Осторожно: дети!
Савточке на http://savta.livejournal.com/462039.html
За давностью лет мне уже и не вспомнить точно, как звали ту симпатичную девчушку, которая ходила в одну группу детского сада с моим Младшим. Может быть, Наташа, а может, и Светочка … Так или иначе, но в сердце моего отпрыска, четырех с половиной лет отроду, девочка занимала прочные позиции.
Однажды, увязнув после работы в какой-то длинной очереди, я выставила сына на магазинное крылечко, чтобы не терся среди чужих пальто и сумок, а подышал немного осенним чистым воздухом. Прошло минут десять, и я почувствовала, как малыш, протиснувшись в очередь, дергает меня за руку.
- Ты что, замерз? - спросила я.
- Нет. Там Наташа шла со своей мамой…
- Ну и что?
- Я до-олго смотрел ей вслед, - произнес сын с непередаваемой интонацией, за которой угадывалось глубокое чувство без всяких скидок на возраст.
В другой раз он вдруг заявил: Вот когда я вырасту и поженюсь на Наташе, я никогда не буду называть ее маму «тёщенька» (так шутливо обращался муж к моей маме). - Я буду говорить ей «мамочка»!
- А можно, мы пригласим Наташу в гости в субботу? - спросил сын как-то на неделе.
- Конечно, давай пригласим! - в один голос согласились мы с мужем
- Только сделайте, как я попрошу, ладно?
- Конечно! А что ты хочешь?
- На стол сиреневую скатерть с цветами, воду «Буратино» и пирожные, а мне надеть матросский костюм! - перечислил ребенок на одном дыхании. Видно, идея пригласить Наташу возникла не спонтанно, а обдумывалась задолго и всесторонне.
В пятницу, придя за сыном в садик, я подошла к Наташиной маме и пригласила их в гости.
- Хочешь? - осведомилась мама у девочки. Та радостно запрыгала и выразила горячее желание пойти.
- Ну, хорошо. На десять я иду с ней на музыку, а к одиннадцати заведу к вам. Потом приведете ее домой.
Обменявшись координатами, мы попрощались «до завтра».
На следующее утро сын встал ни свет, ни заря. С трудом проглотив что-то из предложенного завтрака (я не заставляла, понимала - от волнения кусок не лезет в горло), он облачился в нарядный костюмчик, тщательно проверил, как сервирован стол в гостиной (уж мы с мужем постарались: коробка птифуров разных сортов, две бутылки «Буратино», конфеты и яблоки красовались на обусловленной сиреневой скатерти), и отправился к окну высматривать гостью. На наше резонное замечание, что еще нет и десяти, а урок музыки закончится к одиннадцати, ребенок лаконично ответил: Я подожду здесь.
В одиннадцать никто не появился. В двенадцать - то же самое. Час дня, два… Нам было ясно, что гости не придут, но сына невозможно было оторвать от окна. На все уговоры он отвечал только одно: Она же обещала!
К пяти часам вечера, когда ясный осенний день сменился моросящими сумерками, ребенка удалось увести от окна и переодеть. Он не плакал, не разговаривал и ничего не хотел есть. На нем, что называется, лица не было.
Мы утешали, как могли, объясняли, что могло что-то случиться, что Наташа могла заболеть, что… Ничего не помогало.
Воскресенье прошло спокойно, больную тему никто не затрагивал, сын крутил какие-то свои машинки и был непривычно молчалив.
В понедельник, придя в детский сад и перехватив Наташину маму, я поинтересовалась, что случилось.
- Ой, совсем из головы вылетело! Наташка что-то там вякала, но я не сильно ее слушала, мне надо было успеть…
Дальше было не интересно.
Пару дней спустя я поинтересовалась у сына, спросил ли он Наташу, почему она не пришла.
- Нет, не спросил. Не хочу спрашивать.
- Ну, может, в тот раз не получилось, так позовем ее в другой день?
- Не позовем, не хочу!
- Ты разве не хочешь с ней дружить?
- Нет, она меня обманула. Я не могу любить обманщицу!
За давностью лет мне уже и не вспомнить точно, как звали ту симпатичную девчушку, которая ходила в одну группу детского сада с моим Младшим. Может быть, Наташа, а может, и Светочка … Так или иначе, но в сердце моего отпрыска, четырех с половиной лет отроду, девочка занимала прочные позиции.
Однажды, увязнув после работы в какой-то длинной очереди, я выставила сына на магазинное крылечко, чтобы не терся среди чужих пальто и сумок, а подышал немного осенним чистым воздухом. Прошло минут десять, и я почувствовала, как малыш, протиснувшись в очередь, дергает меня за руку.
- Ты что, замерз? - спросила я.
- Нет. Там Наташа шла со своей мамой…
- Ну и что?
- Я до-олго смотрел ей вслед, - произнес сын с непередаваемой интонацией, за которой угадывалось глубокое чувство без всяких скидок на возраст.
В другой раз он вдруг заявил: Вот когда я вырасту и поженюсь на Наташе, я никогда не буду называть ее маму «тёщенька» (так шутливо обращался муж к моей маме). - Я буду говорить ей «мамочка»!
- А можно, мы пригласим Наташу в гости в субботу? - спросил сын как-то на неделе.
- Конечно, давай пригласим! - в один голос согласились мы с мужем
- Только сделайте, как я попрошу, ладно?
- Конечно! А что ты хочешь?
- На стол сиреневую скатерть с цветами, воду «Буратино» и пирожные, а мне надеть матросский костюм! - перечислил ребенок на одном дыхании. Видно, идея пригласить Наташу возникла не спонтанно, а обдумывалась задолго и всесторонне.
В пятницу, придя за сыном в садик, я подошла к Наташиной маме и пригласила их в гости.
- Хочешь? - осведомилась мама у девочки. Та радостно запрыгала и выразила горячее желание пойти.
- Ну, хорошо. На десять я иду с ней на музыку, а к одиннадцати заведу к вам. Потом приведете ее домой.
Обменявшись координатами, мы попрощались «до завтра».
На следующее утро сын встал ни свет, ни заря. С трудом проглотив что-то из предложенного завтрака (я не заставляла, понимала - от волнения кусок не лезет в горло), он облачился в нарядный костюмчик, тщательно проверил, как сервирован стол в гостиной (уж мы с мужем постарались: коробка птифуров разных сортов, две бутылки «Буратино», конфеты и яблоки красовались на обусловленной сиреневой скатерти), и отправился к окну высматривать гостью. На наше резонное замечание, что еще нет и десяти, а урок музыки закончится к одиннадцати, ребенок лаконично ответил: Я подожду здесь.
В одиннадцать никто не появился. В двенадцать - то же самое. Час дня, два… Нам было ясно, что гости не придут, но сына невозможно было оторвать от окна. На все уговоры он отвечал только одно: Она же обещала!
К пяти часам вечера, когда ясный осенний день сменился моросящими сумерками, ребенка удалось увести от окна и переодеть. Он не плакал, не разговаривал и ничего не хотел есть. На нем, что называется, лица не было.
Мы утешали, как могли, объясняли, что могло что-то случиться, что Наташа могла заболеть, что… Ничего не помогало.
Воскресенье прошло спокойно, больную тему никто не затрагивал, сын крутил какие-то свои машинки и был непривычно молчалив.
В понедельник, придя в детский сад и перехватив Наташину маму, я поинтересовалась, что случилось.
- Ой, совсем из головы вылетело! Наташка что-то там вякала, но я не сильно ее слушала, мне надо было успеть…
Дальше было не интересно.
Пару дней спустя я поинтересовалась у сына, спросил ли он Наташу, почему она не пришла.
- Нет, не спросил. Не хочу спрашивать.
- Ну, может, в тот раз не получилось, так позовем ее в другой день?
- Не позовем, не хочу!
- Ты разве не хочешь с ней дружить?
- Нет, она меня обманула. Я не могу любить обманщицу!