Одни гастроли равны двум пожарам?
Время: Десятый день Красной луны, среда, после обеда.
Место: Бейджин, Хина, дом неподалеку от императорского дворца.
Если один переезд равен трем пожарам, то скольким пожарам равны гастроли? А если это гастроли Погорелого театра? Зинь, в принципе, считать умела очень хорошо, особенно деньги, но тут в уравнение впутывалось слишком много неконтролируемых переменных:
- во-первых, сама маэстрина Ольга, которая по уважительной причине спала урывками и могла насыпать кофе в сахарницу, не задумываясь. Точно так же она могла сунуть куда-нибудь документы и не вспомнить это даже под угрозой общения с хинскими палачами;
- во-вторых, ее супруг, который тоже спал мало, хинских палачей знал близко, как минимум одного, к хинским традициям питал самые нежные чувства, и выражал всю эту смесь хорошо поставленным голосом с мистралийским темпераментом;
- в-третьих, загадочные новенькие актеры-мистралийцы Рико и Эрнан, которые ходили за семейством маэстро Эль Драко, как приклеенные, а в свободное время... Эрнан почти влюбленными глазами смотрел на маэстро Карлоса и бросался помогать даже не по первому слову - по первому жесту, а Рико, кажется, считал своим долгом в качестве сохранения постоянной концентрации бардака в отдельно взятом театре поддевать братьев Бандерасов. Со всеми вытекающими;
- в-четвертых - да, братья Бандерасы, которые любое безобразие, будь то попойка, пожар, наводнение или всего лишь отъезд на гастроли, воспринимали со щенячьим энтузиазмом. Причем в качестве образца явно взяли Мафеева Шарика, и были столь же разрушительны и неотвратимы, как это милый поморский волкодав.
- в-пятых, маэстро Тарьен, который на фоне всех остальных был образцом собранности, но уж излишне чувствителен, так что от волнения в очередной раз потерял голос. Ну и в общем веселье ему приходилось изъясняться жестами, и исключительно приличными, что не производило на окружающих ни малейшего впечатления. Зинь умыкнула его в сторонку и попыталась разнообразить его репертуар парочкой более красноречивых движений, но маэстро покраснел и чуть не шлепнулся в обморок. Фиалка, мать его...
- и в-шестых, когда Зинь показалось, что ничего больше для увеличения бардака сотворить уже нельзя, рогатые демоны, нагло усмехаясь, принесли в Погорелый театр королевского шута, заявившего, что без его шуток и самогона труппа помрет от скуки и жажды. На возражения Зинь, что маэстро Карлос не пьет, а Ольга вообще молодая, ответил не сам Жак, а Бандерасы, дружно подтвердившие, что да, в Хину на трезвую голову они путешествовать не нанимались.
Прибывший телепортист обнаружил всю труппу собравшейся вокруг чего-то, смахивающего на заготовку для костра. Причем не для дружеских посиделок в лесу, а скорее для публичной казни. На вопрос, что они собираются делать со всем этим барахлом, он получил ответ, что это не барахло, а декорации, а если у кого-то чешется нос поспорить об этом... Учитывая, что отвечал маэстро Эль Драко, телепортист плюнул и решил, что пусть с этим разбираются с Хине.
В Хине же оказалось, что декорации придется разобрать, иначе в дверь они не пролезают, верительные документы для императора стараниями сонной маэстрины Ольги попали на самое дно ящика с антуражем, микстура для обретения потерянного голоса, купленная маэстро Тарьеном перед самым отправлением, была плохо закрыта и разлилась в ящике с костюмами и ее запах почему-то привлек всех окрестных кошек, а посох Зарби вообще остался у маэстро Эль Драко, явно в качестве напоминания об успешном возвращении на сцену. В довершение всего Луис Бандерас заметил на декорации паука самого мрачного вида и не нашел ничего лучше, как сдуть его, сделав вид, что ортанская делегация не занимается незаконным импортом потенциально опасных животных на территорию Хины. По закону подлости вместо того, чтобы отлететь в сторону, паук приземлился ему на губу и высказал свое возмущение доступным способом - то есть, цапнул, от чего верхняя губа флейтиста раздулась на половину его лица...
Место: Бейджин, Хина, дом неподалеку от императорского дворца.
Если один переезд равен трем пожарам, то скольким пожарам равны гастроли? А если это гастроли Погорелого театра? Зинь, в принципе, считать умела очень хорошо, особенно деньги, но тут в уравнение впутывалось слишком много неконтролируемых переменных:
- во-первых, сама маэстрина Ольга, которая по уважительной причине спала урывками и могла насыпать кофе в сахарницу, не задумываясь. Точно так же она могла сунуть куда-нибудь документы и не вспомнить это даже под угрозой общения с хинскими палачами;
- во-вторых, ее супруг, который тоже спал мало, хинских палачей знал близко, как минимум одного, к хинским традициям питал самые нежные чувства, и выражал всю эту смесь хорошо поставленным голосом с мистралийским темпераментом;
- в-третьих, загадочные новенькие актеры-мистралийцы Рико и Эрнан, которые ходили за семейством маэстро Эль Драко, как приклеенные, а в свободное время... Эрнан почти влюбленными глазами смотрел на маэстро Карлоса и бросался помогать даже не по первому слову - по первому жесту, а Рико, кажется, считал своим долгом в качестве сохранения постоянной концентрации бардака в отдельно взятом театре поддевать братьев Бандерасов. Со всеми вытекающими;
- в-четвертых - да, братья Бандерасы, которые любое безобразие, будь то попойка, пожар, наводнение или всего лишь отъезд на гастроли, воспринимали со щенячьим энтузиазмом. Причем в качестве образца явно взяли Мафеева Шарика, и были столь же разрушительны и неотвратимы, как это милый поморский волкодав.
- в-пятых, маэстро Тарьен, который на фоне всех остальных был образцом собранности, но уж излишне чувствителен, так что от волнения в очередной раз потерял голос. Ну и в общем веселье ему приходилось изъясняться жестами, и исключительно приличными, что не производило на окружающих ни малейшего впечатления. Зинь умыкнула его в сторонку и попыталась разнообразить его репертуар парочкой более красноречивых движений, но маэстро покраснел и чуть не шлепнулся в обморок. Фиалка, мать его...
- и в-шестых, когда Зинь показалось, что ничего больше для увеличения бардака сотворить уже нельзя, рогатые демоны, нагло усмехаясь, принесли в Погорелый театр королевского шута, заявившего, что без его шуток и самогона труппа помрет от скуки и жажды. На возражения Зинь, что маэстро Карлос не пьет, а Ольга вообще молодая, ответил не сам Жак, а Бандерасы, дружно подтвердившие, что да, в Хину на трезвую голову они путешествовать не нанимались.
Прибывший телепортист обнаружил всю труппу собравшейся вокруг чего-то, смахивающего на заготовку для костра. Причем не для дружеских посиделок в лесу, а скорее для публичной казни. На вопрос, что они собираются делать со всем этим барахлом, он получил ответ, что это не барахло, а декорации, а если у кого-то чешется нос поспорить об этом... Учитывая, что отвечал маэстро Эль Драко, телепортист плюнул и решил, что пусть с этим разбираются с Хине.
В Хине же оказалось, что декорации придется разобрать, иначе в дверь они не пролезают, верительные документы для императора стараниями сонной маэстрины Ольги попали на самое дно ящика с антуражем, микстура для обретения потерянного голоса, купленная маэстро Тарьеном перед самым отправлением, была плохо закрыта и разлилась в ящике с костюмами и ее запах почему-то привлек всех окрестных кошек, а посох Зарби вообще остался у маэстро Эль Драко, явно в качестве напоминания об успешном возвращении на сцену. В довершение всего Луис Бандерас заметил на декорации паука самого мрачного вида и не нашел ничего лучше, как сдуть его, сделав вид, что ортанская делегация не занимается незаконным импортом потенциально опасных животных на территорию Хины. По закону подлости вместо того, чтобы отлететь в сторону, паук приземлился ему на губу и высказал свое возмущение доступным способом - то есть, цапнул, от чего верхняя губа флейтиста раздулась на половину его лица...