А.В. Дружинин путешественник
Читая очередное описание пути, историк дня сегодняшнего найдет многое, характеризующее эпоху. Гениальным, право, было то, что в Выре под С.-Петербургом был создан Музей дорожного быта, где неоднократно останавливался А.С. Пушкин, который много колесил по стране. Сделать музейное собрание с элементами этнографии на тракте С.-Петербург - Нарва никто не удосужился, хотя на нем сохранилось несколько дорожных станций нач. XIX в., строения арх. Л. Руско[1]. - Это ли не мощный задел музейному делу? Рачительные европейцы давно бы сделали на этом бизнес. Русский же ум спит.
Строки Пушкина о дорогах России перекликаются с дорожными впечатлениями А.В. Дружинина, искреннего почитателя гениального таланта:
(11.06.1853). «Нарва, в гостинице с престарелой мебелью после сна и путешествия к водопаду[2].
Сегодни, едучи в дилижансе где-то за Ямбургом, я в первый раз поражен был мыслью о том, что вечно юная природа, о которой, как о книге, изданной казенным ведомством, ничего дурного сказать не позволено, - может наводить уныние и казаться весьма гадкою. Всякая комнатка, меблированная чистенько, право, красивее какой-нибудь лужайки с мелким кустарником или леска, состоящего из ольхи и подобных растений. Если подобного рода пейзаж освещен уже высоко стоящим и пекущим солнцем, от его вида душа стесняется! Или уже я сам стал не тот, или совершенная свобода в моих передвижениях меня изменила! Где то время, когда вид какого-нибудь домика с зелеными ставнями и палисадником перед окнами заставлял мое сердце биться сильнее и когда, выехав как-нибудь за город, я чувствовал потребность бегать и валяться по зеленой траве? Неужели для того, чтоб ценить жизнь с природою, человеку следует служить и сидеть за столом с писарями без всякой надежды на отпуск? А оно почти так - жизнь без стеснения как жизнь без волнения - может претить! Я сижу теперь в теплый, но серенький вечер, под окном, в том самом городе, что был мною воспет в прозе (…). А впрочем всему свое время - нельзя долго питаться одними и теми же радостями.
Спутниками моими были лица довольно типические и о которых нужно будет при случае вспомнить[3]. Хорошенькая брюнетка, гувернантка из англичанок, другая в трауре, похожая на мою добродетельную пигалицу, француз вояжер по мануфактурной части[4] потом толстый немец с добродушнейшим лицом, но пьяница изумительный. Он подчивал маленькую трехлетнюю девочку портвейном и кричал вояжеру: «Француз, не спи!» Желая его расшевелить, он собрался поднести табак к носу француза, но вместо того всыпал щепотку ему в рот. Тот все вынес и только смеялся. Немец на всякой станции выпивал по бутылке и нас смешил[5]. Был еще павловский офицер с отдувшимися губами из породы людей, которые всю жизнь остаются кадетами да еще какой-то молодой помещик, мой сосед с дутым и ребяческим лицом, глупый довольно резонер. Он между прочим сожалел, что наши мужики живут в курных избах и ездят в двуколкных тележках. Потом были другой помещик и еще студент, люди довольно порядочные»[6].
Следующий фрагмент Дневника, в котором описываются события другого переезда, составили для Дружинина «материал для будущих произведений фантазии»: (11.10.1854). «…возвращаясь в Петербург, я случайно набрел на одну юную и привлекательную особу, о которой до сей минуты вспоминаю с удовольствием. Дело происходило в нарвском дилижансе, я сел в него с головной болью и не предугадывал ничего доброго, когда внезапно села рядом со мной свеженькая девушка лет 18, одетая чисто и небогато и говорившая хорошо по-немецки[7]. Отвращение мое к немкам таково, что я с состраданием взирал на ее умненькое личико, с продолговатым носиком и щеками couleur de pomme {румяными, как яблоко (франц.).}. На переезде к первой станции мы вступили в разговор, и я узнал, что моя соседка русская, хотя живет в Нарве и воспитывалась в немецком пансионе. В короткое время девица рассказала мне многое о себе, о своих родных, о месте жительства и хотя, говоря по-русски, употребляла довольно мещанские обороты речи, но показала в себе нечто особенное, чистенькое, смелое и благородное. Мне кажется, она с своей осанкой и личиком d'un garcon d'une bonne maison {мальчика из хорошего дома (франц.).} отыгралась бы от десяти волокит. В карете ее знали многие, но она равно была любезна с приятелями и незнакомцами, сидела тихо, спала спокойно, одним словом, вела себя так, как может вести себя самая изящная, благовоспитанная и привычная к людям девочка. На ней был темненький салоп и белая шляпка, сделанная со вкусом, рука у ней была маленькая, белая и «без перчатки». Чтоб понять всю привлекательность этого врожденного изящества посреди небогатой обстановки, стоило сравнить девочку с ее визави - полной, богато одетой и пышно развитой веселой стерьвы немецкого происхождения, с изобилием браслетов на руках. Эта последняя приобрела мою ненависть и в течение дороги же была наказана за одну гадость, ею мне устроенную. Такова, одним словом, была нарвская девчоночка, о которой здесь идет речь, что я истинно от души при прощаньи пожелал ей всего лучшего в жизни и теперь благодарен ей за материал для будущих произведений фантазии»[8].
О плохом состоянии дороги Шавково - Марьинское - Заянье читаем в прошении зажиточного крестьянина из д. Шавково В. Евстифеева, который вознамерился построить у себя на родине храм[9]: (20.12.1896). «…Прошение временнаго СПб. купца, из крестьян Гдовскаго уезда Заянскаго прихода, дер. Шавково, Василия Евстифеева Евстифеева, от 16 марта сего 1896 г., на имя Его Высокопреосвященства, в коем просит о разрешении ему на собственныя средства на земельном участке уступаемом по его просьбе и по просьбе крестьян местным землевладельцем И.Л. Блоком[10]:
а.) построить в дер. Шавково, удаленной с группой других деревень - Преображенска, Хотышина, Кореловщины, Белая Выставка и Лотохово - от своего приходскаго в селе Заянье храма на 12 верст крайне затруднительной для жителей названных деревень, особенно в весеннюю распутицу и осеннее ненастье, дороги»[11].
Скверной назвал эту дорогу и автор Дневника: (5.09.1855). «В пятницу вечером поехал с Обольяниновым к Мейеру и провел там в обществе всех гверезнинских обитателей два дни.
…Вчера, воротясь домой по скверной дороге, пообедав и выспавшись, весь вечер посвятил на чтение»[12].
В то же время имеется запись о красотах на том же участке пути - Преображенское - Леонтьевское - Гверезно: (18.07.1854). «Во вторник поехал к Мейеру, наперед поработавши достаточно, проехался не без удовольствия, любуясь красивой лощиной, где течет река Руя; если это место некрасиво, то я уже ровно ничего не понимаю в природе и вся Петербургская губерния действительно скверна[13]. Пусть здесь будет город со старым замком, сад и дворец, тогда всякий бы считал за радость иметь у себя пейзаж, писанный с этой местности»[14].
Имеется конкретное указание, что дорога от Марьинско до Леонтьевского занимала час времени: «По условию, заключенному во вторник третьего дня, я ждал к себе Томсона, чтоб ехать вместе к моему бесценному <...> Трефорту. (…) Томсон, всегда имеющий привычку приезжать черт знает в какое время, извлек меня из опочивальни, и мы поехали. Вся дорога совершилась в час»[15].
Кратко писатель упоминает красоты оз. Самро: «Дорога к Маслову прошла довольно приятно, я любовался видом нашего Гдовского озера-моря»[16].
[1] Близ Доложска, кстати, имеется д. Руско. Местные знатоки утверждают, что правильное написание ее «Руско», а не «Русско», как пишут сейчас.
[2] Гул водопада был слышан по всему городу, создавая своеобразие и звуковой фон Нарвы.
[3] Дорожные зарисовки - сюжеты будущих произведений.
[4] В Нарве существует до сих пор Кренгольмская мануфактура, крупнейшая в свое время в Европе, а так же существовали ткацкие предприятия барона Штиглица. В XIX в. они использовали энергию нарвского водопада. «…знаменитая Кренгольмская Мануфактура, которая являлась крупнейшей фабрикой в Российской империи. Это мощный, компактно расположенный промышленный архитектурный комплекс, который в значительной степени определяет облик современной Нарвы. Торговый знак Кренгольма известен далеко за пределами республики. Пряжа, ткани, махровые полотенца, постельное бельё являются экспортной продукцией в страны Европы, Северной Америки и Азии». // Интернет.
[5] Пьянство в дороге - распространенное явление на протяжении сотен лет. Ср.: «Поездка в Москву, Кунцово, СПб. и Марьинское. (…). 15 июня. Отъезд; Вскачь до станции железной дороги. Остановка, однако приезжаю во время. Конногвардеец Стремоухов. Соляникова нет. Садимся. Мои соседи. Генерал Смецкой. Теодольф Иванович. Американец Стон и его жена. Откупщик Кузин. (…) Кузин производит скандалы и чуть не падает на дорогу. (…) Огромный ночной скандал с Кузиным. Его выводят. / 16 июня. (…) Еще Кузин, но уже спящий. Приезд в Петербург».
Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 395.
[6] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 185.
[7] В Прибалтике (и в Нарве) в большом ходу был немецкий язык. «…Большее развитие грамотности (…) в Эстляндской губернии - от преобладания населения, исповедующего протестантскую религию, при чем в этом последнем населении знание грамоте почти исключительно следует отнести к туземным наречиям, а не к русскому языку. Эсты, исповедуя лютеранскую религию, вследствие ее требований, на две трети грамотны на своем наречии; русский же язык в сельском населении вовсе не изучается, а немецкий усваивается эстами, живущими в прислуге и занимающимися мастерствами в городах. (…) Наиболее умственно развиты и наиболее интеллигентны из инородческого населения немцы - колонисты, которые в отношении развития и образования вообще превосходят наш простой народ».
Военно-статистическое обозрение Петербургского военного округа. Составлено при Штабе войск Гвардии и Петербургского военного округа. Часть I. С.-Петербург. 1884.
[8] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 322.
[9] «…он подает прошение и заказывает проект церкви для своей родной деревни. 15 июня 1897 года там состоялась закладка каменного храма (С.-Петербургский Духовный Вестник. 1897. № 26. С. 513), строительство которого было завершено через два года - церковь Преображения Господня (архитекторы С. Андреев и Н. Мельников)».
Степанова Г.М. «В.Е. Евстифеев». Рукопись Сланцевской ОРБ. 2004.
[10] В.Е. Евстифеев - бывший крепостной Блоков.
И.Л. Блок, дядька поэта А.А. Блока, владелец имения Преображенское. Был губернатором в Гродно и Самаре. 9.03.1906 в Самаре убит террористами. На месте убийства была построена часовня, разрушенная большевиками. Интернет.
[11] Степанова Г.М. «В.Е. Евстифеев». Рукопись Сланцевской ОРБ. 2004.
[12] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 350.
[13] «Красивая лощина» имеется вблизи имения Блоков - в д. Малафьевка.
[14] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 307.
[15] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 216.
[16] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 210. Оз. Самро - крупнейшее в Гдовском уезде.