из раннего
«Следователь никогда не найдет маньяка». Он будет идти по его следу, получит тысячу улик и опросит сотню свидетелей, он даже сядет ему на хвост, и почти схватит его, но все, что будет в его руках - это тающая тень. Ужасное предчувствие мучает следователя. Почему он, до сих пор не давший шанса ни одному убийце, так бессилен? Может быть, он всего лишь не понимает правил чьей-то чужой игры, может быть именно этот безжалостный мерзавец так ловок и изворотлив, что он не по зубам следователю. «Следователь никогда не поймает маньяка» - повторялось в его голове … снова и снова. Зачем убийца оставляет это послание каждый раз? Что он пытается сказать или доказать? Что это: вызов или послание из глубины несчастного сердца? Почему следователь никогда не найдет маньяка? Кто скрывается под маской столь дерзкого преступника, кажется, не знающего никаких преград и страхов. Следователь получит ответ на все эти вопросы, но только если на секунду поверит в самое страшное, что расчетливый и хитроумный убийца - он сам.
Человек немного старше пятидесяти лет, очень высокого роста, крепкого армейского сложения с живыми глубокими глазами, легендарный следователь уголовного розыска, Александр Васильевич Романов, сидел в своем кабинете и читал последнюю сводку. Его помощник, сильно уступавший Романову и ростом, и крепостью, Лева Мишкин, не находя лучшего занятия, развалился на стуле и грыз орехи.
- Слушай Василич, - оторвался он от своего дела, - да поймаешь ты этого сукиного сына. Не грусти ты так, едрён корень, а то я даже здесь чувствую.
- Лаврентий, вот ты хороший и умный человек, объясни мне, как он ушел от меня в Озерах? Я же загнал его в самый угол? Вот чего мне не понять.
- Да пустяки, Василич! Понимаешь, ты все, едрён корень, усложняешь, а отгадка должна быть на поверхности.
- Не знаю, не знаю… Может ты и прав, но факт же остается фактом: я запер его в этом доме. И Семен был там: он свидетель, что пробраться гаду было негде. Ну, совершенно негде.
- И пусть негде! Вот тебе и фактический материал. Это значит, ты что-то не учел, ведь он же ушел как-то, то есть была лазейка.
- Да какая же лазейка, Лаврентий?! Ты, что там сам что ли не был, ты же видел: ничего, никакого прохода и, главное, дом был в оцеплении. Не сквозь землю же он ушел?!
- А может, улетел? Или…
- Ну, что или?
- Может, его там и не было.
- Да как не было?! - Романов встал и заходил по комнате, усиленно что-то вспоминая.
- Да так! Бабка твоя соврала, а Семену все причудилось, он же там два дня караулил. Ну, конечно, он ничего не видел, а только ему показалось!
- Ты с ума сошел.
- Василич, ты же сам его не видел!
Романов остановился и вытер рукавом лоб:
- Не видел. Если б видел, то, наверное, удушил.
- Ну, вот. Значит, его могло там не быть. Поскольку, от себя замечу, что я его не видел.
Следователь снова заходил по комнате, но скоро встал и, всплеснув руками, как-то грустно засмеялся:
- Нет, Лаврентий, не проведешь. Там же убийство было, а я, совсем уже повернулся тут, и твои глупости слушаю.
Романов дружески похлопал Леву по плечу и вышел из кабинета. Через некоторое время в дверь постучали и в проеме появилась голова:
- Чего тебе Сема?
- Разрешите, товарищ капитан?
- Валяй, - Лева Мишин уселся поровнее, - Василича видел?
- Видел, товарищ капитан.
- Что же ты с ним, гад, сделал? Зачем хорошего человека так обидел? Он этого упыря целый год уже ищет, а ты… Ну, тебя Сема.
- Да, что вы, товарищ капитан. Я не виноват. Мне как было приказано, если кто внутрь пройдет, сразу же сообщать, так я и сделал.
- Так-то оно так. Только ты, едрён корень, хорошего человека обидел. Ведь Василич, знаешь, какой человек. Он ночами не спит, все о работе думает, как ему этого расчлинителя поймать и придушить. Ты, вот, давно, Сёма, в нашем отделе работаешь?
- Второй год, товарищ капитан.
- Вот, вот. А он уже двадцать второй, ты понимаешь? Ого… - Мишкин пристально посмотрел на сержанта, - И за это время ни одного мерзавца еще не упустил.
- Да я, товарищ капитан, вы знаете, я же…
- Помолчи Сема и послушай. Когда ты еще молоко мамкино пил он уже на войне кровь свою проливал. Слышал, ты олух, что война-то была?
- Какая из них-то?
Мишин почесал затылок:
- Да ты не стой, а сядь, Сема, и головой подумай.
Сержант сел на стул у самой двери и, теребя какую-то папку, начал производить впечатление о чем-то думающего человека.
- Ну? - Мишкин вскочил со стула и подошел к сержанту почти вплотную, вопросительно к нему склоняясь, - ну же, полиглот? Какая война-то у нас.
Сема сильно съежился и затеребил папку вдвое сильнее:
- Извиняюсь, товарищ капитан, я историю не учил. Знаю только Русско-Турецкую.
Мишкин развел руками:
- Точно, Сема! Вот ведь, едрён корень, какой ты умный, а такого хорошего человека обидел! Ну, почему?
- Клянусь, товарищ капитан, я его видел. Да и он такой большой, что его трудно не заметить было. Вот я здесь все подробно изложил.
С этими словами сержант протянул Мишкину свою папку.
- Ладно, посмотрим, Сема, что ты там написал, но помни, что таких людей, как наш Василич больше нет, и вряд ли такие еще будут.
Мишкин отрыл папку и начал ее просматривать. В этот момент следователь Романов вошел в кабинет и, никого не замечая, вернулся за свой стол.
- Здравия желаю, товарищ майор.
- Садись, Семен, - приказал следователь, - отчет принес?
- Так точно, товарищ майор.
- Он у меня, Василич. Натурально интересный фельетон.
- Хорошо, Лаврентий, изучи внимательно и потом расскажешь. Я сейчас не могу, меня половник вызывает.
- Жмырин?
- Жмырин. К себе.
- Слушай, Василич, так он же в отпуске. Да и как ты узнал?
- Не важно, Лаврентий. Выполняй приказание, я скоро вернусь.
Следователь быстро накинул пальто и вышел.
- На чем это я остановился? Ах да… Видишь, Сема, таких как Василич, уже не будет. Это мы тут штаны просиживаем, а он весь в работе. Только удивляюсь, почему еще ему подпола не дали. Ну, ладно. Посмотрим, что ты тут нацарапал, Достоевский.
Мишкин начал внимательно читать отчет и лицо его из иронически-веселого, чем дальше, тем больше начало становиться предельно внимательным и серьезным.
- Значит, говоришь, он был крупный и в маске. И, что, так спокойно вошел внутрь?
- Так точно, товарищ майор.
- А бабка эта… откуда она взялась?
- Она живет в доме напротив, и ночью почему-то не спала.
- Это понятно, дальше.
- Так вот, она решила, что это вор и позвонила в ноль-два. Дальше все известно.
- Нет, не все, Сема, не все. Что ты сам дальше наблюдал?
- Через две минуты, как я сообщил, наряд был на месте и оцепил особняк. Еще минуты через две подъехали вы, и я по приказу сменил позицию.
- По чьему приказу?
- Следователя.
- Понятно. Да… брат. Через кольцо он пройти не мог.
Мишкин нахмурился.
- Слушай, а между тем как он вошел и приехал наряд, что было.
- Ничего, товарищ капитан.
- Понятно. Ладно, Семен, иди. Я тебя потом еще вызову.
- Слушаюсь, товарищ капитан.
Мишин остался один. Он должен был все в точности доложить Романову, но он сам ничего не мог понять. Восемь дней назад в отдел каким-то загадочным образом попала записка, что в Озерах по такому-то адресу следователя Романова скоро ожидает сюрприз. Романов назначил охрану особняка, но ничего не происходило. Тогда через четыре дня он снял охрану, вместо которой поставил круглосуточное наблюдение. Хозяйку особняка, естественно, никто не предупреждал, потому что срочный наряд должен был приехать очень быстро, и никто не ожидал, что маньяку будет достаточно двух минут, чтобы убить жертву и скрыться. Особняк стоит практически на пятаке, но даже это, по какой-то непонятной причине не остановило убийцу. Он спокойно вошел через парадный вход и исчез. Никаких лазов или укрытий, где он мог бы спрятаться, найдено не было.
Капитан изучил отчет и не знал, что докладывать. Прошло около полутора часов. Мысли Мишкина прервал звонок.
- Срочный вызов. Убийство на улице…
Выбегая из кабинета, Мишкин практически столкнулся с очень большим человеком.
- Фу, Василич, как хорошо, что ты пришел, срочный вызов. Кажется опять твой упырь!
Человек немного старше пятидесяти лет, очень высокого роста, крепкого армейского сложения с живыми глубокими глазами, легендарный следователь уголовного розыска, Александр Васильевич Романов, сидел в своем кабинете и читал последнюю сводку. Его помощник, сильно уступавший Романову и ростом, и крепостью, Лева Мишкин, не находя лучшего занятия, развалился на стуле и грыз орехи.
- Слушай Василич, - оторвался он от своего дела, - да поймаешь ты этого сукиного сына. Не грусти ты так, едрён корень, а то я даже здесь чувствую.
- Лаврентий, вот ты хороший и умный человек, объясни мне, как он ушел от меня в Озерах? Я же загнал его в самый угол? Вот чего мне не понять.
- Да пустяки, Василич! Понимаешь, ты все, едрён корень, усложняешь, а отгадка должна быть на поверхности.
- Не знаю, не знаю… Может ты и прав, но факт же остается фактом: я запер его в этом доме. И Семен был там: он свидетель, что пробраться гаду было негде. Ну, совершенно негде.
- И пусть негде! Вот тебе и фактический материал. Это значит, ты что-то не учел, ведь он же ушел как-то, то есть была лазейка.
- Да какая же лазейка, Лаврентий?! Ты, что там сам что ли не был, ты же видел: ничего, никакого прохода и, главное, дом был в оцеплении. Не сквозь землю же он ушел?!
- А может, улетел? Или…
- Ну, что или?
- Может, его там и не было.
- Да как не было?! - Романов встал и заходил по комнате, усиленно что-то вспоминая.
- Да так! Бабка твоя соврала, а Семену все причудилось, он же там два дня караулил. Ну, конечно, он ничего не видел, а только ему показалось!
- Ты с ума сошел.
- Василич, ты же сам его не видел!
Романов остановился и вытер рукавом лоб:
- Не видел. Если б видел, то, наверное, удушил.
- Ну, вот. Значит, его могло там не быть. Поскольку, от себя замечу, что я его не видел.
Следователь снова заходил по комнате, но скоро встал и, всплеснув руками, как-то грустно засмеялся:
- Нет, Лаврентий, не проведешь. Там же убийство было, а я, совсем уже повернулся тут, и твои глупости слушаю.
Романов дружески похлопал Леву по плечу и вышел из кабинета. Через некоторое время в дверь постучали и в проеме появилась голова:
- Чего тебе Сема?
- Разрешите, товарищ капитан?
- Валяй, - Лева Мишин уселся поровнее, - Василича видел?
- Видел, товарищ капитан.
- Что же ты с ним, гад, сделал? Зачем хорошего человека так обидел? Он этого упыря целый год уже ищет, а ты… Ну, тебя Сема.
- Да, что вы, товарищ капитан. Я не виноват. Мне как было приказано, если кто внутрь пройдет, сразу же сообщать, так я и сделал.
- Так-то оно так. Только ты, едрён корень, хорошего человека обидел. Ведь Василич, знаешь, какой человек. Он ночами не спит, все о работе думает, как ему этого расчлинителя поймать и придушить. Ты, вот, давно, Сёма, в нашем отделе работаешь?
- Второй год, товарищ капитан.
- Вот, вот. А он уже двадцать второй, ты понимаешь? Ого… - Мишкин пристально посмотрел на сержанта, - И за это время ни одного мерзавца еще не упустил.
- Да я, товарищ капитан, вы знаете, я же…
- Помолчи Сема и послушай. Когда ты еще молоко мамкино пил он уже на войне кровь свою проливал. Слышал, ты олух, что война-то была?
- Какая из них-то?
Мишин почесал затылок:
- Да ты не стой, а сядь, Сема, и головой подумай.
Сержант сел на стул у самой двери и, теребя какую-то папку, начал производить впечатление о чем-то думающего человека.
- Ну? - Мишкин вскочил со стула и подошел к сержанту почти вплотную, вопросительно к нему склоняясь, - ну же, полиглот? Какая война-то у нас.
Сема сильно съежился и затеребил папку вдвое сильнее:
- Извиняюсь, товарищ капитан, я историю не учил. Знаю только Русско-Турецкую.
Мишкин развел руками:
- Точно, Сема! Вот ведь, едрён корень, какой ты умный, а такого хорошего человека обидел! Ну, почему?
- Клянусь, товарищ капитан, я его видел. Да и он такой большой, что его трудно не заметить было. Вот я здесь все подробно изложил.
С этими словами сержант протянул Мишкину свою папку.
- Ладно, посмотрим, Сема, что ты там написал, но помни, что таких людей, как наш Василич больше нет, и вряд ли такие еще будут.
Мишкин отрыл папку и начал ее просматривать. В этот момент следователь Романов вошел в кабинет и, никого не замечая, вернулся за свой стол.
- Здравия желаю, товарищ майор.
- Садись, Семен, - приказал следователь, - отчет принес?
- Так точно, товарищ майор.
- Он у меня, Василич. Натурально интересный фельетон.
- Хорошо, Лаврентий, изучи внимательно и потом расскажешь. Я сейчас не могу, меня половник вызывает.
- Жмырин?
- Жмырин. К себе.
- Слушай, Василич, так он же в отпуске. Да и как ты узнал?
- Не важно, Лаврентий. Выполняй приказание, я скоро вернусь.
Следователь быстро накинул пальто и вышел.
- На чем это я остановился? Ах да… Видишь, Сема, таких как Василич, уже не будет. Это мы тут штаны просиживаем, а он весь в работе. Только удивляюсь, почему еще ему подпола не дали. Ну, ладно. Посмотрим, что ты тут нацарапал, Достоевский.
Мишкин начал внимательно читать отчет и лицо его из иронически-веселого, чем дальше, тем больше начало становиться предельно внимательным и серьезным.
- Значит, говоришь, он был крупный и в маске. И, что, так спокойно вошел внутрь?
- Так точно, товарищ майор.
- А бабка эта… откуда она взялась?
- Она живет в доме напротив, и ночью почему-то не спала.
- Это понятно, дальше.
- Так вот, она решила, что это вор и позвонила в ноль-два. Дальше все известно.
- Нет, не все, Сема, не все. Что ты сам дальше наблюдал?
- Через две минуты, как я сообщил, наряд был на месте и оцепил особняк. Еще минуты через две подъехали вы, и я по приказу сменил позицию.
- По чьему приказу?
- Следователя.
- Понятно. Да… брат. Через кольцо он пройти не мог.
Мишкин нахмурился.
- Слушай, а между тем как он вошел и приехал наряд, что было.
- Ничего, товарищ капитан.
- Понятно. Ладно, Семен, иди. Я тебя потом еще вызову.
- Слушаюсь, товарищ капитан.
Мишин остался один. Он должен был все в точности доложить Романову, но он сам ничего не мог понять. Восемь дней назад в отдел каким-то загадочным образом попала записка, что в Озерах по такому-то адресу следователя Романова скоро ожидает сюрприз. Романов назначил охрану особняка, но ничего не происходило. Тогда через четыре дня он снял охрану, вместо которой поставил круглосуточное наблюдение. Хозяйку особняка, естественно, никто не предупреждал, потому что срочный наряд должен был приехать очень быстро, и никто не ожидал, что маньяку будет достаточно двух минут, чтобы убить жертву и скрыться. Особняк стоит практически на пятаке, но даже это, по какой-то непонятной причине не остановило убийцу. Он спокойно вошел через парадный вход и исчез. Никаких лазов или укрытий, где он мог бы спрятаться, найдено не было.
Капитан изучил отчет и не знал, что докладывать. Прошло около полутора часов. Мысли Мишкина прервал звонок.
- Срочный вызов. Убийство на улице…
Выбегая из кабинета, Мишкин практически столкнулся с очень большим человеком.
- Фу, Василич, как хорошо, что ты пришел, срочный вызов. Кажется опять твой упырь!