Проделки в Малом Кисловском переулке
«СКАПЕН» по комедии Мольера «Плутни Скапена»
режиссёр - Владимир Смирнов
4 курс режиссёрского факультета ГИТИСа, мастерская Сергея Женовача
Насколько выбор чеховских рассказов в случае мастерской Женовача представляется самоочевидным, настолько имя Мольера в её афише смотрится неожиданностью. Эстетику Женовача принято ассоциировать с психологическим театром, который состоит с французской классической драматургией в весьма прохладных, чтоб не сказать натянутых, отношениях. Одна из московских премьер прошлого сезона претендовала поразить общественность сочетанием традиций русского психологического театра и, может быть, самого французистого из французских драматургов, но сенсация так и не состоялась. Новая попытка не заставила себя ждать, причём грянула оттуда, откуда её меньше всего можно было ожидать.
«Скапен» Владимира Смирнова - совершенно игровой спектакль с элементами театра психологического. Элемент этот состоит в том, что предметом игры является не столько комическое положение героев, сколько их реакция на него; при том, что спектакль вихрем проносится перед зрителем без антракта, мольеровские диалоги погружены здесь в стихию первоклассных пластических этюдов с психологической подоплёкой. Собственно, к моменту первой мольеровской реплики, ещё не зная имени ни одного из действующих лиц, мы уже информированы о характере или, скажем, темпераменте каждого из них. И всё-таки прежде всего это, конечно, игровой театр.
Как ни в одном другом спектакле мастерской Женовача здесь хотелось других костюмов - если и не цветных, то хотя бы сшитых по фигуре. Особенно это касается Скапена (Вячеслава Евлантьева) - респектабельного слуги, сколотившего целое состояние на доверчивости своих господ и не утратившего, несмотря на видимую солидность, юношеской прыти. Длиннополый мешковатый пиджак и широкие брюки, болтающиеся на его низкорослой фигуре, скрадывали и резкость, и скорость его движений, а вместе с ними и их выразительность; а ведь это прямой потомок дзанни, Арлекина, Гермеса, в конце концов! К началу 21-го века Скапен несколько цивилизовался, разменял повадки слуги на господские манеры; и даже когда молодые господа обращаются к его услугам, он не теряет чувства собственного достоинства, в его случае похожего на чувство превосходства.
Вторая после Скапена актёрская удача этого гомерически смешного спектакля - роль другого слуги, простака Сильвестра. Глеб Пускепалис играет незлобивого и трусоватого недотёпу, который, впрочем, не упустит случая лягнуть своего господина исподтишка; неуклюжесть в сочетании с маниакальным тщеславием, толкающим двухметрового детину в центр всеобщего внимания, несмотря на все риски, сопряжённые с таким положением. Он с удовольствием участвует в учиняемых Скапеном проделках, не корысти ради, а удовольствия для. В отличие от непроницаемой мины Скапена, в его лице, как в зеркале, отражаются все перипетии действия, даже когда он последний, чьи интересы оно затрагивает. В общем, это один из самых забавных простаков, каких нам с вами доводилось и ещё доведётся увидеть.
В общем-то, тут все хороши: и страстные молодые натуры Октав (Александр Суворов) и Леандр (Иван Янковский), и их в меру деспотичные отцы Аргант (Николай Угрюмов) и Жеронт (Иван Василевский). И даже бессловесная Девушка с обручем, чьё единственное предназначение - появляться в самый разгар мужских перепалок, излучая красоту и таинственность и заставляя мужчин мгновенно забыть все свои неотложные дела (кстати, она единственная такой летучий персонаж - все остальные находятся на сцене от начала до конца: никаких декораций, кулис, сцен «за сценой», имитации выходов и уходов, и т.п.). А мораль такова: во всём опять, конечно же, виноваты женщины; но что делать, когда они так обворожительно прекрасны? Не в пример слугам, полагаться на которых обходится во всех отношениях и молодым людям, и их почтенным отцам. И - это первый случай в моей зрительской биографии, когда русский театр внял жестокой двусмысленности мольеровских финалов: последними словами в спектакле стала реплика одного из отцов, наиболее пострадавшего от скапеновских проделок: «Прощаю тебя, Скапен, при условии, что ты умрёшь». За сим последовала пауза, которая сделала бы честь и актёрам трагедии.
Ещё фотографии на страничке режиссёра В контакте.
режиссёр - Владимир Смирнов
4 курс режиссёрского факультета ГИТИСа, мастерская Сергея Женовача
Насколько выбор чеховских рассказов в случае мастерской Женовача представляется самоочевидным, настолько имя Мольера в её афише смотрится неожиданностью. Эстетику Женовача принято ассоциировать с психологическим театром, который состоит с французской классической драматургией в весьма прохладных, чтоб не сказать натянутых, отношениях. Одна из московских премьер прошлого сезона претендовала поразить общественность сочетанием традиций русского психологического театра и, может быть, самого французистого из французских драматургов, но сенсация так и не состоялась. Новая попытка не заставила себя ждать, причём грянула оттуда, откуда её меньше всего можно было ожидать.
«Скапен» Владимира Смирнова - совершенно игровой спектакль с элементами театра психологического. Элемент этот состоит в том, что предметом игры является не столько комическое положение героев, сколько их реакция на него; при том, что спектакль вихрем проносится перед зрителем без антракта, мольеровские диалоги погружены здесь в стихию первоклассных пластических этюдов с психологической подоплёкой. Собственно, к моменту первой мольеровской реплики, ещё не зная имени ни одного из действующих лиц, мы уже информированы о характере или, скажем, темпераменте каждого из них. И всё-таки прежде всего это, конечно, игровой театр.
Как ни в одном другом спектакле мастерской Женовача здесь хотелось других костюмов - если и не цветных, то хотя бы сшитых по фигуре. Особенно это касается Скапена (Вячеслава Евлантьева) - респектабельного слуги, сколотившего целое состояние на доверчивости своих господ и не утратившего, несмотря на видимую солидность, юношеской прыти. Длиннополый мешковатый пиджак и широкие брюки, болтающиеся на его низкорослой фигуре, скрадывали и резкость, и скорость его движений, а вместе с ними и их выразительность; а ведь это прямой потомок дзанни, Арлекина, Гермеса, в конце концов! К началу 21-го века Скапен несколько цивилизовался, разменял повадки слуги на господские манеры; и даже когда молодые господа обращаются к его услугам, он не теряет чувства собственного достоинства, в его случае похожего на чувство превосходства.
Вторая после Скапена актёрская удача этого гомерически смешного спектакля - роль другого слуги, простака Сильвестра. Глеб Пускепалис играет незлобивого и трусоватого недотёпу, который, впрочем, не упустит случая лягнуть своего господина исподтишка; неуклюжесть в сочетании с маниакальным тщеславием, толкающим двухметрового детину в центр всеобщего внимания, несмотря на все риски, сопряжённые с таким положением. Он с удовольствием участвует в учиняемых Скапеном проделках, не корысти ради, а удовольствия для. В отличие от непроницаемой мины Скапена, в его лице, как в зеркале, отражаются все перипетии действия, даже когда он последний, чьи интересы оно затрагивает. В общем, это один из самых забавных простаков, каких нам с вами доводилось и ещё доведётся увидеть.
В общем-то, тут все хороши: и страстные молодые натуры Октав (Александр Суворов) и Леандр (Иван Янковский), и их в меру деспотичные отцы Аргант (Николай Угрюмов) и Жеронт (Иван Василевский). И даже бессловесная Девушка с обручем, чьё единственное предназначение - появляться в самый разгар мужских перепалок, излучая красоту и таинственность и заставляя мужчин мгновенно забыть все свои неотложные дела (кстати, она единственная такой летучий персонаж - все остальные находятся на сцене от начала до конца: никаких декораций, кулис, сцен «за сценой», имитации выходов и уходов, и т.п.). А мораль такова: во всём опять, конечно же, виноваты женщины; но что делать, когда они так обворожительно прекрасны? Не в пример слугам, полагаться на которых обходится во всех отношениях и молодым людям, и их почтенным отцам. И - это первый случай в моей зрительской биографии, когда русский театр внял жестокой двусмысленности мольеровских финалов: последними словами в спектакле стала реплика одного из отцов, наиболее пострадавшего от скапеновских проделок: «Прощаю тебя, Скапен, при условии, что ты умрёшь». За сим последовала пауза, которая сделала бы честь и актёрам трагедии.
Ещё фотографии на страничке режиссёра В контакте.