О прогрессивном классе
Это еще не статья. Это так, наброски, размышления, рассуждения, кому интересно взгляните.
Согласно тезису Маркса, - буржуазия сама порождает своего могильщика - пролетариат. Что мы будем понимать под пролетариатом? Самим основоположникам хотелось видеть пролетариат (тот самый, передовой класс и могильщик буржуазии) в промышленных рабочих своего времени. Согласно Марксу пролетариат, это эксплуатируемый класс капиталистического общества. Он лишен средств производства и вместе с ними всех прав и может существовать, только продавая свою способность к труду капиталистам. Хватает ли для определения пролетариата этих условий? Нет! Еще одним признаком является революционность пролетариата. Маркс, в Критике гегелевской философии права говорит о пролетариате, как о классе, находящимся в нищете и бесправии в крайней степени, и это важно, ибо именно это обуславливает по Марксу революционность пролетариата. Нищета и бесправие настолько остры, настолько абсолютны, что пролетариату нечего более терять, кроме своих цепей. И именно поэтому он «не может себя эмансипировать, не эмансипируя себя от всех других сфер общества и не эмансипируя, вместе с этим все другие сферы общества».
Теперь ответим на вопрос, почему же пролетариат согласно Марксу в капиталистическом обществе должен быть абсолютно нищ. Тут Маркс исходит из закона стоимости и принципов капиталистической эксплуатации. Капиталист не платит рабочему случайно, или за рабочее время, например. Капиталист платит рабочему не более, чем стоимость рабочей силы, т.е. средства, необходимые для поддержания жизни рабочего и воспроизводства рабочих. Т.е. предельно необходимые средства и на гран больше. А не более он платит потому, что заинтересован в минимизации доли необходимого рабочего времени, что автоматически увеличивает долю прибавочного рабочего времени, т.е. того времени, когда рабочий работает на капиталиста, а ведь только ради этого капитал инвестируется в производство. То есть сам принцип капиталистической эксплуатации заставляет держать рабочего на грани голодной смерти.
Все очень логично и понятно, но как то не совсем соответствует фактам истории, развернувшейся после смерти Маркса. Три фактора заставили буржуазный класс изменить свое поведение. Во-первых, это социалистическая революция в России, во-вторых, это кризисы перепроизводства, и, в-третьих, империалистическая эксплуатация остального мира со стороны центров капитализма. Все эти факторы действовали совместно и взаимозависимо. Социалистическая революция испугала капитал, а кризисы перепроизводства продемонстрировали, что ужесточение эксплуатации еще не гарантирует роста капитала (а как мы помним, сущность капитала - самовозрастание), ибо, если некому продавать произведенное, ужесточение эксплуатации ничего не даст. Ну а империалистическая эксплуатация предоставила промышленно развитым странам богатства, необходимые для того, что бы компенсировать капиталу те средства, которые он стал передавать пролетариям сверх стоимости рабочей силы. Что в свою очередь обеспечило возможность «своим» пролетариям покупать продукцию индустрии. Все это позволило погасить революционность пролетариата и разрешить проблему сбыта на целую эпоху. Хочу заметить, что исторически первым фактором был задействован фактор империалистического ограбления. В 1858г. Энгельс писал: «Английский пролетариат фактически всё более и более обуржуазивается, так что эта самая буржуазная из всех наций хочет, по-видимому, довести дело в конце концов до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с буржуазией. Разумеется, со стороны такой нации, которая эксплуатирует весь мир, это до известной степени правомерно». Кроме того, следует учитывать, что ограбление мира ведет к существенной диспропорции на трудовом рынке метрополии, а именно резко возрастает сфера услуг. Этот процесс мы наблюдаем не только сегодня. В той же Великобритании на 1850 г. прислуга (а это не весь сектор услуг) стала второй по численности профессиональной группой после крестьянства, и существенно превосходя промышленных рабочих.
Эти процессы совпадали со вполне внятной тенденцией, во многом сознательно реализуемой капиталом метрополий. Тенденцией, которую Г.Форд артикулировал в известной сентенции, состоящей в том, что каждый рабочий заводов форда должен иметь возможность приобрести автомобиль форда. Конечно, такой подход развивался не без сопротивления, достаточно медленно и сложно, но, в конечном счете, восторжествовал, чему способствовали появившиеся неоколониальные методики ограбления третьего мира.
Несколько позже вступил в действие еще один фактор, а именно объективный рост стоимости рабочей силы людей умственного, творческого труда. Впрочем, там с необходимым и прибавочным временем все слишком неоднозначно, и этот вопрос мы отложим.
Как бы там ни было, будет разумным предположить, что рост пропасти между трудом и капиталом, о чем писал Маркс, линия противостояния, проходит уже не внутри стран, а в рамках международного разделения труда. Именно в эксплуатируемых странах, в мировой периферии в полной мере соблюдаются марксистские законы эксплуатации и закон стоимости в своем явном, классическом виде. Кстати Китай, успехами которого все так восхищаются, так же является страной мировой периферии, ибо дешевизна рабочей силы есть не более чем оплата в соответствии со стоимостью рабочей силы и не фартингом больше - эксплуатация в чистом виде по моделям XIX века. Именно поэтому прожекты насчет китайского пути для СССР мне представляются нелепыми. Однако даже там доходы рабочего как правило превосходят доходы крестьян, что не позволяет говорить об абсолютной, предельной нищете, которую Марс положил в основание революционности пролетариата.
Современный кризис капитализма вызван тем, что в систему капиталистического развития включился новый фактор. Напомню, что начинался капитализм с усиления эксплуатации, потом в результате кризиса спроса, который был решен подкупом «внутреннего» пролетариата, а в дальнейшем (ибо проблема спроса продолжала преследовать капиталистическую систему) даже депролетаризацией основной части населения и превращения ее в чистых потребителей, капитализм существовал за счет «внешнего» пролетариата. Новый фактор заключается в том, что, что стимуляция спроса исчерпала себя. Хазин полагает, что исчерпала себя именно существующая модель стимуляции спроса, но с этим трудно согласиться. Если бы дело было только в финансово-экономических выкрутасах ФРС и др., говорить о смертельном кризисе капитализма было бы рано, ибо придумали бы новую схему, и дело бы закрутилось вновь. По моему мнению, кризис существующей модели стимуляции спроса есть лишь экономически видимое выражение куда более глубокого кризиса, кризиса ресурсного. В модели Маркса стоимость ресурсов есть не более чем стоимость труда по их извлечению. Сами по себе эти ресурсы предполагаются как бесконечные по своему количеству, т.е. приложил труд - получи ресурсы. Именно такой же принцип лежит в основе существовавшей по сей день капиталистической системы.
Я сразу хочу заметить товарищам марксистам, что сам по себе этот принцип я не отрицаю и полностью согласен с Марксом, ибо нет сомнений, что вселенная бесконечна, или, как минимум, достаточно велика, что бы в обозримом будущем говорить о бесконечности ресурсов. Однако капитал этими, главным образом внеземными ресурсами воспользоваться не в состоянии. Почему, я напишу ниже.
В нашей же ситуации спрос по большому счету невозможно увеличивать потому, что ресурсов для покрытия растущего спроса попросту нет. В такой ситуации можно даже предположить несколько конспирологическую теорию, состоящую в том, что современный финансовый кризис был вызван определенными кругами искусственно, дабы срочно урезать совокупное потребление в осознании ограниченности мировых ресурсов. Не зря столь долго обо всем этом разглагольствовали различные влиятельные организации вроде Римского клуба.
Как бы там ни было, в такой ситуации мы возвращаемся в положение XIX века, когда единственным способом увеличения нормы прибыли, может быть ужесточение эксплуатации, тем более, что и страх перед СССР пропал. Таким образом, в ближайшем будущем, даже сегодня, мы сможем наблюдать ликвидацию странного порождения XX века - среднего класса и интенсивную пролетаризацию основных слоев населения.
Проблема состоит в другом, а именно в революционности этого пролетариата. Я полагаю, что пролетариат скорее будет склоняться к национализму, пускай к левому, чем к коммунизму.
Представления Маркса о пролетариате достаточно неоднозначны. С одной стороны в своих более «политических» текстах под пролетариатом имеется в виду класс промышленных рабочих. С другой стороны речь у Маркса идет о том, что все общество, люди всех профессии будут разделяться на буржуазию и пролетариат, пока в своем пределе это разделение не станет абсолютным. В том же Манифесте сказано: «буржуазия превратила врача, юриста, священника, поэта, человека науки в своих платных наемных работников», - т.е. в пролетариев. Еще большую сложность проблема пролетариата приобретет, если учитывать рассуждения Маркса об абстрактном, конкретном и всеобщем труде.
Известная претензия к Марксу так и осталась без ответа. Суть этой претензии состоит в следующем. Марксистская схема социальных революций предполагает, что в результате такой революции побеждает вовсе не один из противоборствующих классов. Наоборот, оба эти класса ликвидируются и на арену истории выходят другие, новые классы. Более того, сама социальная революция есть не столько результат борьбы старых оппозиционных классов, сколько результат борьбы нового, более прогрессивного класса, выражающего более прогрессивный тип экономических отношений, интересы которого лежат вне старой системы экономических и в целом общественных отношений. Т.е. буржуазная революция, смена феодального способа производства на капиталистический была делом рук не крестьянства, противостоящего феодалам (хотя обострение этого противостояния ослабляло систему), а делом рук буржуазии, которой мешали феодальные отношения. Более того, история демонстрирует, что само обострение классовой борьбы в феодальном обществе было в большой степени результатом постепенно накапливаемых элементов буржуазных отношений, которые искажали классические феодальные отношения. На самом деле борьба крестьянства с наступающим буржуазным строем была куда более отчаянной и бескомпромиссной, чем их классовая борьба с феодалами, заключавшаяся, как правило, лишь в требовании с стороны крестьян сохранять отношения в неизменном виде (феодалы именно по причине развития элементов буржуазных отношений вынуждены были ужесточать эксплуатацию в нарушение старинных установлений).
Таким образом, возникает вопрос. Почему это пролетариат является прогрессивным классом? Это один из классов буржуазного общества и в этом смысле он не более прогрессивен, чем класс буржуазии. Он не несет новых, более прогрессивных форм экономических отношений, ибо по своей сути продает капиталу лишь свою способность к труду в его абстрактной форме и заинтересован лишь в улучшении условий этой продажи. Пролетарий, если понимать под этим термином промышленного рабочего в первую очередь, есть не в меньшей степени частный человек, чем буржуа, ибо его труд имеет частный характер. Поэтому его интересы есть его частные интересы.
Маркс разрешает эту, несомненно, очевидную для него проблему следующим рассуждением: пролетариат должен победить в классовой борьбе для того, что бы… ликвидировать пролетариат. Т.е. его положение настолько беспросветно отчаянно, что он пойдет на социальное самоубийство (и убийство буржуазии) и из этого родится бесклассовое общество. Прямо скажем, особенно учитывая рост благосостояния рабочих в странах мировой митрополии, рассуждение не очень убедительное.
Мне представляется, что проблема Маркса заключается в том, что когда он жил, никакого более прогрессивного класса, чем буржуазия и пролетариат (в виде промышленных рабочих) в более менее очевидной форме не существовало. Марксу приходилось заглядывать за горизонт, к этому его принуждала собственная теория в своих основаниях. Маркс точно знал, что прогрессивный класс должен быть, что этот класс должен быть заинтересован в разрушении существующих экономических отношений по своей сути. Очень много чего предсказал Маркс, описывая этот прогрессивный класс, в том числе, например и его интернационализм. К сожалению, за отсутствием на тот момент других кандидатур Маркс попытался увидеть его в современном ему классе промышленных рабочих, что часто вступало в конфликт с другими его суждениями.
Однако сегодня более прогрессивный класс существует, он не просто наблюдаем, но и прожил непростую историческую жизнь, и этот класс куда лучше подходит под прогрессивный класс, приход которого следует из марксистской теории, чем промышленные рабочие. Он даже получил название, хотя описан явно недостаточно - это когнитариат.
Когнитариат является прогрессивных классом не потому, что он там что то должен осознать - сам его труд, способы его общественной практики заставляют его выступить против капитализма. Именно когнитариат объективно является прогрессивным классом.
В чем же специфика форм общественной практики социального объекта? Для ответа на этот вопрос рассмотрим классические вопросы его отношения к средствам производства и продуктам труда.
Средствами труда этого класса в первую очередь являются знания. Мне могут возразить, что сегодня без дорогостоящего оборудования трудно заниматься наукой, когда речь идет о науках естественных и технических. Однако хочу заметить, что научное оборудование есть не более чем концентрированное знание. С помощью лабораторного оборудования если и можно производить товары, то явно не в промышленных объемах. Такое производство было бы профанацией. Само это оборудование создается не для производства, получает смысл только в контексте научной деятельности ученых, а не само по себе. Поэтому его никак нельзя сравнивать со станками на заводах.
Итак, средства труда - знания. Но специфика знаний заключается в том, что распространение на них принципов частной собственности сдерживает производство знания, т.е. капиталистические общественные отношения вступают в прямое противоречие с появившимися формам трудовой деятельности и адекватными для этих форм труда перспективными производственными отношениями. Вот тут мы наблюдаем классическое обострения противоречия между развивающимися производительными силами, и устаревшими производственными отношениями. Знания должны распространятся свободно - только в этих условиях они могут свободно приумножаться, то есть, говоря марксистским языком, только в этих условиях будут свободно развиваться производительные силы. А сегодня капитализм уже сдерживает развитие этих сил.
И такое положение мы наблюдаем везде: не только в процессе производства знаний, но и в процессах воспроизводства рабочей силы - образование платное в том или ином виде, а это значит, что знания присвоены капиталом, который их продает за плату. Тут же и продукты труда когнитарного класса, которые так же присваиваются частным собственником.
Впрочем, насчет знаний практически невозможно разделять их на продукты труда, средства труда и средства воспроизводства рабочей силы. Суть всех вышеназванных проблем в том, что знания не имеют товарного характера. Знания это не товар.
К.Маркс не зря начал написание Капитала с анализа товара, ибо товар, его суть лежит в основе не только капитализма, но и всей экономической формации в целом. Суть товара заключается в том, что он имеет двойственный характер, обусловленный двойственным характером овеществленного в нем труда. С одной стороны товар обладает потребительской стоимостью, то есть может удовлетворять потребности людей, а с другой - меновой стоимостью, или просто стоимостью, т.е. может быть обменен на другие товары и создается для обмена. Как я говорил, такой двойственный характер обусловлен двойственным характером труда. С одной стороны этот труд обладает качествами конкретного труда, т.е. это труд с определенной целью, навыками, умениями и т.д., а с другой - свойствами абстрактного труда, то есть чисто мускульных, энергетических затрат, в отвлечении от их конкретной формы. Именно благодаря содержанию в товаре определенного количества абстрактного труда и возможен обмен одних товаров на другие, в соответствии с количеством этого абстрактного труда (точнее сказать общественно необходимых затрат такого труда).
Уже при капитализме абстрактный труд из одной из сторон, одной из двух взаимодополняющих качеств труда как такового превратился в фактический абстрактный труд. Труд наемного рабочего все более лишался признаков конкретного труда и становился все более абстрактным по факту. Но ведь если бы весь труд свелся к абстрактному труду, то товарами продукты такого труда не были бы, ибо не имели бы потребительской стоимости. Примером такого труда можно назвать капание канав в армии от забора и до обеда, осуществляемое не потому что канава нужна, а что бы солдат занять.
Но поскольку товары производятся, это означает, что и другое качество труда, его конкретность выделилась в самостоятельную форму труда. Появился труд всеобщий по факту - т.е. труд ученых, инженеров и т.д. Понятно, что только встречаясь в в процессе производства со всеобщим трудом, абстрактный труд сегодня может производить товары. Однако и продуты всеобщего труда сами по себе, по своей сущности товарами не является, а следовательно не могут быть обменены согласно закону стоимости ибо нет меры обмена, которой является общественно необходимый абстрактный труд. И в этом смысле не могут быть капиталистически, рыночно присвоены. Т.е. их, конечно присваивают, но это не капиталистическое присвоение в результате обмена, а хищение, кража того, что по своей сути принадлежит всем.
Еще раз. Знания как средство труда есть продукт общественной практики всех предыдущих поколений и потому оно по своей сути принадлежат всем. Знания как средство воспроизводства рабочей силы так же принадлежат всем по вышеописанной причине, и поэтому их так же нельзя считать частной собственностью ученого, который получил их в процессе учебы. Соответственно и продуты труда принадлежат по сути всем. Само воспроизводство знания имманентно требует свободы его распространения. И наконец, знания не являются товарами, они не обладают меновой стоимостью по большому счету и не могут быть объектом рыночных отношений по существу.
Капитал в данном случае не только крадет ему не принадлежащее, но и сдерживает, ограничивает, останавливает общественное производство, и следствия этого влияния сегодня выразились в очевидной задержке, если не остановке НТП, а в промышленности мы наблюдаем даже регресс.
Казалось бы, что речь идет только о знаниях, а все производство пока держится на абстрактном труде миллионов рабочих, но в том то и дело что сегодняшние экономические реалии демонстрируют - производственные мощности с абстрактным трудом рабочих сегодня уже не являются базой общественного производства, а лишь второстепенным моментом этого производства. Это же мы наблюдаем в системе мирового разделения труда. Страны индустриальные почти наравне с сырьевыми конкурируют на мировом рынке перед лицом стран инноваторов, стран, аккумулировавших финансовый интеллектуальный потенциал. Другое дело, что сама инновационная активность сегодня сдерживается по причинам, которые я опишу отдельно, и вместо научно-технического развития, вместо кардинального изменения процесса производства ставка делается на владение брендами и финансовый контроль.
Итак, мы можем сделать вывод. В современную эпоху по настоящему прогрессивным классом является когнитариат. Он является прогрессивным классом потому, что современный общественные отношения не соответствуют, мешают свободному развитию тех форм практической, трудовой деятельности, которые и составляют сущность этого относительно молодого класса. Ровно так же, как в прошлом прогрессивным классом была буржуазия, которой для свободного развития собственных форм практики требовались новые, не феодальные общественные отношения.
Пролетариат же, промышленные рабочие могут в определенных условиях выступать союзником когнитариата. В первую там, где обнищание пролетариата, вполне по Марксу достигло крайней степени, но только в этом случае. Там, где положение пролетариата сравнительно сносно, рабочие скорее выступят как консервативный класс, склонный к консервативным и националистическим идеологиям.
Проблема в том, что, несмотря на эксплуатацию со стороны буржуазии, в капиталистическом обществе промышленный рабочий имеет свое место, имеет ресурс - способность продавать свой труд, который как фактический абстрактный труд используется в общественном производстве. При переходе к новым, коммунистическим общественным отношениям этот ресурс будет востребован в минимальной, и все сокращающейся степени. В этом плане ликвидация пролетариата (а как мы помним, и Маркс полагал, что пролетариат должен осуществить революцию ради ликвидации в том числе и пролетариата, как такового) будет процессом трагическим, в определенном смысле подобным процессу раскрестьянивания, как результату заката феодальных отношений и утверждения буржуазных. И промышленные рабочие, как и крестьяне в свое время, будут зачастую отчаянно сопротивляться переменам.
Склонность же к национализму является не более чем выражением частного характера общественных практик и конкретно труда этого класса. Историческая практика показала, что пролетариат в ближней перспективе получает куда лучшие условия продажи своего труда за счет союза со своей буржуазией и эксплуатации других наций, чем в результате даже победоносной интернациональной борьбы с буржуазией. Это не обвинение пролетариата, а объективный порядок вещей. В системе, где труд разделен и остается частным трудом, а человек - частным человеком «хотя блага этой жизни могут быть увеличены благодаря взаимной помощи, они достигаются гораздо успешнее подавляя других, чем объединяясь с ними». Это же верно в национальном вопросе.
Сделаю еще одно замечание. Я писал о когнитариате, как о классе, но на самом деле это не совсем класс. Дело в том, что если рассуждать строго по марксистски, классы рассматриваются только в контексте антагонизмов с противостоящими классами. Т.е. класс понимается в его отношении к средствам производства, потому как есть другой, противостоящий класс, с противоположным отношением к средствам производства. Маркс в Немецкой идеологии писал: «Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов».
Но специфика когнитариата в том, что он не имеет своего класса антагониста, он не противостоит никому, как крестьяне противостояли феодалам, а рабочие капиталистам. Когнитариат, конечно должен бороться с миром капиталистических отношений, но к капиталистическим классам он относится так же, как буржуазия относилась к феодалам и крестьянам, как к прошлому, не более. Эта специфика делает конитариат вовсе не классом в строгом смысле, - мы можем говорить о нем как об особом «не классе». И именно благодаря «неклассовой» сущности когнитариата, организованное им общество будет бесклассовым. В этом отличие от пролетариата, который должен был создать бесклассовое общество репрессией класса антагониста и собственным социальным самоубийством.
Когнитариат и коммунистическое, когнитарное общество не разрешает противоречия обществ экономической формации победой одной из сторон противоречия. Наоборот, строго диалектически он снимает эти противоречия. Так выше я написал о классовых противоречиях, так могу привести и иные примеры.
Например, в общественной практике когнитариата снимается, преодолевается противоречие между интернационализмом и национальной индивидуальностью. Это происходит потому, что когнитариат по своей сути с одной стороны является интернациональным. А с другой стороны от так же сущностно национален, поскольку индивидуален. Дело в том, что знания, распространения знания, наука и художественное творчество имеют по своей сути интернациональную, в полной мере всеобщую природу. Они могут максимально полно и широко развиваться только преодолевая любые границы, в том числе и национальные. С другой стороны, любое творчество всегда индивидуально, любой всеобщий труд индивидуален по своему существу, и ценен своей индивидуальностью, в том числе и национальной индивидуальностью. Таким образом, развитие национального обогащает, увеличивает или даже порождает ценность продуктов всеобщего труда и во многом является его условием. Следовательно когнитариат одновременно является и интернациональным и национальным «не классом» и в себе, в собственно практике преодолевает противоречие.
И в этом его отличие от пролетариата. Пролетариат интернационален не внутренне, не сущностно, а внешне. Пролетариат интернационален только в целях совместной борьбы с капиталистами, но как только меняются условия, как только борьба теряет бескомпромиссность, а она и не может быть бескомпромиссной, потому что несмотря на классовый антагонизм пролетарий продает свою способность к труду буржуазии и в этом смысле априори находится с ней в договорных отношениях, договаривается с ней, пролетариат лишается своего интернационализм. Такой пролетариат получает более выгодные условия их классовой сделки, как правило, за счет внешнего пролетариата, и тут ни о каком интернационализме говорить не приходится.
Еще раз повторю, причина в том, что интернационализм пролетариата внешний, зависит от условий, ситуативен, в то время как интернационализм когнитариата внутренний, сущностный, лежит в сути самой общественной практики этого «не класса». И самое забавное, что ровно те же рассуждения относятся и к национализму пролетариата и когнитарита.
Таким образом, коммунистическое, когнитарное общество не будет интернациональным в противовес национализму, или наоборот национальным в противовес интернационализму. Этому противостоянию и самой терминологии вообще место в прошлом, оно, вместе с терминологией и всеми спорами уйдет в историю вместе с экономической формацией, как таковой.
О преодолении противоречия между рабочем и свободным времени я писал тут. Там так же противоречие именно снимается, потому что свободное время, т.е. время, необходимое для воспроизводства «рабочей силы» (условный в данном случае термин), т.е. попросту отдыха, самообразования, самосовершенствования и т.д. когнитариев есть одновременно и рабочее время, когда когнитарий творит.
Согласно тезису Маркса, - буржуазия сама порождает своего могильщика - пролетариат. Что мы будем понимать под пролетариатом? Самим основоположникам хотелось видеть пролетариат (тот самый, передовой класс и могильщик буржуазии) в промышленных рабочих своего времени. Согласно Марксу пролетариат, это эксплуатируемый класс капиталистического общества. Он лишен средств производства и вместе с ними всех прав и может существовать, только продавая свою способность к труду капиталистам. Хватает ли для определения пролетариата этих условий? Нет! Еще одним признаком является революционность пролетариата. Маркс, в Критике гегелевской философии права говорит о пролетариате, как о классе, находящимся в нищете и бесправии в крайней степени, и это важно, ибо именно это обуславливает по Марксу революционность пролетариата. Нищета и бесправие настолько остры, настолько абсолютны, что пролетариату нечего более терять, кроме своих цепей. И именно поэтому он «не может себя эмансипировать, не эмансипируя себя от всех других сфер общества и не эмансипируя, вместе с этим все другие сферы общества».
Теперь ответим на вопрос, почему же пролетариат согласно Марксу в капиталистическом обществе должен быть абсолютно нищ. Тут Маркс исходит из закона стоимости и принципов капиталистической эксплуатации. Капиталист не платит рабочему случайно, или за рабочее время, например. Капиталист платит рабочему не более, чем стоимость рабочей силы, т.е. средства, необходимые для поддержания жизни рабочего и воспроизводства рабочих. Т.е. предельно необходимые средства и на гран больше. А не более он платит потому, что заинтересован в минимизации доли необходимого рабочего времени, что автоматически увеличивает долю прибавочного рабочего времени, т.е. того времени, когда рабочий работает на капиталиста, а ведь только ради этого капитал инвестируется в производство. То есть сам принцип капиталистической эксплуатации заставляет держать рабочего на грани голодной смерти.
Все очень логично и понятно, но как то не совсем соответствует фактам истории, развернувшейся после смерти Маркса. Три фактора заставили буржуазный класс изменить свое поведение. Во-первых, это социалистическая революция в России, во-вторых, это кризисы перепроизводства, и, в-третьих, империалистическая эксплуатация остального мира со стороны центров капитализма. Все эти факторы действовали совместно и взаимозависимо. Социалистическая революция испугала капитал, а кризисы перепроизводства продемонстрировали, что ужесточение эксплуатации еще не гарантирует роста капитала (а как мы помним, сущность капитала - самовозрастание), ибо, если некому продавать произведенное, ужесточение эксплуатации ничего не даст. Ну а империалистическая эксплуатация предоставила промышленно развитым странам богатства, необходимые для того, что бы компенсировать капиталу те средства, которые он стал передавать пролетариям сверх стоимости рабочей силы. Что в свою очередь обеспечило возможность «своим» пролетариям покупать продукцию индустрии. Все это позволило погасить революционность пролетариата и разрешить проблему сбыта на целую эпоху. Хочу заметить, что исторически первым фактором был задействован фактор империалистического ограбления. В 1858г. Энгельс писал: «Английский пролетариат фактически всё более и более обуржуазивается, так что эта самая буржуазная из всех наций хочет, по-видимому, довести дело в конце концов до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с буржуазией. Разумеется, со стороны такой нации, которая эксплуатирует весь мир, это до известной степени правомерно». Кроме того, следует учитывать, что ограбление мира ведет к существенной диспропорции на трудовом рынке метрополии, а именно резко возрастает сфера услуг. Этот процесс мы наблюдаем не только сегодня. В той же Великобритании на 1850 г. прислуга (а это не весь сектор услуг) стала второй по численности профессиональной группой после крестьянства, и существенно превосходя промышленных рабочих.
Эти процессы совпадали со вполне внятной тенденцией, во многом сознательно реализуемой капиталом метрополий. Тенденцией, которую Г.Форд артикулировал в известной сентенции, состоящей в том, что каждый рабочий заводов форда должен иметь возможность приобрести автомобиль форда. Конечно, такой подход развивался не без сопротивления, достаточно медленно и сложно, но, в конечном счете, восторжествовал, чему способствовали появившиеся неоколониальные методики ограбления третьего мира.
Несколько позже вступил в действие еще один фактор, а именно объективный рост стоимости рабочей силы людей умственного, творческого труда. Впрочем, там с необходимым и прибавочным временем все слишком неоднозначно, и этот вопрос мы отложим.
Как бы там ни было, будет разумным предположить, что рост пропасти между трудом и капиталом, о чем писал Маркс, линия противостояния, проходит уже не внутри стран, а в рамках международного разделения труда. Именно в эксплуатируемых странах, в мировой периферии в полной мере соблюдаются марксистские законы эксплуатации и закон стоимости в своем явном, классическом виде. Кстати Китай, успехами которого все так восхищаются, так же является страной мировой периферии, ибо дешевизна рабочей силы есть не более чем оплата в соответствии со стоимостью рабочей силы и не фартингом больше - эксплуатация в чистом виде по моделям XIX века. Именно поэтому прожекты насчет китайского пути для СССР мне представляются нелепыми. Однако даже там доходы рабочего как правило превосходят доходы крестьян, что не позволяет говорить об абсолютной, предельной нищете, которую Марс положил в основание революционности пролетариата.
Современный кризис капитализма вызван тем, что в систему капиталистического развития включился новый фактор. Напомню, что начинался капитализм с усиления эксплуатации, потом в результате кризиса спроса, который был решен подкупом «внутреннего» пролетариата, а в дальнейшем (ибо проблема спроса продолжала преследовать капиталистическую систему) даже депролетаризацией основной части населения и превращения ее в чистых потребителей, капитализм существовал за счет «внешнего» пролетариата. Новый фактор заключается в том, что, что стимуляция спроса исчерпала себя. Хазин полагает, что исчерпала себя именно существующая модель стимуляции спроса, но с этим трудно согласиться. Если бы дело было только в финансово-экономических выкрутасах ФРС и др., говорить о смертельном кризисе капитализма было бы рано, ибо придумали бы новую схему, и дело бы закрутилось вновь. По моему мнению, кризис существующей модели стимуляции спроса есть лишь экономически видимое выражение куда более глубокого кризиса, кризиса ресурсного. В модели Маркса стоимость ресурсов есть не более чем стоимость труда по их извлечению. Сами по себе эти ресурсы предполагаются как бесконечные по своему количеству, т.е. приложил труд - получи ресурсы. Именно такой же принцип лежит в основе существовавшей по сей день капиталистической системы.
Я сразу хочу заметить товарищам марксистам, что сам по себе этот принцип я не отрицаю и полностью согласен с Марксом, ибо нет сомнений, что вселенная бесконечна, или, как минимум, достаточно велика, что бы в обозримом будущем говорить о бесконечности ресурсов. Однако капитал этими, главным образом внеземными ресурсами воспользоваться не в состоянии. Почему, я напишу ниже.
В нашей же ситуации спрос по большому счету невозможно увеличивать потому, что ресурсов для покрытия растущего спроса попросту нет. В такой ситуации можно даже предположить несколько конспирологическую теорию, состоящую в том, что современный финансовый кризис был вызван определенными кругами искусственно, дабы срочно урезать совокупное потребление в осознании ограниченности мировых ресурсов. Не зря столь долго обо всем этом разглагольствовали различные влиятельные организации вроде Римского клуба.
Как бы там ни было, в такой ситуации мы возвращаемся в положение XIX века, когда единственным способом увеличения нормы прибыли, может быть ужесточение эксплуатации, тем более, что и страх перед СССР пропал. Таким образом, в ближайшем будущем, даже сегодня, мы сможем наблюдать ликвидацию странного порождения XX века - среднего класса и интенсивную пролетаризацию основных слоев населения.
Проблема состоит в другом, а именно в революционности этого пролетариата. Я полагаю, что пролетариат скорее будет склоняться к национализму, пускай к левому, чем к коммунизму.
Представления Маркса о пролетариате достаточно неоднозначны. С одной стороны в своих более «политических» текстах под пролетариатом имеется в виду класс промышленных рабочих. С другой стороны речь у Маркса идет о том, что все общество, люди всех профессии будут разделяться на буржуазию и пролетариат, пока в своем пределе это разделение не станет абсолютным. В том же Манифесте сказано: «буржуазия превратила врача, юриста, священника, поэта, человека науки в своих платных наемных работников», - т.е. в пролетариев. Еще большую сложность проблема пролетариата приобретет, если учитывать рассуждения Маркса об абстрактном, конкретном и всеобщем труде.
Известная претензия к Марксу так и осталась без ответа. Суть этой претензии состоит в следующем. Марксистская схема социальных революций предполагает, что в результате такой революции побеждает вовсе не один из противоборствующих классов. Наоборот, оба эти класса ликвидируются и на арену истории выходят другие, новые классы. Более того, сама социальная революция есть не столько результат борьбы старых оппозиционных классов, сколько результат борьбы нового, более прогрессивного класса, выражающего более прогрессивный тип экономических отношений, интересы которого лежат вне старой системы экономических и в целом общественных отношений. Т.е. буржуазная революция, смена феодального способа производства на капиталистический была делом рук не крестьянства, противостоящего феодалам (хотя обострение этого противостояния ослабляло систему), а делом рук буржуазии, которой мешали феодальные отношения. Более того, история демонстрирует, что само обострение классовой борьбы в феодальном обществе было в большой степени результатом постепенно накапливаемых элементов буржуазных отношений, которые искажали классические феодальные отношения. На самом деле борьба крестьянства с наступающим буржуазным строем была куда более отчаянной и бескомпромиссной, чем их классовая борьба с феодалами, заключавшаяся, как правило, лишь в требовании с стороны крестьян сохранять отношения в неизменном виде (феодалы именно по причине развития элементов буржуазных отношений вынуждены были ужесточать эксплуатацию в нарушение старинных установлений).
Таким образом, возникает вопрос. Почему это пролетариат является прогрессивным классом? Это один из классов буржуазного общества и в этом смысле он не более прогрессивен, чем класс буржуазии. Он не несет новых, более прогрессивных форм экономических отношений, ибо по своей сути продает капиталу лишь свою способность к труду в его абстрактной форме и заинтересован лишь в улучшении условий этой продажи. Пролетарий, если понимать под этим термином промышленного рабочего в первую очередь, есть не в меньшей степени частный человек, чем буржуа, ибо его труд имеет частный характер. Поэтому его интересы есть его частные интересы.
Маркс разрешает эту, несомненно, очевидную для него проблему следующим рассуждением: пролетариат должен победить в классовой борьбе для того, что бы… ликвидировать пролетариат. Т.е. его положение настолько беспросветно отчаянно, что он пойдет на социальное самоубийство (и убийство буржуазии) и из этого родится бесклассовое общество. Прямо скажем, особенно учитывая рост благосостояния рабочих в странах мировой митрополии, рассуждение не очень убедительное.
Мне представляется, что проблема Маркса заключается в том, что когда он жил, никакого более прогрессивного класса, чем буржуазия и пролетариат (в виде промышленных рабочих) в более менее очевидной форме не существовало. Марксу приходилось заглядывать за горизонт, к этому его принуждала собственная теория в своих основаниях. Маркс точно знал, что прогрессивный класс должен быть, что этот класс должен быть заинтересован в разрушении существующих экономических отношений по своей сути. Очень много чего предсказал Маркс, описывая этот прогрессивный класс, в том числе, например и его интернационализм. К сожалению, за отсутствием на тот момент других кандидатур Маркс попытался увидеть его в современном ему классе промышленных рабочих, что часто вступало в конфликт с другими его суждениями.
Однако сегодня более прогрессивный класс существует, он не просто наблюдаем, но и прожил непростую историческую жизнь, и этот класс куда лучше подходит под прогрессивный класс, приход которого следует из марксистской теории, чем промышленные рабочие. Он даже получил название, хотя описан явно недостаточно - это когнитариат.
Когнитариат является прогрессивных классом не потому, что он там что то должен осознать - сам его труд, способы его общественной практики заставляют его выступить против капитализма. Именно когнитариат объективно является прогрессивным классом.
В чем же специфика форм общественной практики социального объекта? Для ответа на этот вопрос рассмотрим классические вопросы его отношения к средствам производства и продуктам труда.
Средствами труда этого класса в первую очередь являются знания. Мне могут возразить, что сегодня без дорогостоящего оборудования трудно заниматься наукой, когда речь идет о науках естественных и технических. Однако хочу заметить, что научное оборудование есть не более чем концентрированное знание. С помощью лабораторного оборудования если и можно производить товары, то явно не в промышленных объемах. Такое производство было бы профанацией. Само это оборудование создается не для производства, получает смысл только в контексте научной деятельности ученых, а не само по себе. Поэтому его никак нельзя сравнивать со станками на заводах.
Итак, средства труда - знания. Но специфика знаний заключается в том, что распространение на них принципов частной собственности сдерживает производство знания, т.е. капиталистические общественные отношения вступают в прямое противоречие с появившимися формам трудовой деятельности и адекватными для этих форм труда перспективными производственными отношениями. Вот тут мы наблюдаем классическое обострения противоречия между развивающимися производительными силами, и устаревшими производственными отношениями. Знания должны распространятся свободно - только в этих условиях они могут свободно приумножаться, то есть, говоря марксистским языком, только в этих условиях будут свободно развиваться производительные силы. А сегодня капитализм уже сдерживает развитие этих сил.
И такое положение мы наблюдаем везде: не только в процессе производства знаний, но и в процессах воспроизводства рабочей силы - образование платное в том или ином виде, а это значит, что знания присвоены капиталом, который их продает за плату. Тут же и продукты труда когнитарного класса, которые так же присваиваются частным собственником.
Впрочем, насчет знаний практически невозможно разделять их на продукты труда, средства труда и средства воспроизводства рабочей силы. Суть всех вышеназванных проблем в том, что знания не имеют товарного характера. Знания это не товар.
К.Маркс не зря начал написание Капитала с анализа товара, ибо товар, его суть лежит в основе не только капитализма, но и всей экономической формации в целом. Суть товара заключается в том, что он имеет двойственный характер, обусловленный двойственным характером овеществленного в нем труда. С одной стороны товар обладает потребительской стоимостью, то есть может удовлетворять потребности людей, а с другой - меновой стоимостью, или просто стоимостью, т.е. может быть обменен на другие товары и создается для обмена. Как я говорил, такой двойственный характер обусловлен двойственным характером труда. С одной стороны этот труд обладает качествами конкретного труда, т.е. это труд с определенной целью, навыками, умениями и т.д., а с другой - свойствами абстрактного труда, то есть чисто мускульных, энергетических затрат, в отвлечении от их конкретной формы. Именно благодаря содержанию в товаре определенного количества абстрактного труда и возможен обмен одних товаров на другие, в соответствии с количеством этого абстрактного труда (точнее сказать общественно необходимых затрат такого труда).
Уже при капитализме абстрактный труд из одной из сторон, одной из двух взаимодополняющих качеств труда как такового превратился в фактический абстрактный труд. Труд наемного рабочего все более лишался признаков конкретного труда и становился все более абстрактным по факту. Но ведь если бы весь труд свелся к абстрактному труду, то товарами продукты такого труда не были бы, ибо не имели бы потребительской стоимости. Примером такого труда можно назвать капание канав в армии от забора и до обеда, осуществляемое не потому что канава нужна, а что бы солдат занять.
Но поскольку товары производятся, это означает, что и другое качество труда, его конкретность выделилась в самостоятельную форму труда. Появился труд всеобщий по факту - т.е. труд ученых, инженеров и т.д. Понятно, что только встречаясь в в процессе производства со всеобщим трудом, абстрактный труд сегодня может производить товары. Однако и продуты всеобщего труда сами по себе, по своей сущности товарами не является, а следовательно не могут быть обменены согласно закону стоимости ибо нет меры обмена, которой является общественно необходимый абстрактный труд. И в этом смысле не могут быть капиталистически, рыночно присвоены. Т.е. их, конечно присваивают, но это не капиталистическое присвоение в результате обмена, а хищение, кража того, что по своей сути принадлежит всем.
Еще раз. Знания как средство труда есть продукт общественной практики всех предыдущих поколений и потому оно по своей сути принадлежат всем. Знания как средство воспроизводства рабочей силы так же принадлежат всем по вышеописанной причине, и поэтому их так же нельзя считать частной собственностью ученого, который получил их в процессе учебы. Соответственно и продуты труда принадлежат по сути всем. Само воспроизводство знания имманентно требует свободы его распространения. И наконец, знания не являются товарами, они не обладают меновой стоимостью по большому счету и не могут быть объектом рыночных отношений по существу.
Капитал в данном случае не только крадет ему не принадлежащее, но и сдерживает, ограничивает, останавливает общественное производство, и следствия этого влияния сегодня выразились в очевидной задержке, если не остановке НТП, а в промышленности мы наблюдаем даже регресс.
Казалось бы, что речь идет только о знаниях, а все производство пока держится на абстрактном труде миллионов рабочих, но в том то и дело что сегодняшние экономические реалии демонстрируют - производственные мощности с абстрактным трудом рабочих сегодня уже не являются базой общественного производства, а лишь второстепенным моментом этого производства. Это же мы наблюдаем в системе мирового разделения труда. Страны индустриальные почти наравне с сырьевыми конкурируют на мировом рынке перед лицом стран инноваторов, стран, аккумулировавших финансовый интеллектуальный потенциал. Другое дело, что сама инновационная активность сегодня сдерживается по причинам, которые я опишу отдельно, и вместо научно-технического развития, вместо кардинального изменения процесса производства ставка делается на владение брендами и финансовый контроль.
Итак, мы можем сделать вывод. В современную эпоху по настоящему прогрессивным классом является когнитариат. Он является прогрессивным классом потому, что современный общественные отношения не соответствуют, мешают свободному развитию тех форм практической, трудовой деятельности, которые и составляют сущность этого относительно молодого класса. Ровно так же, как в прошлом прогрессивным классом была буржуазия, которой для свободного развития собственных форм практики требовались новые, не феодальные общественные отношения.
Пролетариат же, промышленные рабочие могут в определенных условиях выступать союзником когнитариата. В первую там, где обнищание пролетариата, вполне по Марксу достигло крайней степени, но только в этом случае. Там, где положение пролетариата сравнительно сносно, рабочие скорее выступят как консервативный класс, склонный к консервативным и националистическим идеологиям.
Проблема в том, что, несмотря на эксплуатацию со стороны буржуазии, в капиталистическом обществе промышленный рабочий имеет свое место, имеет ресурс - способность продавать свой труд, который как фактический абстрактный труд используется в общественном производстве. При переходе к новым, коммунистическим общественным отношениям этот ресурс будет востребован в минимальной, и все сокращающейся степени. В этом плане ликвидация пролетариата (а как мы помним, и Маркс полагал, что пролетариат должен осуществить революцию ради ликвидации в том числе и пролетариата, как такового) будет процессом трагическим, в определенном смысле подобным процессу раскрестьянивания, как результату заката феодальных отношений и утверждения буржуазных. И промышленные рабочие, как и крестьяне в свое время, будут зачастую отчаянно сопротивляться переменам.
Склонность же к национализму является не более чем выражением частного характера общественных практик и конкретно труда этого класса. Историческая практика показала, что пролетариат в ближней перспективе получает куда лучшие условия продажи своего труда за счет союза со своей буржуазией и эксплуатации других наций, чем в результате даже победоносной интернациональной борьбы с буржуазией. Это не обвинение пролетариата, а объективный порядок вещей. В системе, где труд разделен и остается частным трудом, а человек - частным человеком «хотя блага этой жизни могут быть увеличены благодаря взаимной помощи, они достигаются гораздо успешнее подавляя других, чем объединяясь с ними». Это же верно в национальном вопросе.
Сделаю еще одно замечание. Я писал о когнитариате, как о классе, но на самом деле это не совсем класс. Дело в том, что если рассуждать строго по марксистски, классы рассматриваются только в контексте антагонизмов с противостоящими классами. Т.е. класс понимается в его отношении к средствам производства, потому как есть другой, противостоящий класс, с противоположным отношением к средствам производства. Маркс в Немецкой идеологии писал: «Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов».
Но специфика когнитариата в том, что он не имеет своего класса антагониста, он не противостоит никому, как крестьяне противостояли феодалам, а рабочие капиталистам. Когнитариат, конечно должен бороться с миром капиталистических отношений, но к капиталистическим классам он относится так же, как буржуазия относилась к феодалам и крестьянам, как к прошлому, не более. Эта специфика делает конитариат вовсе не классом в строгом смысле, - мы можем говорить о нем как об особом «не классе». И именно благодаря «неклассовой» сущности когнитариата, организованное им общество будет бесклассовым. В этом отличие от пролетариата, который должен был создать бесклассовое общество репрессией класса антагониста и собственным социальным самоубийством.
Когнитариат и коммунистическое, когнитарное общество не разрешает противоречия обществ экономической формации победой одной из сторон противоречия. Наоборот, строго диалектически он снимает эти противоречия. Так выше я написал о классовых противоречиях, так могу привести и иные примеры.
Например, в общественной практике когнитариата снимается, преодолевается противоречие между интернационализмом и национальной индивидуальностью. Это происходит потому, что когнитариат по своей сути с одной стороны является интернациональным. А с другой стороны от так же сущностно национален, поскольку индивидуален. Дело в том, что знания, распространения знания, наука и художественное творчество имеют по своей сути интернациональную, в полной мере всеобщую природу. Они могут максимально полно и широко развиваться только преодолевая любые границы, в том числе и национальные. С другой стороны, любое творчество всегда индивидуально, любой всеобщий труд индивидуален по своему существу, и ценен своей индивидуальностью, в том числе и национальной индивидуальностью. Таким образом, развитие национального обогащает, увеличивает или даже порождает ценность продуктов всеобщего труда и во многом является его условием. Следовательно когнитариат одновременно является и интернациональным и национальным «не классом» и в себе, в собственно практике преодолевает противоречие.
И в этом его отличие от пролетариата. Пролетариат интернационален не внутренне, не сущностно, а внешне. Пролетариат интернационален только в целях совместной борьбы с капиталистами, но как только меняются условия, как только борьба теряет бескомпромиссность, а она и не может быть бескомпромиссной, потому что несмотря на классовый антагонизм пролетарий продает свою способность к труду буржуазии и в этом смысле априори находится с ней в договорных отношениях, договаривается с ней, пролетариат лишается своего интернационализм. Такой пролетариат получает более выгодные условия их классовой сделки, как правило, за счет внешнего пролетариата, и тут ни о каком интернационализме говорить не приходится.
Еще раз повторю, причина в том, что интернационализм пролетариата внешний, зависит от условий, ситуативен, в то время как интернационализм когнитариата внутренний, сущностный, лежит в сути самой общественной практики этого «не класса». И самое забавное, что ровно те же рассуждения относятся и к национализму пролетариата и когнитарита.
Таким образом, коммунистическое, когнитарное общество не будет интернациональным в противовес национализму, или наоборот национальным в противовес интернационализму. Этому противостоянию и самой терминологии вообще место в прошлом, оно, вместе с терминологией и всеми спорами уйдет в историю вместе с экономической формацией, как таковой.
О преодолении противоречия между рабочем и свободным времени я писал тут. Там так же противоречие именно снимается, потому что свободное время, т.е. время, необходимое для воспроизводства «рабочей силы» (условный в данном случае термин), т.е. попросту отдыха, самообразования, самосовершенствования и т.д. когнитариев есть одновременно и рабочее время, когда когнитарий творит.