Московский книготорговый
Когда-то, много-много лет назад, не хуже героя Хазанова, я окончила техникум, только не кулинарный, а книготорговый. Да, и такой тоже был. Готовили нас по специальности товароведение книги. И так, как предполагалось, что мы должны разбираться в любой книгопечатной продукции, нам преподавали чуть ли нн все существовавшие виды литературы. Как отдельные предметы шли зарубежная литература, научная и научно-популярная, политическая, литература древних веков, художественные издания и справочная литература. А еще была история книги, библиография, оргтехника, техника счета и т.д.
И какие же у нас были преподаватели! И не только по специальным дисциплинам, относящимся, непосредственно к выбранной профессии, но и те, что преподавали обычную, неспециализированную литературу, историю, математику. Почти все они были влюблены в свой предмет. Нет, не так, как бывает, к примеру, учитель истории считает свой предмет самым важным, а, физкультуру или, скажем, биологию презирает и считает ненужной тратой учебного времени. Преподаватели МКТ, о которых я говорю, любили и были по-настоящему увлечены наукой, которой они посвятили себя, не умаляя важности всех остальных предметов, ради того чтобы показать значимость преподаваемого ими.
Мы были молодые и глупые, как и все в столь юном возрасте. И, разумеется, не могли оценить по-достоинству, как нам повезло. И предметы необычные и достаточно интересные, чаще всего «отбывали», как неизбежную необходимость, без особого восторга. Не трогала нас история письменности. Библиография казалась скучнейшей наукой, основанной на строгих, никому не нужных правилах. Техника счета, на которой нас учили всевозможным приемам счета, обьясняли основы теории вероятности и даже давали решать задачи на логику, похожие на головоломки, тоже была для нас предметом, обязательным, а потому не увлекательным. И даже преподавательнице литературы, обычной, а не специализированной, которая была истинным фанатом своей профессии и настоящим энерджайзером, лишь изредка удавалось «достучаться» и действительно зажечь в нас искру, пробудить интерес. Она врывалась на лекции, подобная урагану. Всегда в невероятно яркой, даже кричащей одежде, с невероятным количеством макияжа насыщенно-ядовитых цветов. Взрывная, несколько деспотичная по характеру, она ненавидела глупость и посредственность. И так как, именно глупости и посредственности в нас было с избытком, она обрушивала на нас свой гнев и негодование. Она старалась раскрыть перед нами глубину произведений, красоту поэзии, привить любовь к литературе. Открыть для нас, тупиц и посредственностей, утонченность и волшебство ее мира. Но, опять же, в силу возраста и свойственного ему духа противоречия и некоторой душевной черствости, мы не желали думать, работать над собой, расти духовно. Преподавательница истории, умнейшая, ироничная женщина, вела лекции спокойно, вывести ее из равновесия было почти нереально. Но и история нас не сильно занимала, хотя она рассказывала доходчиво, интересно, и самую суть. Единственное, что мы действительно обожали, так это ее рассказы, опять же связанные с историей, но не относившиеся к программе. Она была прекрасной рассказщицей и часто, видимо чтобы встряхнуть нас, оживить интерес, разбавляла лекцию чем-то необычным и любопытным. Преподаватель библиографии взахлеб рассказывала нам в каком порядке полагается располагать выходные данные о книжном издании, как составлять каталоги, вести картотеку. Нам, разумеется, она казалась смешной женщиной , в нашем представлении преклонных лет, загружающей нас неинтересной, никому не нужной ерундой. И, о ужас, по этой ерунде еще и экзамен нужно было как-то сдать.
Большая часть знаний, которые пытались донести до нас наши прекрасные педагоги проходила мимо юных ветреных голов, не задерживаясь в них, не задевая нашего сознания. И я часто задумывалась в последующие годы, почему же нам не были интересны, такие, казалось бы любопытные вещи, о которых сейчас я бы с удовольствием послушала и внимательно, и с интересом. И когда детей своих, не желающих учиться, не желающих узнавать что-то новое, полезное, расширять кругозор, начинаю ругать за нерадивость и отсутствие любознательности, естественно, вспоминаю себя и своих сокурсников. И скучающие лица, и нетерпеливое поглядывание на часы, когда же закончится эта очередная порция получения новых знаний и начнется настоящая жизнь, полная веселья, развлечений. Всего, что казалось гораздо более важным и захватывающим. Наверное, всегда, во все времена, юность не желала сидеть на месте, внимать мудрости добровольно и с неподдельным интересом. Но, как мы не сопротивлялись, самому главному педагоги, о которых я говорю, меня, по крайней мере, все же научили. И, возможно, именно эту задачу перед собой и ставит каждый хороший преподаватель и наставник. Они смогли дать понимание, что дело, которым занимаешься, нужно любить, искренне и преданно. И нужно вкладывать в него часть собственной души, и получать радость и удовлетворение от того чем занимаешься.
Спасибо дорогие мои учителя. Я вспоминаю с искренней благодарностью каждого из вас. Уверена, что и многие другие ваши ученики тоже. Ваши усилия не прошли даром, вы не напрасно вкладывали душу. И, думаю, вы об этом знали и не обижались, что в вашей профессии «отдача» и благодарность приходят лишь много лет спустя…
И какие же у нас были преподаватели! И не только по специальным дисциплинам, относящимся, непосредственно к выбранной профессии, но и те, что преподавали обычную, неспециализированную литературу, историю, математику. Почти все они были влюблены в свой предмет. Нет, не так, как бывает, к примеру, учитель истории считает свой предмет самым важным, а, физкультуру или, скажем, биологию презирает и считает ненужной тратой учебного времени. Преподаватели МКТ, о которых я говорю, любили и были по-настоящему увлечены наукой, которой они посвятили себя, не умаляя важности всех остальных предметов, ради того чтобы показать значимость преподаваемого ими.
Мы были молодые и глупые, как и все в столь юном возрасте. И, разумеется, не могли оценить по-достоинству, как нам повезло. И предметы необычные и достаточно интересные, чаще всего «отбывали», как неизбежную необходимость, без особого восторга. Не трогала нас история письменности. Библиография казалась скучнейшей наукой, основанной на строгих, никому не нужных правилах. Техника счета, на которой нас учили всевозможным приемам счета, обьясняли основы теории вероятности и даже давали решать задачи на логику, похожие на головоломки, тоже была для нас предметом, обязательным, а потому не увлекательным. И даже преподавательнице литературы, обычной, а не специализированной, которая была истинным фанатом своей профессии и настоящим энерджайзером, лишь изредка удавалось «достучаться» и действительно зажечь в нас искру, пробудить интерес. Она врывалась на лекции, подобная урагану. Всегда в невероятно яркой, даже кричащей одежде, с невероятным количеством макияжа насыщенно-ядовитых цветов. Взрывная, несколько деспотичная по характеру, она ненавидела глупость и посредственность. И так как, именно глупости и посредственности в нас было с избытком, она обрушивала на нас свой гнев и негодование. Она старалась раскрыть перед нами глубину произведений, красоту поэзии, привить любовь к литературе. Открыть для нас, тупиц и посредственностей, утонченность и волшебство ее мира. Но, опять же, в силу возраста и свойственного ему духа противоречия и некоторой душевной черствости, мы не желали думать, работать над собой, расти духовно. Преподавательница истории, умнейшая, ироничная женщина, вела лекции спокойно, вывести ее из равновесия было почти нереально. Но и история нас не сильно занимала, хотя она рассказывала доходчиво, интересно, и самую суть. Единственное, что мы действительно обожали, так это ее рассказы, опять же связанные с историей, но не относившиеся к программе. Она была прекрасной рассказщицей и часто, видимо чтобы встряхнуть нас, оживить интерес, разбавляла лекцию чем-то необычным и любопытным. Преподаватель библиографии взахлеб рассказывала нам в каком порядке полагается располагать выходные данные о книжном издании, как составлять каталоги, вести картотеку. Нам, разумеется, она казалась смешной женщиной , в нашем представлении преклонных лет, загружающей нас неинтересной, никому не нужной ерундой. И, о ужас, по этой ерунде еще и экзамен нужно было как-то сдать.
Большая часть знаний, которые пытались донести до нас наши прекрасные педагоги проходила мимо юных ветреных голов, не задерживаясь в них, не задевая нашего сознания. И я часто задумывалась в последующие годы, почему же нам не были интересны, такие, казалось бы любопытные вещи, о которых сейчас я бы с удовольствием послушала и внимательно, и с интересом. И когда детей своих, не желающих учиться, не желающих узнавать что-то новое, полезное, расширять кругозор, начинаю ругать за нерадивость и отсутствие любознательности, естественно, вспоминаю себя и своих сокурсников. И скучающие лица, и нетерпеливое поглядывание на часы, когда же закончится эта очередная порция получения новых знаний и начнется настоящая жизнь, полная веселья, развлечений. Всего, что казалось гораздо более важным и захватывающим. Наверное, всегда, во все времена, юность не желала сидеть на месте, внимать мудрости добровольно и с неподдельным интересом. Но, как мы не сопротивлялись, самому главному педагоги, о которых я говорю, меня, по крайней мере, все же научили. И, возможно, именно эту задачу перед собой и ставит каждый хороший преподаватель и наставник. Они смогли дать понимание, что дело, которым занимаешься, нужно любить, искренне и преданно. И нужно вкладывать в него часть собственной души, и получать радость и удовлетворение от того чем занимаешься.
Спасибо дорогие мои учителя. Я вспоминаю с искренней благодарностью каждого из вас. Уверена, что и многие другие ваши ученики тоже. Ваши усилия не прошли даром, вы не напрасно вкладывали душу. И, думаю, вы об этом знали и не обижались, что в вашей профессии «отдача» и благодарность приходят лишь много лет спустя…