Мешок сегодня не идёт
Я люблю свою работу.
Теперь, когда я начинаю новую жизнь по почтальону Печкину (Игорю Ивановичу, между прочим), то есть «на пенсию перехожу», я понимаю, как это было важно - любить свою работу. Потому что иначе невозможно её (работу) столько лет терпеть.
Когда я устроилась впервые на работу в театр, мне казалось, что понедельник (выходной) - лишний день в неделю.
Это быстро прошло, потому что завал дел, накопленных дома из-за рабочего режима утро-вечер-утро-вечер перечёркивал счастье трудовых будней.
Один из любимых мной дирижёров (без иронии) как-то сказал: оперное искусство не подходит для драматических режиссёров, потому что в опере, в отличие от драмы, после того как героя убили, он поёт арию.
Меня тоже сначала слегка волновал этот факт. Что бы вы сказали, если бы, попав в компанию вполне здравомыслящих людей, услышали диалог:
- Слушай, «мешок» сегодня идёт, не знаешь?
- Ой, не знаю, да уж хоть бы не шёл. Сегодня футбол по телику.
- Скажи Мише (Феде, Васе), чтобы антракты не затягивал хотя бы.
Впечатляет. И интригует. А дело вот в чём.
В спектакле «Риголетто» Верди есть как бы два финала. В первом случае Джильда, после того, как её убили и положили в мешок, а её отец, не подозревая об этом, долго ещё поёт арию над этим мешком, прежде чем его бросить в реку и завершить задуманное правосудие, после всего этого Джильда поёт свою необыкновенной красоты арию. И только потом умирает, и на хроматической гамме, как это обычно делает Верди, заканчивается опера. Оркестр счастливо улыбается и, глядя на часы, выходит из ямы.
Но есть и второй финал, когда убитая Джильда всё-таки уже ничего не поёт, мешок, простите, с телом отец открывает раньше, соответственно, раньше возникает хроматическая гамма, и оркестранты раньше уходят домой.
Так вот перед этим эпизодом один из отрицательных персонажей поёт: «Мешок мне заштопай». Примерно отсюда начинается шёпот по яме на тему, идёт сегодня «мешок» или нет. Это переводится так: эпизод с пением из мешка сегодня идёт или будет в купюре? Это, по-видимому, зависит от того, кто исполняет партию Джильды, ибо у одной певицы она «сделана», а у другой - нет. Да и другие всякие причины.
Как бы ни любил оркестрант свою работу, всё равно после спектакля он очень хочет домой. И поэтому не сочувствует Риголетто, который склонился над мешком.
Ну, вот потому что у каждого в работе свой «мешок». Для певицы - это красивейшая ария, мечта всей жизни, а для оркестранта - это несколько минут жизни, которые можно было бы уже провести в домашнем очаге.
Нельзя сказать, чтобы все оркестранты были совсем равнодушные «к событиям наверху» люди. Вот, например, в опере «Чио-Чио-Сан», на русском языке главная героиня поёт своем сыну о том, что «вот за эти глазки» она идёт на смерть. В этом месте мы с подругой почти всегда плакали. И инспектор оркестра сказал не ставить меня на этот спектакль, потому что я «всё время реву».
Уж не знаю, как поёт певица, потому что «комок в горле», возникающий от слёз в этом месте, наверное, должен сильно мешать петь.
Список «запрещённых» для меня спектаклей постепенно стал расти, потому что герои в опере, как известно, всё время умирают. Так, например, в спектакле «Сильфида», который в простонародии называют иногда «балет для скрипки с оркестром», у главной героини в конце отваливаются крылышки (так невинный главный герой хочет превратить её в земное существо, которое не улетает), и она умирает. Крылышки отваливаются по одному. Музыка плачет, и я плачу тоже.
На следующий спектакль у меня в «повестке» опять «прочерк». Жалеют.
Так в слезах прошло моё «оперное детство», потом наступила «оперная зрелость» и, одновременно, радость от того, что страдания героини сегодня в купюре, и можно идти домой.
Вчера был день музыки. А у артистов оперы день музыки каждый день. Это повторение символично, напоминает монотонность жизни.
Здесь оркестр играет хроматическую гамму. И несколько аккордов тоники. Кому как повезёт.
Любите свою работу. Так легче жить.
