Духовность как культурологическое понятие и образование
Вот, вспомнила про курсы "Преподаватель высшей школы"и на флэши нашла сие!
ВКР - выпускная квалификационная работа, название - в заголовке. Выбрала теоретическую тему, потому как она - работа - в принципе была очень созвучна тому, что я в тот момент читала. Неожиданно для себя свела всё воедино, выводы тоже быстро написала.
Кому надо - потратьте энное количество времени:).
А сюда закидываю, чтобы сохранилось хоть как-то.
Данная работа посвящена рассмотрению таких значимых в жизни человека понятий, как духовность и образование, их взаимосвязи. Духовность и образование понимаются как сложные, многомерные феномены нашей жизни. Они безусловно важны как для отдельно взятого человека, так и для общества, культуры.
Актуальность нашей работы обусловлена временем и местом её написания, а также социально-экономическими условиями: Россия, начало XXI века, эпоха великих перемен. В переломные моменты существования общества и человека неизбежно происходит кризис мира духовного, и вещный мир заслоняет или заменяет собою истинную природу бытия. Поэтому нам представляется необходимым увидеть смысл, истолковать тексты, раскрывающие понятия «духовность» и «образование», кроме того, понять контекст, эту гораздо более широкую «общность, в которую вплетён текст, и вплетён связями уже в основном скрытыми» (Кара-Мурза, 2001, с.27).
В связи с вышесказанным целью нашей работы мы считаем анализ понятий «духовность» и «образование» как личностно и социально значимых феноменов, их места и роли в современной российской действительности. В соответствии с этой целью в работе поставлены следующие задачи:
- анализ определений понятий «духовность» и «образование» с целью выявления различных смыслов этих феноменов;
- изучение сущности и целей образования в современных условиях и сопоставление целей образования с ролью духовности.
Мы понимаем, что заявленная тема звучит достаточно широко, и поэтому в ходе анализа представляется необходимым рассмотреть духовность и образование в рамках российской действительности, что, впрочем, не исключает возможности рассмотрения некоторых положений в контексте мировых процессов.
Цели и задачи определили структуру работы, которая состоит из двух глав, в которых рассматриваются понятия и многочисленные смыслы духовности и образования, их взаимосвязь. Кроме того, в настоящую работу включено приложение, содержащее послесловие, которое, впрочем, с равным успехом могло бы выступить в роли предисловия. Насыщенность работы цитатами (порою обширными) объясняется не только целью показать, что породило те или иные толкования, но и спровоцировать рождение новых смыслов. В своей работе мы использовали как труды педагогов, философов, культурологов, так и художественные произведения и публицистику. Это обусловлено сложностью рассматриваемых понятий, их многоплановостью и многомерностью, а также значимостью для развития личности.
ГЛАВА 1. Духовность и образование: множественность пониманий.
1.1 Духовность и образование как составляющие культуры
Еще два (или три - для достоверности) десятилетия назад невозможно было представить более или менее солидный научный труд без цитат из основоположников марксизма-ленинизма, что было обусловлено идеологией, требованиями цензуры и общим контекстом бытия. Отшумели-отстрелялись богатые на преобразования девяностые; мы вошли в двадцать первый век, по-прежнему твёрдо следуя курсу демократических реформ. Но и сейчас порой можно встретить отголоски тоталитаризма в нашей демократической державе. Например, в следующей цитате «Демократические преобразования в обществе поставили нас перед необходимостью воспитания людей, способных активно включаться в быстроменяющиеся процессы развития и совершенствования общества…» (Квашко, 2002, с. 8) стоит лишь заменить подчёркнутое словосочетание на нечто более приличествующее духу коммунистической эпохи, чтобы понять, что многочисленные реформы на благо развития России не приносят столь долгожданных плодов. В реплике «в сторону» отмечу, что необъявленная реформа русского языка, кажется, является едва ли не единственной удавшейся. Но, как сказал Юрий Поляков, «уже в 92-м, как только появились в языке «прихватизация», «демокрады» и прочее, ― стало ясно: вестернизация России, если и не отменяется, то откладывается надолго» (Поляков, 2004, с. 267), и с этим трудно не согласиться. Думается, в немалой степени данное и многие другие явления обусловлены особенностями русской культуры (а взаимосвязь языка и культуры для современной науки является фактом доказанным; споры ведутся лишь по поводу степени этой взаимообусловленности). Для более точного понимания данного явления обратимся к определению понятия «культура».
Как отмечает М. Г. Лебедько, «интенсионал понятия «культура» включает в себя множество смысловых оттенков, что неизбежно приводит к расхождению понимания и употребления термина «культура» в различных дисциплинах» (Лебедько, 2002, с. 13). Действительно, существуют следующие понимания культуры: описательные (перечисления отдельных феноменов культуры), антропологические (рассмотрение культуры как продукта человеческой деятельности), ценностные (культура как совокупность духовных и материальных ценностей), нормативные (культура как совокупность норм и правил, регулирующих деятельность людей), адаптивные (культура как способ приспособления людей к природным условиям), исторические (культура как продукт истории общества, передача культурного опыта от поколения к поколению), функциональные (функция культуры в обществе), семиотические (культура как система знаков), символические (употребление символов в культуре), герменевтические (культура как множество интерпретируемых человеком текстов), идеационные (культура как продукт духовного творчества, идей, хранимых в социальной памяти), психологические (культура как социально и психологически обусловленные модели поведения), дидактические (культура как приобретаемое через обучение знание), социологические (культура как совокупность социальных институтов, на которых зиждется общество, коллективная деятельность людей) (Кармин А. С., Основы культурологии, 1997, с. 9-11. - Цит. по: Лебедько, 2002, с. 14). Таким образом, даже в самом кратком определении культуры - «вторая природа», творимая людьми в процессе их общественной практики (А. Я. Гуревич) - можно усмотреть присутствие по меньшей мере нескольких, если не многих, вышеперечисленных аспектов. Для нашего исследования, однако, имеют интерес ценностные, исторические, идеационные, дидактические и социологические концепции культуры. Ценностное понимание культуры открывает нам путь к духовным ценностям как непременной составляющей жизни человека и общества. Исторические, идеационные, дидактические и социологические определения культуры, в свою очередь, ведут нас к пониманию образования как процесса передачи знаний, опыта предыдущих поколений и одновременно как продукта этой деятельности, а также к определению образования как социального института.
Необходимо сказать и о том, что в нашей работе используется и герменевтическое понимание культуры - интерпретируемые человеком тексты. В последующих параграфах представлены именно интерпретации, толкования понятий «духовность» и «образование» с целью выявления смыслов, вкладываемых в них на современном этапе жизни российского общества.
Выбор текстов для цитирования и комментария целиком обусловлен авторскими пристрастиями. Кроме того, автор абсолютно убеждён в том, что те или иные тексты имеют свойство появляться именно в тот момент, когда в них нуждаешься особенно остро и ищешь ответы на волнующие вопросы.
1.2 Духовность: множественность пониманий
Какие ценности из тех, в которые свято верили наши деды, можно было теперь воспринимать всерьёз? Патриотизм, религия, империя, семья, святыня брака, чинная солидарность, продолжение рода, воспитание, честь, дисциплина - теперь каждый в мгновение ока мог поставить всё это под сомнение. Но к чему приходишь, отвергнув такие непреложности?
Дж. Оруэлл
Комментарий: Что такое духовность в обыденном понимании? Самое первое, что приходит мне в голову, - это духовные ценности. Как лингвист я могу долго раскладывать по полочкам значение данного слова, но культуролог беспощадно душит во мне лингвиста и ищет более глубокие смыслы. Лингвист упорно сопротивляется…
Порой мне кажется, что само слово «духовность» - не для повседневного употребления. Оно словно спустилось к нам из мира горнего, не отягощенного земными проблемами. Духовность - это некая оболочка нашего физического тела. Недаром «дух» и «душа» в русском языке созвучны. Но в связи с такой интерпретацией нельзя не вспомнить строки Игоря Губермана: «Слой человека в нас чуть-чуть // наслоен зыбко и тревожно, // легко в скотину нас вернуть, // поднять обратно очень сложно».
* * *
- Слушай, ну что ты всё время про эту духовность талдычишь? Ты хотя бы можешь вразумительно объяснить, что в твоем понимании эта самая духовность? (…)
- Это нельзя объяснить, это можно только ощущать на уровне высоких материй. Это должно просто быть или не быть…
- А по-моему, Миша, это такая смысловая связка у питерской интеллигенции. Ну, знаешь, как у алкашей во дворе связка «бля». (…) А вы вместо «бля» подставляете «духовность», что в сути контекста просто одно и то же… Практически это уже слово-паразит. (…)
- Э-э-э, бразар, не надо все в один компот, не так все упрощенно, ты, кстати, кроме своих книжек по рекламе, читал что-нибудь еще? Русскую классику, например? Или встречаешь рассвет хотя бы иногда??? Хотя бы стоя на балконе… Ты стихи хоть иногда читаешь? Прочитай, может, поймёшь.
- Вот особенно здорово звучат эти отсылы к классике и лирике. Кого ни возьми, любого «героя нашего времени» - Чацкого, Онегина, Печорина, - все персонажи вели абсолютно бесцельное существование, искали смысл жизни, духовные очаги и т. д. И поиски «духовности», даже просто послушав тебя, продолжаются так уже века три. А воз, Миша, и ныне там.
- Сложно с тобой. Ты не хочешь просто понимать, тебе так проще, а на самом деле именно в этих поисках шлифовалась русская общественная жизнь. - На сей раз Михаил выглядел уже серьезно. -Потому и людьми были, а не хомо брэндикусами. Пойми, когда люди проводят жизнь в поисках смысла человеческого существования, в поисках очищения души от материальной скверны, их жизнь озаряется невидимым простому человеку духовным светом. …
Сергей Минаев, ДУХLESS
Комментарий: Модный, как оказалось, роман новоявленного писателя от бизнеса Сергея Минаева ставит перед читателем одну (но какую!) проблему - духовность как некая точка опоры для всей жизни человека в обществе подменена красивыми, но ничего реально не значащими образами на телеэкранах, глянцевых страницах и витринах бесчисленных бутиков. Проблема обозначена, пусть и с использованием не вполне цензурных выражений (в книге, как, например, в фильме «Изображая жертву» Кирилла Серебренникова, стыдливое «пи-и-и» не вставишь, да и со «звёздочками» в процессе компьютерной вёрстки мороки не оберешься), и за прямую постановку проблемы автору спасибо. Как такое (я имею в виду подмену) могло произойти? Возможно, следующая цитата подтолкнёт нас к пониманию.
* * *
И отцы церкви, и «отцы коммунизма» считали, что то поведение, к которому они громогласно призывали, - в интересах спасения души и благоденствия их паствы. Поэтому и не могло стоять задачи внушить ложные цели и желания и скрывать акцию духовного воздействия. Конечно, представления о благе и потребностях людей у элиты и большей или меньшей части населения могли расходиться, вожди могли жестоко заблуждаться. Но они не «лезли под кожу», а дополняли власть Слова прямым подавлением. В казармах Красной Армии висел плакат: «Не можешь - поможем. Не умеешь - научим. Не хочешь - заставим».
Смысл же манипуляции иной: мы не будем тебя заставлять, мы влезем к тебе в душу, в подсознание, и сделаем так, что ты захочешь. В этом - главная разница и принципиальная несовместимость двух миров: религии или идеократии (в так называемом традиционном обществе) и манипуляции сознанием (в так называемом демократическом обществе).
С. Кара-Мурза, Манипуляция сознанием
Комментарий: На мой взгляд, в этом коротком отрывке из весьма объёмной книги (832 страницы) сосредоточена суть проблем и противоречий, разрывающих наше общество, нашу страну сегодня. На функционирующую веками тоталитарную (или монархическую, что дела не меняет) структуру накладывают (весьма умело и, что главное, незаметно для абсолютного большинства) мелкоячеистую сеть так называемой демократии, и в каждой ячейке - по огромной общечеловеческой ценности. В результате - мы уже не можем разобраться, что же на самом деле являют собой и демократия, и тоталитаризм; знаем лишь, что демократия - это очень хорошо, а тоталитаризм - это очень плохо. И идут в одном строю с демократией в нашу жизнь свободное предпринимательство (от чего свободное? Очевидно, от законов), свободное волеизъявление (это всего лишь голосование, на которое чуть ли не силком нас вынуждают идти те, кому так не хочется уходить от кормушки, и те, кто к этой кормушке рвётся); наконец, свобода слова… С ней, родимой, власть предержащие носятся словно истеричные мамаши с вечно сопливым ребенком, не зная, каким бы ещё химическим препаратом напичкать дитятко, чтобы оно казалось здоровым и цветущим. Очень разумное поведение, не правда ли? И самый разумный ход - объявить свободу слова едва ли не наиглавнейшим завоеванием усопшего Первого Президента России. Лучше уж так. Вот только для кого?
Я понимаю, что, возможно, так выпускные квалификационные (или аттестационные) работы не пишутся. Ведь это не публицистика и не острополемическая статья. В свое оправдание могу сказать, что при построении структуры работы и наполнении её содержанием мною руководит тема, выраженная словами «духовность» и «образование», и русский язык. Однако продолжим. Ведь не всё так безнадежно…
* * *
Два смысла в жизни - внутренний и внешний;
У внешнего - дела, семья, успех,
А внутренний - неясный и нездешний -
В ответственности каждого за всех.
И. Губерман
...настанет день, Джонатан Ливингстон, когда ты поймешь, что безответственность не может тебя прокормить. Нам не дано постигнуть смысл жизни, ибо он непостижим, нам известно только одно: мы брошены в этот мир, чтобы есть и оставаться в живых до тех пор, пока у нас хватит сил.
Чайки никогда не возражают Совету Стаи, но голос Джонатана нарушил тишину.
- Безответственность? Собратья! - воскликнул он! - Кто более ответствен, чем чайка, которая открывает, в чем значение, в чем высший смысл жизни, и никогда не забывает об этом? Тысячу лет мы рыщем в поисках рыбьих голов, но сейчас понятно, наконец, зачем мы живем: чтобы познавать, открывать новое, быть свободными! Дайте мне возможность, позвольте мне показать вам, чему я научился...
Стая будто окаменела.
- Ты нам больше не Брат, - хором нараспев проговорили чайки, величественно все разом закрыли уши и повернулись к нему спинами.
Ричард Бах, Чайка по имени Джонатан Ливингстон
Комментарий: На примере этих двух текстов можно только поразиться легкокрылому преимуществу поэзии (в данном случае - рифмованного четырехстишия) над прозой, хотя бы и в наивысшей степени талантливой в своей простоте. И это при том, что при явном несходстве инструментов (рифма, размер - 4-стопный хорей, афористичность - у поэзии; анимализм, олицетворение, форма притчи - у прозы) говорят они нам, читателям (или, по-научному, интерпретаторам) об одном. Что есть духовность, если не поиск смысла жизни? И не есть ли высший, подлинно духовный смысл жизни - в ответственности? Но тогда возникает вопрос - что есть ответственность? Не могу не воспользоваться ясным и толковым объяснением из цитированной ниже статьи «Задержка развития души» (www.vzglyad.ru, текст: Ирина Медведева): «Кого традиционно считали ответственным человеком? Ведь не того же, кто убирает за собой постель и даже зарабатывает себе на жизнь. Ответственным ребенком называли того, кто нянчил малышей. Ответственным взрослым - берущего на себя все самое тяжкое, самое трудное и неприятное. Скажем, никому и в голову не приходило восторгаться ответственностью родителей, выхаживавших своего больного малыша. А что они еще должны были делать? На помойку его, что ли, выбросить? В последнее время критерии оценки сильно сместились. Ребенок, который не прогуливает школу и не становится наркоманом, суперответственный. Мать, заботящаяся о сыне-инвалиде - героиня, т.е. выведена за пределы обычной человеческой нормы. Что же касается самопожертвования ради чужих людей, то здесь сдвиг в оценках уже оборачивается парадоксом».
Что ж, если сместились критерии оценки ответственности, то не изменилось ли понимание (не могу применить в данном случае понятие оценки) духовности? Как мне думается, духовность нельзя измерить («в ком-то ее больше, а в ком-то меньше»); к ней можно по-разному относиться. Возводить на пьедестал или, изворотливо манипулируя сознанием масс, добиваться такого состояния общества, при котором духовность - лишь пустой набор звуков, о чем и пытается нам сказать Сергей Минаев, автор цитированной уже повести «Духless».