Старая магия
Старая магия уже не работает. Давным-давно не работает. Последние осколки волшебного зеркала хранятся в этом журнале. Это немного странно, ещё слышать её отголоски, шёпот древнего ветра. Шёпот древнего ветра в холодной апрельской крови. Все эти дни, когда я чувствовал приближение взрыва сверхновой, или дыхание апокалипсиса на лице, и все те дни, когда я вообще ничего не чувствовал, но каким-то другим измерением своего существования отчётливо понимал, что наши ночные прогулки, алкогольные трипы и сумеречные спонтанные истории - всё это не зря, всё это образует собой своего рода ключ, единственный верный ключ, способный открыть изнутри новые врата. И даже потом, когда эта старая магия перестала работать. Но мы ещё были вместе, то есть жили в одном городе, в одном мире, в одном инварианте вселенной. Даже после конца - я пытался бежать по этим следам. Чтобы сделать очередной шаг. Открыть ещё одну дверь. Пусть это была всего лишь инерция изначального движения. Все эти дни, в осколках звёзд, в зашифрованных числах-стаккато, в голосах за стеклом. В голове только медленный майский дождь. Реквием по давно умершей магии.
Как ты и говорил - я не знаю зачем я здесь. А ты думал, что знаешь, зачем ты здесь. А я тогда думал, что никто не знает. Возможно, я ошибался. Каждый ищет своё пророчество. Рано или поздно читает одну из надписей на фронтоне дельфийского храма. И пытается собрать своё лицо. Из разноцветных осколков памяти. В любом случае мы не так уж плохо проводили время. На часах - тринадцать имён. Каждому имени своё время. В часах живёт тот самый дед Семён. Он вылезет и всех нас сожрёт.
Источник кастальский молчит, вода его больше не дарит тебе пророчество, но только смех. И это смех самой жизни.
*
После того, как я начертал своё бессмертное послание про умершую магию, мой ноут реально переклинило. Я пытался его перезагрузить, но он просто игнорировал мои команды. Я до сих пор не понимаю, что с ним произошло. Минут через десять он всё-таки смилостивился надо мной. Помигал мне экраном и нехотя ушёл на перезагрузку. И я подумал, что нужно немного разбавить мой пламенный пафос обычным текстом, с элементами бытописания. А то так даже ноуту стало плохо. А я, между прочим, стараюсь поддерживать с ним хорошие отношения. Нет, реально. Без ноута у нас с женой наступит голод, мор и отсутствие работы, посреди какой-нибудь очередной страны. Когда я погружаюсь в сумрачный кодинг, моему бедному ноуту постоянно приходится пересобирать титанический рабочий проект, в результате чего ноут ужасно греется. Я купил ему подставку с вентилятором.
Кажется, после этого он стал чуть терпимее ко всем моим закидонам.
Сейчас мы снимаем трёхкомнатную квартиру в Алматы. Этой мой подобный первый опыт. Я про то, что комнаты целых три, квартира огромная. Я действительно никогда не жил в больших жилых пространствах. После клаустрофобии крошечных номеров отелей, и постоянного ожидания стука в дверь от бдительных работников очередного отеля, квартира кажется великолепной. Да, у меня есть свой рабочий кабинет! Анбиливыбыл.
Сегодня мы ходили гулять по ботаническому саду. Сначала было солнце, затем бодрый первомайский дождь. Сирень цвела и пахла совершенно психоделически. Несколько груш, которые злые работники ботанического сада согнули в арку (прикрутив их стволы к железным опорам) - не цвели. Ну, груши можно понять. Собственно, ради этих груш мы и совершили свой сегодняшний поход. Но увы, увы. Вместо цветущего арочного хода - всё тот же холодный портал в мёртвый лес.
Думаю, на этом всё. Всех своих выживших читателей обнимаю от всей души. Спасибо за внимание. Автор убрёл на кухню пить иван-чай. С саган дайлем.
*
Как ты и говорил - я не знаю зачем я здесь. А ты думал, что знаешь, зачем ты здесь. А я тогда думал, что никто не знает. Возможно, я ошибался. Каждый ищет своё пророчество. Рано или поздно читает одну из надписей на фронтоне дельфийского храма. И пытается собрать своё лицо. Из разноцветных осколков памяти. В любом случае мы не так уж плохо проводили время. На часах - тринадцать имён. Каждому имени своё время. В часах живёт тот самый дед Семён. Он вылезет и всех нас сожрёт.
Источник кастальский молчит, вода его больше не дарит тебе пророчество, но только смех. И это смех самой жизни.
*
После того, как я начертал своё бессмертное послание про умершую магию, мой ноут реально переклинило. Я пытался его перезагрузить, но он просто игнорировал мои команды. Я до сих пор не понимаю, что с ним произошло. Минут через десять он всё-таки смилостивился надо мной. Помигал мне экраном и нехотя ушёл на перезагрузку. И я подумал, что нужно немного разбавить мой пламенный пафос обычным текстом, с элементами бытописания. А то так даже ноуту стало плохо. А я, между прочим, стараюсь поддерживать с ним хорошие отношения. Нет, реально. Без ноута у нас с женой наступит голод, мор и отсутствие работы, посреди какой-нибудь очередной страны. Когда я погружаюсь в сумрачный кодинг, моему бедному ноуту постоянно приходится пересобирать титанический рабочий проект, в результате чего ноут ужасно греется. Я купил ему подставку с вентилятором.
Кажется, после этого он стал чуть терпимее ко всем моим закидонам.
Сейчас мы снимаем трёхкомнатную квартиру в Алматы. Этой мой подобный первый опыт. Я про то, что комнаты целых три, квартира огромная. Я действительно никогда не жил в больших жилых пространствах. После клаустрофобии крошечных номеров отелей, и постоянного ожидания стука в дверь от бдительных работников очередного отеля, квартира кажется великолепной. Да, у меня есть свой рабочий кабинет! Анбиливыбыл.
Сегодня мы ходили гулять по ботаническому саду. Сначала было солнце, затем бодрый первомайский дождь. Сирень цвела и пахла совершенно психоделически. Несколько груш, которые злые работники ботанического сада согнули в арку (прикрутив их стволы к железным опорам) - не цвели. Ну, груши можно понять. Собственно, ради этих груш мы и совершили свой сегодняшний поход. Но увы, увы. Вместо цветущего арочного хода - всё тот же холодный портал в мёртвый лес.
Думаю, на этом всё. Всех своих выживших читателей обнимаю от всей души. Спасибо за внимание. Автор убрёл на кухню пить иван-чай. С саган дайлем.
*