И еще о "Первом отряде"
Михаил Шприц рассказывает, как они возили в Россию режиссера, чтобы показать ему настоящую русскую деревню. Там их чуть не забрали в ментовку и вот они едут назад в Москву под низким декабрьским небом:
И вот едем мы по Ярославскому шоссе обратно, пробка, московская серость, и Асино-сан вежливо так говорит: «Извините, пожалуйста, у меня один вопрос. Скажите, а вот когда лето, то, собственно, на деревьях распускаются листья?» Я ему отвечаю: «Да, конечно. Распускаются зеленые листочки. И цветы. Солнце везде. Тепло. Красивые женщины в белых платьях ходят по улицам, а импозантные мужчины говорят им комплименты из окон своих лимузинов». Асино-сан немного помолчал, а потом говорит: «Понятно. В общем, не распускается ничего».
Мне кажется, это лучшее описание московской зимы: в декабре в самом деле кажется, что лето совершенно невозможно. И весь этот ответ - цветы, девушки, комплименты - кажется чистым издевательством, ну, как если бы сказали, что у людей вырастают крылья. И становиться ясно: листья не распускаются никогда.
И вот едем мы по Ярославскому шоссе обратно, пробка, московская серость, и Асино-сан вежливо так говорит: «Извините, пожалуйста, у меня один вопрос. Скажите, а вот когда лето, то, собственно, на деревьях распускаются листья?» Я ему отвечаю: «Да, конечно. Распускаются зеленые листочки. И цветы. Солнце везде. Тепло. Красивые женщины в белых платьях ходят по улицам, а импозантные мужчины говорят им комплименты из окон своих лимузинов». Асино-сан немного помолчал, а потом говорит: «Понятно. В общем, не распускается ничего».
Мне кажется, это лучшее описание московской зимы: в декабре в самом деле кажется, что лето совершенно невозможно. И весь этот ответ - цветы, девушки, комплименты - кажется чистым издевательством, ну, как если бы сказали, что у людей вырастают крылья. И становиться ясно: листья не распускаются никогда.