Документальность ужаса
Лоджия - это не провинция в Италии, а приквартирная ниша на фасаде покинутого людьми дома в Припяти. Навеки покинутого бывшего жилого дома.
На экране май 1986 года. Пропитанная радиоактивной пылью кинокамера снимает радиоактивный город на плёнку явно не Шосткинского химкомбината. А может, это стронций с цезием придали изображению столь сочные оттенки?
Так страшно близко к нам, сегодняшним, из оттуда колышутся на бельевой веревке постиранные напоследок вещи… А в двух километрах по прямой - вот сейчас, в эту минуту, только минус тридцать три года в прошлое, кто-то соревнуется на скорость со смертью в эпицентре ядерной клоаки, зияющей на месте бывшего реактора, взорвавшегося ночью 26 числа предыдущего месяца мирного советского года двадцатого века.
Сменяют друг друга кадры, работает внизу счётчик Гейгера времени, бегут секунды старой записи, шелестит ядовитая зелень под смертельно тёплым солнцем на пустынных улицах красивого города, у которого уже нет и никогда не будет будущего, города, навеки оставшегося в СССР.
На экране май 1986 года. Пропитанная радиоактивной пылью кинокамера снимает радиоактивный город на плёнку явно не Шосткинского химкомбината. А может, это стронций с цезием придали изображению столь сочные оттенки?
Так страшно близко к нам, сегодняшним, из оттуда колышутся на бельевой веревке постиранные напоследок вещи… А в двух километрах по прямой - вот сейчас, в эту минуту, только минус тридцать три года в прошлое, кто-то соревнуется на скорость со смертью в эпицентре ядерной клоаки, зияющей на месте бывшего реактора, взорвавшегося ночью 26 числа предыдущего месяца мирного советского года двадцатого века.
Сменяют друг друга кадры, работает внизу счётчик Гейгера времени, бегут секунды старой записи, шелестит ядовитая зелень под смертельно тёплым солнцем на пустынных улицах красивого города, у которого уже нет и никогда не будет будущего, города, навеки оставшегося в СССР.