Война и мир. Андрей Болконский и Пьер Безухов
Вот они - главные герои романа. Один военный, другой гражданский. Один в итоге умер, другой остался жить. Оба вдовцы. У одного не получилось жениться на Ростовой, у другого получилось. Но самое главное - один в начале предстаёт уже вполне сформировавшимся человеком, а другой развивается в ходе повествования.
Поначалу Пьер вообще почти ничего не говорит, его ведёт общество, его ведёт собственная слабость. Он меняет свою жизнь дважды после встречи с масонами (а масоны, судя по всему, тогда были совсем другими, и Лев Толстой не осуждает их как таковых, он осуждает присутствие в ложе случайных людей, не готовых что-то делать для их общего дела). Масоны обращают Пьера вовнутрь себя. Французский плен и общение с простыми людьми меняет окончательно взгляды Пьера.
Пьер вообще мог бы быть назван главным героем, если бы не масштаб романа. Именно Пьер - тот декабрист Пётр Лабазов из "Декабристов". У Пьера гораздо больше будущего и участия в судьбе родины. Хотя останься жив Болконский, он бы тоже не стоял в стороне.
Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было. (Андрей Болконский, бал в самом начале)
Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь её ясно, а то ты ошибёшься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда не годным… А пропадёт всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждёшь от себя чего-нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске придворным лакеем и идиотом… (Андрей Болконский, разговор с Пьером на следующий день после бала)
Навсегда ничего не бывает. (Андрей Болконский - Пьеру. Лысые горы после возвращения Пьера из своих южных имений, где он обсуждал проекты изменений в управлении).
Люди вечно заблуждаются и будут заблуждаться, и ни в чём больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым. (Он же, там же).
Мы все знаем, что такое зло для себя. (Пьер, там же).
Je ne connais dans la vie que maux bien réels: c’est le remord et la maladie. Il n’est de bien que l’absence de ces maux. (Я знаю в жизни только да действительные несчастья: угрызения совести и болезнь. И счастие есть только отсутствие этих зол. - Андрей Пьеру. Там же).
Ведь что же слава? Та же любовь к другим, желание сделать для них что-нибудь, желание их похвалы. (Он же. Там же).
Le principe des monarchies est l'honneur, me paraît incontestable. Certains droits et privilèges de la noblesse me paraissent être des moyens de soutenir ce sentiment. (Основа монархии есть честь, мне кажется несомненно. Некоторые права и преимущества дворянства мне представляются средствами для поддержания этого чувства. - Андрея Болконский Сперанскому на приёме у Кочубея).
Всякий придворный считает себя обязанным достойно нести своё положение. (Андрей - Сперанскому).
Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мёртвым хоронить мёртвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым. (Андрей Болконский после дня у Ростовых).
Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом - император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. (Пьер думает о Наполеоне).
Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему - закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать крест солдату перед казнью (Пьер тогда же думает о справедливости).
Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны ещё менее может быть определена? (размышления Андрея Болконского во время заседания штаба в Дрисском лагере).
Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, - глупые и рассеянные люди. (Он же, там же).
Не только гения и каких-нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых высших, человеческих качеств - любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твёрдо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого-нибудь, пожалеет, подумает о том, то справедливо и что нет. Понятно, что исстари ещё для них подделали теорию гениев, потому что они - власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: Ура! И только тогда в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен. (Он же. Там же).
В шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно времени, что ты там вне условий времени, и ещё с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, а на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. (Андрей Болконский - Пьеру, накануне Бородинского сражения).
Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа, а уж меньше всего от позиции. (Он же. Там же).
Сраженье выигрывает тот, кто твёрдо решил его выиграть. (Он же. Там же).
Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. (Он же, там же).
А то война - это любимая забава праздных и легкомысленных людей. (Он же. Там же).
Цель войны - убийство, орудия войны - шпионство, измена и поощрение её, разорение жителей, ограбление их или воровство продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия - отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. (Он же. Там же).
Сказанное слово серебряное, несказанное - золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится её, тому принадлежит всё. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. (сон Пьера. Можайск. После Бородинского сражения).
Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. (Андрей Болконский думает. Ровно перед тем, как к нему пришла Наташа Ростова. Мытищи).
Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его - Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто. Это был порядок, склад обстоятельств. (Пьер. Французы ведут пленных на Девичье поле на казнь).
Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. (Андрей Болконский при смерти).
«Любовь? Что такое любовь? - думал он. - Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Всё, всё, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Всё есть, всё существует только потому, что я люблю. Всё связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть - значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». (Андрей Болконский при смерти).
Когда два человека ссорятся, всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. (Пьер - Наташе про смерть Элен).
Пока есть жизнь, есть и счастье. (Пьер - Наташе про плен).
Поначалу Пьер вообще почти ничего не говорит, его ведёт общество, его ведёт собственная слабость. Он меняет свою жизнь дважды после встречи с масонами (а масоны, судя по всему, тогда были совсем другими, и Лев Толстой не осуждает их как таковых, он осуждает присутствие в ложе случайных людей, не готовых что-то делать для их общего дела). Масоны обращают Пьера вовнутрь себя. Французский плен и общение с простыми людьми меняет окончательно взгляды Пьера.
Пьер вообще мог бы быть назван главным героем, если бы не масштаб романа. Именно Пьер - тот декабрист Пётр Лабазов из "Декабристов". У Пьера гораздо больше будущего и участия в судьбе родины. Хотя останься жив Болконский, он бы тоже не стоял в стороне.
Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было. (Андрей Болконский, бал в самом начале)
Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь её ясно, а то ты ошибёшься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда не годным… А пропадёт всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждёшь от себя чего-нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске придворным лакеем и идиотом… (Андрей Болконский, разговор с Пьером на следующий день после бала)
Навсегда ничего не бывает. (Андрей Болконский - Пьеру. Лысые горы после возвращения Пьера из своих южных имений, где он обсуждал проекты изменений в управлении).
Люди вечно заблуждаются и будут заблуждаться, и ни в чём больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым. (Он же, там же).
Мы все знаем, что такое зло для себя. (Пьер, там же).
Je ne connais dans la vie que maux bien réels: c’est le remord et la maladie. Il n’est de bien que l’absence de ces maux. (Я знаю в жизни только да действительные несчастья: угрызения совести и болезнь. И счастие есть только отсутствие этих зол. - Андрей Пьеру. Там же).
Ведь что же слава? Та же любовь к другим, желание сделать для них что-нибудь, желание их похвалы. (Он же. Там же).
Le principe des monarchies est l'honneur, me paraît incontestable. Certains droits et privilèges de la noblesse me paraissent être des moyens de soutenir ce sentiment. (Основа монархии есть честь, мне кажется несомненно. Некоторые права и преимущества дворянства мне представляются средствами для поддержания этого чувства. - Андрея Болконский Сперанскому на приёме у Кочубея).
Всякий придворный считает себя обязанным достойно нести своё положение. (Андрей - Сперанскому).
Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мёртвым хоронить мёртвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым. (Андрей Болконский после дня у Ростовых).
Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом - император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. (Пьер думает о Наполеоне).
Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему - закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать крест солдату перед казнью (Пьер тогда же думает о справедливости).
Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны ещё менее может быть определена? (размышления Андрея Болконского во время заседания штаба в Дрисском лагере).
Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, - глупые и рассеянные люди. (Он же, там же).
Не только гения и каких-нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых высших, человеческих качеств - любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твёрдо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого-нибудь, пожалеет, подумает о том, то справедливо и что нет. Понятно, что исстари ещё для них подделали теорию гениев, потому что они - власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: Ура! И только тогда в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен. (Он же. Там же).
В шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно времени, что ты там вне условий времени, и ещё с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, а на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. (Андрей Болконский - Пьеру, накануне Бородинского сражения).
Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа, а уж меньше всего от позиции. (Он же. Там же).
Сраженье выигрывает тот, кто твёрдо решил его выиграть. (Он же. Там же).
Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. (Он же, там же).
А то война - это любимая забава праздных и легкомысленных людей. (Он же. Там же).
Цель войны - убийство, орудия войны - шпионство, измена и поощрение её, разорение жителей, ограбление их или воровство продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия - отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. (Он же. Там же).
Сказанное слово серебряное, несказанное - золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится её, тому принадлежит всё. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. (сон Пьера. Можайск. После Бородинского сражения).
Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. (Андрей Болконский думает. Ровно перед тем, как к нему пришла Наташа Ростова. Мытищи).
Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его - Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто. Это был порядок, склад обстоятельств. (Пьер. Французы ведут пленных на Девичье поле на казнь).
Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. (Андрей Болконский при смерти).
«Любовь? Что такое любовь? - думал он. - Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Всё, всё, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Всё есть, всё существует только потому, что я люблю. Всё связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть - значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». (Андрей Болконский при смерти).
Когда два человека ссорятся, всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. (Пьер - Наташе про смерть Элен).
Пока есть жизнь, есть и счастье. (Пьер - Наташе про плен).