(no subject)
В разгар зимы люди сходят сума. Я давно это заметил, и, что касается меня, то мои мозги в холод работают в режиме строжайшей стагнации. Жизнь, в целом, в последние куски времени ускорялась какой-то безумной прогрессией, но иногда снова обретала привычные формы. И сейчас, я даже не способен оценить, что было сделано за это время, в целом застойное, не могу сосчитать свои падения и заслуги, точно сказать, в чем были просчеты, а что, наоборот, сделано с умом и принесет плоды. Кажется, я переставал пить, но потом снова начал. Часто проводил время впустую, но, при этом, многое приобрел. Вроде бы куда-то исчезал, но всегда был у всех под носом.
За 2 с лишним месяца, благодаря синдрому фатального неудачника, я с успехом прошел испытательный срок. Смешки моих друзей об отсутствии работы и катании на скейте в течение полугода, да и накручивание себя, привело к тому, что я ставил свои способности ниже чьих-либо еще. Яркий пример - фраза с сайта компании, что дорога от метро до офиса занимает 12 минут, была воспринята мной слишком буквально. При этом, я долгое время думал, что, не смотря на быстрый шаг, мне необходимо как минимум минут 20, из-за чего приходил в офис всегда одним из первых.
Нередко случаются дни, когда я очень мало сплю. Иногда, они начинают повторяться достаточно часто, чтобы происходящее вокруг тоже превращалось в сон. Я приезжаю домой снова далеко за полночь, и всегда знаю, что засну сразу, как только закрою глаза, и 5 часов моего недосна лишь пару раз потревожит вибрирующий на столе телефон.
На прошлой неделе ночью наткнулся на бомбилу-таджика, он разговаривал по телефону и, прервав разговор, спросил: "Ничего, если я при тебе на своем языке буду? ". Если даже человек с таким "Р" как у меня, может быть похожим на нациста, панки начинают сдавать.
Каждое утро берется под копирку с прошлого. Дым из городских труб застывает на морозе, свисая грузными облаками. Мелочь, которой теперь вечно много, давит карманы, и я спускаюсь в самое жуткое социальное зеркало москвы - метрополитен. После страшных событий в духе манежки, я вглядываюсь в лица людей, но не вижу в них и капли сострадания. Растерянность, поднятые донельзя подбородки, и смятение, когда кто-то кого-то задевает плечом. Все это - в полной тишине шума московских уебищных поездов, когда ты без плеера.
Не знаю, существует ли мода на литературу у пассажиров метро, или массовое сознание поодиночке и единодушно подходит к выбору книг, но сначала все читали метро 3000, потом перекинулись на сталкера. Cейчас же романтизм снова считается признаком интеллекта, поэтому все рубятся по Ремарку. Я же читаю Падение Камю, сверстанную самим собой "на ножах со всем существующим" и слушаю эмо-альбом рикошета. К лицу вроде моего полагается походка как у циркуля, шагом быстрым и острым, я пытаюсь обогнать все, что движется, порой совершая нелогичные движения или подскакивая на бордюр. Глаза бегают, в голове мысли возникают вспышками довольно мутных идей, но так же быстро и исчезают. В лифте офиса добрая девочка считает улыбки. Я в таких случаях всегда краснею и натягиваю щеки первым.
При всей этой суете, недавно залил в айпод 21 трэк с тэгом me and the harmony, и сквозь неумелые записи и скрип наших гитар, услышал звук прошлой зимы. Тяжелой, одинокой, еще мгсушной и насквозь проспиртованной, c жутким насморком и синей книжкой Майринка в кармане твидового пальто. Никогда не забуду историю о том, как мой брат купил новую машину и поехал куда-то далеко. Началась страшная метель, радио не ловило, а в машине оказался только диск нашей демки с расстроенными гитарами. Он слушал его 3 часа. Такое терпение заслуживает памятника на улице яна райниса. Вспоминая все это, понимаю, что мое нынешнее, немного подавленное, скорее от жира, психологическое состояние ни в коей мере не сравнится с тем кошмаром, что творился в голове тогда. Теперь я вполне самодостаточен и улыбчив, чтобы назвать меня счастливым, максимально, насколько это возможно здесь и сейчас. Кажется, что сейчас под боком есть все, что нужно немного повзрослевшему тинейджеру-анархисту. Так что всем спасибо, и поздравления, это был еще один год в пизду.
За 2 с лишним месяца, благодаря синдрому фатального неудачника, я с успехом прошел испытательный срок. Смешки моих друзей об отсутствии работы и катании на скейте в течение полугода, да и накручивание себя, привело к тому, что я ставил свои способности ниже чьих-либо еще. Яркий пример - фраза с сайта компании, что дорога от метро до офиса занимает 12 минут, была воспринята мной слишком буквально. При этом, я долгое время думал, что, не смотря на быстрый шаг, мне необходимо как минимум минут 20, из-за чего приходил в офис всегда одним из первых.
Нередко случаются дни, когда я очень мало сплю. Иногда, они начинают повторяться достаточно часто, чтобы происходящее вокруг тоже превращалось в сон. Я приезжаю домой снова далеко за полночь, и всегда знаю, что засну сразу, как только закрою глаза, и 5 часов моего недосна лишь пару раз потревожит вибрирующий на столе телефон.
На прошлой неделе ночью наткнулся на бомбилу-таджика, он разговаривал по телефону и, прервав разговор, спросил: "Ничего, если я при тебе на своем языке буду? ". Если даже человек с таким "Р" как у меня, может быть похожим на нациста, панки начинают сдавать.
Каждое утро берется под копирку с прошлого. Дым из городских труб застывает на морозе, свисая грузными облаками. Мелочь, которой теперь вечно много, давит карманы, и я спускаюсь в самое жуткое социальное зеркало москвы - метрополитен. После страшных событий в духе манежки, я вглядываюсь в лица людей, но не вижу в них и капли сострадания. Растерянность, поднятые донельзя подбородки, и смятение, когда кто-то кого-то задевает плечом. Все это - в полной тишине шума московских уебищных поездов, когда ты без плеера.
Не знаю, существует ли мода на литературу у пассажиров метро, или массовое сознание поодиночке и единодушно подходит к выбору книг, но сначала все читали метро 3000, потом перекинулись на сталкера. Cейчас же романтизм снова считается признаком интеллекта, поэтому все рубятся по Ремарку. Я же читаю Падение Камю, сверстанную самим собой "на ножах со всем существующим" и слушаю эмо-альбом рикошета. К лицу вроде моего полагается походка как у циркуля, шагом быстрым и острым, я пытаюсь обогнать все, что движется, порой совершая нелогичные движения или подскакивая на бордюр. Глаза бегают, в голове мысли возникают вспышками довольно мутных идей, но так же быстро и исчезают. В лифте офиса добрая девочка считает улыбки. Я в таких случаях всегда краснею и натягиваю щеки первым.
При всей этой суете, недавно залил в айпод 21 трэк с тэгом me and the harmony, и сквозь неумелые записи и скрип наших гитар, услышал звук прошлой зимы. Тяжелой, одинокой, еще мгсушной и насквозь проспиртованной, c жутким насморком и синей книжкой Майринка в кармане твидового пальто. Никогда не забуду историю о том, как мой брат купил новую машину и поехал куда-то далеко. Началась страшная метель, радио не ловило, а в машине оказался только диск нашей демки с расстроенными гитарами. Он слушал его 3 часа. Такое терпение заслуживает памятника на улице яна райниса. Вспоминая все это, понимаю, что мое нынешнее, немного подавленное, скорее от жира, психологическое состояние ни в коей мере не сравнится с тем кошмаром, что творился в голове тогда. Теперь я вполне самодостаточен и улыбчив, чтобы назвать меня счастливым, максимально, насколько это возможно здесь и сейчас. Кажется, что сейчас под боком есть все, что нужно немного повзрослевшему тинейджеру-анархисту. Так что всем спасибо, и поздравления, это был еще один год в пизду.