Речь в судебных прениях по частному обвинению журналистки С.Кравченко по ст.116 УК (побои)
Уважаемый суд, уважаемые участники процесса!
Мировой суд завершает рассмотрение уголовного дела по частному обвинению гражданки Кравченко по ст.116 Уголовного кодекса РФ, т.е. в причинении побоев. Однако неверно было бы говорить, что в избиении охранника обвиняют обыкновенную гражданку. Как раз здесь под угрозой наказания оказался с большой буквы Журналист, один из тех немногих в городе, кто не боится защищать права граждан. Светлана Николаевна исполняла свой журналистский долг, действовала согласно законодательных и этических норм и, тем не менее, в итоге подверглась уголовному преследованию за свою профессиональную деятельность.
Из всех представленных обвинением доказательств нет ни одного вызывающего доверия и убеждающего в совершении преступления моей подзащитной. Показания свидетелей, являющихся сотрудниками небольшого коллектива, заведомо предвзяты, медицинская документация противоречива, а в части, касающейся правомерности своей охранной деятельности, обвинитель скорее навредил себе и своей охранной организации, нежели убедил суд и зрителей в том, что он действовал правомерно.
Так, из показаний Кривошеева и свидетелей следует, что на территории здания «модуля», где произошел инцидент, якобы действует пропускной и внутриобъектовый режим. Однако никаких документальных подтверждений правомерности взаимоотношений между охранным предприятием и именно ООО «АБВК-Сочи» - ни договора на оказание охранных услуг, ни положения о пропускном и внутриобъектовом режиме мы так и не увидели, хотя защита прилагала все усилия для истребования такой документации. Более того, в соответствии с лицензией №00782 от 05 сентября 2008 г. до января 2012 г. частное охранное предприятие «Регион-3» не могло оказывать охранной услуги в виде обеспечения внутриобъектового и пропускного режима на объектах.
Также в должностной инструкции оперативному дежурному ООО «ЧОП «Регион-3» отсутствует обязанность последнего обеспечивать режим на объекте. Кроме того, на момент инцидента у Кривошеева отсутствовало удостоверение установленного образца, а в том, что было предоставлено на обозрение суду также не давалось полномочий на обеспечение внутриобъектового и пропускного режима. Кстати, подобные серьезные нарушения не впервой для ООО «ЧОП «Регион-3», например, за год до инцидента по инициативе ГУВД по Краснодарскому краю решением краевого Арбитражного суда охранная организация уже была привлечена к административной ответственности за подобное, что освещено в ходе процесса.
А это значит, что действия частного охранника Кривошеева по целому ряду оснований являлись противоправными и выходили за рамки его полномочий, в чем усматриваются признаки преступления, предусмотренного ст.203 УК РФ - «Превышение полномочий работником частной охранной организации, имеющим удостоверение частного охранника, при выполнении ими своих должностных обязанностей».
Необходимо отметить, что действия охранника были неправомерны и в вопросе препятствованию журналисту в проведении видеосъемки.
В соответствии со ст.29 Конституции РФ «Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.» Ограничения на видеосъемку установлены, например, Уголовно-процессуальным, Арбитражно-процессуальным, уголовно-исполнительным и др. кодексами. Ни в одном федеральном законе нет запрета на видеосъемку ООО «АБВК-Сочи» или иных учреждений, открытых, как мы установили, для беспрепятственного доступа граждан. Возможно, правомерным бы было ограничение доступа к коммерческой информации с выполнением ряда условий согласно Федерального закона Российской Федерации N 98-ФЗ от 29 июля 2004 г. «О коммерческой тайне» - с определением перечня информации, составляющей коммерческую тайну, нанесением грифа «коммерческая тайна» на материальные носители и прочими мерами. Однако никто из оппонентов ни разу не сослался на коммерческую тайну, они лишь апеллировали к некоему возвышенному статусу «стратегического режимного объекта». Естественно, никаким стратегическим режимным объектом ООО «АБВК-Сочи» не является хотя бы по той причине, что согласно Гражданского кодекса в соответствии со своей организационно-правовой формой деятельность этого общества направлена исключительно на извлечение прибыли. Как выяснено в судебном заседании, в число объектов, подлежащих государственной охране, эта коммерческая организация не входит.
При этом обвинение так и не представило нам легитимного нормативно-правового акта, по которому запрещена видеосъемка в ООО «АБВК-Сочи», вопреки уверениям Кривошеева являющемся самостоятельным субъектом хозяйственной деятельности и договорного права. Безосновательные и ничем не подкрепленные утверждения Кривошеева и его сторонников в некоем запрете, неконституционны. А из этого следует, что поведение представителя охранной организации с самого начала являлось противоправным, ведь инцидент возник именно из-за страха Сафроновой и Кривошеева перед видеосъемкой. И именно противоправность поведения этих лиц привела к возникновению и эскалации конфликта.
Напротив, с точки зрения права журналист Кравченко действовала открыто, гласно, в публичных интересах и в полном соответствии с полномочиями и правами журналиста, предоставленными Федеральным Законом «О СМИ» и иными НПА.
В основу обвинения положены показания свидетелей - сотрудниц «АБВК-Сочи» Сафроновой, Красильниковой и Пирожниковой. Очевидно, что они не являются объективными и непредвзятыми свидетелями, ведь Кравченко ужасно их всех обидела, включив видеокамеру в офисе коммерческой организации. В суде было заметно, что все свидетельницы питают нескрываемую неприязнь к Светлане Николаевне. Более того, свидетель Сафронова в ходе инцидента 08 декабря 2011 г. напрямую угрожала ей судебным преследованием. Она же в суде явно давала неправдивые показания, соврав о том, что беспокоилась за некие секретные документы, о том, что Кравченко не объяснила цель своего визита и что она не давала никаких указаний по выведению и задержанию Кравченко в кабинете. Ценность показаний такого заинтересованного в исходе дела очевидца близка к нулю.
Показания всех свидетелей, как и впрочем обвинителя объединяет занятная особенность: они отлично помнят, что Кравченко вела себя неадекватно, избивала охранника, однако как только речь коснулась деталей, то вся память у них куда-то улетучилась. Ни Сафронова, ни Пирожникова, ни Красильникова не смогли нам пояснить чем, как и куда конкретно наносились удары. При этом Пирожникова вообще не могла определиться то ли толкала Кравченко ладонями, то ли била кулаками или же другими предметами, в т.ч. по голове. Красильникова рассказала, что журналист ловко избивала летящего вниз по лестнице охранника, но вот достигали ли удары ногами цели она не знает, поскольку видела, как журналист ими только размахивала. Одновременно в показаниях весомо разнятся сведения о количестве якобы нанесенных ударов, что само по себе может и не иметь изобличающего во лжи характера, но в обстоятельствах, когда свидетели, не моргая, озвучивают факт причинения побоев, но, путаясь и запинаясь, не могут пояснить конкретных деталей избиения, локализацию и количество ударов, можно утверждать лишь об одном - о том, что свидетели выдают желаемое за действительное, а проще говоря придумывают избиение, дабы наказать строптивую журналистку. Если бы Кравченко руками, ногами и подручными средствами нанесла то количество ударов Кривошееву, которое ей приписывают, то мы бы здесь обсуждали не длину царапины в миллиметрах, а длительность стационарного лечения пострадавшего и количество наложенных швов.
Смущают оговорки обвинителя и свидетелей о том, куда же делась видеосъемка, которую вели сотрудники «АБВК-Сочи». Считаем, что как раз она и устранила бы все сомнения в том, что Кравченко не била сотрудника ЧОПа, однако, разумеется, появление такой видеосъемки было невыгодно для обвинения. Вкупе с этим необходимо отметить, что в ходе процесса частный обвинитель отказался от нескольких серьёзных доказательств обвинения. Например, от допроса сотрудника все той же ООО «АБВК-Сочи» Финикова, принимавшего активное участие в конфликте и наблюдавшего впоследствии несколько гематом на голове и разбитое ухо у охранника. Так же обвинение предложило защите самим истребовать важнейшие сведения из медицинского пункта, где якобы Кривошееву первоначально оказывали помощь.
Такие действия со стороны частного обвинителя не могут не вызывать недоумения. Хотя возможно, как раз здесь кроется нежелание еще больше запутывать ситуацию и изобличить себя во лжи. Ведь как раз сведения, почерпнутые из медицинской документации стали максимально противоречивыми. Ведь первоначально в ухе Кривошеева была обнаружена лишь одна некровоточащая ссадина размером 2 на 1 мм и гиперимия на щеке. Через несколько дней эти следы разрослись и превратились уже в целых три ссадины ужасающими размерами 3 на 2 мм, 2 на 4 мм и 3 на 3 мм. Каким образом произошла столь чудная эволюция ссадин нам так никто не пояснил, а данное противоречие в ходе судебного следствия устранено не было, несмотря на вызов для допроса судебно-медицинского эксперта. Смею напомнить суду, что в соответствии с ч.3 ст.49 Конституции РФ неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого.
Перейду к общей характеристике вменяемого моей подзащитной преступления.
Объективная сторона ст.116 УК РФ характеризуется деянием в форме активных действий, последствием в виде физической боли и причинной связи между ними. В нашем случае, нет никаких объективных данных, свидетельствующих о том, что Кравченко наносила удары Кривошееву. Ни он, ни его свидетели так и не смогли внести ясность КОГДА, ЧЕМ, КАК И КУДА был нанесен удар, причинивший ссадину. Обвинения, основанные на одних лишь предположениях, не могут быть положены в основу обвинительного приговора. Необходимо отметить, что в ходе заседания Кривошеев отказался от поддержания обвинения по фактам нанесения всех ударов, кроме якобы повлекшего царапину. А это по нашему мнению значит, что суд при вынесении обвинительного приговора не может выйти за пределы предъявленного обвинения и ссылаться на множественность нанесенных потерпевшему ударов.
Далее. Обязательным признаком состава преступления являются последствия в виде физической боли. Ни разу в ходе процесса Кривошеев не сослался на то, что он испытывал боль. Более того, и он подтвердил показания свидетеля, что царапину в ухе ему показали очевидцы, т.е. узнал о ней только, когда ему об этом сообщили. Все дальнейшие обращения «потерпевшего» в медучреждения были направлены не на получение медицинской помощи, а на фиксацию самого факта появления царапины. Когда же и как ссадины были получены, мы достоверно не узнали, а то, что в ходе судебного заседания в стрессовой ситуации в присутствии зрителей Кривошеев ковырялся очками в собственном ухе красноречиво свидетельствует о многом.
Субъективная сторона побоев характеризуется виной в форме прямого или косвенного умысла. Неосторожное причинение физической боли ответственности не влечет.
Ранее изложенный анализ доказательств вины можно резюмировать тем, что обвинением не представлено сколько-нибудь веских доказательств вины Кравченко, в том, что она намеренно стремилась причинить болевые ощущения Кривошееву.
Важно и то, что ни один из свидетелей обвинения не смог внятно и убедительно назвать мотив «преступления». Не смог его сформулировать и обвинитель. В качестве причин, по которой журналист якобы накинулась на охранника, назывались то, что он уходил куда-то звонить и препятствовал видеосъемке. Ни одна из этих версий после исследования приобщенных защитой аудио- и видеозаписей не выдерживает критики, поскольку Светлана Николаевна в течение всего инцидента вела себя корректно и выдержано, вопреки дружным обвинениям в неадекватности со стороны Кривошеева, Сафроновой, Красильниковой и Пирожниковой. Невозможно поверить в то, что спокойная и выдержанная Кравченко резко накинулась на сотрудника охраны, исколошматив его всем чем можно, а затем так же неожиданно успокоилась. Такие предположения являются лишь ничем не подтвержденными домыслами обвинения и опять же не могут положены в основу обвинительного приговора.
Подытоживая сказанное, считаю необходимым отметить, что и стороне защиты, и, думаю, зрителям довольно неуютно присутствовать здесь. Неуютно потому что стыдно за охрану, которая не может отличить пластиковую карточку от удостоверения журналиста, которая выдаёт за побои крошечную царапину, которая не разбирается в собственных правах да обязанностях и бездумно выполняет все указания, даже противоречащие закону и Конституции. Это такие охранники, как потерпевший, невежественные и услужливые, не пускают граждан на общедоступные городские пляжи, перегораживают общедоступные парковки и запрещают журналистам собирать общедоступную информацию. Причем безо всяких веских оснований, внятных объяснений и самое главное, незаконно.
На основании изложенного, и в связи с отсутствием события преступления прошу суд вынести оправдательный приговор в отношении Кравченко С.Н. Кроме того, в соответствии ст.29 ч.4 УПК РФ в связи с выявленными нарушениями закона со стороны ООО «ЧОП «Регион-3» и частного охранника Кривошеева при осуществлении частной охранной деятельности, которые посягают на права и свободы граждан, прошу суд вынести частное определение и выделить соответствующие материалы для направления в правоохранительные органы.
В итоге судья Катерина Калустова признала Кравченко виновной и присудила штраф десять тысяч рублей. На наши доводы, тезисы и умозаключения она просто не обратила внимания. Не заметила... Готовим апелляционную жалобу.
Мировой суд завершает рассмотрение уголовного дела по частному обвинению гражданки Кравченко по ст.116 Уголовного кодекса РФ, т.е. в причинении побоев. Однако неверно было бы говорить, что в избиении охранника обвиняют обыкновенную гражданку. Как раз здесь под угрозой наказания оказался с большой буквы Журналист, один из тех немногих в городе, кто не боится защищать права граждан. Светлана Николаевна исполняла свой журналистский долг, действовала согласно законодательных и этических норм и, тем не менее, в итоге подверглась уголовному преследованию за свою профессиональную деятельность.
Из всех представленных обвинением доказательств нет ни одного вызывающего доверия и убеждающего в совершении преступления моей подзащитной. Показания свидетелей, являющихся сотрудниками небольшого коллектива, заведомо предвзяты, медицинская документация противоречива, а в части, касающейся правомерности своей охранной деятельности, обвинитель скорее навредил себе и своей охранной организации, нежели убедил суд и зрителей в том, что он действовал правомерно.
Так, из показаний Кривошеева и свидетелей следует, что на территории здания «модуля», где произошел инцидент, якобы действует пропускной и внутриобъектовый режим. Однако никаких документальных подтверждений правомерности взаимоотношений между охранным предприятием и именно ООО «АБВК-Сочи» - ни договора на оказание охранных услуг, ни положения о пропускном и внутриобъектовом режиме мы так и не увидели, хотя защита прилагала все усилия для истребования такой документации. Более того, в соответствии с лицензией №00782 от 05 сентября 2008 г. до января 2012 г. частное охранное предприятие «Регион-3» не могло оказывать охранной услуги в виде обеспечения внутриобъектового и пропускного режима на объектах.
Также в должностной инструкции оперативному дежурному ООО «ЧОП «Регион-3» отсутствует обязанность последнего обеспечивать режим на объекте. Кроме того, на момент инцидента у Кривошеева отсутствовало удостоверение установленного образца, а в том, что было предоставлено на обозрение суду также не давалось полномочий на обеспечение внутриобъектового и пропускного режима. Кстати, подобные серьезные нарушения не впервой для ООО «ЧОП «Регион-3», например, за год до инцидента по инициативе ГУВД по Краснодарскому краю решением краевого Арбитражного суда охранная организация уже была привлечена к административной ответственности за подобное, что освещено в ходе процесса.
А это значит, что действия частного охранника Кривошеева по целому ряду оснований являлись противоправными и выходили за рамки его полномочий, в чем усматриваются признаки преступления, предусмотренного ст.203 УК РФ - «Превышение полномочий работником частной охранной организации, имеющим удостоверение частного охранника, при выполнении ими своих должностных обязанностей».
Необходимо отметить, что действия охранника были неправомерны и в вопросе препятствованию журналисту в проведении видеосъемки.
В соответствии со ст.29 Конституции РФ «Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.» Ограничения на видеосъемку установлены, например, Уголовно-процессуальным, Арбитражно-процессуальным, уголовно-исполнительным и др. кодексами. Ни в одном федеральном законе нет запрета на видеосъемку ООО «АБВК-Сочи» или иных учреждений, открытых, как мы установили, для беспрепятственного доступа граждан. Возможно, правомерным бы было ограничение доступа к коммерческой информации с выполнением ряда условий согласно Федерального закона Российской Федерации N 98-ФЗ от 29 июля 2004 г. «О коммерческой тайне» - с определением перечня информации, составляющей коммерческую тайну, нанесением грифа «коммерческая тайна» на материальные носители и прочими мерами. Однако никто из оппонентов ни разу не сослался на коммерческую тайну, они лишь апеллировали к некоему возвышенному статусу «стратегического режимного объекта». Естественно, никаким стратегическим режимным объектом ООО «АБВК-Сочи» не является хотя бы по той причине, что согласно Гражданского кодекса в соответствии со своей организационно-правовой формой деятельность этого общества направлена исключительно на извлечение прибыли. Как выяснено в судебном заседании, в число объектов, подлежащих государственной охране, эта коммерческая организация не входит.
При этом обвинение так и не представило нам легитимного нормативно-правового акта, по которому запрещена видеосъемка в ООО «АБВК-Сочи», вопреки уверениям Кривошеева являющемся самостоятельным субъектом хозяйственной деятельности и договорного права. Безосновательные и ничем не подкрепленные утверждения Кривошеева и его сторонников в некоем запрете, неконституционны. А из этого следует, что поведение представителя охранной организации с самого начала являлось противоправным, ведь инцидент возник именно из-за страха Сафроновой и Кривошеева перед видеосъемкой. И именно противоправность поведения этих лиц привела к возникновению и эскалации конфликта.
Напротив, с точки зрения права журналист Кравченко действовала открыто, гласно, в публичных интересах и в полном соответствии с полномочиями и правами журналиста, предоставленными Федеральным Законом «О СМИ» и иными НПА.
В основу обвинения положены показания свидетелей - сотрудниц «АБВК-Сочи» Сафроновой, Красильниковой и Пирожниковой. Очевидно, что они не являются объективными и непредвзятыми свидетелями, ведь Кравченко ужасно их всех обидела, включив видеокамеру в офисе коммерческой организации. В суде было заметно, что все свидетельницы питают нескрываемую неприязнь к Светлане Николаевне. Более того, свидетель Сафронова в ходе инцидента 08 декабря 2011 г. напрямую угрожала ей судебным преследованием. Она же в суде явно давала неправдивые показания, соврав о том, что беспокоилась за некие секретные документы, о том, что Кравченко не объяснила цель своего визита и что она не давала никаких указаний по выведению и задержанию Кравченко в кабинете. Ценность показаний такого заинтересованного в исходе дела очевидца близка к нулю.
Показания всех свидетелей, как и впрочем обвинителя объединяет занятная особенность: они отлично помнят, что Кравченко вела себя неадекватно, избивала охранника, однако как только речь коснулась деталей, то вся память у них куда-то улетучилась. Ни Сафронова, ни Пирожникова, ни Красильникова не смогли нам пояснить чем, как и куда конкретно наносились удары. При этом Пирожникова вообще не могла определиться то ли толкала Кравченко ладонями, то ли била кулаками или же другими предметами, в т.ч. по голове. Красильникова рассказала, что журналист ловко избивала летящего вниз по лестнице охранника, но вот достигали ли удары ногами цели она не знает, поскольку видела, как журналист ими только размахивала. Одновременно в показаниях весомо разнятся сведения о количестве якобы нанесенных ударов, что само по себе может и не иметь изобличающего во лжи характера, но в обстоятельствах, когда свидетели, не моргая, озвучивают факт причинения побоев, но, путаясь и запинаясь, не могут пояснить конкретных деталей избиения, локализацию и количество ударов, можно утверждать лишь об одном - о том, что свидетели выдают желаемое за действительное, а проще говоря придумывают избиение, дабы наказать строптивую журналистку. Если бы Кравченко руками, ногами и подручными средствами нанесла то количество ударов Кривошееву, которое ей приписывают, то мы бы здесь обсуждали не длину царапины в миллиметрах, а длительность стационарного лечения пострадавшего и количество наложенных швов.
Смущают оговорки обвинителя и свидетелей о том, куда же делась видеосъемка, которую вели сотрудники «АБВК-Сочи». Считаем, что как раз она и устранила бы все сомнения в том, что Кравченко не била сотрудника ЧОПа, однако, разумеется, появление такой видеосъемки было невыгодно для обвинения. Вкупе с этим необходимо отметить, что в ходе процесса частный обвинитель отказался от нескольких серьёзных доказательств обвинения. Например, от допроса сотрудника все той же ООО «АБВК-Сочи» Финикова, принимавшего активное участие в конфликте и наблюдавшего впоследствии несколько гематом на голове и разбитое ухо у охранника. Так же обвинение предложило защите самим истребовать важнейшие сведения из медицинского пункта, где якобы Кривошееву первоначально оказывали помощь.
Такие действия со стороны частного обвинителя не могут не вызывать недоумения. Хотя возможно, как раз здесь кроется нежелание еще больше запутывать ситуацию и изобличить себя во лжи. Ведь как раз сведения, почерпнутые из медицинской документации стали максимально противоречивыми. Ведь первоначально в ухе Кривошеева была обнаружена лишь одна некровоточащая ссадина размером 2 на 1 мм и гиперимия на щеке. Через несколько дней эти следы разрослись и превратились уже в целых три ссадины ужасающими размерами 3 на 2 мм, 2 на 4 мм и 3 на 3 мм. Каким образом произошла столь чудная эволюция ссадин нам так никто не пояснил, а данное противоречие в ходе судебного следствия устранено не было, несмотря на вызов для допроса судебно-медицинского эксперта. Смею напомнить суду, что в соответствии с ч.3 ст.49 Конституции РФ неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого.
Перейду к общей характеристике вменяемого моей подзащитной преступления.
Объективная сторона ст.116 УК РФ характеризуется деянием в форме активных действий, последствием в виде физической боли и причинной связи между ними. В нашем случае, нет никаких объективных данных, свидетельствующих о том, что Кравченко наносила удары Кривошееву. Ни он, ни его свидетели так и не смогли внести ясность КОГДА, ЧЕМ, КАК И КУДА был нанесен удар, причинивший ссадину. Обвинения, основанные на одних лишь предположениях, не могут быть положены в основу обвинительного приговора. Необходимо отметить, что в ходе заседания Кривошеев отказался от поддержания обвинения по фактам нанесения всех ударов, кроме якобы повлекшего царапину. А это по нашему мнению значит, что суд при вынесении обвинительного приговора не может выйти за пределы предъявленного обвинения и ссылаться на множественность нанесенных потерпевшему ударов.
Далее. Обязательным признаком состава преступления являются последствия в виде физической боли. Ни разу в ходе процесса Кривошеев не сослался на то, что он испытывал боль. Более того, и он подтвердил показания свидетеля, что царапину в ухе ему показали очевидцы, т.е. узнал о ней только, когда ему об этом сообщили. Все дальнейшие обращения «потерпевшего» в медучреждения были направлены не на получение медицинской помощи, а на фиксацию самого факта появления царапины. Когда же и как ссадины были получены, мы достоверно не узнали, а то, что в ходе судебного заседания в стрессовой ситуации в присутствии зрителей Кривошеев ковырялся очками в собственном ухе красноречиво свидетельствует о многом.
Субъективная сторона побоев характеризуется виной в форме прямого или косвенного умысла. Неосторожное причинение физической боли ответственности не влечет.
Ранее изложенный анализ доказательств вины можно резюмировать тем, что обвинением не представлено сколько-нибудь веских доказательств вины Кравченко, в том, что она намеренно стремилась причинить болевые ощущения Кривошееву.
Важно и то, что ни один из свидетелей обвинения не смог внятно и убедительно назвать мотив «преступления». Не смог его сформулировать и обвинитель. В качестве причин, по которой журналист якобы накинулась на охранника, назывались то, что он уходил куда-то звонить и препятствовал видеосъемке. Ни одна из этих версий после исследования приобщенных защитой аудио- и видеозаписей не выдерживает критики, поскольку Светлана Николаевна в течение всего инцидента вела себя корректно и выдержано, вопреки дружным обвинениям в неадекватности со стороны Кривошеева, Сафроновой, Красильниковой и Пирожниковой. Невозможно поверить в то, что спокойная и выдержанная Кравченко резко накинулась на сотрудника охраны, исколошматив его всем чем можно, а затем так же неожиданно успокоилась. Такие предположения являются лишь ничем не подтвержденными домыслами обвинения и опять же не могут положены в основу обвинительного приговора.
Подытоживая сказанное, считаю необходимым отметить, что и стороне защиты, и, думаю, зрителям довольно неуютно присутствовать здесь. Неуютно потому что стыдно за охрану, которая не может отличить пластиковую карточку от удостоверения журналиста, которая выдаёт за побои крошечную царапину, которая не разбирается в собственных правах да обязанностях и бездумно выполняет все указания, даже противоречащие закону и Конституции. Это такие охранники, как потерпевший, невежественные и услужливые, не пускают граждан на общедоступные городские пляжи, перегораживают общедоступные парковки и запрещают журналистам собирать общедоступную информацию. Причем безо всяких веских оснований, внятных объяснений и самое главное, незаконно.
На основании изложенного, и в связи с отсутствием события преступления прошу суд вынести оправдательный приговор в отношении Кравченко С.Н. Кроме того, в соответствии ст.29 ч.4 УПК РФ в связи с выявленными нарушениями закона со стороны ООО «ЧОП «Регион-3» и частного охранника Кривошеева при осуществлении частной охранной деятельности, которые посягают на права и свободы граждан, прошу суд вынести частное определение и выделить соответствующие материалы для направления в правоохранительные органы.
В итоге судья Катерина Калустова признала Кравченко виновной и присудила штраф десять тысяч рублей. На наши доводы, тезисы и умозаключения она просто не обратила внимания. Не заметила... Готовим апелляционную жалобу.