Глава 12. Нет безвыходных ситуаций.
Чудовищная Арена издалека казалась застывшим «ядерным грибом» из бетона и стали. Последние остатки стёкол на её фасадах казались жидкой медью в лучах закатного солнца, довершая сходство. Несмотря на облака пыли, несомой степным ветром, техника легко проглатывала километры. Полегчавший на несколько сот килограммов грузовик пошёл заметно бодрее, уже не задерживая мотоциклы.
Ослабшая даже от небольшого переезда Сова укуталась в тёплый спальник, удобно откинувшись на сиденье коляски и смотрела вдаль. Они отклонились от Дороги и пошли неизвестным ей курсом. Впервые за долгое время она почувствовала себя по-настоящему вдалеке от... дома? По крайней мере, Третий Перекрёсток, со всеми его обитателями - грубыми, наглыми, жёсткими, но при этом надёжными и на всё готовыми друг ради друга - стал издалека казаться таким родным и манящим.
Девушка невольно задумалась: может, она не так уж и преуспела за эти годы в том, чтобы дистанцироваться от своей новой «семьи»? Она так отчаянно прятала себя-из-прошлого в потайной ларец, в самом глубоком и тайном уголке души, так отчаянно берегла эту наивную и хрупкую девочку! Но что в итоге? Похоже, молодое и крепкое деревце выросло прямо над этим «кладом», пустило в него корни, стало одним целым и при этом - чем-то бОльшим...
Куда мы направляемся? - Сова наконец смогла оторваться от величественного зрелища Арены и обернулась к Молчуну. Она в кои-то веки была благодарна ему а то, что не задавал вопросов и ничего никогда не рассказывал первым. И всё же - хотелось поговорить. Просто так, о чём угодно.
К Железке, - как всегда, он даже не посмотрел на неё, весь сконцентрированный на дороге.
Это же чудовищно дорого - с нашими-то машинами! - удивилась девушка.
Платит док, - Молчун презрительно цыкнул зубом, - Просто позор, что его ещё не ограбили при такой куцей охране!
Ну, теперь он нанял нас, значит, бояться ему нечего! - хохотнула Сова: её позабавило это невольное проявление привычки ведущего - отнимать силой то, чего слабый не может удержать. Он не строил планов «кинуть» американца, не сожалел о том, что не встретил его в других обстоятельствах. Он как художник сокрушался над испорченным шедевром.
Кроме Жары, Мародёров, погоды, Змей... - он продолжал ворчать что-то ещё, но всё тише, а девушка не стала продолжать разговор. Она вгляделась вперёд, туда, где в стремительно сгущающейся темноте мерцал один из Маяков - световых вышек, собирающих солнечный свет и отдающих его по-ночам.
Раньше Сова только слышала про Маяки. Тогда она удивилась, почему их никто не украдёт, не захватит? Это в Дикой-то Степи! Но ответ оказался прост: они выгодны всем и каждому, а того, кто пойдёт против большинства, не ждёт ничего хорошего. Странствующие торговцы ориентируются по таким Маякам, но никогда не подходят близко: боятся. Потому, что степные разбойники стерегут поблизости, выжидая неосторожных путников и коротая время за игрой в кости и карты при тусклом свете древних устройств. Железнодорожники периодически правят мачты и обновляют фонари, ведь они указывают путь к их станциям для потенциальных пассажиров.
Говорят, Маяки - единственное, что осталось хорошего от сил вторжения во время Войнушки - ими они частично заменяли разрушенную местную электросеть. Некоторые говорят - ими освещали лагеря для военнопленных. Но недолго. В конечном итоге за время Беспредела много подобной техники было утрачено, сломано или растащено по закоулкам всего континента, но осталось достаточно, чтобы начать налаживать новую инфраструктуру.
Кто-то впереди выстрелил: это Язва уложила выскочившего из-за небольшого камня волка, измученного Жарой. Кавалькада даже не замедлила темпа, продолжая свой путь.
С уроков истории мысли девушки как-то сами собой перескочили на новых пассажиров Ротора: доктор оборудовал из передвижной тюрьмы сносный отель на колёсах за считанные часы. Он ухитрился развернуть небольшую походную лабораторию, а его помощники смонтировали нары для сна и самый настоящий холодильник с отдельным генератором. Двоих оставшихся северян-рабов, мужчину и его дочь, вместе с Юнгой, переселили в круто «заряженный» пикап американцев: на дне кузова нашлись удобные скобы, через которые пропустили цепи оков и ошейников, в которых теперь путешествовали несчастные.
Язва сказала, что после того, что «пацан устроил на Арене» - она не повернётся к нему спиной даже безоружному. При этом пообещала, что если тот будет «хорошо себя вести» - то-есть доживёт до возвращения в Третий - примет его в Перекрёстки. Однако Сове показались куда более опасными, чем побитый Юнга, подручные доктора.
Первый - монгол, человек-холм, легче перепрыгнуть чем, обойти, на глазах девушки голыми руками согнул кусок стального уголка шестимиллиметровой толщины: его пальцы толщиной с сардельку и предплечья с хороший канат при этом почти не напряглись. Кажется, его называли Цингой - за почти полное отсутствие зубов, впрочем, явно сломанных, а не выпавших. Второй - наоборот, худой и долговязый, латинос по прозвищу Миллион. У этого своих зубов не осталось вовсе - все заменили золотые протезы, за которые он, видимо, и получил прозвище. Никто с таким сокровищем во рту не смог бы долго выжить в новом мире, не будь он опаснее ядовитой змеи! Однако пока тощий подручный американца никак себя не проявил.
Вдруг Стука, теперь идущий впереди отряда на порядочном расстоянии, свистнул, давая сигнал приготовиться. Сова попыталась разглядеть, о чём предупредил остальных разведчик. Не сразу ей удалось заметить слабый блеск, не ярче свечного фонаря, которым кто-то совсем неподалёку от Маяка подавал знак, выписывая раз за разом в воздухе огненный круг. Неужели?..
Лоцман. С этой стороны подход к Железке защищён, - Молчун вдруг нарушил своё правило и заговорил первым.
Уже поняла. Неужели мы в ночи попрёмся через минные заграждения? - удивилась девушка.
А для чего по-твоему мы заказали провожатого? - пожал плечами её ведущий.
Теперь стало ясно, почему Язва столько времени торчала на радио-вышке Арены. Это влетело ей в копеечку. А Сова уже для себя решила, что её командирша спорила со своим начальством о целесообразности сопровождения американца. И, конечно, надеялась, что им запретят участвовать в этой странной авантюре.
Тем временем кавалькада приблизилась к транспорту Лоцмана. На мощном БТРе, низко присевшем от дополнительных пластин брони на днище и колёсных арках, стоял плюгавый старикан с самой настоящей керосиновой лампой в руке. Перекрёстки такие видели только на старых картинках: за такой нецелевой расход топлива в их среде могли бы и руки сломать. Видно, дела у Железки с её шахтами и буровыми на востоке идут отлично!
Старикан стянул с лица пылевую маску и противным каркающим голосом обратился к Язве:
Ты главная? Деньги вперёд! Шесть сотен! - глаза Лоцмана скрывали тяжёлые очки с чудовищно толстыми линзами, но Сова могла бы поклясться, что у него мечутся из стороны в сторону зрачки, как у всех мелких пройдох и жуликов.
Договаривались триста! - нахмурилась атаманша.
Обстоятельства меняются: мы пристрелили шесть больных тварей, пока вас ждали. Патроны, хлопоты, риск, - старикан зачастил был, но на последней фразе успокоился и заговорил с напускной важностью.
А, катись ты в ад, старый. Всё равно платить не мне! - засмеялась вдруг Язва и кивнула Ротору. Тот обернулся к слуховому окошку, соединяющему кузов с кабиной и что-то сказал Доктору.
Через долгую минуту, прошедшую в тишине ожидания, из окошка показалась смуглая рука Миллиона с тряпичным кошелём. Ротор перехватил кошель и ловко кинул его Стуке, а тот уже протянул Лоцману. Старик, в свою очередь, странным и неловким движением сел на броню и начал со скоростью голодного хомяка пробовать одну монету из кошеля за другой на зуб. Буквально ещё через минуту он закончил и расплылся в довольной улыбке, одной из самых счастливых, что Сова вообще видела. Похоже, этот человек совершенно искренне любит деньги, и ничего кроме них.
Следуйте за мной, господа! Поезд ждёт! - Лоцман нырнул в люк БТРа и прокричал что-то неразборчивое. Машина вдруг ожила, засияла яркими огнями по всем бортам и начала с утробным рёвом разворачиваться на месте.
Несчастную перегруженную машину со всех сторон обвешали фонарями и прожекторами всех мастей, а вдоль днища и по габаритным граням борта протянули электро-люминисцентные трубки. Должно быть, это нужно, чтобы определять дорогу в темноте на минном поле по одним им ведомым ориентирам. А может, чтобы те, кого они провожают не отстали и не потерялись? В любом случае, сова решила для себя, что это одна из самых паршивых работ на свете - каждый день водить людей по окружённый смертоносной взрывчаткой тропе.
Кавалькада превратилась в цепочку. Со скоростью пустынной черепахи, один за одним, машины и мотоциклы поползли вслед за ведущим БТРом. Порой по нескольку сотен метров двигаясь прямо, но время от времени рыская из стороны в сторону каждые несколько метров, странными дугами и петлями. Если бы кто-то сейчас взглянул на эту процессию с высоты птичьего полёта, он увидел бы огромного металлического змея, с ослепительно сияющей головой и тусклыми на её фоне огоньками фар на каждом «позвонке» - подумалось в какой-то момент Сове.
Ночную тишину в этом странном и жутковатом месте, изрытом тут и там воронками старых взрывов, нарушал лишь мерный рокот моторов, идущих почти на холостом ходу (не считая тяжелой машины Лоцмана) и редкое переругивание Стуки и Ротора где-то впереди, у самого БТРа. Это сюрреалистическое зрелище постепенно стало усыплять девушку, ещё не оправившуюся от яда.
Он клюнула носом раз, другой, пытаясь не провалиться в забытье, но в какой-то момент обнаружила себя парящей метрах в десяти над безумным пейзажем. Там, внизу, сотни и тысячи муравьиных львов злобно щёлкали пастями в своих охотничьих воронках, пытаясь дотянуться до гигантской стальной гусеницы, неспешно ползущей вперёд, освещая дорогу мощным фонарём на длинной ножке, растущей из центра её лба.
Вдруг у самого край горизонта - как это бывает во сне, когда видно, где земля кончается и уходит за неведомый край - появился красный муравей-охотник и ринулся прямо на гусеницу. Однако не успев пробежать и пары шагов, он рухнул прямо в воронку муравьиного льва. Щёлкнули мощные челюсти и в считанные секунды оба насекомых скрылись под землёй.
Почему-то Сове захотелось, чтобы как можно больше таких воронок «затянулось», чтобы все муравьи в мире завалили их собой. И сон мгновенно отозвался: из-за горизонта показалось несметное полчище красных муравьёв и ринулись к гусенице. Сперва как толпа, а потом как живая волна. Защёлкали мощные челюсти, хватая по нескольку жертв за раз. Гусеница встала на дыбы и заревела... Как сирена штормового оповещения?!
Девушка проснулась и тут же едва не оглохла от очередного взрыва. БТР встал на дыбы, подброшенный ударной волной и с чудовищным лязгом рухнул обратно. На машине разом включились несколько динамиков, которые и огласили пустыню паническим воем сирены. Однако что-то ещё наполнило ночной воздух: крики и хрип! Сотни, тысячи глоток! И треск пламени. В ноздри ударил ужасный запах палёной плоти. Рядом с мерзким шлепком что-то упало: человеческая нога.
Гасите фары! Идём на прорыв! - Сова смогла расслышать крик Язвы даже через этот ужасный шум.
Перекрёстки не заставили себя ждать: отключив всю светотехнику, они ринулись в сторону, отклоняясь примерно на пятнадцать градусов от первоначального курса к Железке. От воронки к воронке, то взлетая над вершинами, то проваливаясь в ямы. Молчун лишь раз оглянулся на свою ведомую, чтобы удостовериться, что та держится крепко. Девушка едва успела занять устойчивое положение и схватиться покрепче.
Едва осмотревшись, Сова пришла в ужас: их окружили полчища больных Жарой - в основном людей. Большая их часть горела, многие подрывались на минах, но оставшиеся продолжали набегать на БТР, который привлёк их ярким светом и звуком. С отчаянным воем безумцы налетали на броню, пытались просунуть руки внутрь, попадали под колёса, бились о верхние люки, пытаясь оторвать их. Машина бессмысленно крутилась на месте, изредка отплёвываясь выстрелами из бойниц и постепенно сползая в одну из воронок.
Вдруг выстрелы раздались совсем рядом: это Язва и Стука расчищали дорогу, уничтожая отставших от основной группы больных. Сполохи пламени и блики на хромированном металле в темноте. Кто-то выпустил несколько сигнальных ракет - это из грузовика Ротора! А следом ещё две - из пикапа американца. Как ни странно, это сработало: часть бешеных бросилась вслед за яркими ракетами.
Тем временем БТР окончательно сполз в воронку и с заунывным скрежетом и лязгом повалился на бок. Сова успела заметить, как открылся от удара задний погрузочный люк. Увидела, как бросились в проход безумцы. А через мгновение всё адское поле исчезло за вершиной холма.
Мотоцикл ухнул вниз, едва не выбросив девушку из коляски и боком покатился вниз по склону. Молчун зарычал, стараясь удержать машину от переворачивания и смог сделать это в последний момент. Машина вздрогнула, закопалась колёсами в грунт и заглохла. Пока ведущий с нечленораздельной руганью принялся заводить мотор по-новой, ведомая огляделась и невольно ахнула. Внизу, у подножия холма, за поваленным металлическим забором, на рельсах шла борьба: бойцы Железки с помощью огнемётов отгоняли больных от последней уцелевшего грозового вагона и локомотива. Станция, платформа и остальная часть состава - около десятка пассажирских вагонов - полыхали ярким пламенем.
Судя по шуму и рёву, машинисты пытались раскочегарить локомотив, начать движение от станции. Значит, трагедия произошла пока они стояли у перрона. Большая часть заражённых разбежалась: огонь напугал больных Жарой. Там и тут остались лежать обугленные тела. Однако среди мёртвых были и раненные: крики, стоны и вой заполнили всё вокруг.
Сова заметила Стуку и Ротора: они вытаскивали Язву из-под перевернувшегося трайка. Машину разворотило, а сама атаманша орала, хватаясь за повисшую плетью ногу. Её буквально закинули в кузов УРАЛа. К этому моменту Молчун как раз справился с некстати забарахлившим стартером и направил мотоцикл прямо к оставшимся машинам.
Прикрывай их! - скомандовал он, но Сова без всяких подсказок уже расчехлила пулемёт. В их сторону направились несколько больных, но не добежав пары десятков метров были опрокинуты очередью.
Наконец, УРАЛ стартовал. Сова огляделась в поисках пикапа. Оказалось, он уже достиг поезда, а Цинга, тряся за грудки одного из сержантов охраны Железки что-то орал. Сержант дал знак своим и те довольно ловко соорудили трап для подъёма в вагон. Как раз к тому моменту, когда подъехали остатки кавалькады.
Бросайте грузовик! Он не войдёт! - проорал сержант, - Остальные на борт, мы отправляемся!
Ротора не пришлось уговаривать: матерясь на чём свет стоит, он выпрыгнул из кабины и, при помощи Цинги перенёс из кузова в вагон сперва Язву, затем какие-то ящики и сумки Доктора. Сам Максингтон в это время занялся травмами атаманши, а его подручный Миллион присоединился к Стуке, Молчуну и Сове, отстреливающимся от наседающих больных.
Следом за грузом в вагон затолкали Юнгу и северян из пикапа, за ними - мотоциклы Ротора и покойного Аспида, всю дорогу ехавшие притороченными к бортам УРАЛА. Затем настала очередь Стуки и его байка. Последними по трапу вкатился задним ходом Молчун: Сова не прекращала стрельбу. Едва они оказались внутри, сержант пинком отбросил трап и что-то проорал своим, занявшим оборону на крыше вагона.
Поезд дёрнулся, ухнул, выпуская пар и тяжело тронулся, набирая ход. Незакреплённые мотоциклы и успевших схватиться за что-нибудь людей поволокло к задней части вагона. Молчун и Стука почти одновременно дали по газам, выравнивая байки и трамбуя своими машинами остальные к стенкам, чтобы те не покалечили людей. Юнга и Цинга бросились им на помощь.
Уже через несколько минут удалось раскрепить, утрамбовать, зацепить почти всё и всех внутри вагона. В углу организовали походный лазарет для Язвы и двух раненных бойцов Железки. Пылающий ад станции остался позади, а локомотив вышел на крейсерскую скорость, не отягощённый длинным составом.
Паника немного улеглась и тот же сержант обратился к Молчуну, который оказался единственным из Перекрёстков, не занятых своей техникой или ранами.
Ты у них за главного? - Молчун лишь покачал головой отрицательно и показал на Язву, к этому моменту активно заливающую невыносимую боль спиртом из фляги.
Не катит. Пока будешь ты, - констатировал Сержант, - Так вот, скажи своим людям: мы в жопе. Путь на юг отрезан, на севере ад и Жара, а у нас не хватит воды и угля, чтобы добраться до следующей станции.
Сову словно током ударили: неужели она умрёт так?! Не отомстив Перекрёсткам за родителей, не узнав любви и настоящей свободы?!
Нет безвыходных ситуаций, - спокойный и уверенный голос Молчуна остановил начавшуюся было панику девушки, - Депо в Котле совсем близко.
Лезть в Котёл?! Да ты свихнулся, кожан! - у Сержанта округлились глаза, будто Перекрёсток предложил ему выпрыгнуть из поезда.
Мутанты тебя пугают больше Жары? - презрительно скривился Молчун.
Сержант собрался было ответить, но его окликнули: срочно к машинистам. Надо решать с маршрутом. Железнодорожник так скрежетнул зубами, что стало слышно даже через стук колёс и пыхтение двигателя. Ничего больше не сказав, он направился к переходу на локомотив.