Организационное преимущество сталинских лагерей
В рассказе «Один день Ивана Денисовича» встречается упоминание выигрышной организационной стороны лагерных бригад. Вместо надзирателей зеки сами осуществляют контроль друг за другом, движимые заботой о получении достаточной для выживания пайки. В результате вместо морального риска в коллективе возникает преимущество работы в командах. Такие организационные устройства как фирма, эффективная зарплата или 100% вознаграждение как средства избежать отлынивания работников нужны постольку, поскольку в коллективе слабо ощущается связь между усилиями и результатами, при этом эти стимулирующие средства связаны с затратами. Здесь же обеспечение стимулов не требует никаких затрат.
В чем специфика лагерной жизни, позволяющей обеспечить стимулы к труду без соответствующих затрат? В обычных рыночных условиях допускается, что функция полезности индивида определяется вознаграждением и усилиями, и поскольку из этих переменных только усилия определяются самим индивидом, то только на них и концентрируется его рациональная энергия. В данном случае молчаливо предполагается, что члены коллектива не вступают друг с другом ни в какие отношения, которые могли бы влиять на их полезности. Эта предпосылка может быть правдоподобной в типично рыночном обществе, где человек, если ему что-то не нравится, уходит; в коллективе он не располагает средствами воздействия на других, ни легальными (проблема Соломона), ни нелегальными (права человека), а отношенческие контракты отсутствуют. Но в лагере это не так. Прежде всего, здесь полностью отсутствуют права человека, и отношения между людьми строятся на принципе силы и первобытной справедливости. Человек, не признаваемый коллективом, не может уйти, и в случае противоправных действий в свой адрес, не имеет средства защиты. Еще один момент - иной характер получаемого вознаграждения, а именно оно не улучшает, а сообщает жизнь.
В результате коллектив как целое кровно зависит от получаемой пайки и имеет мощный стимул принуждать своих членов к труду. Обычный же коллектив зависит от вознаграждения лишь в плане качества, а не наличия жизни, и при этом имеет свободу уйти. Лагерный коллектив имеет средства воздействия на своих членов, а обычный таковых не имеет.
Применимы ли эти соображения к обычным условиям? Допустим коллектив, получающий поровну то, что создается каждым. Если кто-то начнет отлынивать, другие этим принуждаются на него работать. Что им делать? Можно тоже отлынивать, и тогда начинается соревнование в ничегонеделании, которое, подобно ценовой войне в условиях олигополии, должно закончиться полной потерей выигрыша от совместной работы. Дальше логика та же, что и в дилемме заключенных: либо соперничаем, но тогда ничего не получаем, либо сотрудничаем и боимся прибегнуть к оппортунизму, чтобы не потерять то, что есть. Однако здесь, все равно, присутствует предпосылка о том, что игроки влияют друг на друга лишь косвенно - выбирая собственные стратегии, влияющие на выигрыши других. Но не могут влиять прямо. В данном же случае предполагается, что всякий игрок находится в прямой власти коллектива игроков, и, выбирая плохую для других стратегию, он наказывается прямо. Всеобщее отлынивание лишает всех вознаграждения, и хотя это и должно иметь воспитательное значение, оно, вероятно, возымеет действие лишь по прошествии длительного срока. Будут ли люди терпеть? Это зависит от: наличия альтернативной работы, зависимости человека от заработка, возможности применения более чувствительного наказания. Если ни уходить, ни терять заработок не хочется, то единственное, что остается - искать более действенных способов заставить лентяя работать. В обычном коллективе это могут быть различные бойкоты, подсиживания и т. д. То есть в обычной жизни коллектив тоже следит за человеком, но это менее выражено по причине меньшей зависимости здесь как от места работы, так и от заработка, а также меньших возможностей прямого наказания лентяев.
В чем специфика лагерной жизни, позволяющей обеспечить стимулы к труду без соответствующих затрат? В обычных рыночных условиях допускается, что функция полезности индивида определяется вознаграждением и усилиями, и поскольку из этих переменных только усилия определяются самим индивидом, то только на них и концентрируется его рациональная энергия. В данном случае молчаливо предполагается, что члены коллектива не вступают друг с другом ни в какие отношения, которые могли бы влиять на их полезности. Эта предпосылка может быть правдоподобной в типично рыночном обществе, где человек, если ему что-то не нравится, уходит; в коллективе он не располагает средствами воздействия на других, ни легальными (проблема Соломона), ни нелегальными (права человека), а отношенческие контракты отсутствуют. Но в лагере это не так. Прежде всего, здесь полностью отсутствуют права человека, и отношения между людьми строятся на принципе силы и первобытной справедливости. Человек, не признаваемый коллективом, не может уйти, и в случае противоправных действий в свой адрес, не имеет средства защиты. Еще один момент - иной характер получаемого вознаграждения, а именно оно не улучшает, а сообщает жизнь.
В результате коллектив как целое кровно зависит от получаемой пайки и имеет мощный стимул принуждать своих членов к труду. Обычный же коллектив зависит от вознаграждения лишь в плане качества, а не наличия жизни, и при этом имеет свободу уйти. Лагерный коллектив имеет средства воздействия на своих членов, а обычный таковых не имеет.
Применимы ли эти соображения к обычным условиям? Допустим коллектив, получающий поровну то, что создается каждым. Если кто-то начнет отлынивать, другие этим принуждаются на него работать. Что им делать? Можно тоже отлынивать, и тогда начинается соревнование в ничегонеделании, которое, подобно ценовой войне в условиях олигополии, должно закончиться полной потерей выигрыша от совместной работы. Дальше логика та же, что и в дилемме заключенных: либо соперничаем, но тогда ничего не получаем, либо сотрудничаем и боимся прибегнуть к оппортунизму, чтобы не потерять то, что есть. Однако здесь, все равно, присутствует предпосылка о том, что игроки влияют друг на друга лишь косвенно - выбирая собственные стратегии, влияющие на выигрыши других. Но не могут влиять прямо. В данном же случае предполагается, что всякий игрок находится в прямой власти коллектива игроков, и, выбирая плохую для других стратегию, он наказывается прямо. Всеобщее отлынивание лишает всех вознаграждения, и хотя это и должно иметь воспитательное значение, оно, вероятно, возымеет действие лишь по прошествии длительного срока. Будут ли люди терпеть? Это зависит от: наличия альтернативной работы, зависимости человека от заработка, возможности применения более чувствительного наказания. Если ни уходить, ни терять заработок не хочется, то единственное, что остается - искать более действенных способов заставить лентяя работать. В обычном коллективе это могут быть различные бойкоты, подсиживания и т. д. То есть в обычной жизни коллектив тоже следит за человеком, но это менее выражено по причине меньшей зависимости здесь как от места работы, так и от заработка, а также меньших возможностей прямого наказания лентяев.