Навигация
Во времена GPS, когда даже по подмосковному лесу ходят с навигатором, шкиперам на море пользоваться таким древним инструментом, как секстант, уже затруднительно. Но ведь были времена ещё более древние, когда и секстантов не было, как же тогда выходили из положения.
Реконструкторы постарались ответить на этот вопрос, только я не всё понял, так как опоздал к началу объяснения.
На столе лежат разные древние приборы
Наиболее древним был, наверно, гномон.
Все мы знаем, что с помощью гномона можно определять время по солнцу. Я даже воспользовался однажды этим методом, когда оказался без часов. Но гномон использовался и в навигации. Во-первых, по направлению тени в полдень можно определить направление на север в северном полушарии, или на юг в южном. В высоких широтах то же самое можно сделать по биссектрисе угла между восходом и закатом. Во-вторых, положение тени в этот момент показывает широту местности. Если плыть строго на запад или восток, как плавали викинги в Гренландию или Америку, надо было следить, чтобы тень была всё время одинаковой длины.
Для плавания по другим направлениям изготавливали вот такой кружок, размеченный на 16 или 32 деления, которые у моряков называются румбами.
Стержень с острым концом втыкали в дырку в середине, он отбрасывал тень. Метод действовал ограниченное время, потому что солнце в течение лета поднимается по небосводу, а потом опускается и тень для одной и той же местности будет разной длины. Но это не проблема, можно делать отметки для каждого месяца или недели, или иметь несколько кружков для кадого сезона.
Более точно широту места можно было измерить с помощью квадранта, это уже настоящий угломерный инструмент. По одной грани визировали на звезду, например, полярную, а отвес указывал широту в условных единицах или градусах.
Такую же роль выполняла астролябия. Не та астролябия, которую изобрели арабские звездочёты, и которая позволяла вычислять положение звёзд, время, координаты и бог знает что ещё. Морякам всё было не нужно, необходимо и достаточно было определить широту места нахождения судна.
Морская астролябия.
Прибор подвешивался за крючок, а сквозь отверстия на подвижном указателе производилось визирование на звезду.
Дальнейшим усовершенствовнием астролябии было изобретение секстанта, который спомощью системы зеркал позволял совместить изображение светила с горизонтом, отсчёт производился по дуге, равной одной шестой круга, почему и название секстант. Кроме того, у него была система фильтров, которые позволяли визировать солнце и все наблюдения проводить днём.
Это маленький секстант, возможно, шлюпочный
Чем больше размер инструмента, тем точнее измерения. Для сравнения напомню, что диаметр секстанта в обсерватории Улугбека 40 м.
Если с определением широты дело обстояло более или менее благополучно и с годами совершенствовалось, то определение долготы было в полном провале.
Чтобы добраться, скажем, из Санто-Доминго на остров Провидения, шкипер сначала направлял корабль прямо на юг, и только достигнув широты о. Провидения, поворачивал на запад. Именно такие маршруты корабля капитана Блада указывает в своей книге, известной каждому мальчишке, Сабатини. Не к ночи будь помянуто, но уже лет под сорок я перечитывал эту книгу, положив рядом карту Карибского бассейна. Просто стало вдруг любопытно, все курсы, повороты, манёвры автор даёт от фонаря или они сколько-нибудь соответствуют реалиям. Оказалось, всё указано совершенно точно в соответствии с картой. Люблю такие книжки.
Идея, что долгота это время, смогла быть реализована только после того, как английский механик сконструировал точные часы, не боящиеся качки и перепадов давления и влажности. Они были названы морским хронометром, и с тех пор стали небходимой принадлежностью каждого корабля, отправлявшегося в дальнее плавание. Автор получил премию в 20 000 фунтов стерлингов, а капитаны вздохнули с облегчением и принялись бороздить океаны не только вдоль и поперёк, но и наискось.
Морской хронометр
И, чтобы закончить с определением координат, поделюсь одним недоумением, которое возникло у меня при чтении книги Стива Каллахена "В дрейфе". Сама книга замечательный пример мужества и стойкости. Но вот, пытаясь определить своё местонахождение в открытом океане, он соорудил угломерный инструмент из двух карандашей, скрепив их наподобие циркуля. А почему бы ему было не воспользоваться одним из двух транспортиров из аварийного набора, и сделать замер, как показано на рисунке?
Я уж не говорю, что вместо одного из транспортиров производители спасательных плотов могли бы положить один секстант.
Про компас (реконструктор упорно говорил компАс, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к морской братии) я говорить не буду, он всем известен и используется давно и на суше, и на море.
На этой фотографии на переднем плане шлюпочный компас, слева ещё один, довольно любопытный.
Второй компас в открытом виде. Здесь магнитный компас объединён с гномоном, который используется для определения солнечного времени. Однако два уровня для строгой установки компаса наводят на мысль, что это не мореходный инструмент.
Но определить координаты судна недостаточно, надо ещё зафиксировать их в судовом журнале и нанести на карту. Для этого у мореходов средних веков существовала вахтенная доска или "лисица". Почему лисица, я забыл. Она есть на фото выше и на первом фото, но вот изображение покрупнее.
Верхняя круглая часть разграфлена на 32 румба, по каждому направлению проделано восемь дырочек. Заступая на вахту, вахтенный офицер переворачивал "склянку", песочные часы, рассчитанные на полчаса. Когда песок высыпался, происходили одновременно три события. Вахтенный матрос бил в судовой колокол, офицер смотрел на компас и вставлял один стерженёк в первое отверстие по соответствующему направлению, на корме в то же время бросали лаг и сообщали текущую скорость на мостик, офицер вставлял другой стерженёк в отверстие в нижней части доски в зависимости от скорости. Так продолжалось каждые полчаса на протяжении всей вахты, которая на кораблях длится четыре часа, поэтому и отверстий восемь. Разумеется, такого ералаша, как на фото, в действительности быть не могло, потому что судно идёт примерно в одном направлении.
После окончания вахты офицер брал доску в каюту и аккуратно переносил с доски в вахтенный журнал показания направления и скорости движения. После чего ещё раз переносил их на карту. У него получался путь судна и его положение по счислению, которое периодически корректировалось инструментальным определением местоположения. Последнюю точку он обводил окружностью, диаметр которой примерно соответствовал ошибке счисления. Это означает, что на самом деле корабль может находится в любом месте внутри окружности. Отсюда возникло известное капитанское правило "считать себя ближе к опасности". То есть, если впереди по курсу было какое-то препятствие: остров, рифы, отмели и т.п., капитан действовал так, как если бы корабль находился в части круга, ближайшей к препятствию.
Реконструкторы постарались ответить на этот вопрос, только я не всё понял, так как опоздал к началу объяснения.
На столе лежат разные древние приборы
Наиболее древним был, наверно, гномон.
Все мы знаем, что с помощью гномона можно определять время по солнцу. Я даже воспользовался однажды этим методом, когда оказался без часов. Но гномон использовался и в навигации. Во-первых, по направлению тени в полдень можно определить направление на север в северном полушарии, или на юг в южном. В высоких широтах то же самое можно сделать по биссектрисе угла между восходом и закатом. Во-вторых, положение тени в этот момент показывает широту местности. Если плыть строго на запад или восток, как плавали викинги в Гренландию или Америку, надо было следить, чтобы тень была всё время одинаковой длины.
Для плавания по другим направлениям изготавливали вот такой кружок, размеченный на 16 или 32 деления, которые у моряков называются румбами.
Стержень с острым концом втыкали в дырку в середине, он отбрасывал тень. Метод действовал ограниченное время, потому что солнце в течение лета поднимается по небосводу, а потом опускается и тень для одной и той же местности будет разной длины. Но это не проблема, можно делать отметки для каждого месяца или недели, или иметь несколько кружков для кадого сезона.
Более точно широту места можно было измерить с помощью квадранта, это уже настоящий угломерный инструмент. По одной грани визировали на звезду, например, полярную, а отвес указывал широту в условных единицах или градусах.
Такую же роль выполняла астролябия. Не та астролябия, которую изобрели арабские звездочёты, и которая позволяла вычислять положение звёзд, время, координаты и бог знает что ещё. Морякам всё было не нужно, необходимо и достаточно было определить широту места нахождения судна.
Морская астролябия.
Прибор подвешивался за крючок, а сквозь отверстия на подвижном указателе производилось визирование на звезду.
Дальнейшим усовершенствовнием астролябии было изобретение секстанта, который спомощью системы зеркал позволял совместить изображение светила с горизонтом, отсчёт производился по дуге, равной одной шестой круга, почему и название секстант. Кроме того, у него была система фильтров, которые позволяли визировать солнце и все наблюдения проводить днём.
Это маленький секстант, возможно, шлюпочный
Чем больше размер инструмента, тем точнее измерения. Для сравнения напомню, что диаметр секстанта в обсерватории Улугбека 40 м.
Если с определением широты дело обстояло более или менее благополучно и с годами совершенствовалось, то определение долготы было в полном провале.
Чтобы добраться, скажем, из Санто-Доминго на остров Провидения, шкипер сначала направлял корабль прямо на юг, и только достигнув широты о. Провидения, поворачивал на запад. Именно такие маршруты корабля капитана Блада указывает в своей книге, известной каждому мальчишке, Сабатини. Не к ночи будь помянуто, но уже лет под сорок я перечитывал эту книгу, положив рядом карту Карибского бассейна. Просто стало вдруг любопытно, все курсы, повороты, манёвры автор даёт от фонаря или они сколько-нибудь соответствуют реалиям. Оказалось, всё указано совершенно точно в соответствии с картой. Люблю такие книжки.
Идея, что долгота это время, смогла быть реализована только после того, как английский механик сконструировал точные часы, не боящиеся качки и перепадов давления и влажности. Они были названы морским хронометром, и с тех пор стали небходимой принадлежностью каждого корабля, отправлявшегося в дальнее плавание. Автор получил премию в 20 000 фунтов стерлингов, а капитаны вздохнули с облегчением и принялись бороздить океаны не только вдоль и поперёк, но и наискось.
Морской хронометр
И, чтобы закончить с определением координат, поделюсь одним недоумением, которое возникло у меня при чтении книги Стива Каллахена "В дрейфе". Сама книга замечательный пример мужества и стойкости. Но вот, пытаясь определить своё местонахождение в открытом океане, он соорудил угломерный инструмент из двух карандашей, скрепив их наподобие циркуля. А почему бы ему было не воспользоваться одним из двух транспортиров из аварийного набора, и сделать замер, как показано на рисунке?
Я уж не говорю, что вместо одного из транспортиров производители спасательных плотов могли бы положить один секстант.
Про компас (реконструктор упорно говорил компАс, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к морской братии) я говорить не буду, он всем известен и используется давно и на суше, и на море.
На этой фотографии на переднем плане шлюпочный компас, слева ещё один, довольно любопытный.
Второй компас в открытом виде. Здесь магнитный компас объединён с гномоном, который используется для определения солнечного времени. Однако два уровня для строгой установки компаса наводят на мысль, что это не мореходный инструмент.
Но определить координаты судна недостаточно, надо ещё зафиксировать их в судовом журнале и нанести на карту. Для этого у мореходов средних веков существовала вахтенная доска или "лисица". Почему лисица, я забыл. Она есть на фото выше и на первом фото, но вот изображение покрупнее.
Верхняя круглая часть разграфлена на 32 румба, по каждому направлению проделано восемь дырочек. Заступая на вахту, вахтенный офицер переворачивал "склянку", песочные часы, рассчитанные на полчаса. Когда песок высыпался, происходили одновременно три события. Вахтенный матрос бил в судовой колокол, офицер смотрел на компас и вставлял один стерженёк в первое отверстие по соответствующему направлению, на корме в то же время бросали лаг и сообщали текущую скорость на мостик, офицер вставлял другой стерженёк в отверстие в нижней части доски в зависимости от скорости. Так продолжалось каждые полчаса на протяжении всей вахты, которая на кораблях длится четыре часа, поэтому и отверстий восемь. Разумеется, такого ералаша, как на фото, в действительности быть не могло, потому что судно идёт примерно в одном направлении.
После окончания вахты офицер брал доску в каюту и аккуратно переносил с доски в вахтенный журнал показания направления и скорости движения. После чего ещё раз переносил их на карту. У него получался путь судна и его положение по счислению, которое периодически корректировалось инструментальным определением местоположения. Последнюю точку он обводил окружностью, диаметр которой примерно соответствовал ошибке счисления. Это означает, что на самом деле корабль может находится в любом месте внутри окружности. Отсюда возникло известное капитанское правило "считать себя ближе к опасности". То есть, если впереди по курсу было какое-то препятствие: остров, рифы, отмели и т.п., капитан действовал так, как если бы корабль находился в части круга, ближайшей к препятствию.