Coffee table book
Сидеть на ковре, разглядывать "Японский мостик" Моне, раскидывать фломастерные пятна в пристроенном на книге блокноте, и обдумывать, что я чувствую глядя на картину и что я вообще здесь вижу - удача, драгоценность и подарок времени.
Мне нравятся виды Руанского собора - из дробной реальности они переходят в цельную, из рукотворного совершенства они начинают восприниматься как растения или горы.
У Писарро - ритмы. Мелко, хаотично, повседневно, неукрашенно - но на самом деле ритмично, динамично, современно.
Пост-импрессионисты - пока они мне выглядят тяжеловесно и современно с перебором.
Передвижники выглядят назидательными, и потому на них сложнее сосредоточиться, и реже хочется к ним возвращаться.
Много-много лиц, и что-то исключительно неподходящее, неправильное происходит на картине, часто вызывает стыд и бессилие если дашь себе задуматься.
Все же импрессионисты действительно "визуальный антидепрессант" - хороши моментом, на них хочется смотреть потому что их мгновение прекрасно и в нем хочется оказаться.
В мире передвижников - редко. Узнала, что они не приняли в свое объединение Верещагина (в детстве картины пугали и вызывали скуку пополам). На его картинах долго тоже происходило что-то недоброе, но потом, в последних картинах они стали становиться восхитительным мгновением.
Предворяющая статья про Передвижников написана слабо - мне на память приходят лекции в лектории Третьяковки - лектор читала со страстью и знанием деталей.
За информацией о том, что правильно знать о картинах, я хочу найти свое личное отношение.
По колориту мне нравятся "Утопленница" Перова и "Неизвестная" Крамского - разноцветное черное на импрессионистском сливочно-тающем фоне - динамично, элегантно, детективно. А так же внезапно-современный полыхающий букет флоксов от Крамского (жар и полыхание оранжевого и малинового). И не-белый снег, не-голубое небо и не-зеленая трава у Левитана.
Сюжет - ироничная и не-претендующая и потому милая "в мастерской художника" Прянишникова (с пафосными историческими сюжетами вокруг). "Всюду жизнь" Ярошенко - мне нравится думать, что это написаны мадонна с младенцем.
Свет - оказывается, есть "Тайная вечеря" у Ге, и в 1863 году у художника было что сказать нового на старый сюжет - она театральна, и проста, и глубока, и собрана - и свет и тени скрадывают и объединяют мельтешение правильной живописи 19 века, отходя от частного и восходя к общему, и это красиво. И еще "Христос и Пилат" в 1890 - опять свет и тени скрадывают мельтешение - за тонкой проработкой правильно написанных людей и интерьера появляется почти абстракция, которая есть выражение невидимого мира.
Картины Куинджи - простой пейзаж, освещенный нездешним светом. Романтизм, редкий пойманный момент, странный свет, странное сияние, северные огни над южными полями.
Мне нравятся виды Руанского собора - из дробной реальности они переходят в цельную, из рукотворного совершенства они начинают восприниматься как растения или горы.
У Писарро - ритмы. Мелко, хаотично, повседневно, неукрашенно - но на самом деле ритмично, динамично, современно.
Пост-импрессионисты - пока они мне выглядят тяжеловесно и современно с перебором.
Передвижники выглядят назидательными, и потому на них сложнее сосредоточиться, и реже хочется к ним возвращаться.
Много-много лиц, и что-то исключительно неподходящее, неправильное происходит на картине, часто вызывает стыд и бессилие если дашь себе задуматься.
Все же импрессионисты действительно "визуальный антидепрессант" - хороши моментом, на них хочется смотреть потому что их мгновение прекрасно и в нем хочется оказаться.
В мире передвижников - редко. Узнала, что они не приняли в свое объединение Верещагина (в детстве картины пугали и вызывали скуку пополам). На его картинах долго тоже происходило что-то недоброе, но потом, в последних картинах они стали становиться восхитительным мгновением.
Предворяющая статья про Передвижников написана слабо - мне на память приходят лекции в лектории Третьяковки - лектор читала со страстью и знанием деталей.
За информацией о том, что правильно знать о картинах, я хочу найти свое личное отношение.
По колориту мне нравятся "Утопленница" Перова и "Неизвестная" Крамского - разноцветное черное на импрессионистском сливочно-тающем фоне - динамично, элегантно, детективно. А так же внезапно-современный полыхающий букет флоксов от Крамского (жар и полыхание оранжевого и малинового). И не-белый снег, не-голубое небо и не-зеленая трава у Левитана.
Сюжет - ироничная и не-претендующая и потому милая "в мастерской художника" Прянишникова (с пафосными историческими сюжетами вокруг). "Всюду жизнь" Ярошенко - мне нравится думать, что это написаны мадонна с младенцем.
Свет - оказывается, есть "Тайная вечеря" у Ге, и в 1863 году у художника было что сказать нового на старый сюжет - она театральна, и проста, и глубока, и собрана - и свет и тени скрадывают и объединяют мельтешение правильной живописи 19 века, отходя от частного и восходя к общему, и это красиво. И еще "Христос и Пилат" в 1890 - опять свет и тени скрадывают мельтешение - за тонкой проработкой правильно написанных людей и интерьера появляется почти абстракция, которая есть выражение невидимого мира.
Картины Куинджи - простой пейзаж, освещенный нездешним светом. Романтизм, редкий пойманный момент, странный свет, странное сияние, северные огни над южными полями.