А.В. Дружинин и Д.Ф. Харламова
А.В. Дружинин принимал живое участие в литературной судьбе офицера М.А. Ливенцова, с которым был знаком много раньше, но общение с которым по каким-то причинам было прервано. Михаил Алексеевич находился в действующей армии на Кавказе и писал автору об общих знакомых и о сражениях.
По приезде своем в столицу М.А. Ливенцов познакомил автора с Д.Ф. Харламовой, которая так же, как и А.В. Дружинин имела имение в Гдовском уезде, которое писатель никак не обозначает ни в одном из своих повествований
Александр Васильевич неоднократно проезжал мимо имения, фактически, мимо двух имений Д.Ф. Харломой - Сижно и Заудобо, по пути из Нарвы в Марьинское: «С Д.Ф. Харламовой Дружинин познакомился зимой 1855 г. благодаря своему приятелю офицеру М.А. Ливенцову, приехавшему на короткое время в Петербург с Кавказа и, видимо, имевшему поручения от ее родственников - Муравьева-Карского или кого-либо из Чавчавадзе[1]. Впоследствии, 5.11.55 г., Ливенцов напишет Дружинину: «Ежели Вы были у Дарьи Федоровны, уведом[ь]те, пожалуйста, мне интересно знать, как Вы нашли ее и что вышло из этого знакомства»[2]. Д.Ф. Харламова произвела впечатление на писателя: после отъезда приятеля на Кавказ он намеревался посетить соседку. «О вашей знакомой Д.Ф. Харламовой, - сообщает Дружинин 23.07.(1855 г.) Ливенцову, - я имел недавно известие, она здорова, и я дал обещание быть у нее, но расстояние между нашими владениями (35 верст) меня смущает»[3].
«В письме к приятелю от 20.08.55 г. Ливенцов скажет: «Это славная женщина и весьма приятная собеседница!»[4] Дружинин согласится с этой оценкой. «Она милая и прекрасная женщина»[5], - заметит он в письме к Ливенцову от 10.08.(1858 г.). Живя в Петербурге, писатель навещал Дарью Федоровну. «Потом к Д.Ф. Харламовой, с ней побеседовал с полчаса», - запишет он в «Дневнике» 2.02.57 г.[6] Посещал Дружинин Дарью Федоровну и в деревне, о чем исправно информировал Ливенцова. «Здесь, в деревне, - сообщает он 10.08.(1858 г.), - я несколько раз видал Дарью Федоровну, говорил с нею о вас, и она просила напомнить вам о ней… Дочь ее обещает быть красавицей во всей форме, теперь ей только 13 лет, но, благодаря деревенской жизни, она похожа на совершенную девицу. Теперь Д[арья] Ф[едоровна] в больших хлопотах - она выдает свою племянницу Шишкову за одного из соседей наших, очень хорошего молодого человека[7]. Вообще ее дом - приют бесчисленных племянниц, кузин и родственниц»[8]. В письме к приятелю от 19.01.59 г. Дружинин снова упомянет об их общей знакомой: «Д.Ф. Харламову я видел довольно часто, проживая в деревне, она была в больших, впрочем, приятных хлопотах: выдавала свою племянницу Шишкову за одного очень хорошего соседа же. Скоро ей то же придется делать с своей дочерью, которой уже 14 лет и которая обещает быть красавицей в полном смысле слова»[9]. «Не помню, писал ли я вам в прошлом письме, - обращается Дружинин к Ливенцову 1.11.(1859 г.), - что имею поклон к Вам от Дарьи Федоровны, которая Вас очень помнит и любит... У ней Маша на вид уже невеста, хотя ей всего пятнадцатый год, - восточная кровь! Такой прелестной девочки редко удается встретить, но этот купчик уже не для нас с вами, старых сычей слабого здоровья и порядочно изжившихся!»[10].
Д.Ф. Харламова в Гдовском уезде С.-Петербургской губернии была владелицей двух имений - Архангельское Сижно, оно же М. Сижно, и Заудобо, оно же - Андреевское-Заудобо. Муж ее умер в 1852 г., но по соседству имели деревни его родственники, с которыми она общалась накоротке. На это обратил внимание еще А.В. Дружинин. Д.Ф. Харламову посещали друзья писателя - Я.И. Мейер, Ф.Л. Трефурт и А.Н. Обольянинов. - Гостеприимный дом был открыт для всех. - В нем нередко устраивались большие и малые праздники, на которые собирались помещики.
К сожалению А.В. Дружинин не оставил даже коротких записей о посещениях Архангельского Сижно. - Игнорируя историко-географическую составляющую, не упоминая дома и парки, которые он посещал, он просто не чувствовал их, не понимал истории[11]. Упоминание большого праздника в Доложске носит у него характер пошлого фарса и не дает ничего музе Клио. - Удивительная слепота.
Между тем, Ф.Л. Трефурт, никогда не бывший писателем, в письме к автору дал описание о торжестве в доме Д.Ф. Харламовой, во время которого местные помещики решили поднести судье Л.Н. Обольянинову памятный кубок. - Изготовлением его озаботился А.В. Дружинин. Он представил собранию через Ф.Л. Трефурта рисунок кубка в исполнении ювелира Сазикова. Речь шла так же о сборе денег на эту реликвию. Ф.Л. Трефурт предлагал А.В. Дружинину дополнительно сделать литографированное изображение кубка с раскраской. Само по себе это было уже непростой задачей.
В переписке писателя с гдовским друзьями Д.Ф. Харламова упоминается несколько раз, причем, характерный момент относительно Я.И. Мейера приводит в 1856 г. Ф.Л. Трефурт. А.Н. Обольянинов в 1860 - 1861 гг. пишет уже в том плане, что она, де, болела, выздоровела и катается на лошадях. Один раз он сообщает о подписке на журнал для М.Н. Харламовой, дочери хозяйки М. Сижно. Все говорит о том, что друзья знали о его интересе к соседке, которая была лично знакома с известными литераторами прошлого, а заодно и с декабристами. - В их грузинский дом были вхожи многочисленные военные и чиновники, краса и гордость России. - Это добавляло интриги в имиджевый образ соседки:
«Многоуважаемый и любезнейший
Александр Васильевич![12]
27-го числа был вечер Д.Ф. Харламовой, праздновали рождение Е.В. Хвостовой и там предъявил я рисунок кубка; все были в восторге и объявили, что он вполне соответствует своей цели[13]. Все Вас очень благодарят за присылку и за Ваше старание. Я в тот вечер собрал до 150 р. сер.; но горе наше в том, что Афанасьев писал к Д.Ф. Харламовой, что кубка без разрешения высшего начальства поднести нельзя и просить должно через уездного предводителя при выборах. По моему мнению, это дело частное, потому что тут участвует не все дворянство и он не подносится от дворянства; но делать нечего, будем хлопотать.- Афанасьев, вероятно, не откажется попросить Л.А. Блока взяться за это дело или чтобы он обратился к К.А. Майеру, который имеет большой круг знакомых[14]. Не худо вам поговорить и с Сазиковым: будет ли он согласен сделать надписи и проч. без разрешения начальства. Если Вы, посоветовавшись об этом деле, не встретите препятствия, то с Богом приступите к заказу. Кубок этот, по общему мнению, будет изящный, но надпись полагают сделать простую: Л.Н.О. и потом подписи, потому что эмблема правосудия уже говорит, за что ему подносят[15]. Деньги в задаток дадите из собранных у Вас, а остальные мы Вам вышлем. - Так как Вам нельзя заняться сбором, то пусть Афанасьев или сам съездит к гг. или попросит одного из Блоков взять на себя этот труд, более нам не к кому обратиться[16]. - Насчет же сделки с Сазиковым, то я считаю ее уже конченною; если Вы были так добры с ним переговорить и он уже прислал рисунок с обозначением цены, веса и проч., то это окончательно. - Вам остается одно, согласно Вашему предложению, наблюдать за отделкою, а там Вы уже, верно, не откажетесь принять его и заплатить по условию; если последнее Вам затруднительно, то к тому времени мы все соберемся в Петербург и тогда легко будет кому-нибудь из нас с ним рассчитаться. - Теперь вот еще мое предположение: - Если соберем мы свыше 500 р. сер., то нельзя ли сделать хорошенькое подножье, покрытое малиновым бархатом с золотом и стеклянным колпаком (тогда футляра уже не нужно) и всем на память по одному экземпляру сего кубка литографированного и окрашенного с надписями на полях. - К новому году еду на вечер к Креберу, и там еще будем толковать, и надеюсь собрать и денег[17]. - Вот, добрейший Александр Васильевич, все, что могу Вам на первый раз сообщить; Яков Ив. писал ко всем гг., в том числе и г. Шмидту[18].
Маменьке Вашей прошу засвидетельствовать мое глубочайшее почтение и поздравления с новым годом, пожелать ей еще много лет встречать этот день в добром здоровии. - Прощайте, многоуважаемый Александр Васильевич, будьте здоровы, поздравляю Вас с новым годом и желаю полного успеха в Ваших делах по журналу.
Душевно любящий Вас и уважающий
Ф. Трефурт.
Декабря 29-го дня
1856 года.
С. Леонтьевское.
(4.07.1856). «Мой сосед (Я.И. Мейер - В.Б.) что-то не в духе; он в тот день воротился от М-me Харламовой домой и, как слухи носятся, не был принят, потому что дамы заметили при выходе из экипажа его шаткую поступь и велели ему сказать, что их нет дома[19]. - Приятный сюрприз!»
(25.12.1860). «Дарья Федоровна не может избавиться от головных болей, да и дочь ее вторит маменьке»[20].
(3.03.1861). «Попрошу Вас при свидании с В.П. Печаткиным сказать ему, что от него из магазина очень неаккуратно высылают журнал; я подписался в ноябре - нарочно поранее. - на Отечественные Записки, Солдатскую Беседу на 860 и 61 года и Рассвет для М. Харламовой, и до сих пор не выслано еще ни одной книжки. Лев хотел писать в магазин - не знаю, исполнил ли; а я обращаюсь к Вам, как человеку, который может из желания добра передать г. Печаткину о неисправности служащих у него, от чего магазин никак не выиграет».
(30.03.1861). «Дарье Федоровне было лучше по последним известиям недели с полторы тому назад»[21].
В новом дружиноведении утвердилось мнение, что А.В. Дружинин интересовался у Д.Ф. Харламовой ее кавказскими знакомыми - литераторами и декабристами. Безусловно, так это и было, но вряд ли в 1850-е гг. общительная помещица брала на себя труд систематизировать сведения о них. - Мемуаристика была крайне далека от того образа жизни, который она вела. - Осознание важности воспоминаний придет к ней лишь в старости, и тогда она вспомнит кое-что, весьма поверхностоно: «Около 1829 года посетил и обедал у нас и Александр Сергеевич Пушкин, я его превосходно помню…». - Это все о великом человеке, что могла изречь Д.Ф. Харламова[22].
О том, что А.В. Дружинин не был склонен к каким-либо поискам по части истории, говорит то, что когда перед ним встала задача собрать биографические сведения о его друге - художнике П.А. Федотове, он встал в тупик, и дальше воспоминаний личного плана не пошел. - Дать искусствоведческий обзор творчества мастера он так же не мог, поскольку никогда не был специалистом в области изобразительных искусств. Иное дело - литература, где Дружинин-критик чувствовал себя, «как рыба в воде», и мог писать сколь угодно много на любую тему[23].
В «деле Федотова» он ограничился справкой конференц-секретаря Академии художеств В.И. Григоровича, который благоволил к художнику. Справка изначально не могла быть обширной[24]. Автор сразу же после похорон совместно с Н.А. Некрасовым предпринял выпуск благотворительной книги, фактически - оттиска о П.А. Федотове. В первый месяц после издания ее в столице было продано ок. 400 экз. Деньги были высланы семье художника. - Впоследствии это дело застопорилось.
Мать Дарьи Федоровны Харламовой, Прасковья Николаевна Ахвердова, вела светскую жизнь так, как ее можно было вести в Тифлисе. Ее семейство обременяли долги, а потому, ей было не до сантиментов. Об этом периоде жизни без обиняков писал зять Н.Н. Муравьев-Карский, женившийся на падчерице ее - С.Ф. Ахвердовой (1810 - 1830)[25]. Он остался недоволен финансовой стороной дела, тещей, и самой обстановкой в доме. - Атмосфера праздника в доме П.Н. Ахвердовой отчасти передалась дому Д.Ф. Харламовой в Сижно. - Генетически женщины были похожи.
«Общение Дружинина с Д.Ф. Харламовой не было столь интенсивным, как с баронессой Вревской, тем не менее не следует его недооценивать[26]. Из бесед с Дарьей Федоровной писатель мог узнать немало интересного о Грибоедове, Пушкине, Кюхельбекере, Лермонтове. В незавершенной рецензии на «Сочинения Лермонтова» (1860), говоря о восприятии поэта его современниками, Дружинин сошлется на мнения «лиц, связанных с ним родством и приязнью»[27]. В их числе были Е.Н. Вревская и Д.Ф. Харламова».
Мне кажется, неправомерно утверждать, что что-то, что ему рассказывала та же Е.Н. Вревская, А.В. Дружинин мог использовать в своей работе. - Рассказы соседок относились к литературоведению, которым писатель в принципе не занимался. Для него Чернокнижников был важнее частного факта биографии А.С. Пушкина. - Он не был историком литературы и не собирал матералы исторического плана. - Это большой труд совершенно другого направления. - Если бы он взял на себя смелость фиксировать рассказы своих соседок, его бы сегодня пушкиноведы и специалисты по А.С. Грибоедову боготворили. - Ничего этого не произошло. В этом плане А.В. Дружинин, хорошо владевший пером, ничем не отличался от Д.Ф. Харламовой, не владевшей им вовсе. - Многие люди, жизнь которых представляет настоящий роман, роман этот никогда не напишут.
Большую историческую работу, между тем, провела в ноябре 1901 г. в Удельной дочка Дарьи Федоровны, Мария Николаевна Шмит, о которой упоминает А.В. Дружинин[28]. - Она дословно записала воспоминания матери «Еще несколько слов о Грибоедове». - Это бесхитростный расказ о писателе, составе семьи П.Н. Ахвердовой, о княжне Нине Чавчавадзе и об образе жизни в Тифлисе старого времени. Начинаются воспоминания фактами начала жизни самой рассказчицы.
Мемуары Д.Ф. Харламовой в изложении М.Н. Шмит - по праву входят в золотой фонд русской мемуаристики XIX в. Впервые отрывок из них был опубликован советским литературоведом Ираклием Андронниковым в 1955 г. [29]:
«Часто помещаемые в литературе воспоминания об Александре Сергеевиче Грибоедове побудили и меня, 84-летнюю старуху, воскресить в своей памяти все, что только об нем помню, а помнить есть что, так как в доме моей матери в Тифлисе он был ежедневным гостем[30]. У нас зародилась и развивалась его любовь к княжне Нине Чавчавадзе, и в нашем же доме сделался он счастливым женихом, позабыв на время свою ипохондрию. К сожалению, во время всех этих событий я была совершенно маленькая девочка; мне было около 12 лет, когда его убили; вот почему воспоминания мои ограниченны.
Родилась я в Тифлисе в 1817 году, где мой отец командовал артиллерией <Отдельного Кавказского корпуса>, после его смерти, в 1820 году, мать осталась жить в Тифлисе, где у нас на склоне горы, близ потока Салылак <Сололаки>, был дом и чудный, волшебный сад.
Мать моя была та самая Прасковья Николаевна Ахвердова, об которой всегда упоминается во всех биографиях А.С. Грибоедова. Она была необыкновенно гостеприимная, любезная, образованная и талантливая женщина, и дом ее был средоточием всего культурного общества Тифлиса в продолжение 10 лет. Мода и жажда почестей и наград манила много военной золотой молодежи на Кавказ, перебывали там и князь Ал. Ар. Суворов, (помню) и графа Самойлова, и Бутурлина, и Веригиных, и Арсеньева, и Симборского, и много других, одним словом, по 2 или по 3 офицера из каждого гвардейского полка. Каждый из них делал визит моей матери и затем и бывал почти ежедневно. И либеральная статская молодежь из будущих декабристов тоже наведывалась на Кавказ и бывала у матери, особенно часто, кажется, В.К. Кюхельбекер - давнишний друг нашей семьи; я, впрочем, его не помню, знаю это только по рассказам. После 25 года были отправлены проветриться многие слегка замешанные декабристы: из них помню двух - Рынкевича и Искрицкого. Около 1829 года посетил и обедал у нас и Александр Сергеевич Пушкин, я его превосходно помню, хотя это было в смутное для нас время, после смерти Грибоедова. По рассказам, Грибоедов, приехав в Тифлис около 22 года, сейчас же сделался героем, дрался на дуэли с Якубовичем (будущим декабристом) и, по всей вероятности, уже тогда познакомился с моей матерью. Сохранилось письмо от 1827 года, где он извиняется пред ней в неисполненном, из-за нервного припадка, поручении. Я лично начала его помнить лет 9-ти, когда он вернулся - после долгого отсутствия из Тифлиса, почти ежедневно обедал у нас, а после обеда играл нам, детям, танцы. А детей нас было много, чуть не маленький пансион двух возрастов. К старшему принадлежали: дочь от первого брака моего отца Софья Федоровна, впоследствии замужем за Н.Н. Муравьевым-Карским, и брат Егор Федорович, бедная племянница моего отца Анна Андреевна Ахвердова, и приходили для совместного ученья знаменитая княжна Нина Чавчавадзе и княжна Мария Ивановна (Маико) Орбелиани».
Имение Сижно Архангельское Д.Ф. Харламовой располагалось в правобережье небольшой р. Сиженки на берегу продолговатого пруда, выкопанного силами местных крестьян в незапамятные времена[31]. - В пруду водилась рыба и, очевидно, существовала купальня. На левом берегу стояла старая каменная церковь с двумя приделами и трехчастной апсидой. По преданию храм выстроили гг. Хвостовы и Коновницыны.
«Церковь каменная, из булыжника и плиты, посвященная сперва чуду Архистратига Михаила (6 сентября - Воспоминание чуда Архистратига Михаила, бывшего в Хонех - Б.В.), потом - празднику 8 ноября (Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных - Б.В.)[32]. Впоследствии пристроены: теплый придел Рождества Богородицы и холодный - Николая Чудотворца. Антиминс главного алтаря освящен и подписан епископом Венедиктом; антиминс теплого придела освящен Венедиктом и подписан митрополитом Серафимом. Антиминс холодного придела подписан Симоном, архиепископом Пскова и Нарвы 1759 года, мая 4. Иконостас, в 5 ярусов, возобновлен в 1866 году, Михаилом Ивановым Чернышевым. Каменная колокольня, высотою в 9 в сажень, пристроена в 1816 году».
Храмовый погост был местом упокоения местных помещиков, причта и боголюбивых крестьян. В 1852 г. на нем похоронят мужа Д.Ф. Харламовой - Н.А. Харламова, умершего в возрасте 35 лет от туберкулеза. Могила его не сохранится, как не сохранятся другие могилы, - Н.Д. Мусиной-Пушкиной, ее родителей - А.Д. Шишкова и Д.М. Сычевской, ее брата - А.М. Сычевского, др. Изуверы обезобразят замечательные памятники семьи Барановых, зажиточных крестьян из д. Попкова Гора[33].
К сожалению, краеведы прошлого не составили описания погоста, а церковная община, которая впоследствии взялась «восстанавливать» храм, уничтожила остатки плит и памятников[34]. Существуют свидетельства того, что некоторые плиты с кладбища использовал на строительстве один из местных жителей. Дом его лет 10 назад сгорел. В погосте имеется внехрамовое кладбище, расположенное на слуде к востоку от усадьбы.
Имение с западной стороны вдоль дороги было оконтурено дубами, которые сегодня вошли в рост. Сам парк, площадью 12 га, состоял из пары-аллей, которые теперь уже плохо читаются. Имеются отдельно стоящие липы преклонного возраста, насчитывающие 200 - 300 лет. Восточная часть парка сегодня - сорные заросли, переходящие в большое поле для выпаса скота. В южной части - правобережье пруда. - Здесь расположен 100-метровый партер, посредине которого, очевидно, и стоял господский дом, окруженный садом, цветниками и ягодниками. В ХХ в. пространство было расчищено под игровое футбольное поле, так, что никаких видимых следов пребывания человека в парке не осталось. Еще в 1960-е гг. в Сижно проводились народные гулянья жителей г. Сланцы. Здесь была сооружена небольшая сцена и качели, выставлены футбольные ворота.
Хозяйственные службы усадьбы, скорее всего, были расположены через дорогу[35]. В пореформенное время в источнике 1888 г. мызы Сижно и Заудобо еще указывались как совместное владение Д.Ф. Харламовой и дочери ее М.Н. Шмит, сданное в аренду. Мызы сдавались «вместе с живым инвентарем» «эстонскому уроженцу» на 6 лет из расчета: 2 года по 1200 рублей, 2 года по 1400 и далее по 1500 рублей в год. Приказчик при этом получал 200 рублей в год[36].
В источнике 1891 г. указаны уже новые владельцы имений. Это разбогатевшие крестьяне П.К. Громов (Скамья), который купил Сижно, и К.А. Антипов (Рожки), который купил Заудобо[37].
Для региональной гдовской истории большой интерес представляют родословные изыскания А.И. Чеблокова: «Д.Ф. Харламова (1817 - 1906), дочь генерал-майора, начальника кавказской артиллерии Отдельного Грузинского полка Федора Исаевича Ахвердова и Прасковьи Николаевны Ахвердовой (1786 - 1851), урожденной Арсеньевой[38] была замужем за гдовским помещиком Николаем Александровичем Харламовым (1818 - 1852), от брака с которым родилась дочь Мария (1845 - ?), четвероюродная племянница М.Ю. Лермонтова. - Впоследствии она вышла замуж за Никиту Конрадовича Шмита, будущего сенатора и губернатора Ярославля, сына Елены Никитичны Шмит (Арсеньевой), родной сестры Евфимии Никитичны Вревской[39].
Н.А. Харламов родился в 1818 г. Его родителями были майор Александр Иванович Харламов (1764 - 1838/1844) и Дарья Александровна Харламова (1782 - 1844/1856), урожденная Хвостова. Дарья Александровна была дочерью статского советника Александра Ивановича Хвостова и Екатерины Алексеевны Шелтинг, и приходилась родной сестрой Софье Александровне Шишковой, - жене Ардалиона Семеновича Шишкова.
Из формулярного списка 1850 г. Харламова Николая Александровича и метрических свидетельств (по делу о причислении к дворянству): «Харламов Николай Александрович из дворян. Отец: Майор Харламов Александр Иванович. Имение в СПб губернии Гдовского уезда, 354 души. У жены в Устюжском уезде 148 душ. Службу начал унтер-офицером в уланском Ямбургском полку в 1834 г. Произведен корнетом в 1837 г., уволен в 1838 г. по болезни. В 1838 г. поступил в гражданскую службу коллежским регистратором в канцелярию гл. директора Межевого корпуса. По выборам дворян был посредником Гдовского уезда с 1845 г. Уволен по болезни в 1849 г. В штрафах и походах не бывал».
В свидетельстве из Духовной Консистории о браке в церкви Св. Козьмы и Домиана сказано, что коллежский регистратор Н.А. Харламов 10.01.1845 г. повенчался с дочерью умершего генерал-майора Ахвердова Федора Исаевича - Дарьей Федоровной.
В свидетельстве о крешении дочери Н.А. Харламова - Марии 21.11.1845 г. отмечено, что восприемницей была Ахвердова Прасковья Николаевна помещица Новгородской губернии, Устюжского уезда[40].
В свидетельстве о смерти сказано, что коллежский регистратор Н.А. Харламов умер 11.07.1852 г., 16 июля тело предано земле, исповедывал и причащал священник г. Нарвы Ефим Дмитриев, совершал обряд погребения священник погоста Сижно Иоанн Савин[41]. Похоронен на церковном кладбище»[42].
Родители Н.А. Харламова, свекр и свекровь Д.Ф. Харламовой:
«По Исповедальным росписям 1835 г., А.И. Харламов владелец сельца Андреевское, села Кушела, деревень Заборошка, Заудоба, Пелеши, Перегреб. По этому же документу село Сижно-Михайловское, деревни Песвиц, Савиновщина, Мельничище, Дворище, принадлежат его жене Дарье Александровне[43].
Согласно Описанию С.-Петербургской губернии по уездам и станам за 1838 г., - помещице Дарье Харламовой принадлежит село Архангельское Сижно (15 жителей мужского пола и 14 женского), деревня Мельничище (12 жителей мужского пола и 16 женского), деревни Перебор (4 жителя мужского пола и 6 женского), Пелеши (21 житель мужского пола и 28 женского), принадлежат Александру Харламову. Деревни Заудоба, Заборошка, Пантелейково, Гоянщина, находятся в совместном обладании Александра Ивановича и Дарьи Александровны Харламовых.
К 1844 г., А.И. Харламов, по всей видимости, умирает и по Исповедальным росписям 1844 г. владельцем села Андреевское, села Кушела, деревень Заудоба, Заборошка, Пантелейково, Гоянщина, Мельница указан Николай Александрович Харламов, а владельцами усадьбы Сижно, деревень Ищево, Песвиц, Савиновщина, Мельничище, Дворище, указаны Дарья Александровна Харламова и ее сын Николай Александрович Харламов.
В 1846 г. имение было заложено в СПб Опекунском Совете по займу в 11550руб. (7575 десятин)[44]. После смерти Н.А. Харламова (от чахотки) в 1852 г. имение было взято в опеку Гдовской Дворянской Опекой в 1853 г. - Вследствии обремененности долгами (всего 17665руб) и малолетством наследницы - Марии Николаевны, опекунами стали её мать Д.Ф. Харламова и сосед, - действительный статский советник Майер Карл Антонович, - муж Софьи Ивановны Мейер, сестры Я.И. Мейера[45].
В раздельном акте на имение в 1855 г. определено, что по закону Д.Ф. Харламова получает 59 душ м. п. (1/4) и 1082 десятин земельных угодий (1/7 ) при слц. Михайловском-Сижно с дд. Ищево и Песвиц, и господский дом в Сижно[46].
Малолетняя М.Н. Харламова получает 267 душ м.п. (3/4) и 6492 десятин земли.(6/7) при слц. Андреевское-Заудоба, полумызку Кушела, слц. Сижно и 11 деревень и господский дом в слц. Андреевском-Заудобе. Всего 414 душ м.п. и 7575 десятин земли в Гдовском уезде и деревянный дом в г. Нарве со службами, садом и огородом[47].
Согласно Алфавитному списку селений по уездам и станам С.-Петербургской губернии за 1856 г., - Д.Ф. Харламовой и ее дочери М.Н. Харламовой принадлежат деревни Ищево (3 двора, 18 душ), Песвицы (24 двора, 70 душ), Гоянщина (9 дворов, 38 душ), Заудоба (9 дворов, 38 душ), Мельничище (4 двора, 18 душ), Пантелейково (16 дворов, 65 душ), Пелеши 10 дворов, 40 душ, совестно с Мармылевой и Александровым, Савиновщина (15 дворов, 65 душ).
По Исповедальным росписям 1860 г., Харламовой Дарье Федоровне и ее дочери Марии Николаевне, принадлежат сельцо Андревское, село Сижно, дд. Кушела, Заудоба, Заборошка, Пантелейково, Гоянщина, Мельница, Ищево, Песвиц, Савиновщина, Мельничище, Дворище, Пелеши».
[1] Алдонина Н.Б. А.В. Дружинин (1824 - 1864). Малоизученные проблемы жизни и творчества. Монография. Самара. 2005.
[2] РО ИРЛИ. №9724. Л. 20. С. 146.
[3] РО ИРЛИ. № 9727. Л. 22 об. Год определяется на основании рассказа Дружинина о поездке летом 1855 г. в Спасское-Лутовиново. Примеч. Н.Б. Алдониной.
[4] РО ИРЛИ. № 9724. Л. 20.
[5] РО ИРЛИ. № 9727. Л. 59 об. Год определяется на основании сообщения Дружинина о публикации повести Ливенцова «Записки дамы, бывшей в плену у горцев» (Библиотека для чтения. 1858. №5, 6). Примеч. Н.Б. Алдониной.
[6] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 402.
[7] Родство Д.Ф. Харламовой с Шишковыми прослеживается через свекровь - Д.А. Харламову (1782 - 1844/ 1856), урожд. Хвостову. Она, очевидно, была сестрой бабки С.А. Семевской и Н.Д. Мусиной-Пушкиной - С.А. Шишковой, урожд. Хвостовой. Обитатели Архангельского Сижно, Щепца и Большого Сижно (Нагинщины) - были родственники. В Гдовском уезде в 1838 г. была еще одна линия Шишковых, владевшая имением Блынки, невдалеке от Щепца.
[8] РО ИРЛИ. № 9727. Л. 59 об.
[9] Там же. Л. 32 об.
[10] Там же. Л. 30. Данное письмо является ответом на послание Ливенцова от 5.10.(1859 г.) (Письма к А.В.Дружинину. С. 174). Примеч. Н.Б. Алдониной.
[11] Он явно преувеличивал свои таланты в части литературы и думал, что кому-то будут интересны перечни читанного и писанного им в Марьинском.
За прошедшие 150 лет эти записи дружиноведов не заинтересовали. - В силу идеологических соображений тема Марьинского как литературной усадьбы, так и осталась под спудом.
[12] Письма Трефурта Ф.Л. к Дружинину А.В. 1854, 1856. 16 л. // РГАЛИ. Ф. 167. Оп. 3. Ед. хр. 239.
[13] Е.В. Хвостова - двоюродная сестра Д.Ф. Харламовой, дочь тетки Д.Н. Хвостовой.
[14] Л.А. Блок - сосед А.В. Дружинина по гдовскому имению. - В тот момент занимал официальную должность в столице и слыл лицом высокопоставленным. К.А. Майер - зять Я.И. Мейера, известный медик, муж его сестры.
[15] Л.Н.О. - Л.Н. Обольянинов, судья. Друг А.В. Дружинина, Я.И. Мейера и Ф.Л. Трефурта.
[16] Афанасьев и Блоки - Гдовские помещики.
[17] Кребер, очевидно, зять Я.И. Мейера, которого друзья намеревались навестить в преддверии Нового года. Ехать надо было в другой конец уезда, в имение Смуравьево (Любимец).
[18] Н.К. Шмит - зять Д.Ф. Харламовой. Очевидно, Я.И. Мейер, писал именно ему.
[19] Письма Трефурта Ф.Л. к Дружинину А.В. 1854, 1856. 16 л. // РГАЛИ. Ф. 167. Оп. 3. Ед. хр. 239.
[20] А.Н. Обольянинов - А.В. Дружинину. // Письма к А.В. Дружинину (1850 - 1863). М. 1948.
[21] Удивительные известия распространялись в Гдовском уезде.
[22] Никаких записей по результатам бесед с Д.Ф. Харламовой в бумагах писателя не обнаружено. Произвести же исторические изыскания по рассказам ее А.В. Дружинин в принципе не мог.
[23] В силу особого склада ума он читал о литературе все, и, обладая завидным скорочтением, «проглатывал» книгу за книгой. Известно, что А.В. активно пользовался книгами друзей и знакомых. Он сожалел, что отошел от дел библиотеки Финляндского полка, которая предоставляла неограниченные возможности для знакомства с новинками.
[24] Мне доводилось видеть личные дела академистов. - Почерпнуть из них что-либо существенное, кроме фактологии «родился-учился», невозможно.
[25] Н.Н. Муравьев-Карский. «Записки». // Интернет.
[26] Алдонина Н.Б. А.В. Дружинин (1824 - 1864). Малоизученные проблемы жизни и творчества. Монография. Самара. 2005. С. 147.
[27] Герштейн Э. Новый источник для биографии Лермонтова. Неизвестная рукопись А.В. Дружинина. // Литературное наследство. М., 1959. Т. 67. С. 630.
[28] М.Н. Шмит, урожд. Харламова. Жена Н.К. Шмита. Сын - Н.Н. Шмит (1865 - после 1894).
[29] Андроников И. Лермонтов в Грузии. М. 1955. Сс. 248 - 255.
[30] Харламова Д.Ф. Еще несколько слов о Грибоедове. // А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников. М. 1980.
[31] Архангельское Сижно, оно же - Малое Сижно. Невдалеке от него было еще и Большое Сижно, которое чаще называли Нагинщиной.
[32] Церковь Архангела Михаила в погосте Сижно. // Историко-статистические сведения о С.-Петербургской епархии. Вып. Х. СПБ. 1885.
[33] ХХ в. станет истинно веком трагедий в истории храма с. Сижно, которое уже никто никогда не будет называть Сижно Архангельское. - А как торжественно это звучало! - Большевики вымывали из обихода исторические названия, особенно те, которые несли в себе православную компоненту. - Это свидетельствует о том, что революция 1917 г. в основе своей была войной религий, а не социальных преобразований. - Социализация страны по заданию недругов России - были лишь ширмой, а Ленин - ставленником международного капитала, агентом влияния, которого использовали для ослабления стратегического противника. На всякий случай, у нас его объявили … богом, который в итоге оказался - божком. Его снесли с пьедестала в лихие 1990-е гг. - Заказчики действа - те же, - люди с большой мошной, которые живут далеко от России.
[34] Общиной были снесены приделы и апсида, на месте которой выстроена новая, не соответствующая исторической правде. Ремонт храма в с. Сижно - пример варварства, произведенного руками священства. Протоиереи - о. Игорь (Тихомиров) и о. Сергий (Кутузов). Между тем, имеется профессиональный проект реставрации памятника, который по каким-то причинам не был использован при восстановительных работах. В этом была выказана в первую очередь некомпетентность местной власти и полное отсутствие надзора со стороны органов архитектуры и т.н. «Охраны памятников».
[35]Там они находились и в колхозное время XX в.
[36] Материалы по статистике народного хозяйства в С.-Петербургской губернии. Выпуск IV. Крестьянское хозяйство в Гдовском уезде. Издание С.-Петербургского уездного земства. СПБ. 1886.
[37] Материалы по статистике народного хозяйства в С.-Петербургской губернии. Выпуск ХIV. Частновладетельское хозяйство в Гдовском уезде. Издательство С.-Петербургского губернского земства. СПБ. 1891.
[38] «Информация о муже Д.Ф. Харламовой - Николае Александровиче Харламове и другие данные из архивных материалов были любезно предоставлены Андреем Игоревичем Чеблоковым, - краеведом и собирателем материалов по дворянским имениям приходов Сижно и Рудно Гдовского уезда С.-Петербургской губернии». gdovuezd.ru.
[39] Н.К. Шмит упоминается в некоторых материалах Гдовского земства. В 1871 г. состоял попечителем храма во имя Арх. Михаила в с. Сижно Архангельское.
[40] Очевидно, П.Н. Ахвердова вместе с дочерью после Тифлиса вернулась на родину, в Новгородскую губернию, где они совладели имением в Устюжском уезде.
[41] Н.А. Харламов умер в г. Нарве, где у него был дом, который впоследствии наследовала дочь его - М.Н. Харламова (Шмит).
Священник Иоанн Саввин - дядька местного историка Е.А. Андреева, брат художника Андрея Саввина, который приблизительно в это время расписывал алтарь северного придела, обращенного в сторону усадебного дома Н.А. Харламова. Иоанн Саввин настоятельствовал в харме, очевидно, с 1836 г. В 1872 г. упоминется племянником Е.А. Андреевым, как вышедший за штат.
[42] Могила Н.А. Харламова не сохранилась.
[43] gdovuezd.ru.
[44] В источнике не указано - какое из двух имений было заложено.
[45] К.А. Майер (5.01.1793 - 31.12.1865) - муж сетры Я.И. Мейера Софьи Ивановны. Купил у своей тещи У.Ф. Мейер в Гдовском уезде на р. Плюссе богатое имение Гавриловское (территория совр. г. Сланцы, Ленинградской обл.). В С.-Петербурге проживал на Васильевском острове. Упоминается в письме Ф.Л. Трефорта к А.В. Дружинину.
Письма Трефурта Ф.Л. к Дружинину А.В. 1854, 1856. 16 л. // РГАЛИ. Ф. 167. Оп. 3. Ед. хр. 239.
Лукашов А.Д. Доктор Майер владелец имения Гавриловское. Рукопись Сланцевской ОРБ.
[46] Михайловское Сижно - оно же Архангельское или АрхангелоМихайловское Сижно. В обиходе - обычно Сижно, потому что здесь была церковь. Использовали так же название Малое Сижно, поскольку когда-то актуальным было и название Большое Сижно - Нагинщина (Ногинщина), в котором церковь была разобрана еще в XVIII в.
[47] В Дневнике А.В. Дружинина упоминается о посещении им Д.Ф. Харламовой в С.-Петербурге: (2.02.1856). «Потом к Д.Ф. Харламовой, с ней беседовал с полчаса».