Змей Горыныч (из книги С. Бойко "Чудесные зонтики Оле Лукойе)
- Здравствуй, - сказал Оле Лукойе, входя в комнату.
- Здравствуй, Оле! Я очень рад тебе! А волшебник не собирается садиться ко мне на кровать, и говорить о волшебных героях он тоже ещё не намерен.
В своих синих чулках до колен, держа под мышками свои зонтики, он кружит по моей спальне, словно ищет что-то.
- Не нравится мне у тебя,- говорит Оле Лукойе. - Давай украсим твою комнату?
Я согласен на всё, лишь бы не ушел Оле Лукойе.
Волшебник что-то сделал своей волшебной спринцовкой, и в один миг все комнатные цветы выросли, превратились в большие деревья, которые протянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку; вся комната превратилась в чудеснейшую беседку. Ветви деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, а вкусом (если бы вы только захотели его попробовать) слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. И вдруг я увидел на деревьях пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое. Я сорвал одну пышку, она вся была масленая, а её золотистая корочка легко отдиралась как в довоенных слойках. А какая она была сладкая: вся пропитана мёдом! Я съел и тут же потянулся за другой.
- Смотри не объешься! - шутливо погрозил мне Оле. - Впрочем, съешь яблочко - и всё утрясётся!
А яблочки были налиты соком, такие мягкие, что стоило укусить - и из-под кожицы прыскал сок, словно из воздушного шарика, залитого сиропом.
- Ну вот, теперь мне у тебя нравится,- говорит Оле Лукойе и возвращает спринцовку на её место - во внешний карман кафтана. - Давай разговаривать? - И, не ожидая моего ответа, продолжает: - Сегодня мы с тобой поговорим о Змее Горыныче. Меня пьянит чудесный аромат цветов, радует глаз свежая зелень. В чудесной нашей беседке тихо, и я внимать каждому слову волшебника.
- Одну и ту же сказку можно перечитывать по нескольку раз и снова и снова находить в ней приметы давней истории, снова и снова глядеть на мир глазами наших предков. В этом помогают нам историки сказок - фольклористы. Они стараются выяснить происхождение каждого сказочного сюжета, разгадать истинное лицо каждого сказочного героя. Вот, например, Змей, с которым всё время сражается Иванушка. Как родился этот образ в голове славянина? Отчего у Змея столько голов и почему он дышит огнём? - сам себя спрашивает Оле Лукойе и продолжает: Давай посмотрим, как рисует Змея волшебная сказка «Иван Быкович».
«- А ты здесь! Зачем пришёл? - закричало Чудо-Юдо.
- На тебя, нечистая сила, посмотреть, твоей крепости попробовать!
- Куда тебе мою крепость пробовать? Ты - муха передо мной.
Отвечает Иван Быкович:
- Я пришёл с тобой не сказки рассказывать, а насмерть воевать!
Размахнулся своим острым мечом и срубил Чуду-Юду три головы. Чудо-Юдо подхватил эти головы, черкнул по ним своим огненным пальцем - и тотчас все головы приросли, будто и с плеч не падали.
Плохо пришлось Ивану Быковичу: Чудо-Юдо стал одолевать его, по колено вогнал в сыру землю.
- Стой, нечистая сила! Цари-короли сражаются, и те замирение делают, а мы с тобой ужли будем воевать без роздыху? Дай мне роздыху хоть до трёх раз.
Чудо-Юдо согласился. Иван Быкович снял правую рукавицу и запустил в избушку. Рукавица все окна побила, а его братья спят, ничего не слышат. В другой раз размахнулся Иван Быкович сильней прежнего и срубил Чуду-Юду шесть голов; Чудо-Юдо подхватил их, черкнул огненным пальцем - и опять все головы на местах, а Ивана Быковича забил он в сыру землю по самые плечи.
Иван Быкович запросил роздыху, снял с себя шапку и пустил в избушку; от того удара избушка развалилась, вся по брёвнам раскатилась.
Тут только братья проснулись, глянули - кровь из миски через края льётся, а богатырский конь громко ржёт да с цепей рвётся. Бросились они в конюшню, спустили коня, а следом за ними и сами на помощь спешат.
- А, - говорит Чудо-Юдо, - ты обманом живёшь, у тебя помощь есть!
Богатырский конь прибежал, начал бить его копытами, а Иван Быкович тем временем вылез из земли, приловчился и отсёк Чуду-Юду огненный палец. После того давай рубить ему головы, сшиб все до единой, туловище на мелкие части разнял и побросал все в реку Смородину.
Прибегают братья.
- Эх, вы, сони! - говорит Иван Быкович. - Из-за вашего сна я чуть-чуть головой не поплатился!»
И вот в этой фразе вся отгадка волшебного сюжета.
В тумане далёких времён в устах седобородого жреца она звучала так: «Кто заснёт у огня - тот поплатится головой!»
Вспомни ещё раз приведённый отрывок. Сказка всё время обращает внимание на сон Ивановых братьев: «Его братья спят, ничего не слышат». А заснуть у огня первобытному человеку было запрещено. Иначе случалась беда.
Языки пламени лизали запотевшие поленья, красные уголья переливались рубинами, невидимое тёплое дыхание шло от костра. Сидел человек перед живым, непонятным, но могучим существом, и благодарил его за доброту. Красный пылающий бог дарил тепло, делал пищу горячей, мягкой и вкусной. Он разгонял ночные страхи, отпугивал хищных зверей. Огонь был добрым и ласковым. Он покорно ластился у ног человека, пока тот кормил его и выполнял магические обряды. На ночь у костра оставался досмотрщик. Тепло у огня. Ночь тянулась долго, слипались непослушные веки, и ... одолевал досмотрщика сон. И не увидел человек, как от костра отпал в сторону уголёк и огненный язычок пополз по разбросанным по земле щепочкам к поленице загодя заготовленных дров, а от неё - дальше, в лес. И вот уже не один язычок пламени, а несколько - три, или шесть, или девять, или двенадцать - ползут в разные стороны, и все угрожают людям. Просыпается племя от страшного жара, от треска горящих деревьев, от удушающего дыма, и начинается борьба со страшным огнедышащим драконом о двенадцати головах. И нельзя до тех пор победить его, пока сразу все головы не будут срублены, а иначе «черкнёт он огненным пальцем - и головы сразу прирастут». Иначе маленький язычок снова найдёт себе пищу.
Вот как родился в мозгу первобытного человека образ многоголового огнедышащего змея. Огонь ведь ползёт по земле крадучись, извиваясь, как змея. Интересно, что само слово «змея» когда-то означало «ползущий по земле». - Слушаешь? - спрашивает Оле Лукойе. - Слушай!
Иногда в сказках дракона называют «Змей Горыныч». А в разговорном русском языке слово «гора» упоминалось в смысле «верх» (помнишь у шахтёров - «выдать на гора»). То есть этот огнедышащий дракон пришёл сверху, с неба. Ведь очень часто лесной пожар возникал после удара молнии о дерево.
А ещё раньше слово «гора» означало «лес». «Горыныч» - значит «лесной», «деревянный»: огонь в далёкой древности добывали трением дерева о дерево.
...Он сорвал с ветки пышку и стал отщипывать от неё по кусочку и отправлять в рот. Он так вкусно это делал, что и у меня разгорелся аппетит и я тоже потянулся к пышке.
- Ты знаешь, как это делалось? - спросил Оле Лукойе.
- Что? - не понял я, ощущая во рту вкус мёда.
- Как огонь добывали трением?
- По-моему, одну палочку вкладывали в другую ...
- И совсем нет! - обрадовался Оле. - А я знаю! Я и об этом читал, даже рассматривал картинку! Смотри! - Он вынул из подмышек свои чудесные зонтики, положил один на одеяло, а острый конец второго упёр в первый зонтик и стал за ручку крутить его. - Он посмотрел на меня, глаза его вдруг стали шаловливыми и он спросил: «Хочешь, я добуду огонь? Прямо здесь?»
Я верил, что он это сделает и потому отказался.
- Ты крещёный? - вдруг серьёзно спросил он.
- Да, - кивнул я.
- На тебе есть крест?
- Я его не ношу.
Он тогда поднял свои зонтики, не изменяя их положения и спросил: «Что они тебе напоминают?»
- Крест, - удивился я своей догадке.
- Верно! Через века люди пронесли и сделали своим символом веры те самые перекрещивающиеся палочки для добывания огня, которые когда-то для них означали жизнь! Или гибель ... если огонь из друга превращался во врага и страшный пожар уничтожал посёлок.
Пожары в лесу были не редкость, мой друг, потому и пережила века сказка об Иване Быковиче, который сражается со Змеем Горынычем и побеждает только после того, как отрубит ему «огненный палец».
Ну вот, ты познакомился ещё с одним героем волшебной сказки и узнал его биографию. Ну а теперь прощай, мне пора к детям ... - Он прыснул из спринцовки, и чудесные деревья пропали. Я снова лежал в своей спальне, и Оле Лукойе возле меня уже не было.