НАШИ ФЕМИНИСТКИ - ПРОСТО ГЛАМУРНЫЕ ФИФЫ
по сравнению со своими сестрами по движению, жившими сто лет назад. Это я поняла, читая журнал «Женское дело» за май 1910 года. Вот сколько бы старых журналов не попадало ко мне в руки, все равно каждый раз испытываю волнение, листая морщинистые страницы. Почему-то представляется какая-нибудь современница издания, супруга чиновника, лет тридцати пяти, строгая и элегантная даже в домашнем платье, занятая, как всегда по поздней петербуржской весне, сборами семейства на дачи. Уже снят домик в финском стиле где-нибудь в Куоккале, по соседству с беспокойными художниками или солидными негоциантами. Прислуга уже готовит полный зимней влажности приют к контрольному приезду барыни, проветривают светлые комнаты, намывают дощатые полы, подправляют рамы на летней веранде, выколачивают в саду сонные перины. А мадам, вся в заботах, в городе распахивает шкафы, раздумывая, что взять с собой на долгое капризное лето. А ведь еще нужно убедить супруга в том, что арендная плата на слишком-то высока, если говорить о престиже (Синельниковы в прошлом году снимали дороже!), и переупрямить дочь-гимназистку, влюбившуюся в прыщавого студента-репетитора, и наотрез отказывающуюся покидать столицу и расставаться с предметом страсти на все лето. И вот в комнате юной мечтательницы вдруг обнаруживается номер этого самого журнала «Женское дело», который на ту пору наиболее популярен и моден в среде прогрессивных студентов. Дама перелистывает страницы, все больше и больше ужасаясь крамольным мыслям. Нет, конечно, она не противница эмансипации и даже в чем-то либералка, но это уж слишком! И вот она уже советуется с подругой, женой преуспевающего адвоката, что ей делать с нерадивой дщерью, увлекшейся революционными идеями.
- шепотом возмущается обеспокоенная мать в укромном уголке нарядной гостиной на очередном журфиксе, - там пишут о домах терпимости так запросто, будто это модный магазин или аптека! И что пишут! Получается, что порядочные обыватели чуть ли не виновники того, что падшие женщины оказались на панели!»
Да, именно такой передовицей открывается журнал. Автор, г-н И.П-овъ, рассказывает об открывшемся не так давно от тех минувших дней Петербуржском съезде по проблемам проституции. Он выражает надежду, что на этот раз участники мероприятия не ограничатся гневными высказываниями, характеризуя проституцию как позор человечества, и не примут пару-тройку деклараций, где будут прописаны меры по подержанию здоровья тружениц панели, а заклеймят, наконец, все явление как недостойное гуманного и просвещенного общества. Он говорит о жестокой несправедливости «приличных» обывателей по отношению к женщине, которую адские условия жизни и историческое попустительство заставили продавать свое тело. Он дает краткий, но весьма убедительный исторический обзор, где рассказывает, как и из каких общественных принципов зародилась древнейшая профессия на земле. От первобытного общества, где женщина вынуждена была ждать добытчика с мамонтом, через средневековье с его унизительными «поясами верности» до продажного нынешнего времени, когда все превращается в товар, в том числе женская красота и любовь, автор прослеживает те причины, которые вынуждают женщину торговать собой, обвиняя в том отношения позорной зависимости, в которых во все времена оказывалась женщина.
В следующей статье все тот же автор искренне возмущается тем, что любой спор о проблемах проституции последнее время обычно сводится к вопросу о регламентации, то есть об учете и сохранении здоровья дам легкого поведения. При этом масса внимания уделяется устройству медицинских осмотров, регулированию численности проституток и прочим административным делам, но стыдливо умалчивается о тех, кто является потребителями услуг. Автор искренне недоумевает, почему заболевшую «интересной» болезнью проститутку презирают, а заразивший ее отец семейства спокойно отправляется к ее товарке, таща за собой вереницу бацилл в свой добропорядочный дом. Г-н Попов ссылается на материалы Всероссийского съезда женщин 1908 года, где была принята резолюция, в которой признавалось, что «причина зла лежит в двойной, различной для мужчин и женщин морали, укоренившейся в обществе». Участницы съезда призывали к немедленной отмене регламентации, которая, по их мнению, только поддерживает существование позорнейшего явления, и к закрытию всех домов терпимости. Автор статьи высказывает надежду, что съезд по проблемам проституции подхватит эстафету Всероссийского женского съезда и тоже призовет к искоренению узаконенной торговли женским телом.
Следующий материал, видимо, призван вселить в современниц журнала веру в свои силы, поскольку он рассказывает о женщинах, которые сумели прийти к власти и остаться в истории даже в более мрачные времена и в менее цивилизованных странах. Первой героиней эссе стала императрица Цзи-Си, сумевшая подняться на престол Поднебесной, будучи рожденной в незнатной семье и проданной собственным отцом в услужение губернаторскому семейству. Девушка проявила недюжинный ум и талант, покоряя на своем жизненном пути не только мужчин, но и великий китайский народ. Вторая историческая личность - соотечественница и предшественница Цзи-Си Ву-Хао. Она поднялась на престол благодаря хитрости и коварству и правила жестко и даже жестоко. Автор статьи делает интересный вывод о том, что подобный взлет для обеих женщин стал возможным из-за векового подавления и принижения личности женщины в обществе. В такой ситуации, как только свободолюбивая и сильная женщина чувствовала хоть малейшую возможность для самореализации, она использовала ее на двести процентов, отомстив заодно и несправедливости устройства мира и угнетающим женский пол мущинам (именно так все время пишется это слово в журнале).
Не только героини иного времени удостаиваются упоминания в майском номере журнала «Женское дело», есть там и материалы, посвященные передовым современницам. Одна из них - доктор медицины Вера Михайловна Дончакова, дама в высшей степени эмансипированная, сумевшая реализоваться на поприще медицины настолько, насколько позволило ей время и общественное устройство. Однако, при всех заслугах Дончаковой, признанных даже на международном уровне, она так и не смогла получить место доцента в университете, столкнувшись с ограничением прав женщин на преподавание. Тем более замечательно, что даже после такого оскорбления, Дончакова продолжала как свои научные изыскания, так и работу по помощи больным «на земле», она организовала первый в Москве, да и в России химико-бактериологический кабинет для женщин. Другая замечательная женщина, отмеченная в журнале, графиня Уварова, жена известного археолога, которая всю жизнь не только помогала мужу в его изысканиях, но и вела свою собственную деятельность по изданию различных трудов по археологии и стала председателем московского Археологического общества.
Есть в журнале и политические статьи, также носящие феминистическую окраску. В одной из них рассказывается о парламентских выборах во Франции, где около пятнадцати дам выдвинуло свои кандидатуры на местных выборах. Самыми примечательными фигурами предвыборной борьбы стали мадам Маргарита Дюран и г-жа Мадлена Пеллетье. Первая выступает скорее за социальные права женщин, призывая обеспечить одинаковое воспитание мальчиков и девочек, разделить обязанности по дому, уравнять в правах отца и мать, допускать женщин к любым желаемым ими работам и тому подобное. А вот г-жа Пеллетье выступает со строгой партийной программой, где говорится и об избирательном праве и о финансовом равноправии.
А вот и еще одна статья, которая должна была насторожить петербуржскую даму начала прошлого века. «Не могу понять, милая, зачем писать о таком? - спросила бы она свою внимательную собеседницу. - Можно подумать, что и без того мало девушек, что перестали думать о счастье семейного очага и материнства, зачем же вводить в соблазн, рассказывая об учебной жизни за границей? Как можно допускать возможность одинокой девушке жить в чужой стране!» И она раскроет перед своей визави журнал на материале г-жи В. С-вой под заголовком «Из жизни русских студенток в Швейцарии». Очень любопытный, на мой взгляд, материал.
Автор рассказывает о том, что после революции 1905 года русским студенткам с одной стороны стало куда сложнее найти себе за границей место для обучения в связи с тем, что мало кто из хозяев хочет сдавать комнаты «бунтаркам». Но с другой стороны это обстоятельство привело к созданию русских колоний, которые поддерживают учащихся в первое время по их прибытии в Швейцарию. Колонии, как говорится в статье, в этом плане очень поддерживают, однако, если приглядеться, то через некоторое время становится заметно, что они изрядно враждуют по партийным принципам. Но по части увеселений и гулянок члены всех партий одинаково прытки, чем явно вызывают недовольство местных бюргеров. В благочинных Швейцарских городках часов около одиннадцати вечера наступает «полицейский час», когда жизнь затихает, все расходятся по домам, допив последнее пиво и проглотив последний кусочек сосиски, натягивают ночные колпаки, пытаясь заснуть, и в ужасе вскакивая от громогласно распеваемой под окнами арии из «Евгения Онегина». Это русские студенты возвращаются с пикников в горах. Тем не менее, местная молодежь испытывает жгучее любопытство по отношению к соученикам из неизвестной северной страны, пугающей своей непредсказуемостью. И особое внимание уделяется, конечно, студенткам. Тут благовоспитанной барышне, опрометчиво предоставленной самой себе, нужно быть очень осмотрительной, поскольку есть риск скатиться с правильной учебной дорожки. И вот среди студенток уже возникает разделение .
Есть одни, которые прилежно учатся, пропадая в лабораториях и библиотеках, поддерживая с другими студентами лишь товарищеские отношения. Они аккуратны и собраны, не тратят лишних денег и не участвуют в кассах взаимопомощи. Однако для таких серьезных барышень есть риск сойтись с прогрессивным местным студенчеством и с той же страстью, с какой они занимались наукой, заняться революцией.
Есть и другие, которые уже давно за границей, по нескольку раз переходили из университета в университет, не задумываясь меняют медицинский факультет на филологический и обратно, лишь бы папенька прислал очередные деньги для подержания жизни на привычном барышням уровне. Такая уже почти дама, под тридцать, всегда активно участвует в жизни русской колонии, устраивает праздники, принимает новичков, и за все время может так и не выучить немецкого.
Еще один типаж - девица весьма привлекательная, веселая и непринужденная, что быстро откалывается от бедного студенческого коллектива, посещает концерты и театры и, возможно скоро, становится женой какого-нибудь бюргерского сынка, родители которого наслышаны о хорошем воспитании русских барышень.
Чтобы продолжить разговор об образовании, упомяну еще о статье, посвященной насущной в то время проблеме начальных школ в деревнях и селах. Автор статьи, Старый Педагогъ, выражает свою обеспокоенность тем, что девочки бедных и даже средних семей, не посещают школ. Это не считается необходимым для будущей женщины. Однако, как подчеркивает автор, именно жена и мать в семье является носительницей культуры, а значит, общество будет образовано настолько, насколько в нем образована женщина.
Международная хроника в журнале представлена короткими заметками корреспондентов из Англии, Японии и Штатов. Все они посвящены движениям за женские права в этих странах. Так в Японии «женские права» означают право на высшее образование, в Англии дамы выступают за равноправие в плане работы, а в Штатах женщины-работницы выступают за создание своих профсоюзов. Интересная ситуация в Турции, там после принятия Конституции, женщины начали выступать за присвоение им гражданства, отдельно от семьи, отца и мужа, а также за право создать организацию Красного Полумесяца, чтобы в случае военных действий пойти на фронт сестрами милосердия. Любопытно, что сам турецкий султан поддерживает это движение.
Интересно было прочесть и про летнюю производственную практику для российских студентов. Да-да, в то время практическому обучению придавалось большое значение, и студенты, а также студентки разъезжались по городам и весям, осваивать на деле свою будущую профессию. Так в 1909 году с петербуржских политехнических курсов уехали на практику 60 студенток, очень не мало, по-моему. Они работали как на бесплатных местах, так и на платных, получая до 75 рублей в месяц. Места для практики выбирались на заводах, строительных работах, где барышни даже были руководителями-десятниками, на электрических станциях и на железной дороге. Многие были заняты на чертежных и проектных работах.
Ну, вот уж, кажется и пролистан весь номер, и лишь при виде последних страничек у нашей строгой мамочки появляется на лице снисходительная улыбка. Конечно же, там говорится о моде. «Взгляните, - восклицает она, - демонстрируя уже изрядно заскучавшей на серьезных материалах приятельнице иллюстрированный разворот. - Вот, видите, мой друг, как нынче обужены силуэты, как прилегают рукава. Вам не кажется это смешным? Вот эта дама в такой огромной шляпе разве не кажется похожей на ромашку? А вот эта на капусту? Сколько же слоев у ее костюма? Два? Три? Сверху, кажется, материя плотная, а нижняя, неужели, шифон? Как же это непрактично! Ах, как причудлива мода, но ведь придется ей следовать. Не заказать ли модистке такой вот кардиган? Как вы считаете, он не полнит, милая?»
На этом можно было бы закончить обзор, но хочется еще сказать про литературную страничку. На ней два романтических рассказа, которые как-то совсем не вяжутся с общим воинственным настроем издания. Один из них посвящен жизни провинциальной актрисы, которая на взгляд любой прогрессивной дамы, кажется настоящим кошмаром рабства и бесправия. Однако героиня выбирает свое трудное, подчас грязное, ремесло ради аплодисментов и света рампы. А другой рассказ повествует о молодой француженке Мари, подавшейся в гувернантки в Россию, о ее любви к своему жениху, который служит в армии и нежных отношениях с подопечной. Заканчивается рассказ тоже как-то не очень по-феминистски. Мари выбирает для себя удел французской домохозяйки при муже-торговце, а не интересную жизнь в бунтарской России.
Итак, журнал закрыт, рассмотрена реклама крема для лица на последней странице, но так ничего и не решено относительно перевоспитания будущей революционерки. А может быть, все образуется само собой? На смену длинноволосому студенту придет сын соседа по дачам, мальчик застенчивый, воспитанный. Он будет носить юной обольстительнице влажные от росы ромашки, катать ее на велосипеде, и в тяжелом от летнего зноя воздухе растворятся, все так тревожащие заботливую мать идеи…
- шепотом возмущается обеспокоенная мать в укромном уголке нарядной гостиной на очередном журфиксе, - там пишут о домах терпимости так запросто, будто это модный магазин или аптека! И что пишут! Получается, что порядочные обыватели чуть ли не виновники того, что падшие женщины оказались на панели!»
Да, именно такой передовицей открывается журнал. Автор, г-н И.П-овъ, рассказывает об открывшемся не так давно от тех минувших дней Петербуржском съезде по проблемам проституции. Он выражает надежду, что на этот раз участники мероприятия не ограничатся гневными высказываниями, характеризуя проституцию как позор человечества, и не примут пару-тройку деклараций, где будут прописаны меры по подержанию здоровья тружениц панели, а заклеймят, наконец, все явление как недостойное гуманного и просвещенного общества. Он говорит о жестокой несправедливости «приличных» обывателей по отношению к женщине, которую адские условия жизни и историческое попустительство заставили продавать свое тело. Он дает краткий, но весьма убедительный исторический обзор, где рассказывает, как и из каких общественных принципов зародилась древнейшая профессия на земле. От первобытного общества, где женщина вынуждена была ждать добытчика с мамонтом, через средневековье с его унизительными «поясами верности» до продажного нынешнего времени, когда все превращается в товар, в том числе женская красота и любовь, автор прослеживает те причины, которые вынуждают женщину торговать собой, обвиняя в том отношения позорной зависимости, в которых во все времена оказывалась женщина.
В следующей статье все тот же автор искренне возмущается тем, что любой спор о проблемах проституции последнее время обычно сводится к вопросу о регламентации, то есть об учете и сохранении здоровья дам легкого поведения. При этом масса внимания уделяется устройству медицинских осмотров, регулированию численности проституток и прочим административным делам, но стыдливо умалчивается о тех, кто является потребителями услуг. Автор искренне недоумевает, почему заболевшую «интересной» болезнью проститутку презирают, а заразивший ее отец семейства спокойно отправляется к ее товарке, таща за собой вереницу бацилл в свой добропорядочный дом. Г-н Попов ссылается на материалы Всероссийского съезда женщин 1908 года, где была принята резолюция, в которой признавалось, что «причина зла лежит в двойной, различной для мужчин и женщин морали, укоренившейся в обществе». Участницы съезда призывали к немедленной отмене регламентации, которая, по их мнению, только поддерживает существование позорнейшего явления, и к закрытию всех домов терпимости. Автор статьи высказывает надежду, что съезд по проблемам проституции подхватит эстафету Всероссийского женского съезда и тоже призовет к искоренению узаконенной торговли женским телом.
Следующий материал, видимо, призван вселить в современниц журнала веру в свои силы, поскольку он рассказывает о женщинах, которые сумели прийти к власти и остаться в истории даже в более мрачные времена и в менее цивилизованных странах. Первой героиней эссе стала императрица Цзи-Си, сумевшая подняться на престол Поднебесной, будучи рожденной в незнатной семье и проданной собственным отцом в услужение губернаторскому семейству. Девушка проявила недюжинный ум и талант, покоряя на своем жизненном пути не только мужчин, но и великий китайский народ. Вторая историческая личность - соотечественница и предшественница Цзи-Си Ву-Хао. Она поднялась на престол благодаря хитрости и коварству и правила жестко и даже жестоко. Автор статьи делает интересный вывод о том, что подобный взлет для обеих женщин стал возможным из-за векового подавления и принижения личности женщины в обществе. В такой ситуации, как только свободолюбивая и сильная женщина чувствовала хоть малейшую возможность для самореализации, она использовала ее на двести процентов, отомстив заодно и несправедливости устройства мира и угнетающим женский пол мущинам (именно так все время пишется это слово в журнале).
Не только героини иного времени удостаиваются упоминания в майском номере журнала «Женское дело», есть там и материалы, посвященные передовым современницам. Одна из них - доктор медицины Вера Михайловна Дончакова, дама в высшей степени эмансипированная, сумевшая реализоваться на поприще медицины настолько, насколько позволило ей время и общественное устройство. Однако, при всех заслугах Дончаковой, признанных даже на международном уровне, она так и не смогла получить место доцента в университете, столкнувшись с ограничением прав женщин на преподавание. Тем более замечательно, что даже после такого оскорбления, Дончакова продолжала как свои научные изыскания, так и работу по помощи больным «на земле», она организовала первый в Москве, да и в России химико-бактериологический кабинет для женщин. Другая замечательная женщина, отмеченная в журнале, графиня Уварова, жена известного археолога, которая всю жизнь не только помогала мужу в его изысканиях, но и вела свою собственную деятельность по изданию различных трудов по археологии и стала председателем московского Археологического общества.
Есть в журнале и политические статьи, также носящие феминистическую окраску. В одной из них рассказывается о парламентских выборах во Франции, где около пятнадцати дам выдвинуло свои кандидатуры на местных выборах. Самыми примечательными фигурами предвыборной борьбы стали мадам Маргарита Дюран и г-жа Мадлена Пеллетье. Первая выступает скорее за социальные права женщин, призывая обеспечить одинаковое воспитание мальчиков и девочек, разделить обязанности по дому, уравнять в правах отца и мать, допускать женщин к любым желаемым ими работам и тому подобное. А вот г-жа Пеллетье выступает со строгой партийной программой, где говорится и об избирательном праве и о финансовом равноправии.
А вот и еще одна статья, которая должна была насторожить петербуржскую даму начала прошлого века. «Не могу понять, милая, зачем писать о таком? - спросила бы она свою внимательную собеседницу. - Можно подумать, что и без того мало девушек, что перестали думать о счастье семейного очага и материнства, зачем же вводить в соблазн, рассказывая об учебной жизни за границей? Как можно допускать возможность одинокой девушке жить в чужой стране!» И она раскроет перед своей визави журнал на материале г-жи В. С-вой под заголовком «Из жизни русских студенток в Швейцарии». Очень любопытный, на мой взгляд, материал.
Автор рассказывает о том, что после революции 1905 года русским студенткам с одной стороны стало куда сложнее найти себе за границей место для обучения в связи с тем, что мало кто из хозяев хочет сдавать комнаты «бунтаркам». Но с другой стороны это обстоятельство привело к созданию русских колоний, которые поддерживают учащихся в первое время по их прибытии в Швейцарию. Колонии, как говорится в статье, в этом плане очень поддерживают, однако, если приглядеться, то через некоторое время становится заметно, что они изрядно враждуют по партийным принципам. Но по части увеселений и гулянок члены всех партий одинаково прытки, чем явно вызывают недовольство местных бюргеров. В благочинных Швейцарских городках часов около одиннадцати вечера наступает «полицейский час», когда жизнь затихает, все расходятся по домам, допив последнее пиво и проглотив последний кусочек сосиски, натягивают ночные колпаки, пытаясь заснуть, и в ужасе вскакивая от громогласно распеваемой под окнами арии из «Евгения Онегина». Это русские студенты возвращаются с пикников в горах. Тем не менее, местная молодежь испытывает жгучее любопытство по отношению к соученикам из неизвестной северной страны, пугающей своей непредсказуемостью. И особое внимание уделяется, конечно, студенткам. Тут благовоспитанной барышне, опрометчиво предоставленной самой себе, нужно быть очень осмотрительной, поскольку есть риск скатиться с правильной учебной дорожки. И вот среди студенток уже возникает разделение .
Есть одни, которые прилежно учатся, пропадая в лабораториях и библиотеках, поддерживая с другими студентами лишь товарищеские отношения. Они аккуратны и собраны, не тратят лишних денег и не участвуют в кассах взаимопомощи. Однако для таких серьезных барышень есть риск сойтись с прогрессивным местным студенчеством и с той же страстью, с какой они занимались наукой, заняться революцией.
Есть и другие, которые уже давно за границей, по нескольку раз переходили из университета в университет, не задумываясь меняют медицинский факультет на филологический и обратно, лишь бы папенька прислал очередные деньги для подержания жизни на привычном барышням уровне. Такая уже почти дама, под тридцать, всегда активно участвует в жизни русской колонии, устраивает праздники, принимает новичков, и за все время может так и не выучить немецкого.
Еще один типаж - девица весьма привлекательная, веселая и непринужденная, что быстро откалывается от бедного студенческого коллектива, посещает концерты и театры и, возможно скоро, становится женой какого-нибудь бюргерского сынка, родители которого наслышаны о хорошем воспитании русских барышень.
Чтобы продолжить разговор об образовании, упомяну еще о статье, посвященной насущной в то время проблеме начальных школ в деревнях и селах. Автор статьи, Старый Педагогъ, выражает свою обеспокоенность тем, что девочки бедных и даже средних семей, не посещают школ. Это не считается необходимым для будущей женщины. Однако, как подчеркивает автор, именно жена и мать в семье является носительницей культуры, а значит, общество будет образовано настолько, насколько в нем образована женщина.
Международная хроника в журнале представлена короткими заметками корреспондентов из Англии, Японии и Штатов. Все они посвящены движениям за женские права в этих странах. Так в Японии «женские права» означают право на высшее образование, в Англии дамы выступают за равноправие в плане работы, а в Штатах женщины-работницы выступают за создание своих профсоюзов. Интересная ситуация в Турции, там после принятия Конституции, женщины начали выступать за присвоение им гражданства, отдельно от семьи, отца и мужа, а также за право создать организацию Красного Полумесяца, чтобы в случае военных действий пойти на фронт сестрами милосердия. Любопытно, что сам турецкий султан поддерживает это движение.
Интересно было прочесть и про летнюю производственную практику для российских студентов. Да-да, в то время практическому обучению придавалось большое значение, и студенты, а также студентки разъезжались по городам и весям, осваивать на деле свою будущую профессию. Так в 1909 году с петербуржских политехнических курсов уехали на практику 60 студенток, очень не мало, по-моему. Они работали как на бесплатных местах, так и на платных, получая до 75 рублей в месяц. Места для практики выбирались на заводах, строительных работах, где барышни даже были руководителями-десятниками, на электрических станциях и на железной дороге. Многие были заняты на чертежных и проектных работах.
Ну, вот уж, кажется и пролистан весь номер, и лишь при виде последних страничек у нашей строгой мамочки появляется на лице снисходительная улыбка. Конечно же, там говорится о моде. «Взгляните, - восклицает она, - демонстрируя уже изрядно заскучавшей на серьезных материалах приятельнице иллюстрированный разворот. - Вот, видите, мой друг, как нынче обужены силуэты, как прилегают рукава. Вам не кажется это смешным? Вот эта дама в такой огромной шляпе разве не кажется похожей на ромашку? А вот эта на капусту? Сколько же слоев у ее костюма? Два? Три? Сверху, кажется, материя плотная, а нижняя, неужели, шифон? Как же это непрактично! Ах, как причудлива мода, но ведь придется ей следовать. Не заказать ли модистке такой вот кардиган? Как вы считаете, он не полнит, милая?»
На этом можно было бы закончить обзор, но хочется еще сказать про литературную страничку. На ней два романтических рассказа, которые как-то совсем не вяжутся с общим воинственным настроем издания. Один из них посвящен жизни провинциальной актрисы, которая на взгляд любой прогрессивной дамы, кажется настоящим кошмаром рабства и бесправия. Однако героиня выбирает свое трудное, подчас грязное, ремесло ради аплодисментов и света рампы. А другой рассказ повествует о молодой француженке Мари, подавшейся в гувернантки в Россию, о ее любви к своему жениху, который служит в армии и нежных отношениях с подопечной. Заканчивается рассказ тоже как-то не очень по-феминистски. Мари выбирает для себя удел французской домохозяйки при муже-торговце, а не интересную жизнь в бунтарской России.
Итак, журнал закрыт, рассмотрена реклама крема для лица на последней странице, но так ничего и не решено относительно перевоспитания будущей революционерки. А может быть, все образуется само собой? На смену длинноволосому студенту придет сын соседа по дачам, мальчик застенчивый, воспитанный. Он будет носить юной обольстительнице влажные от росы ромашки, катать ее на велосипеде, и в тяжелом от летнего зноя воздухе растворятся, все так тревожащие заботливую мать идеи…