Калям-Балям. А суть - Россия
«ЭТО ТОЖЕ Я»
Школа-студия МХАТ, 2-й курс актёрского факультета, мастерская Дмитрия Брусникина
Режиссёры - Дмитрий Брусникин, Борис Дьяченко, Юрий Квятковский, Алексей Розин, Сергей Щедрин
Отличный спектакль - и без каких бы то ни было скидок на студенчество. Конечно, кто-то посильнее, кто-то послабее, но объём проделанной работы впечатляет. Хотелось бы написать им благодарный отзыв с подробным разбором каждого отрывка, как было с Карамазовыми, но подробно не получится, т.к. программки нет (нашла вот на сайте Школы-студии, но задним числом всех не вспомнишь, тем более что в программу были внесены очевидные изменения). В каком-нибудь ГИТИСе напечатали бы на А4 и не парились, но в Школе-студии или программка с логотипом, или её нет вовсе. Слава богу, спектакль уже принят в репертуар вырыпаевской «Практики», и страна узнает своих героев. Там уже есть готовые артисты (хочется сказать - выдающиеся), а это всего лишь 2-й курс!
Некоторое время назад в новую драму начали приходить режиссёры, относящиеся к ней без особого энтузиазма, а теперь вот хлынули актёры из самых разных актёрских мастерских, таща за собой весь арсенал, накопленный отечественной театральной школой. По мере расширения территории новой драмы её шансы на развитие определённо повышаются, и вот первые плоды. В этом спектакле самое упоительное - органичное сочетание фундаментальной, классической актёрской школы и обжигающей современности темы, стилистики новой драмы и живого психологического театра, его профессиональной основательности и - внешней эффектности, яркости, свежести актёрских красок; детальной характерности, непопулярной, почти забытой современным театром как нечто искусственное и, следовательно, неправдивое, и - просвечивающей за ней человеческой глубины. Здесь радует не столько сам факт обращения к современности (которому лично я уже утомилась радоваться), сколько попытка «копнуть поглубже»: герои этого спектакля не привычные новодрамовские фрики, а - наконец-то! - живые люди с присущей человеку многомерностью.
Для меня лучшими актёрскими работами стали все сцены с участием Анастасии Великородной, Василия Михайлова (оба на фотографии), Марины Ивановой (кроме первой, про девочку-биолога - там пережала всё, что можно) и Марины Васильевой, а также: клинический полицейский в исполнении Романа Колотухина и многоопытная проститутка Ангелина Алисы Кретовой, пьянчужка Саша Хардрок Юрия Межевича, кинорежиссёр Кола-Бельды (Калям-Балям?) Игоря Титова, зажатенький программист Сергея Карабаня и отвязная поэтесса Че Гевара Дарьи Ворохобко, пары подружек: две Татьяны (Ольга Воробьёва, Мария Крылова) и Настя и Анжела в детском саду на Красной площади (тут два состава - не знаю, кто вторая, одна точно Яна Енжаева). Это я ещё не всех вспомнила; хотя когда открываешь программку на сайте, то некоторое время осознаёшь, что актёров в спектакле в разы меньше, чем персонажей, и (оказывается!) намного меньше, чем ты думал (у некоторых актёров по 6-8 образов).
Спектакль состоит из монологов (реже - диалогов) в жанре вербатим, сделанных классическим этюдным методом и перемежаемых более или менее экспрессивными пародиями на артистов отечественной и зарубежной эстрады: от Жанны Агузаровой до Андрея Макаревича (в финале сползающего к БГ), от «Felicita» до «Sid Vicious» и (в особенности) от Клавдии Шульженко до Tiger Lillies. Театровед Анна Степанова в своём отзыве написала, что «немного провисает драматургическая канва». И да, и нет. В главном, в самих монологах драматургия проработана очень грамотно - каждая история (а есть очень краткие) отличается внутренней законченностью, исчерпывающей полнотой, психологической внятностью, чёткостью композиции: на минимум слов - максимум информации, и музыкальные номера тут ничему не мешают. Есть шедевральные сцены вроде «Калям-Балям» (которую, правда, нужно было вовремя подрезать), а есть никакие (хотя их единицы), но дело даже не в них. Каждая история обрамлена репликами интервьюеров, задающих свои вопросы из разных концов зрительного зала и соблюдающих подчёркнутый нейтралитет. И эта дистанция, при всей её уважительности, вносит в спектакль какую-то чуждую ему ноту. Ну, вот представьте. Сидит бабулька в электричке, древняя старушка, ровесница русской революции (Дарья Ворохобко). Села, достала коробку шоколадного вафельного торта «Коровка» и только замахнулась, а тут ей над ухом: «С чего начинается родина?» Без юмора. Понятно, что в реальности этому предшествовал индивидуальный подход и какая-то договорённость, в силу которой такие разные люди действительно соглашались довериться незнакомым ребятам, благодаря чему и удалось, в конечном счёте, сделать такой тёплый, человеческий спектакль. Но в самом спектакле эти подходы вырезаны, а склейки получились, как говорят в таких случаях, немонтажными. Это и актёрски невыгодная позиция, и с точки зрения драматургии она действительно «прихрамывает». С одной стороны, понятно, что эта отстранённость - намеренный приём, а с другой, местами она граничит с безразличием, особенно явственно ощущаемым в случайной, беспорядочной последовательности задаваемых вопросов. Неважно, спрашивает один человек или несколько - важно, что вопросы, всегда одни и те же и задаваемые в произвольном порядке, никак не связаны друг с другом и не продолжают начавшую изливаться историю. А истории здесь горячие, личные, интимные - не сопоставимые по тону с потребительским интересом к будущим персонажам. Но никем из респондентов не интересуются вплотную, не допрашивают с пристрастием, не пытаются раскрутить - просто фиксируют ответ на вопрос и задают следующий, из другой оперы. Но тогда непонятно, почему люди всё-таки раскрываются, почему, не чувствуя к себе искреннего интереса, решаются тем не менее впустить чужих людей в свою жизнь.
Сами вопросы по отдельности - так себе:
- Чем Вы занимаетесь?
- О чём мечтаете?
- Можете припомнить какой-нибудь интересный сон?
- Расскажите что-нибудь из детства.
- Ваше самое счастливое воспоминание?
- А тяжёлое?
- С чего начинается родина?
- Как Вы относитесь к нынешней политической ситуации?
- Вы счастливы?
Вот, в общем-то, и всё; практически полный набор. Но интересно, что среди действующих лиц этого спектакля мог бы оказаться любой из нас: никаких специальных требований и запросов к его персонажам, судя по всему, не предъявлялось. Так в спектакль с чересчур прямолинейным и совершенно не запоминающимся названием попали один за другим представители всех социальных групп: юноши и девушки, старики и старухи, обеспеченные и нищие, здоровые и больные, образованные и недоучки, жители «Москвы, и России в частности», безработные и занимающие прочное положение в обществе. Школьники, студенты, пенсионеры, бомжи, проститутки, наркоманы, алкоголики, бизнесвумен, кинорежиссёр, архитектор, полицейский, программист, верные подружки, «голубые» и лесбиянки, супружеские пары и даже один отец-одиночка. С разными характерами и судьбами, апатичные и целеустремлённые, счастливые и не очень. И каждый решён индивидуально, колоритно, художественно, объёмно. Но за всем этим художественным разнообразием отчётливо просматривается некое «мы», человеческая общность с единой, в сущности, системой координат, которая, как бы далеко человек ни отклонялся от неё в своих действиях, где-то на дне его сознания сохраняется невредимой. Поэтому совершенно естественно и серьёзно, как два полюса этого спектакля, звучат песни: «С чего начинается родина?» и финальное цоевское Мы ждём перемен, в которую без малейшей натяжки вливаются все рассказанные истории, без исключения.
«А суть в чём?» - «А суть - Россия».
Школа-студия МХАТ, 2-й курс актёрского факультета, мастерская Дмитрия Брусникина
Режиссёры - Дмитрий Брусникин, Борис Дьяченко, Юрий Квятковский, Алексей Розин, Сергей Щедрин
Отличный спектакль - и без каких бы то ни было скидок на студенчество. Конечно, кто-то посильнее, кто-то послабее, но объём проделанной работы впечатляет. Хотелось бы написать им благодарный отзыв с подробным разбором каждого отрывка, как было с Карамазовыми, но подробно не получится, т.к. программки нет (нашла вот на сайте Школы-студии, но задним числом всех не вспомнишь, тем более что в программу были внесены очевидные изменения). В каком-нибудь ГИТИСе напечатали бы на А4 и не парились, но в Школе-студии или программка с логотипом, или её нет вовсе. Слава богу, спектакль уже принят в репертуар вырыпаевской «Практики», и страна узнает своих героев. Там уже есть готовые артисты (хочется сказать - выдающиеся), а это всего лишь 2-й курс!
Некоторое время назад в новую драму начали приходить режиссёры, относящиеся к ней без особого энтузиазма, а теперь вот хлынули актёры из самых разных актёрских мастерских, таща за собой весь арсенал, накопленный отечественной театральной школой. По мере расширения территории новой драмы её шансы на развитие определённо повышаются, и вот первые плоды. В этом спектакле самое упоительное - органичное сочетание фундаментальной, классической актёрской школы и обжигающей современности темы, стилистики новой драмы и живого психологического театра, его профессиональной основательности и - внешней эффектности, яркости, свежести актёрских красок; детальной характерности, непопулярной, почти забытой современным театром как нечто искусственное и, следовательно, неправдивое, и - просвечивающей за ней человеческой глубины. Здесь радует не столько сам факт обращения к современности (которому лично я уже утомилась радоваться), сколько попытка «копнуть поглубже»: герои этого спектакля не привычные новодрамовские фрики, а - наконец-то! - живые люди с присущей человеку многомерностью.
Для меня лучшими актёрскими работами стали все сцены с участием Анастасии Великородной, Василия Михайлова (оба на фотографии), Марины Ивановой (кроме первой, про девочку-биолога - там пережала всё, что можно) и Марины Васильевой, а также: клинический полицейский в исполнении Романа Колотухина и многоопытная проститутка Ангелина Алисы Кретовой, пьянчужка Саша Хардрок Юрия Межевича, кинорежиссёр Кола-Бельды (Калям-Балям?) Игоря Титова, зажатенький программист Сергея Карабаня и отвязная поэтесса Че Гевара Дарьи Ворохобко, пары подружек: две Татьяны (Ольга Воробьёва, Мария Крылова) и Настя и Анжела в детском саду на Красной площади (тут два состава - не знаю, кто вторая, одна точно Яна Енжаева). Это я ещё не всех вспомнила; хотя когда открываешь программку на сайте, то некоторое время осознаёшь, что актёров в спектакле в разы меньше, чем персонажей, и (оказывается!) намного меньше, чем ты думал (у некоторых актёров по 6-8 образов).
Спектакль состоит из монологов (реже - диалогов) в жанре вербатим, сделанных классическим этюдным методом и перемежаемых более или менее экспрессивными пародиями на артистов отечественной и зарубежной эстрады: от Жанны Агузаровой до Андрея Макаревича (в финале сползающего к БГ), от «Felicita» до «Sid Vicious» и (в особенности) от Клавдии Шульженко до Tiger Lillies. Театровед Анна Степанова в своём отзыве написала, что «немного провисает драматургическая канва». И да, и нет. В главном, в самих монологах драматургия проработана очень грамотно - каждая история (а есть очень краткие) отличается внутренней законченностью, исчерпывающей полнотой, психологической внятностью, чёткостью композиции: на минимум слов - максимум информации, и музыкальные номера тут ничему не мешают. Есть шедевральные сцены вроде «Калям-Балям» (которую, правда, нужно было вовремя подрезать), а есть никакие (хотя их единицы), но дело даже не в них. Каждая история обрамлена репликами интервьюеров, задающих свои вопросы из разных концов зрительного зала и соблюдающих подчёркнутый нейтралитет. И эта дистанция, при всей её уважительности, вносит в спектакль какую-то чуждую ему ноту. Ну, вот представьте. Сидит бабулька в электричке, древняя старушка, ровесница русской революции (Дарья Ворохобко). Села, достала коробку шоколадного вафельного торта «Коровка» и только замахнулась, а тут ей над ухом: «С чего начинается родина?» Без юмора. Понятно, что в реальности этому предшествовал индивидуальный подход и какая-то договорённость, в силу которой такие разные люди действительно соглашались довериться незнакомым ребятам, благодаря чему и удалось, в конечном счёте, сделать такой тёплый, человеческий спектакль. Но в самом спектакле эти подходы вырезаны, а склейки получились, как говорят в таких случаях, немонтажными. Это и актёрски невыгодная позиция, и с точки зрения драматургии она действительно «прихрамывает». С одной стороны, понятно, что эта отстранённость - намеренный приём, а с другой, местами она граничит с безразличием, особенно явственно ощущаемым в случайной, беспорядочной последовательности задаваемых вопросов. Неважно, спрашивает один человек или несколько - важно, что вопросы, всегда одни и те же и задаваемые в произвольном порядке, никак не связаны друг с другом и не продолжают начавшую изливаться историю. А истории здесь горячие, личные, интимные - не сопоставимые по тону с потребительским интересом к будущим персонажам. Но никем из респондентов не интересуются вплотную, не допрашивают с пристрастием, не пытаются раскрутить - просто фиксируют ответ на вопрос и задают следующий, из другой оперы. Но тогда непонятно, почему люди всё-таки раскрываются, почему, не чувствуя к себе искреннего интереса, решаются тем не менее впустить чужих людей в свою жизнь.
Сами вопросы по отдельности - так себе:
- Чем Вы занимаетесь?
- О чём мечтаете?
- Можете припомнить какой-нибудь интересный сон?
- Расскажите что-нибудь из детства.
- Ваше самое счастливое воспоминание?
- А тяжёлое?
- С чего начинается родина?
- Как Вы относитесь к нынешней политической ситуации?
- Вы счастливы?
Вот, в общем-то, и всё; практически полный набор. Но интересно, что среди действующих лиц этого спектакля мог бы оказаться любой из нас: никаких специальных требований и запросов к его персонажам, судя по всему, не предъявлялось. Так в спектакль с чересчур прямолинейным и совершенно не запоминающимся названием попали один за другим представители всех социальных групп: юноши и девушки, старики и старухи, обеспеченные и нищие, здоровые и больные, образованные и недоучки, жители «Москвы, и России в частности», безработные и занимающие прочное положение в обществе. Школьники, студенты, пенсионеры, бомжи, проститутки, наркоманы, алкоголики, бизнесвумен, кинорежиссёр, архитектор, полицейский, программист, верные подружки, «голубые» и лесбиянки, супружеские пары и даже один отец-одиночка. С разными характерами и судьбами, апатичные и целеустремлённые, счастливые и не очень. И каждый решён индивидуально, колоритно, художественно, объёмно. Но за всем этим художественным разнообразием отчётливо просматривается некое «мы», человеческая общность с единой, в сущности, системой координат, которая, как бы далеко человек ни отклонялся от неё в своих действиях, где-то на дне его сознания сохраняется невредимой. Поэтому совершенно естественно и серьёзно, как два полюса этого спектакля, звучат песни: «С чего начинается родина?» и финальное цоевское Мы ждём перемен, в которую без малейшей натяжки вливаются все рассказанные истории, без исключения.
«А суть в чём?» - «А суть - Россия».