряд Ная вышел на Брест-Литовское (Политехническое) шоссе (проспект Победы) и дошел до пересечения с ул. Гарматная. Здесь, как раз по левую руку военное ведомство, где в 1917 году базировался полк им. Полуботка. Сейчас тут по прежнему военные объекты, стоящие над ст. метро Берестейская.
То, что юнкера дошли до Гарматной видим из следующего отрывка:
«Най приказал отходить на Город. Один взвод остался и, перекатывая рокот, бил по стреле, прикрывая отходящие взводы. Затем перебежал и сам. Так две версты бежали, припадая и будя эхом великую дорогу, пока не оказались на скрещении стрелы с тем самым Брест-Литовским переулком, где провели прошлую ночь. Перекресток умер совершенно, и нигде не было ни одной души.»
Если отмерять 2 версты (примерно 2,15 км) от Брест-Литовского переулка, получится как раз на перекрестке с Гарматной.
Читаем дальше: «Здесь Най отделил трех юнкеров и приказал им: - Бегом на Полевую и на Богщаговскую, узнать, где наши части и что с ними.». Старое название ул. Политехнической - Полевая. На эту улицу можно попасть именно отсюда. Най опасался что рассыпавшиеся под огнем его юнкеров у Гарматной петлюровцы пошли в обход по параллельным проспекту улицам.
Читаем дальше: «Три двуколки с громом выскочили в Брест-Литовский переулок, простучали по нему, а оттуда по Фонарному и покатили по ухабам.» - все правильно, чтобы попасть в Тбилисский, нужно сначала проехать Брест-Литовский переулок.
Далее в романе описывается как Николка Турбин со своим отрядом прибыл в качестве подкрепления на перекресток и расположился на нем.
«И предводитель со своим воинством дождался. В поперечном переулке, ведущем с перекрестка на Брест-Литовскую стрелку, неожиданно загремели выстрелы и посыпались по переулку серые фигуры в бешеном беге. Они неслись прямо на Николкиных юнкеров» - это еще раз говорит о том, что Николка со своим отрядом залег на Шулявской, в том месте, где поперечно от нее отходит в сторону пр. Победы Брест-литовский переулок.
«Николкины юнкера в цепи стали ошеломленно подниматься. Николка совершенно одурел, но в ту же секунду справился с собой и, молниеносно подумав: "Вот момент, когда можно быть героем", - закричал своим пронзительным голосом:
- Не сметь вставать! Слушать команду!! "Что они делают?" - остервенело подумал Николка. Константиновцы, - их было человек двадцать, - выскочив с перекрестка без оружия, рассыпались в поперечном же Фонарном переулке, и часть из них бросилась в первые громадные ворота.» - говорит нам о том, что Фонарный (Тбилисский) переулок поперечен (перпендикулярен) к улице Шулявской, как оно и есть на самом деле.
Затем фраза Ная: « Юнкегга! Слушай мою команду: сгывай погоны, кокагды, подсумки, бгосай огужие! По Фонагному пегеулку сквозными двогами на Газъезжую, на Подол!» - Най хотел, чтобы юнкера пробежав коротенький участок Шулявской от Брест-Литовского до Тбилисского переулков, забежали в Тбилисский (Фонарный) и пересекли дворами жилой квартал, хорошо видный на плане 1925-го года и выскочив на Ванды Василевской (тогда Мариинская) бежали вверх в сторону Подола.
Дело в том, что Мариинская (В. Василевской) улица в те времена была застроена только до перекрестка с ул. Ярмолы, где сейчас магазины Ларчик и Навигатор. Дальше на подъеме был разъезд грунтовых дорог. Это хорошо видно на аэрофотоснимке. Одна дорога уходит в сторону Дегтеревской богадельни, другая в сторону Глубочицкой, третья к Евбазу.
Это видно и на немецкой карте 1918-го года, как известно самой точной и не грешащей несбывшимися прожектами городских властей, что имеет место на всех российских картах того времени. Как видим Тбилисский переулок вообще не имеет названия, а Ванды Василевской тянется всего два квартала до Ярмолы. Именно поэтому, я считаю, Булгаков и назвал улицу и переулок несуществующими названиями.
Вернемся к Белой гвардии.
- Удигай, гвупый мавый! Говогю - удигай! Он переметнул взгляд назад и убедился, что юнкера уже исчезли все, потом переметнул взгляд с перекрестка вдаль, на улицу, параллельную Брест-Литовской стреле, и выкрикнул с болью и злобой:
- А, чегт! Николка повернулся за ним и увидал, что далеко, еще далеко на Кадетской улице, у чахлого, засыпанного снегом бульвара, появились темные шеренги и начали припадать к земле.
Кадетская улица - это теперешняя Вячеслава Черновола. Очевидно в начале бульвара Шевченка (до 1985-го официально и до сего дня фактически бульвар начинается сразу за Воздухофлотским мостом) Най-Турс увидел цепи петлюровцев, обошедших юнкеров через Борщаговскую. Но как, спросите вы, мог Най-Турс увидеть с перекрестка Шулявской и Брест-Литовского переулка далекий бульвар. Ответ прост: во-первых наш перекресток находится на возвышении по отношению к началу бульвара, во вторых тогдашняя застройка была одноэтажной и не ограничивала видимости. Параллельная улица - это Шулявская, которая почти параллельна проспекту Победы и только возле улицы Гали Тимофеевой вливается в проспект.
«Затем вывеска тут же над головами Най-Турса и Николки, на углу Фонарного переулка: "Зубной врач Берта Яковлевна Принц-Металл" хлопнула, и где-то за воротами посыпались стекла. Николка увидал куски штукатурки на тротуаре. Они прыгнули и поскакали.» - на перекрестке Шулявской улицы и Брест-Литовского переулка стояло капитальное здание конца 19-го столетия. Его отселили в конце 70-х, но оно стояло пустое и заброшенное вплоть до 1985-го года. Фотографии этого здания мы имеем благодаря Василию Галайбе. Я тогда по малолетству не догадался сфотографировать его.
Вон там, налево напротив «Волги» с открытой дверцей между домами отходит от Шулявской Фонарный (Тбилисский переулок).
Именно за этот угол отползал в Фонарный переулок Николка Турбин под градом пуль и осыпающейся штукатурки: «Но полковник Най-Турс был совершенно недвижим, больше никаких команд не подавал, не обращал внимания ни на то, что возле его рукава расширялась красная большая лужа, ни на то, что штукатурка на выступах стен ломалась и крошилась, как сумасшедшая. Николке же стало страшно от того, что он совершенно один. Никакие конные не наскакивали больше сбоку, но, очевидно, все были против Николки, а он последний, он совершенно один... И одиночество погнало Николку с перекрестка. Он полз на животе, перебирая руками, причем правым локтем, потому что в ладони он зажимал най-турсов кольт. Самый страх наступает уже в двух шагах от угла. Вот сейчас попадут в ногу, и тогда не уползешь, наедут петлюровцы и изрубят шашками. Ужасно, когда лежишь, а тебя рубят... Я буду стрелять, если в кольте есть патроны... И всего-то полтора шага... подтянуться, подтянуться... раз... и Николка за стеной в Фонарном переулке.»
Чиаем далее: «Николка вскочил, весь до шеи вымазанный снегом, сунул кольт в карман шинели и полетел по переулку. Первые же ворота на правой руке зияли, Николка вбежал в гулкий пролет, выбежал на мрачный, скверный двор с сараями красного кирпича по правой и кладкой дров по левой, сообразил, что сквозной проход посредине, скользя, бросился туда и напоролся на человека в тулупе. (экзекуцию дворника пропускаем) …….. Николка понял: вот что - конница Петлюры заскочила с фланга в Город. Сейчас она уже в Фонарном переулке. То-то Най-Турс и кричал... на Фонарный возвращаться нельзя. Все это он сообразил уже, неизвестно каким образом оказавшись на штабеле дров, рядом с сараем, под стеной соседнего дома. Обледеневшие поленья зашатались под ногами……… Сквозная узорная решетка. Николка, как пожарный, полез по ней, перелез, спустился и оказался на Разъезжей улице. Увидал, что она была совершенно пуста, ни души……..Тяжко вздохнув, Николка, чувствуя, что ноги его значительно ослабели и развинтились, побежал по вымершей Разъезжей и благополучно добрался до перекрестка, откуда расходились две улицы: Глубочицкая на Подол и Ловская, уклоняющаяся в центр Города» - обратите внимание, что в Фонарном -Тбилисском Николка побежал именно в правые ворота, а затем полез на штабель с дровами, который был слева. Таким образом он выбирался к перекрестку Ванды Василевской - Ярмолы, откуда начиналась Разъезжая.
Конечно, Булгаков работал над романом уже в Москве, по памяти. Центр он наверняка описывал с легкостью, а окраинную Шулявку вряд ли помнил так хорошо как центр и мог не описать с такой точностью. Если бы знать, что Булгаков по какой то причине часто проезжал этой дорогой из центра к Политеху в свое время, можно было бы быть уверенным на 100%.
Очень хотелось бы услышать ваши мнения, и особенно мнение mik_kiev. Спасибо всем, кто дочитал до конца и прошу прощения за непрофессиональное пощение (редко этим занимаюсь).