My Winnipeg
Who's alive? Who is alive? Who is alive anymore?
Один из самых красивых фильмов, которые мне доводилось смотреть. Последняя роль прекрасной Энн Сэвидж, черно-белые расплывающиеся кадры, наложенные друг на друга, мягкий закадровый голос, то ворчливый, то едкий, то тихий, то хриплый. Полуторачасовое неочевидное и небанальное признание в любви родному городу. Здесь и Джек Лондон, и какие-то детские воспоминания, и картонные люди. Здесь бездомные на крыше строят свой парк аттракционов, дочь мэра изгоняет дьяволов из депутатов под зорким оком Гермеса, здесь влюбленные гуляют около вмерзших в лед лошадей, в глазах которых застыл предсмертный огонь, здесь трехэтажные бассейны, 50-серийные шоу про одну и ту же попытку суицида, вечная мгла и темные заснеженные переулки, всевидящее око матери и невидящие глаза рабочих, золотые мальчики бородатого почти-уолта-уитмена и ошметки лося на бампере машины. Еще тут туманы, рельсы, мосты и человек, который пытается сбежать из города, где замкнуто в тугую петлю (the Lap, the Forks. the Fur) все его прошлое и настоящее, где по улицам бредут сомнамбулические призраки. Здесь сконцентрировано почти все (но, конечно, не все), что я так люблю в скандинавской литературе, вся ее атмосфера, весь ее монохромный, разделенный на бесчисленное число оттенков серого, дух.
