Кивиниеми. Саккола. Тайполе. Кексгольм. Часть 2
Нам посоветовали съездить на Ладогу, и это полностью соответствовало нашим планам. Доехав на электричке до Приозерска, тут же, на станции, я купила карту города, и поняла, что здесь есть на что посмотреть - какая-то древняя крепость. Оказалось, что это вовсе не «какая-то крепость», а крепость Корела, о которой в тот момент я не знала ничего, ровным счетом ничего. Да и о городе - тоже.
Корела сооружена в конце XIII - начале XIV века. Крепость окружена земляными валами, обложенными камнем, с двумя бастионами. В главной башне крепости сохранились стены и казематы нижнего этажа. Первоначально крепостные валы Корелы охватывали меньшую площадь (располагались внутри современного крепостного двора), и лишь на более позднем этапе крепость была расширена до современных размеров.
Петербургский археолог А.И. Сакса и финская исследовательница Пирьё Уйно в 1989 -1992 годах обнаружили предметы, которые являются доказательством существования поселения на месте крепости уже в XII веке.
Круглая башня является шведской постройкой конца XVI века. Она имела оборонное значение в крепости и в XIII-XIX веках использовалась как тюрьма. Находящееся рядом здание Старого арсенала, также являющееся шведской постройкой конца XVI века, использовалось для хранения оружия.
В годы Великой Отечественной войны крепости Корела были нанесены значительные разрушения. В 70-80-х годах XX века активно велись реставрационные работы.
Мы побывали в крепости, но, честно говоря, не могу сказать, что памятник произвел на меня колоссальное впечатление. Гораздо интереснее оказалась покупка, которую я сделала в музее - краеведческий альманах «Вуокса» за 2002-2003 гг. Собранными в нем текстами я зачитывалась на протяжении всего отдыха.
Этот альманах дал мне ответы на многие вопросы. В частности - что стало с финнами, когда территория Карельского перешейка отошла к СССР. Они все уехали, вот что! На эвакуацию населения и вывоз имущества давалось две недели. Большую часть имущества пришлось оставить или уничтожить.
Об этом мне рассказало стихотворение А.П. Дмитриева «Кякисалми» (второе название города Кексгольма, ныне Приозерска), опубликованное в альманахе:
В Эюряпя не смолкли бои,
И не начаты переговоры, да
Собирают пожитки свои
Обыватели финского города.
Носят скарб на подводы - дрожат
Руки, хоть до конца и не понято,
Что дороги не будет назад,
Что навек у них родина отнята.
Да ведь разве с собой заберёшь
Отчий дом, палисадник и улицу?
Не унять эту скорбь, эту дрожь.
Молодые, как старцы, сутулятся...
Финские хутора были разбросаны и удалены один от другого. Это были добротные хозяйства, состоящие из одного или нескольких домов и хозпостроек. До сих пор в лесах и вблизи русских деревень можно встретить руины финских усадеб, точнее - фундаменты. В частности, на базе отдыха мы жили в доме, который был построен на финском фундаменте, говорили - финской школы.
Многие финские постройки были разрушены. Однако, в больших количествах сохранились фундаменты. В частности, один из таких фундаментов с надписью по-фински «Вискари» мы обнаружили в местечке, которое на карте было обозначено как «Бобровка (нежил.)» Теперь это местечко вполне даже «жил.», на нем проживают как минимум 2 семьи. Упоминание про Ааро Вискари я нашла здесь.
Кто же заселил после войны оставленные финнами земли? Ответ на этот вопрос я нашла на сайте, в тексте, посвященном Сосново, бывшей финской деревне Рауту, которое располагается неподалеку от Лосево:
«"Государственный комитет обороны" 15 января 1945 г. принял постановление о переселении в районы Карельского перешейка из Вологодской, Кировской и Ярославской областей 1000 лучших колхозных семей. По приезде колхозников ГКО обязуется подготовить жилые и хозяйственные постройки, обеспечить кормами скот и создать все необходимые условия для переселенных.
… На конец 1945 г. число вновь переселенных увеличилось. Их составляли три различные группы: люди по плановому переселению, демобилизованные из армии с семьями и так называемых реэвакуированные, т. е. те, кто попал сюда впервые в 1940 г. На эту последнюю группу лиц не распространялись льготы, которые полагались вновь прибывшим переселенцам. Все же вербовка желающих переселиться проходила с большим натягом. Даже при льготных условиях добровольцев явно не хватало. Люди сомневались, некоторые высказывали пожелание съездить вначале и самим посмотреть на место (в то время Карельский перешеек был закрыт для свободного проезда). В 1946 г. прибыл новый эшелон переселенцев. В 1947 г. новая волна переселенцев принесла в Рауту семьи из Вологодской, Владимирской, Ярославской, Кировской, Костромской и Калининской областей».
А что из себя представлял послевоенный Кексгольм? Убедительная картина предстала передо мной в стихах того же А.П. Дмитриева:
Кексгольм конца сороковых…
Здесь как-то сразу свыкся всякий
С работою без выходных
И с поножовщиной в бараке.
Времянки жались во дворах
К печам, торчавшим сиротливо
В больших запущенных садах.
В шалманах продавали пиво.
…Носился слух, что по ночам
Всё рыскают в округе финны…
Завод уже в сорок седьмом
Пустили. … Город превращался
В цветущий сад, в родимый дом.
Чужим он больше не казался.
Поэтические строки полностью подтверждает текст с сайта учителей Сосновской средней школы:
«Кто бывал в Кексгольме сразу после его освобождения, помнит, какая чудовищная картина разрушения развертывалась перед глазами. Бесформенные груды битого кирпича, пропитанные дымом пожарищ, печные стояки с трубами, обнаженная металлическая арматура каменных строений - вот чем встречал Кексгольм первых советских людей, вернувшихся сюда в 1944-1945 годах. Целые кварталы были стерты с лица земли бомбежками и пожарами.
Тем, кто первым приехал в Кексгольм, нужно было иметь большое мужество, чтобы преодолеть все трудности и лишения. Никто из кексгольмцев не уехал из города. Многие из них целыми семьями поселились в землянках, в уцелевших сараях, в немногих сохранившихся домах и начали восстанавливать разрушенное городское хозяйство. В этом благородном деле кексгольмцы не были одиноки. Большую помощь им оказали труженики Ленинграда. В конце ноября 1944 года, когда на фронтах Отечественной войны еще шли кровопролитные бои, в Кексгольме открылись первые столовые, городская больница, начал работать радиоузел, а еще через месяц вступила в строй телефонная станция. В феврале 1945 года была полностью восстановлена электросеть. Для жителей города это было настоящим праздником. В феврале же кексгольмцы посмотрели в городском кинотеатре первый кинофильм - "Зоя". 1 мая 1945 года в Кексгольме вышел первый номер районной газеты "Красная звезда" тиражом 1000 экземпляров.
В первый год после освобождения в городе было восстановлено более 1000 квадратных метров жилой площади, открыты три школы, ремесленное училище, детские сады и ясли. Вскоре дал первую продукцию Кексгольмский лесозавод. Полным ходом шло и возрождение основных цехов целлюлозного завода. Каждый житель города обязался ежемесячно отрабатывать на восстановлении городского хозяйства не менее 30 часов.
В середине 1947 года состоялся пуск первой очереди целлюлозного завода, изготовившего первые тонны высококачественной вискозной целлюлозы. Одновременно было начато строительство сульфитно-спиртового завода; стал работать горпромкомбинат. В октябре 1948 года по Указу Президиума Верховного Совета РСФСР город получил новое название - Приозерск».
Вообще-то мне очень понравились стихи, опубликованные в альманахе. Особенно - стихи Дмитриева. Оказалось, их можно найти в сети и полностью почитать вот здесь.
Отдельно - о переименованиях. Конечно же, Лосево, Медведево, Сосново и Орехово - не подлинные наименования поселений. В статье Н.Мамонтовой «Топонимика Приладожья» дан подробный ответ на вопрос: кому и зачем надо было стереть из памяти Рауту, Кивиниему, Каарлахти, Кексгольм. В 40-х годах Президиум Верховного Совета РСФСР принял решение о новых названиях на Карельском перешейке. Новые топонимы вступали в силу в два этапа: с 1 октября 1948 года и с 13 января 1949 года.
«Для прибывших сюда на проживание людей других (не прибалтийско-финских) народностей местные названия выглядят необычными, чуждыми. Их употребление на первых порах даже, возможно, несколько затруднительно, тем более что и смысл многих из них непонятен, а все непонятное, как известно, усваивается хуже. Но это не значит, однако, что все здесь надобно переименовывать и отказываться от употребления этих старых топонимов, заменяя их более привычными и зачастую довольно безликими, многократно повторяющимися типа: Светлогорск, Сосновый Бор, озеро Голубое, река Быстрая и т. п. Именно такому массовому переименованию подверглась топонимия Карельского перешейка, о чем сейчас приходится только сожалеть. Целый пласт истории одним росчерком был безжалостно уничтожен. На месте прежних названий на картах появились новые, придуманные зачастую искусственно, никак не отражающие местных особенностей этого края, его природных условий, жизни и быта его обитателей в прошлом».
Почему-то, после прочтения альманаха, у меня сложилось впечатление, что и сами жители Приозерского района современные названия употребляют только в официальных случаях. А «для души» произносят старые топонимы. Я была удивлена, когда нашла в сети дискуссию, посвященную обратному переименованию населенных пунктов. Оказывается, существуют разные мнения.
Еще одна интересная статья финских авторов Матти Тиихонена и Айла Кяюхтю «Будет ли Зеленогорск снова Терийоки?».
А вообще-то, вообще-то… Воспоминания жителей, опубликованные в альманахе, показались мне до боли похожими на воспоминания старых долгопрудненцев в «Энциклопедии». «Да, трудно жили, но весело, дружно, поднимали послевоенную экономику, растили детей…» Интересные, искренние истории - читала, перечитывала, не могла оторваться. Каждый абзац дышат любовью к родному краю. Перефразируя стихи Дмитриева, по мере чтения этих воспоминаний прямо у меня на глазах «город превращался в цветущий сад, в родимый дом. Чужим он больше не казался».
Из всех виденных мной поселений, больше всего полюбился Приозерск. За 2 недели, что я пробыла на Карельском перешейке, незаметно для себя я прошла процесс породнения с этим местом - «чужим он больше не казался», во многом - благодаря альманаху.
Одна из статей (автор, кстати, тот же самый Дмитриев) посвящена одному из первых кексгольмских краеведов послевоенного периода - Н.А. Мищенко. Меня поразил один абзац, посвященный становлению краеведения в Приозерске:
«…Во-первых, в период тотальных идеологических чисток краеведы одни из первых попадали туда, куда, как говорится «Макар телят не гонял»: они слишком много знали, и их кропотливые и въедливые изыскания вызывали подозрения, оказывались и не ко времени, и не ко двору. Во-вторых, Кексгольм, находившийся с 1811 года в составе Великого княжества Финляндского, а с 1917 года - независимой Суоми, имел, с точки зрения партийных функционеров, «чужую», «буржуазную» историю (к тому же, кстати, «загнивающий» капиталистический строй не помешал ее процветанию: к 1939 году он стал четвертым городом Финляндии по динамике идеологического развития). Важно было переломить ситуацию - пусть в отдельно взятом Кексгольмском районе, - доказать, что «чужой истории» не бывает. Николай Алексеевич организует в школе краеведчесвикй кружок, объясняет, что воспитать патриотов из колхозников-переселенцев и их детей невозможно, если не приобщать их к знаниям по истории края, который должен стать родным и любимым и для них, и для последующих поколений кексгольмцев».
Продолжение следует...
Корела сооружена в конце XIII - начале XIV века. Крепость окружена земляными валами, обложенными камнем, с двумя бастионами. В главной башне крепости сохранились стены и казематы нижнего этажа. Первоначально крепостные валы Корелы охватывали меньшую площадь (располагались внутри современного крепостного двора), и лишь на более позднем этапе крепость была расширена до современных размеров.
Петербургский археолог А.И. Сакса и финская исследовательница Пирьё Уйно в 1989 -1992 годах обнаружили предметы, которые являются доказательством существования поселения на месте крепости уже в XII веке.
Круглая башня является шведской постройкой конца XVI века. Она имела оборонное значение в крепости и в XIII-XIX веках использовалась как тюрьма. Находящееся рядом здание Старого арсенала, также являющееся шведской постройкой конца XVI века, использовалось для хранения оружия.
В годы Великой Отечественной войны крепости Корела были нанесены значительные разрушения. В 70-80-х годах XX века активно велись реставрационные работы.
Мы побывали в крепости, но, честно говоря, не могу сказать, что памятник произвел на меня колоссальное впечатление. Гораздо интереснее оказалась покупка, которую я сделала в музее - краеведческий альманах «Вуокса» за 2002-2003 гг. Собранными в нем текстами я зачитывалась на протяжении всего отдыха.
Этот альманах дал мне ответы на многие вопросы. В частности - что стало с финнами, когда территория Карельского перешейка отошла к СССР. Они все уехали, вот что! На эвакуацию населения и вывоз имущества давалось две недели. Большую часть имущества пришлось оставить или уничтожить.
Об этом мне рассказало стихотворение А.П. Дмитриева «Кякисалми» (второе название города Кексгольма, ныне Приозерска), опубликованное в альманахе:
В Эюряпя не смолкли бои,
И не начаты переговоры, да
Собирают пожитки свои
Обыватели финского города.
Носят скарб на подводы - дрожат
Руки, хоть до конца и не понято,
Что дороги не будет назад,
Что навек у них родина отнята.
Да ведь разве с собой заберёшь
Отчий дом, палисадник и улицу?
Не унять эту скорбь, эту дрожь.
Молодые, как старцы, сутулятся...
Финские хутора были разбросаны и удалены один от другого. Это были добротные хозяйства, состоящие из одного или нескольких домов и хозпостроек. До сих пор в лесах и вблизи русских деревень можно встретить руины финских усадеб, точнее - фундаменты. В частности, на базе отдыха мы жили в доме, который был построен на финском фундаменте, говорили - финской школы.
Многие финские постройки были разрушены. Однако, в больших количествах сохранились фундаменты. В частности, один из таких фундаментов с надписью по-фински «Вискари» мы обнаружили в местечке, которое на карте было обозначено как «Бобровка (нежил.)» Теперь это местечко вполне даже «жил.», на нем проживают как минимум 2 семьи. Упоминание про Ааро Вискари я нашла здесь.
Кто же заселил после войны оставленные финнами земли? Ответ на этот вопрос я нашла на сайте, в тексте, посвященном Сосново, бывшей финской деревне Рауту, которое располагается неподалеку от Лосево:
«"Государственный комитет обороны" 15 января 1945 г. принял постановление о переселении в районы Карельского перешейка из Вологодской, Кировской и Ярославской областей 1000 лучших колхозных семей. По приезде колхозников ГКО обязуется подготовить жилые и хозяйственные постройки, обеспечить кормами скот и создать все необходимые условия для переселенных.
… На конец 1945 г. число вновь переселенных увеличилось. Их составляли три различные группы: люди по плановому переселению, демобилизованные из армии с семьями и так называемых реэвакуированные, т. е. те, кто попал сюда впервые в 1940 г. На эту последнюю группу лиц не распространялись льготы, которые полагались вновь прибывшим переселенцам. Все же вербовка желающих переселиться проходила с большим натягом. Даже при льготных условиях добровольцев явно не хватало. Люди сомневались, некоторые высказывали пожелание съездить вначале и самим посмотреть на место (в то время Карельский перешеек был закрыт для свободного проезда). В 1946 г. прибыл новый эшелон переселенцев. В 1947 г. новая волна переселенцев принесла в Рауту семьи из Вологодской, Владимирской, Ярославской, Кировской, Костромской и Калининской областей».
А что из себя представлял послевоенный Кексгольм? Убедительная картина предстала передо мной в стихах того же А.П. Дмитриева:
Кексгольм конца сороковых…
Здесь как-то сразу свыкся всякий
С работою без выходных
И с поножовщиной в бараке.
Времянки жались во дворах
К печам, торчавшим сиротливо
В больших запущенных садах.
В шалманах продавали пиво.
…Носился слух, что по ночам
Всё рыскают в округе финны…
Завод уже в сорок седьмом
Пустили. … Город превращался
В цветущий сад, в родимый дом.
Чужим он больше не казался.
Поэтические строки полностью подтверждает текст с сайта учителей Сосновской средней школы:
«Кто бывал в Кексгольме сразу после его освобождения, помнит, какая чудовищная картина разрушения развертывалась перед глазами. Бесформенные груды битого кирпича, пропитанные дымом пожарищ, печные стояки с трубами, обнаженная металлическая арматура каменных строений - вот чем встречал Кексгольм первых советских людей, вернувшихся сюда в 1944-1945 годах. Целые кварталы были стерты с лица земли бомбежками и пожарами.
Тем, кто первым приехал в Кексгольм, нужно было иметь большое мужество, чтобы преодолеть все трудности и лишения. Никто из кексгольмцев не уехал из города. Многие из них целыми семьями поселились в землянках, в уцелевших сараях, в немногих сохранившихся домах и начали восстанавливать разрушенное городское хозяйство. В этом благородном деле кексгольмцы не были одиноки. Большую помощь им оказали труженики Ленинграда. В конце ноября 1944 года, когда на фронтах Отечественной войны еще шли кровопролитные бои, в Кексгольме открылись первые столовые, городская больница, начал работать радиоузел, а еще через месяц вступила в строй телефонная станция. В феврале 1945 года была полностью восстановлена электросеть. Для жителей города это было настоящим праздником. В феврале же кексгольмцы посмотрели в городском кинотеатре первый кинофильм - "Зоя". 1 мая 1945 года в Кексгольме вышел первый номер районной газеты "Красная звезда" тиражом 1000 экземпляров.
В первый год после освобождения в городе было восстановлено более 1000 квадратных метров жилой площади, открыты три школы, ремесленное училище, детские сады и ясли. Вскоре дал первую продукцию Кексгольмский лесозавод. Полным ходом шло и возрождение основных цехов целлюлозного завода. Каждый житель города обязался ежемесячно отрабатывать на восстановлении городского хозяйства не менее 30 часов.
В середине 1947 года состоялся пуск первой очереди целлюлозного завода, изготовившего первые тонны высококачественной вискозной целлюлозы. Одновременно было начато строительство сульфитно-спиртового завода; стал работать горпромкомбинат. В октябре 1948 года по Указу Президиума Верховного Совета РСФСР город получил новое название - Приозерск».
Вообще-то мне очень понравились стихи, опубликованные в альманахе. Особенно - стихи Дмитриева. Оказалось, их можно найти в сети и полностью почитать вот здесь.
Отдельно - о переименованиях. Конечно же, Лосево, Медведево, Сосново и Орехово - не подлинные наименования поселений. В статье Н.Мамонтовой «Топонимика Приладожья» дан подробный ответ на вопрос: кому и зачем надо было стереть из памяти Рауту, Кивиниему, Каарлахти, Кексгольм. В 40-х годах Президиум Верховного Совета РСФСР принял решение о новых названиях на Карельском перешейке. Новые топонимы вступали в силу в два этапа: с 1 октября 1948 года и с 13 января 1949 года.
«Для прибывших сюда на проживание людей других (не прибалтийско-финских) народностей местные названия выглядят необычными, чуждыми. Их употребление на первых порах даже, возможно, несколько затруднительно, тем более что и смысл многих из них непонятен, а все непонятное, как известно, усваивается хуже. Но это не значит, однако, что все здесь надобно переименовывать и отказываться от употребления этих старых топонимов, заменяя их более привычными и зачастую довольно безликими, многократно повторяющимися типа: Светлогорск, Сосновый Бор, озеро Голубое, река Быстрая и т. п. Именно такому массовому переименованию подверглась топонимия Карельского перешейка, о чем сейчас приходится только сожалеть. Целый пласт истории одним росчерком был безжалостно уничтожен. На месте прежних названий на картах появились новые, придуманные зачастую искусственно, никак не отражающие местных особенностей этого края, его природных условий, жизни и быта его обитателей в прошлом».
Почему-то, после прочтения альманаха, у меня сложилось впечатление, что и сами жители Приозерского района современные названия употребляют только в официальных случаях. А «для души» произносят старые топонимы. Я была удивлена, когда нашла в сети дискуссию, посвященную обратному переименованию населенных пунктов. Оказывается, существуют разные мнения.
Еще одна интересная статья финских авторов Матти Тиихонена и Айла Кяюхтю «Будет ли Зеленогорск снова Терийоки?».
А вообще-то, вообще-то… Воспоминания жителей, опубликованные в альманахе, показались мне до боли похожими на воспоминания старых долгопрудненцев в «Энциклопедии». «Да, трудно жили, но весело, дружно, поднимали послевоенную экономику, растили детей…» Интересные, искренние истории - читала, перечитывала, не могла оторваться. Каждый абзац дышат любовью к родному краю. Перефразируя стихи Дмитриева, по мере чтения этих воспоминаний прямо у меня на глазах «город превращался в цветущий сад, в родимый дом. Чужим он больше не казался».
Из всех виденных мной поселений, больше всего полюбился Приозерск. За 2 недели, что я пробыла на Карельском перешейке, незаметно для себя я прошла процесс породнения с этим местом - «чужим он больше не казался», во многом - благодаря альманаху.
Одна из статей (автор, кстати, тот же самый Дмитриев) посвящена одному из первых кексгольмских краеведов послевоенного периода - Н.А. Мищенко. Меня поразил один абзац, посвященный становлению краеведения в Приозерске:
«…Во-первых, в период тотальных идеологических чисток краеведы одни из первых попадали туда, куда, как говорится «Макар телят не гонял»: они слишком много знали, и их кропотливые и въедливые изыскания вызывали подозрения, оказывались и не ко времени, и не ко двору. Во-вторых, Кексгольм, находившийся с 1811 года в составе Великого княжества Финляндского, а с 1917 года - независимой Суоми, имел, с точки зрения партийных функционеров, «чужую», «буржуазную» историю (к тому же, кстати, «загнивающий» капиталистический строй не помешал ее процветанию: к 1939 году он стал четвертым городом Финляндии по динамике идеологического развития). Важно было переломить ситуацию - пусть в отдельно взятом Кексгольмском районе, - доказать, что «чужой истории» не бывает. Николай Алексеевич организует в школе краеведчесвикй кружок, объясняет, что воспитать патриотов из колхозников-переселенцев и их детей невозможно, если не приобщать их к знаниям по истории края, который должен стать родным и любимым и для них, и для последующих поколений кексгольмцев».
Продолжение следует...