О правдах и об интерпретациях
А тем временем в мире происходят интересные события.
Осенью 2007 года в Польше вынесли приговор Кристофу Балу - 25 лет с правом прошения помилования не раньше, чем через 20 лет - за убийство любовника (бывшей) жены. Как написали по этому поводу в одной польской газете - на дворе XXI век, убийством никого не удивишь, а вот если убийца фактически явку с повинной оформляет в виде книги, то это попадает на первые страницы газет. Не в таких выражениях, но близко по смыслу, перелистывать New Yorker в поисках точной цитаты не хочется. В истории, действительно, замешан роман. Человечек опубликовал в 2003 г. книжку, в которой наряду со встряхиванием обывателей традиционными методами описал убийство, которое напоминало реальное убийство и, в частности, содержало детали, которые не публиковались. Про хронологии в New Yorker'е (она несколько отличается от новостных сообщений, которые, впрочем, единством тоже похвастать не могут) роман заинтересовал следователя после того как он обнаружил, что Бала продал сотовый телефон убитого на каком-то интернетовском аукционе через четыре дня после убийства. Следственная часть истории, кстати говоря, довольно поучительна.
Интересна это вот чем. Бала был прилежным студентом философского факультета, поступил даже в аспирантуру, но был принужден житейскими обстоятельствами уйти. В бытность свою философом Бала порассуждал о нарративах, с удовольствием фантазировал и удовлетворенно наблюдал как его фантазии замещают реальность. Постмодернизм - вещица развлекательная, однако, ложная пренебрежительность к авторитетам по злой иронии неизмеримо усложняет выход за рамки необязательного трепа за бокалом вина. Заимствуя сравнение, можно сказать, поскребите постмодерниста и наружу выступит самый махровый эмпирист. Бала на процессе охотно пользовался правом, предоставляемым польским судом обвиняемому, задавать вопросы свидетелям. Начинал он в соответствующем духе, ставя под вопрос представления об истине и свидетельстве. Закончил, однако, истерикой, требуя предъявить человека, который своими бы глазами видел, как он убивал. Да и с той же книжкой. Пока петух не клюнул можно размышлять о смерти автора и деконструкциях, а как припекло, так полились заявления, что только он-автор знает о чем в книге написано. Я так понимаю nobody likes to be called on his bullshit.
Вот так польский суд и установил (тут надо сказать, что приговор был отменен и весной должно быть повторное слушание), что таки существует истина, а интерпретации, нарративы и все такое лежат на ней рюшечками с виньеточками. Кто хоть раз был обманут жабо и невольно вспоминал анекдот о прижигании зеленкой, того подменой истины интерпретациями не соблазнить.
Осенью 2007 года в Польше вынесли приговор Кристофу Балу - 25 лет с правом прошения помилования не раньше, чем через 20 лет - за убийство любовника (бывшей) жены. Как написали по этому поводу в одной польской газете - на дворе XXI век, убийством никого не удивишь, а вот если убийца фактически явку с повинной оформляет в виде книги, то это попадает на первые страницы газет. Не в таких выражениях, но близко по смыслу, перелистывать New Yorker в поисках точной цитаты не хочется. В истории, действительно, замешан роман. Человечек опубликовал в 2003 г. книжку, в которой наряду со встряхиванием обывателей традиционными методами описал убийство, которое напоминало реальное убийство и, в частности, содержало детали, которые не публиковались. Про хронологии в New Yorker'е (она несколько отличается от новостных сообщений, которые, впрочем, единством тоже похвастать не могут) роман заинтересовал следователя после того как он обнаружил, что Бала продал сотовый телефон убитого на каком-то интернетовском аукционе через четыре дня после убийства. Следственная часть истории, кстати говоря, довольно поучительна.
Интересна это вот чем. Бала был прилежным студентом философского факультета, поступил даже в аспирантуру, но был принужден житейскими обстоятельствами уйти. В бытность свою философом Бала порассуждал о нарративах, с удовольствием фантазировал и удовлетворенно наблюдал как его фантазии замещают реальность. Постмодернизм - вещица развлекательная, однако, ложная пренебрежительность к авторитетам по злой иронии неизмеримо усложняет выход за рамки необязательного трепа за бокалом вина. Заимствуя сравнение, можно сказать, поскребите постмодерниста и наружу выступит самый махровый эмпирист. Бала на процессе охотно пользовался правом, предоставляемым польским судом обвиняемому, задавать вопросы свидетелям. Начинал он в соответствующем духе, ставя под вопрос представления об истине и свидетельстве. Закончил, однако, истерикой, требуя предъявить человека, который своими бы глазами видел, как он убивал. Да и с той же книжкой. Пока петух не клюнул можно размышлять о смерти автора и деконструкциях, а как припекло, так полились заявления, что только он-автор знает о чем в книге написано. Я так понимаю nobody likes to be called on his bullshit.
Вот так польский суд и установил (тут надо сказать, что приговор был отменен и весной должно быть повторное слушание), что таки существует истина, а интерпретации, нарративы и все такое лежат на ней рюшечками с виньеточками. Кто хоть раз был обманут жабо и невольно вспоминал анекдот о прижигании зеленкой, того подменой истины интерпретациями не соблазнить.