НЕТ СЛОВ!!! (окончание)
...Пошли дальше в наступление. Встречается боевая точка. Ничего не видно - куржак и сильный мороз. Из этой точки в нас стреляли из пулемета. Несколько солдат ранило, один солдат - Осроров, поднялся, хотел перебежать, но его добил снайпер. Я достаю бинокль, рассматриваю, вижу - амбразура. Я решаю: чтобы сохранить солдат, не бросаться на эту точку, даю указания первому отделению делать обход справа, третьему отделению взвода - обход слева, а я со вторым отделением лежу и стреляю по амбразуре, чтоб немец не мог прицельным огнем убить солдат, которые были посланы справа и слева. Немцы выкинули белое полотно, что сдаются. Я свободно встал и с отделением пошел туда. Подошел, немцы стали выходить. Сколько человек их было, я не считал (45 или больше). Отвел их в штаб дивизии. Зайти к командиру дивизии и сообщить о выполнении задания я не догадался. Разгоряченный стремился наступать дальше. Пошел с отделением обратно -снова наступать. Не доходя до пулеметной точки Ссышу немецкий разговор. Прошел 10-15 м. Вижу балка (овраг), тянется на несколько километров. Построена колонна немцев, оружие рядом в кучу сложено, впереди их два командира. Они мне что-то кричат. Я махнул им рукой в направлении наших войск тыла, чтобы они шли туда, откуда пришли, вести такую колонну не было людей.
...Мы продолжали наступление. Время шло к вечеру, темнело. Подошли к заводу «Баррикады» и правые фланговые солдаты собрались сюда. И какой-то солдат кричит: «Танки!». Все залегли и я в том числе. Слушаю, никаких танков нет. Я поднимаюсь, не успел сказать «вперед». Единственный выстрел был снайпера в мою голову. Я упал. Меня отвезли в санчасть. Потом я догадался, что снайпер подумал, что я большой начальник. Так как я был в белом халате. На этом там закончилась моя война. А 2 февраля награждали и вручали по 400 граммовой кружке водки, но я ее не выпил. Тогда за эту операцию мне ничего не дали, тогда был молодой не надо было. После лечения нашему саперно-штурмовому батальону был приказ Сталина очистить Сталинградскую и Калмыцкую области от всех взрывчатых вещей: фугасов, минных полей. Приступили к уничтожению всех взрывчатых веществ и ликвидации минных полей. Все патроны, пулеметы, автоматы, винтовки приносили и складывали в кучу. Танки и орудия все фиксировались на карте. После окончания работ в мае месяце наш батальон отправили под Москву в город Зарайск на формировку. Приехали в Зарайск пополнили нас солдатами. Приступили к подготовке. В июне месяце отправили нас на Орловско -Курскую Дугу. За день доехали, без остановок. Приехали в район станции Поныри. Моему взводу опять дают три машины. Одну машину под солдат, вторую - под взрыватели, третью - под мины. Мы были живым отрядом заграждением. Остановили немцев, наши пошли в наступление. Мой взвод поставили стелить гать, чтобы пропустить военную технику. Между Орлом и Курском был автогужевой мост. Дали команду разбирать дома. И вот настелили уже метров 30. Солдаты кричат: «Лейтенант, воздух!». Все залегли. Летят самолеты над нами и падают бомбы. Слышим, а взрывов нет. Самолеты пролетели, я поднимаюсь и смотрю, в метре от меня упала бомба, не успело затянуть ее. Остался след от бомбы. В настил не попала ни одна бомба. Комсомольца Филатова ранило под сердце. Его отправили в госпиталь. Настил настилать закончили. Пушки пошли, катюши пошли, танки пошли по настилу. 13 армия пошла в наступление. Наш батальон направился разминировать дороги, строить мосты. В садах, где стояли их машины, находились мины. Они думали, что мы не подумав, будем ставить наши машины на эти места. Солдат мой проверял дорогу по улице с миноискателем, навстречу ему шла девушка, они стали разговаривать. Невнимательность солдата привела к тому, он наступил на мину «СС». Мина взорвалась и ему под сердце. Он скончался.
Дошли до Чернигова до реки Десна. Так заставили нас делать плоты, мы переплавляли штрафников. А мост строили другие подразделения, мне это не пришлось делать. Далее строили мост в Чернобыле на реке Припять. Наступаем дальше. По дороге проверяем мины и остальные работы. Дошли до реки Западный Буг. Строили мост. Дошли до Брода Львовской области. Стояли в обороне, строили укрепления. Потом пошли в наступление. Зашли в Западную Украину. В городе Сарны Западной Украины строили мост через реку Случь. Приказ Сталина был такой: «У населения ничего не брать, мародеров расстреливать на месте!». Мою роту пополнили. Мне дали четыре украинца. Комбат Филлипов дает мне указание выделить четыре разведчика, которые пойдут к немцам в тыл на свое усмотрение. Я выделил четверых. Солдаты там стали учиться. На днях они должны были идти в тыл в разведку. Эти четыре человека, которых я послал, решили выпить, потому что не к тещи идти в гости на блины. Зашли к одной женщине, которая гнала самогон. Выпили, заплатили ей. Еще решили выпить, а денег не хватает. Она им не дает самогон. Они расстреляли самогонный аппарат. Взяли у нее мешок муки. Отнесли к другой женщине. Стали пить. А на другой день обе эти женщины пришли к командиру батальона капитану Филлипову. Он дал команду построить взвод. Женщины показали на Чеменёва, что он взял мешок с мукой. А татарин Закиров говорит командиру части: «Я, комбат, брал мешка!». Комбат приказал Чеменёву раздеться до нижнего белья и расстрелял его. Меня ночью вызывает комбат Филлипов. Захожу к нему и докладываю: «Старший лейтенант Агафонов прибыл!». Он не спит, ходит по избе. Он мне говорит: «Пиши характеристику на солдата Чеменёва!». Я солдата Вьюгина посылаю за личным делом Чеменёва. Написал на него хорошую характеристику и привез. Написал: «Никаких взысканий не имел, награжден медалью за боевые заслуги, медалью за отвагу». Комбат меня снимает с роты, за то что я написал хорошую характеристику. И ставит меня командиром взвода управления и посылает на НП (наблюдательный пункт). Наблюдали за огневыми точками. Поехал в батальон за продуктами. Получил продукты. Иду. Встречается майор, которого поставили вместо Филиппова. А Филиппова сняли, его судили и дали 8 лет условно, за то что он расстрелял солдата после нарушения, а должен был поймать его на месте. Такой был приказ Сталина. Я поприветствовал Трифонова. Он мне говорит: «Ты что тут, старшой, болтаешься?». Я ему отвечаю: «Я, во-первых, не болтаюсь, я приехал за продуктами и за бельем а во-вторых, какое ваше дело?». Он посмотрел на часы и говорит: «Через полчаса, чтобы вас не было!». Он был представитель из бригады, приезжал в батальон не раз. После того, как он мне дал команду уезжать, я купил две фляжки самогонки. Решил зайти в офицерскую столовую поесть. Майор Трифонов тоже сидит за столом в столовой. Я повару кричу: «Николай, принеси две кружки!». И говорю майору: «Пейте, за то, чтобы мне благополучно доехать на наблюдательный пункт!». Он пить не стал. Встал и ушел Я не успел добраться до наблюдательного пункта. Уже пришел приказ о том, чтобы сдать взвод и отправиться в бригаду. Сдал взвод, приехал в бригаду. Принял меня капитан Глезин. Я ему говорю: «Оправляйте меня как ненужного офицера в армию». Он мне говорит: «Таких боевых офицеров мы не отправляем, если будет какое-нибудь новое место, я вас отправлю в батальон!». Около месяца я пробыл в резерве. Однажды вызывает меня начальник штаба полковник Ключников. Я прибыл и докладываю: «Старший лейтенант Агафонов прибыл». Уже темнело. Он мне говорит: «Там есть фульварки (фермы, где находятся коровы). Нужно привезти пять коров для бригады». Я взял интенданта-лейтенанта, повара, сапожника, портного. Ну и пошли мы по селу к коровнику. Идем по селу. Кругом разграбленные магазины. Смотрю, в избе горит огонек. Захожу. На полу спят два солдата, поляк с полячкой. Я спрашиваю у них: «Где, фермы?». Он мне просто машет рукой, так как он по-русски не понимает меня и я его тоже. На вешалке висела одежда. Я одел какой-то пиджак и позвал его, чтобы он показал, где коровник. Так как у меня своего оружия не было (я его сдал), взял у повара автомат «папаша» (пистолет Шпагина). Поляк нас подводит к этому строению. Не доходя около 100 м. я вижу огонек среди здания. Я направился на этот огонек. А интендант и остальные направились в торец. Не доходя до двери 3-4 метра, меня увидел немец и закричал не своим голосом. Я ему сказал: «ХэндэХох!». А он дверь закрывает. Я натянул затвор со злости и нажимаю на спусковой крючок, а он медленно двигается, затвор еле работает, не стреляет. Те услышали и убежали. Я тоже боевой командир побежал. Прихожу и докладываю Ключникову. Он мне говорит: «Иди к командиру взвода управления. Возьми взвод вместе с людьми и пускай они идут с тобой!», я пошел. Командир взвода говорит: «Держи мой пистолет, бери всех людей, а я не пойду!». Я взял пистолет. Со мной пошли все. Приходим к этим дверям. Я старшему сержанту помощнику командира Волк говорю: «Раздели взвод на две части». Забегаем в помещение, с правой стороны светили спичками, а слева стояли с автоматами. Открываю я сбоку дверь, все заходим. Смотрю и вижу лестницу, которая поднимается вверх на сеновал. Я не стал подниматься наверх. Коровы были привязаны на цепях. Одну корову отвязал, солдат ее повел. Вторую отвязал. Третью стал отвязывать, кричит солдат: «Старший лейтенант, коровы бегут». Я говорю старшему сержанту: «Берите вдвоем одну корову!». Две коровы убежали, а пять мы забрали. Повели их. Со мной остался интендант, повар и несколько солдат. Идем, стоит помещение. Заходим в него. А там ходит целый табун свиней, пудов по пять. Я тогда говорю ст. сержанту «Стреляй!». Он мне отвечает: «Нет, старший лейтенант, я не буду. Пуля срикошетит!». Тогда я ему говорю: «Вы светите, я буду стрелять, и сразу перерезайте горло». Так и сделали. Я настрелял 15 свиней. Я оставил один патрон на всякий случай. Пригнали машину «ЗИС 5». Погрузили свиней в машину полный кузов и увезли. На другой день пришла армия. Штаб бригады пошел дальше, а штаб армии приехал на это место. И штаб армии забирает этих пять коров. А свиней успели отвезти на машине. Ключников вызывает меня опять. И говорит: «Иди, выручай коров!». Я приезжаю и нахожу интенданта. И говорю: «Я вчера чуть голову за коров не оставил!». Он говорит: «Ладно, бери одну корову, и уходи!». Вскоре меня отправляют в 281 батальон и назначают начальником мастерских. Несколько месяцем там побыл.
Делали скобы, штыри для мостов. Вскоре меня назначили в 282 батальон командиром роты. Продолжаем поход дальше. Строили мост через реку Случь в городе Луцке. Реку сильно бомбили, но у нас не было никаких потерь. А где был поставлен обоз ротный, там побило лошадей, убило солдата Шульгу. Далее строили мост через реку Стырь. Продолжали идти дальше. Строили мост через реку Горынь. Заходили в Польшу, строили мост через реку Сан. В Польше после реки Сан продолжали поход, выходили к реке Висла. Через нее в городе Тарнобжек строили мост. Далее строили мост на Сандормийском плацдарме. Мою роту на понтонах вывели на середину реки Висла. Нам на понтонах проводяли насадки, прогоны, сваи. Строили сразу на ту и на другую сторону. По течению с левой стороны саперы другой части строили мост, а с правой стороны рабочий батальон. Налетела авиация. Одна бомба попала в понтон. Солдату оторвало одну руку и обе ноги. Солдат этот только был призван с Ханты-мансийского округа. Звали его Василий Попучуев. Отправили его в госпиталь. Он остался жив и прислал мне письмо, что жив. На Сандормийском плацдарме мы находились долго, строили оборонительную линию. Ходили за жителями села, чтобы строить оборону. Народ нам выделяли, с трудом они нам помогали. Командиром батальона 282-го был Тютин. Ему дали знамя за строительство моста. А мне ничего не дали. Про меня только написали в книге «Годы испытаний» Н. П. Пухова. Хотя двое суток саперы, не выходя из воды, трудились на строительстве переправ под моим командованием. Строили под огнем врага. Мы были батальоном от 19-ой саперной бригабы, которой командовал полковник Бараш, преданный 13-ой армии генералу-лейтенанту Н. П.Пухову. 281-ый батальон Сироткина строили мост через реку Одер. Я помогал подвозить бревна, насадки, сваи, скобы, штыри. Потом строили мост на реке Шпрей в Германии. После этого продвигались до Праги для разминирования дорог. Когда мы были не доходя до Праги 8 км. закончилась война. В Прагу нас не пустили. Отправили наш батальон обратно в Западную Украину в город Сарны. В 1946 году моя рота ходила следить за проведением выборов на Украине. Весной в 1946 г. охраняли мост на реке Случь. Во время половодья часть моста снесло. Мы снова его строили. А в июне 1946 г. я демобилизовался. Служить не захотел, т. к. образования не было, даже 6-ти классов. Приехал в город Агрыз, поступил опять в Локомотивное депо. Меня взяли бригадиром. Отработал 1 год. Приходит ко мне мастер Терсков П. П. попросить о том, чтобы я уступил рабочее место его другу Кочетову, который был до этого в плену. И мне партийному боевому командиру пришлось работать токарем. Долго работать на смог, на руке моей открылись раны, пошел гной. Меня положили лечиться в больницу. Заходил к парторгу партии Захарову Ф. М. Он мне ничем не помог. Ходил в Райком. Тоже ничем не помогли. Так что мне пришлось уволиться и поступить в ШЧ, менять профессию. Приняли старшим рабочим на оклад 475 руб. вместо 2000 руб., которые получал до этого. Поработал 3 месяца. Направили в Казань на курсы механики, учился полгода, сдал на механика. Приехал и стал работать механиком связи в ШЧ. Обслуживал аппараты Морзе, Бадо, коммутаторы ЦБ 2/3, ремонтировал компостеры, автоматические камеры хранения на вокзале.
29 января 1949 года женился на телеграфистке Подойницыной Валентине. А в феврале месяце 1952 года меня снова призвали в армию в Казань без моего согласия. С Казани отправили в Москву. Из Москвы направили за пополнением в Закарпатье. Дальше в Закарпатье сформировали батальон, меня поставили командиром дорожной роты. 1952-1953 годы строил дорогу в Татарстане Песьмянка-Азнакаево-Елабуга-Альметьевск. Перебросили в Москву, из Москвы в Крестцы Новгородской области. В Крестцах стоили дорогу, 2-ух метровые кольца спускали сами на тросах, ломах, кранов не хватало. Меня комиссовали в 1955 году.
С февраля 2006 г. сижу дома, ходить не могу, первую группу инвалидности не дают. В 2006 была комиссия ВТЭК, комиссию не привезли, я сам идти не могу, так и остался со второй группой третьей степени, сказали, что она будет приравнена к первой группе, но никаких льгот по ней нет .1 января 2006 года умерла жена, с тех пор живу один, выйти никуда не могу. Приходит ухаживать за мной у моей дочери подруга, приносит продукты, готовит еду, помогает по дому, приходится платить ей с пенсии. Пенсию получаю только половину, за то что воевал, а то что работал, за это не платят, говорят, получай, или рабочую или военную. Я считаю, что это не правильно. Я командир роты, майор, а получаю меньше рядового. Три раза был ранен, получил три контузии. Ноги, руки ломит, спать не могу, в сутки сплю по часу. Я воевал и спал на земле в 40-градусный мороз. Я Сталинград брал в 1943 году, один за всех командиров командовал, никакой награды за это не получил. Немцы, которых я брал в плен, могут подтвердить
Писал президенту Путину, Медведеву, в государственную думу, мне ответили отпиской, мол, всё по закону.
Прошу вас напечатать мой рассказ о моей жизни, как я воевал и работал, и как сейчас я живу, мучаюсь, ночами не сплю. Сижу только в окно смотрю и телевизор слушаю. Господь сохранил меня на войне и теперь дает мне такую жизнь. Если хотите можете проверить мой рассказ, если остались еще немцы живые те, что были под Сталинградом…
Агафонов Серафим Николаевич
Город Агрыз, Татарстан.
Вот такое письмо пришло мне по обычной почте. Прочитал его, и понял, что не могу отложить в сторону, забыть как большинство тех, которые после прочтения отправляются в главный «архив» любого журналиста - корзину. Потому, что это письмо-исповедь потрясает своим безыскусным человеческим ВЕЛИЧИЕМ. Рассказ о жизни человека, которого правильнее было бы назвать обыкновенным героем. Одним из тех миллионов героев, благодаря которым мы живы сегодня, благодаря подвигу которого мы существуем как стран и нация. И который сегодня, фактически, не нужен своей стране, живёт на нищенскую пенсию фактически замурованный в своей квартире. О ком не снимут кино, и чей уход из жизни не станет поводом для всероссийского траура и беломрамороного памятника на родине, но который достоин всего этого куда как больше чем многие власть предержащие. Возможно, кто-то может чем-нибудь помочь старому солдату. Давайте попробуем расшевелить власти, пусть вспомнят о том, кому обязаны всем. Точный его адрес у меня.