Хроники Монсильвана
От автора.
Эти события были в XIII веке, в году 1232 от Рождества Христова, в деревушке на востоке Франции рядом со славным городом Мец. Как вы понимаете - времени с тех событий прошло до 2015 года достаточно много, поэтому очевидец событий и автор этих строк мог забыть, и, скорее всего, забыл много фактов и интересных моментов. Возможно, кто-то поверит, а другой - нет, но не всё тут ложь, хотя и далеко не всё - истинная правда. Итак, с чего бы начать? А начнём мы с обычного осеннего вечера.
Глава 1. Обычный осенний вечер
Был заурядный осенний вечер. Лучший в деревне пастух (и не только он так считал) Анри Блан шёл с пастбища отдать овец хозяевам до темноты. Дело в том, что в любой деревне есть свои поверья и суеверия. Так и у пастухов Монсильвана были свои приметы. Скажем, такое, что пасти овец в темноте нельзя - может появиться Ночной пастух и забрать всех овец в своё призрачное стадо. А что случится с другим, обычным пастухом, лучше и не представлять. Деревня была в предвкушении праздника урожая. Как раз все поля были убраны, пришло время приносить дары Земле-кормилице, чтобы отблагодарить её за урожайный год и попросить точно такого же урожайного года сразу после зимы.
Несмотря на то, что Анри был пришлым - он появился в деревне вслед за своей сестрой около одиннадцати лет назад, лучшего на деревне пастуха уважали и даже любили, если можно так выразиться. Деревня была небольшая, потому и дружная. Когда же Блан отдавал селянам их овец, выгулянных, накормленных (по поверьям селян - самим Святым Сильваном), соседи тепло благодарили его и приглашали именно его прийти и забрать овец утром. И то верно, старший пастух, Этьен Берже, уже давно сам не выпасал отары, а младшему, Иняске, было боязно доверить своих кровиночек. Иняс мог потерять овец, а то и продать в соседней деревне и пропить вырученные деньги - такое уже бывало. Иняску ругали, иногда даже побивали несильно, но прощали и всё-таки вынуждены были доверяться ему снова, ведь плохой пастух лучше, чем никакой.
Как уже говорилось - деревня была маленькой, на несколько десятков домов. У жителей деревни было не так много ремёсел, которыми они занимались.
Были виноградари, по совместительству виноделы. Был мельник, обеспечивавший всю деревню мукой. Жили в деревне несколько охотников, приносивших из леса дичь, а значит, вкусное мясо и шкуры. За здоровьем селян следили травница и знахарь. Они в какой-то мере соперничали, так как до описываемых событий не так много людей болело, всё же жизнь на природе не предполагала долгих болезней. Обычно заболевший ребёнок умирал быстро, а если выживал - значит болезни сложно было его сломать.
Когда-то в деревне был свой священник, но он как раз сгорел из-за какой-то загадочной болезни, которую не смогли излечить ни знахарь, ни травница.
Несмотря на небольшой размер Монсильвана, в деревушке имелся свой трактир, в котором останавливались торговцы, путники, пересекавшие перевал и какими-то судьбами попадавшие в деревню, и другие приезжие и пришедшие. Ну и конечно же в деревне были не только мужчины, но и женщины, но в большинстве своём они заботились о доме или находились в полях вместе с отцами, мужъями, братьями и сыновьями.
Как и в любой уважающей себя деревушке, на выселках жил кузнец. Профессия эта нужная, всеми уважаемая, хоть самого кузнеца и побаивались, ведь огонь, с которым приходилось работать кузнецам, мог сжечь деревню, а шум молота по железу пугал маленьких детишек, а бывало и впечатлительных взрослых. У кузнеца на сеновале с недавнего времени поселился башмачных дел мастер, а совсем недавно там же, на сеновале, обосновалась молодая особа, которая, похоже, знала башмачника. А в домике рядом с кузницей жил и сам Анри вместе со своей сестрой. Конечно же, вся деревня знала, что Дени Блан, сестра Анри, являлась ведьмой, поэтому кто-то её боялся, кому-то она помогала, не за бесплатно, так как вся её сила была заёмной. И не она требовала плату, а те, кто давали ей силу. Невероятно? Но то, что всё это возможно, вы поймёте позже. А пока...
Пока что Анри отдал последних овец их хозяевам и побрёл на выселки, ведя к дому своих овец, отару кузнеца и маленького ягнёнка Агнессу, любимицу башмачника.
Глава 2. Ритуал
На выселках было как всегда тихо. Блан, разведя отары по загонам, вошёл в дом и увидел Дени, сосредоточенную и серьёзную.
- Сестра! Как ты себя чувствуешь? - взволновался Анри.
- Всё в порядке, - ответила Дени, - я просто готовлюсь к ритуалу. Всё должно пройти без проблем, иначе Земля обидится и не даст всходов в следующем году.
- Расслабься немного, ведь ты знаешь, Земля не обидится. Мы всегда с ней договоримся.
- Я знаю, но это знаю я и знаешь ты, но не остальные. или ты хочешь, чтобы они решили растерзать меня прямо перед алтарём, принести и меня на всякий случай в жертву?
- А вот этого уже не позволю я!
- Не позволишь, но вся деревня на тебя ополчится. Нет, мне должно всё сделать так, как положено.
- Дени... Именно за это я тебя и люблю.
- Только лишь за это? - наконец улыбнулась ведьма.
- Конечно же! Конечно же нет!
Так в шутках и родственных препирательствах быстро протекло время и настала пора двигаться в сторону места проведения ритуала. Дени была одета не в обычную свою одежду, а в достаточно свободную тунику, чтоб было удобно и ничто не стесняло движений её тела.
На выходе с выселок Анри задержался для разговора с Башмачником, в то время как Дени ушла дальше. Спохватившись, Анри побежал к деревне.
Но, похоже, всё было против молодого человека (ну как молодого, это сейчас 33 года - молодость, а в XIII веке - уже достаточно поживший человек). По пути в деревню ему встретились люди с гербами города Мец. Добра от них ждать не стоило, но и воинственно они не выглядели. К тому же оружие было только у одного из них.
Незнакомцы спросили дорогу к байлю, местному старосте. Указав в сторону деревенских домиков, Анри побежал к месту назначения... Но он опаздывал. Байль уже собрал деревню и готов был вести к опушке, где пройдёт ритуал.
Анри со всей возможной прытью пронёсся мимо толпы, в надежде, что его беготню воспримут за шалости, которым он иногда предавался. Вбежав на опушку, Анри увидел, что к ритуалу уже почти всё готово. И только одного не хватало...
- Анри! Сюда, скорее! - позвала его Дени, и он бросился к сестре. До поры их не должны были видеть.
На опушке горели огни в пиалах, по бокам сидели музыканты. Музыкантами были Башмачник с барабаном (и как он только успел оказаться здесь раньше, чем Анри?) и его жена с окариной. На одном краю опушки была расстелена тряпица, а чуть поодаль возвышался алтарь-трон. Именно за этот трон зашли Бланы.
Сразу же за этим полилась музыка. мелодичная и красивая с одной стороны, она навевала тяжёлые думы о прошедшем и будущем, о бренности бытия и величии высших сил. Под влиянием музыки Дени впала в транс и стала взывать к Анри. Нет, не к Анри, к Сильвану. К этому моменту на пастухе оставались только рубаха и жилетка да штаны с сапогами, плащ и пояс были отброшены в сторону. Вид Анри стал изменяться, из головы стали завиваться два больших бараньих рога, а лицо трансформировалось в оленью морду. Хотя по щупловатому телосложению не было заметно, но и физической силы прибавилось у этой оболочки, не говоря уже о ментальной и магической.
В это время со стороны деревни вышла процессия селян с дарами, а со стороны леса к Сильвану подошли лесные жители и деревенская Собака (именно так, с большой буквы, потому что это не была обычная собака, но об этом тоже позже). Уже почти полностью обессилевшая рыжеволосая девушка села в листву и пыталась отдышаться - нелегко ей давалось вызвать Сильвана в тело «брата». Конечно, это был её брат, но одновременно он был и Сильваном, хозяином этих земель, в каком-то смысле - самой Землёй, а также защитником пастухов и охотников и покровителем местных разбойников.
А вместе с тем селяне, ведомые байлем Арно Рив и его женой Жанной Рив, подходили к разложенной тряпице и с мольбами и благодарностями преподносили в дар то, что у каждого имелось. Мельник принёс хлеб и муку, просил урожайного следующего года, а полноводной реки не просил, ему не требовалось просить этого ни у Сильвана, ни у Земли. Виноградари приносили виноград и вино, благодарили за выросший виноград, просили не погубить и в следующем. Охотники с дичью просили побольше живности безвредной и большой, да поменьше опасной.
Что ж, оставалось удостовериться, что все преподнесли дары с искренними чувствами. Сильван посмотрел на сестру и понял - она уже не может идти сама. Он как можно нежнее поднял сестру на руки и вынес на край опушки меж огней, всё ещё освещающих место ритуала. Последние селяне выкладывали свои дары. Сильван убедился - селяне всё также искренне почитают своего бога (может, и не единого, но всё же бога). Аккуратно поставив сестру на ноги, Сильван сел на трон и стал наблюдать за своими односельчанами, а к трону подошли жители леса и обступили его, показывая, что и они причастны к благополучию деревни, но они же могут и забрать благополучие обратно, если их Отцу что-то не понравится.
Сильван скорее почувствовал, чем увидел Лилиан, дочь мельника, его подругу в обычной жизни и, в каком-то смысле, тоже дочь, но лишь в том, что все, кто живут в деревне, считали Сильвана если не Отцом, то уж двоюродным дядюшкой точно.
А вместе с тем Дени Блан, деревенская ведьма, уважаемая многими, но нелюбимая почти никем (не положено уже любить ведьм), танцевала в кругу огня, освещаемая всполохами и от того ещё более прекрасная. Рыжие волосы приобрели огненный оттенок и горели своим огнём, черты лица заострились, но это нисколько не портило, только украшало её.
Но долго такой танец длиться не мог. Музыка кончилась, измождённая ведьма упала ничком. Сильван встал. Он желал знать, всё ли в порядке с сестрой, но ритуал требовал забрать дары, чтобы жители деревни убедились, что он и впредь им благоволит, да перестать мозолить им глаза. Подобрав дары, он ушёл в лес, подальше от костров, а лесное зверьё во главе с Собакой подхватили Дени и тоже унесли за черту света.
- Уходим! - раздался резкий голос байля. И селяне побрели домой, каждый в своих думах.
Сильван постепенно отступил и стал снова весёлым лучшим пастухом деревни Анри Бланом. Дени постепенно начинала приходить в себя. как вдруг на опушку, где уже догорели огни, вышли двое. Они тихо переговаривались так, что уже человеческий слух Анри не мог разобрать, о чём речь. Но раз самого Анри здесь не должно было быть, а как Дени уносили в лес видела вся деревня, Дени нашла в себе силы и двинулась к людям, в то время как Анри готовился, в случае необходимости, дать отпор обидчикам.
- Что вам нужно здесь?
- Тебя, так-то, ищем. Брат сказал, что тебя уволокли в лес, а мы своих не оставляем… в нашей среде.- узнал Анри голос Гийома, старшего брата Иняса, подрабатывающего батраком у кого-то из селян.
- Мне не нужна помощь, вы можете возвращаться! - настолько уверенным голосом, каким только могла сказать, выговорила Дени.
- Но...
- Никаких «но», ваша помощь мне не нужна!
- И всё же, если только понадобится - ты скажи. Мы поможем. - договорил Гийом и повернул в сторону деревни.
К выселкам возвращались лесом в полном молчании, ведь Дени была измотана сверх меры. Анри не знал, как поддержать сестру словом, а Собаке не хотелось говорить, она ждала прибытия хозяйки.
Глава 3. Гости в деревне
Утро началось позже обычного - после ночных бдений хотелось спать всем без исключения. Анри, хоть и слыл лучшим пастухом, а спать любил. Это была одна из его слабостей!
За ним даже пришёл сам Этьен, попросил как можно раньше быть в деревне, надо было поговорить. Дени уже ушла по своим делам. На выселках её вроде не было, значит она уже была в деревне. Умывшись и съев корку хлеба, Анри забрал из загонов овец (пересчитав, чтобы было 6 своих, 6 кузнеца и один ягнёнок Агнесс - башмачника Ренье) и направился в деревню. В деревне с большой отарой овец уже ждал Этьен.
- Анри, доброго утра тебе!
- И тебе утра доброго!
- Слышал, у нас снова гости?!
Анри стал думать, о ком же мог говорить Этьен. Неделю назад приехал в деревню инквизитор. Непонятно было, зачем он прибыл в деревню, но на праздник его вчера не пригласили, так как каждый подспудно понимал, что такие праздники церковь не одобряет. Инквизитор нравился Анри, он был весёлого духа, имел звучный уверенный голос, подвешенный язык и уйму терпения. А с такой паствой, как два брата-близнеца Мори, нужно запасаться терпением перед каждой мессой. Но инквизитор был уже целую неделю, им никого не удивишь. Значит, прибыл кто-то ещё.
И тут Анри вспомнил людей с гербами на одеждах.
- Вчера вечером я видел двух людей с гербами Меца. Не знаешь, кто это?
- Казначей! Приехал собирать налоги за пять лет. И отсюда начинаются трудные времена, ведь Арно все собранные налоги вложил в деревню. Кому земли купил, у кого овца пала, пришлось приобретать новую. Так все денье с наших налогов на нужды деревни и ушли, а теперь ему нечем оплачивать налоги! Так что он сейчас подбивает, кто сколько должен, и будет ходить по домам, предупреждая, сколько необходимо отдать казначею.
- Делаааа, - только и мог сказать Анри. А потом его глазам предстал ещё один незнакомец, улыбчивый и весёлый человек в воинском доспехе, - а там кто стоит?
- Так этот воин вчера пришёл в таверну и там осел. Братцы непутёвые пригласили казначея на охоту, воин тоже изъявил желание, вот и ждёт, пока все соберутся...
Анри смутно почувствовал что-то неладное, некую сущность внутри воина. Такое ощущение, что в нём спал второй разум. Но на все чудеса обращать внимание - себе дороже выйдет, не обратишь внимание на действительно важные вещи. Поэтому Анри задал следующий вопрос:
- А если на охоте с казначеем что случится, не дай бог?
- Будем надеяться - всё пройдёт нормально. А пока, - понизил голос Этьен, - слушай что я придумал.
И Этьен выложил хорошую, на первый взгляд, идею - разделить отару на две части, одну увести на дальние пастбища, а вторую, если казначей решит пересчитать овец, предоставить ему и сказать, что это остатки овец. А из сэкономленных 17 денье (столько бы смогли «выручить» из этой идеи) 6 удержать на троих пастухов, то есть Анри, Этьена и Иняса, без которого эта идея была обречена на провал. Ведь Этьен боялся выводить овец на пастбища в одиночку, а кому-то надо было «ошибаться» в деревне с овцами.
Дело в том, что отца Этьена когда-то ограбили, когда он один пас овец. Сам отец погиб от рук разбойников, а отара была уведена, только лишь старенькая теперь овечка осталась у Этьена. И её он хранил пуще прежнего, несмотря на то, что она уже мало на что годилась, но была всё же статна. А какой красивый колокольчик на ней был - залюбуешься!
И теперь Этьен следовал правилам выпаса неукоснительно:
• пасти овец только парой, чтобы в случае чего один отвлекал, а второй мог донести до деревни весть о разбойниках;
• не ходить одной дорогой на пастбище и с пастбища, видимо, чтобы нельзя было организовать засаду на обратном пути;
• если переходишь с пастбища на пастбище - переведи отару через пояс, иначе можно нарваться на неприятности;
• во время кормления овец приговаривать обязательно: «Кушайте, овечки, не я кормлю, Святой Сильван кормит» (Это правило всегда забавляло Анри, но он неукоснительно его выполнял, ведь Этьен души не чаял в Анри и сам всегда всем говорил: «Смотрите, вон лучший пастух идёт, недаром мы его так зовём, ведь прошлый раз...» и обязательно рассказывал историю с участием Анри);
• ну и главное - пересчитывать овец! Беда, если не досчитаешься. Но ещё хуже, если закрадётся лишняя! Это верный признак, что в отаре - призрачная овца! И ночью эта призрачная овца может увести остальных овец в отару к Ночному пастуху, и станут все твои овцы призрачными овцами в отаре Ночного пастуха!
Анри несложно было выполнять эти правила, и он их выполнял, а Этьен везде, по делу и нет, называл Анри лучшим пастухом.
- Получается, нам нужно поделиться, у нас два посоха и три пастуха. За посохом Иняса мы поведём тех овец, которые не должны попасться на глаза инквизитора, а остальные будут ведомы мной, если ты непротив. Но нам нужно договориться с байлем, чтобы он подтвердил, что овец у нас и впрямь меньше в два раза!
- Вот за это я и называю тебя лучшим! - высказался Этьен, - Арно уже знает о нашей задумке и подправил цифры в своих документах так, чтобы не переплачивать сверх меры за овец. А также я договорился с Бернаром, мельником, что он оплатит часть расходов, как и Арно, уважаемый и любимый всеми байль.
- И ещё кто по монетке выделит, а остальные едой да тканью поделятся на новую одежду, - улыбнулся Анри.
Кстати, о мельнике и байле, они как раз шли в сторону пастухов, а со стороны выселок шёл кузнец Гийом Жерве. А из таверны в это время выходили казначей с охранником да охотники-обалдуи.
- А на кабана мы не хотиим идти, он больно бьёот, если его подраанить, но не убииить, - объясняли свою позицию охотники, - поэээтому идём на зааайца.
Заговорщики предпочли не попадаться на глаза казначею и ушли за соседний дом вместе с отарой овец, дабы казначей не смог визуально оценить размер отары и не предъявлял потом обоснованных подозрений о сокращении количества овец. Выяснилось, что за ночь у всех (кроме Анри, он дошёл до этого только по утру, когда ему сообщили, что этот человек с гербом - казначей) родилась одна и та же идея - спрятать половину стада.
- Но вы должны понимать, уважаемые, что мы рискуем первыми получить наказание, и вы же понимаете, нам не один день нужно будет по дальним пастбищам водить овец, чтобы спрятать их, а это труд. Поэтому просим по два денье на каждого пастуха, а это шесть денье, это не так много, если всей деревней сброситься.
- Вот потому он и лучший пастух! - высказался Этьен с гордостью!
Конечно же считать здесь умели все, если подсчитать всю отару, выходит гораздо дороже, чем попросить пастухов выпасать овец на дальних пастбищах.
На том и порешили, а байль пошёл по деревне, уведомляя каждый дом, кто сколько должен найти для уплаты деньгами, хлебом и пряжей. И на фоне того, какие запасы оставались у жителей, получалось так, что эта зима может выдаться голодной.
Глава 4. Инквизитор
Сговорившись о том, как не уплачивать часть налогов, пошли на утреннее богослужение. В деревне любили ходить в церковь, хоть и не сказать, что сам народ был сильно набожным. Причина была в другом - в извечном диалоге инквизитора с братьями Мори. Инквизитор постоянно наставлял свою паству, как надо себя вести, а братья Мори понимали всё это по-своему.
Когда-то кардинал Жак Сен-Пьер ещё надеялся, что они усвоят хоть что-то, теперь же любые их высказывания воспринимал с величайшим терпением и смирением, являя собой образчик праведного христианина. Анри заслушивался проповедями священника, впитывая идеологию новопоявившегося бога (и правда, к тому времени появился он всего лишь полторы тысячи лет назад, разве это возраст для бога?).
Возможно, вам интересно, почему же Анри не выворачивало наизнанку в обители «Единого бога»? Дело в том, что бог он может и единый, но не единственный, силы его были огромны, но и Анри являл собой аватар бога. Да, уже не такого сильного, но бога. Это с приземлённой точки зрения кажется, что боги стремятся друг друга истребить, на самом деле у них, скорее, соревновательные и соседские друг к другу отношения. Ведь вдумайтесь, даже сегодня мы помним о богах, которые живут у нас. Мы говорим - жили, но не понимаем, что пока мы о них знаем - они получают наши силы и живут дальше. А мы будем отмечать Масленицу, день Ивана Купалы, Самайн, Бельтайн и другие еретические праздники, а церковь будет сквозь пальцы на это смотреть, больше борясь с неверным толкованием своих заповедей, чем с искоренением чужих предрассудков. Именно поэтому из года в год сгорает чучело Масленицы, а мы печём блины и радуемся Солнцу, а в определённые вечера - гадаем и ворожим. И особо доверчивым везёт - боги, те, старые боги, их услышат и выполнят просьбу.
И Анри-Сильвану хватало того почитания, которым одаривали его в этой деревне и в деревнях в округе, а единый бог боролся с Люцифером, поэтому любая помощь от того же Сильвана была ему кстати, потому они предпочитали не ссориться друг с другом без необходимости. Конечно, бывало, что особо фанатичные верующие того или другого бога могли решить, что их-то бог должен почитаться ещё сильнее. И то там, то здесь случались «зачистки», но всё же быстро выяснялось, что сейчас идёт эра «единого», остальные должны занять свою нишу, если хотят жить в принципе, и исподтишка верить в своих богов, почитая их и принося им жертвы.
Казалось, что инквизитор был того же мнения. По крайней мере, было невозможно не заметить, как каждый житель деревни верил в суеверия и придерживался их, хотя любой христианин знает: суеверия - признак язычества или даже ереси.
Жили в деревне ещё две вдовы Клерг, вот кто были истинными христианками, так это они. Ежедневно они пытались вразумить неразумных односельчан, помочь кардиналу в его нелегком деле убеждения. А сам инквизитор относился к такому спокойно. Бывало, когда кто-то слишком явно проявлял привязанность к суевериям и приметам, Сен-Пьер накладывал епитимью и отправлял беднягу в церковь, отмаливать грех, но это скорее было не наказание, а повод подумать над своим образом жизни.
Говаривали, что сам Жак Сен-Пьер не просто так приехал в деревню. Ведь он уже бывал здесь, проезжал мимо со своим секретарём. Тот остался в деревне, в церкви, слёг с тяжёлой болезнью. Как выяснилось - смертельной.
Позже инквизитор, возвращаясь, узнал о смерти секретаря и попросил его книги и уехал снова. А в деревне умер священник и также сгорела от той же непонятной болезни прихожанка. Священник быстро понял, что если будет вести службу, то могут заразиться все прихожане, поэтому, как только почувствовал себя плохо - отменил службы, так что больших жертв на то время удалось избежать.
Но вот инквизитор снова в деревне, он сам хочет побыть в церкви и наставить на путь истинный паству усопшего священника. А некоторые жители говорят, будто сам инквизитор приглядел здесь себе место для собственной усадьбы, хочет деревню и часть деревень в округе подчинить себе и брать с них налоги вместо герцога в пользу церкви...
Но только ходили слухи, кто же знает, как было на самом деле? Уже не узнать.
Глава 5. Монсильванские страсти
Одним ничем не примечательным вечером Анри шёл из деревни домой с отарой, живущей на выселках. По пути встретилась жена байля, Жанна Рив.
- Привет, Анри! - Жанна помахала пастуху, привлекая его внимание к себе. - А сестра твоя дома?
- Сейчас поглядим, - ответил Анри, отвёл овец в загоны, и только затем зашёл к себе в дом. Дени не наблюдалось, - похоже, что она пошла по делам в деревню.
- В деревне её нет. А я хотела с ней побеседовать.
- Так вот же она! - заметил выходящую из ближайшей рощи сестру Анри. Дени не пряталась от Жанны, хотя казалось, ведьма должна скрывать свою профессию от жены байля. Дело в том, что Жанна и Дени ещё в детстве подружились. Их судьба сложилась по-разному. Жанна вышла за байля, родила ему двух прелестных дочерей (среднюю и младшую, ведь у байля была дочь от первого брака), а ныне совмещала обязанности по дому и помогала мужу в управлении деревней. Всем было известно, что байль был головой, но никто не сомневался, кто крутит этой головой. Но и недовольства не проявляли, ведь деревня хоть и медленно, но росла и развивалась. А также Жанна хотела выдать всех своих дочерей за состоятельных жителей деревни, чтобы они ни в чём не нуждались и были счастливы в своих новых семьях.
А у Дени не было выбора, ведь ещё во младенчестве родители оставили её у местной ведьмы, потому что сами не могли прокормить девочку в дороге, а оседать ради неё в деревне они, очевидно, не собирались. Ведьма обучила девочку всему, что знала сама. А одиннадцать лет назад ведьма умерла. В это же время в деревне появился и Анри, который представился всем братом Дени. И так они стали жить в доме умершей ведьмы. Дени продолжала дело старухи, а Анри стал пастухом, уж больно хорошо он находил общий язык с овцами и быстро выучил местные пастбища.
Тем не менее Жанна и Дени не прекратили дружбы, хоть в деревне и поговаривали, что не дело жене байля якшаться с ведьмой.
Вот и сейчас Жанна Рив пришла к подруге посоветоваться.
- Подруга, здравствуй! Поговорить мне с тобой надо.
- Пойдём в дом, чего на улице стоять.
Пока Анри чистил овец, проверял их здоровье после прогулки да болтал с Гийомом и Филиппом, подруги о чём-то беседовали в доме ведьмы. Когда Анри зашёл в дом, он услышал уже продолжение разговора.
- Вот такие дела. К средненькой моей сватается кузнец. Это хорошо, но не могу же я отдать Брюну, пока не выдала замуж Клариссу. А к Клариссе, как назло, никто не сватается.
Анри решил поужинать, подошёл к столу, взял кусок хлеба, воды, шмат мяса, соорудил конструкцию из хлеба с мясом и стал есть, запивая.
- Дааа, дела у тебя, подруга. У нас мужики-то есть свободные. Мельник, например, или трактирщик. Братья Мори... Хотя их лучше в расчёт не брать.
- А может... - раздался тихий голос Жанны. Анри нутром почуял, о ком должна идти речь, но не подал виду, что понял и продолжал жевать. Даже поворачивать голову в сторону Дени не надо было, чтобы представить себе всю гамму чувств, выраженных в этот миг на лице ведьмы. Должно быть там было как что-то от мысли «жалко бедняжку», так и: «другим дочкам ждать не с руки», да и: «Анри оно надо?», но всё же: «а вдруг надо? Тут уж как он решит... наверное».
Чтобы дать выговориться без лишних ушей, Анри решил выйти «подышать воздухом».
Глава 6. Что творится в селе?
С очередной за последнее время охоты вернулись братья Мори, а отдельно от них другой охотник, Гийом Бело, казначей с сержантом и пришлый воин. Сержант был ранен, но, похоже, не сильно, а охотник нёс на себе тушу странного зверя, не то волка, не то борова, не то вообще медведя. Сержанта доставили к знахарю, а казначей выловил байля и начал с ним обсуждать дела и величину налогов.
Анри гулял по деревне и набирался слухов. Кто-то рассказывал о странной светящейся лягушке на реке напротив мельницы. Где-то рассуждали о новом появлении болезни, что несколько человек обращались к травнице и знахарю. Были и другие слухи, но Анри запомнил их не все.
Как вдруг где-то на окраине деревни раздались крики. На шум потянулась половина деревни. Оказалось, что из лесу появился ещё один зверь, напав на байля и казначея. И если байль получил сильные тяжёлые раны, то казначей уберёгся, отделавшись лишь глубокими порезами, в то время как батрак Гийом умудрился забить зверя. А рядом стояла жена байля, Жанна. По деревне пополз слух: «Байля задрал медведь, а жена байля батраком убила медведя». Знахарь был «доволен» новыми посетителями, наложил на всех повязки, отхаживал. Байль был тяжело ранен и на какое-то время выбыл из жизни деревни. А казначей отошёл достаточно быстро, хоть и видно было по его лицу, что испугался он достаточно сильно. Бравый сержант с перевязанной рукой стоял чуть поодаль, всем своим видом показывая, что он в любой момент, если казначею будет грозить новая опасность, готов прийти на помощь... Или сбежать подальше от той самой опасности, чтобы сохранить свою жизнь.
До вечера был выловлен ещё один зверь. По деревне пошли кривотолки, будто Сильван на кого-то гневается, но Анри недоумевал и сам, да всё думал, что же творится в селе.
Глава 7. Как уплатить налог
В деревне, вышагивая с половиной отары, в то время, как Этьен и Иняс, предположительно, ходили со второй половиной по дальним полям, Анри натолкнулся на задумчивую Дени.
- Сестра! Рад тебя видеть! Но о чём ты думаешь?
- Мне утром повстречался байль, он сказал, что мы должны казначею 11 с половиной денье. А у нас сколько?
- Сейчас посмотрим... - отозвался Анри, достал из сумки на поясе мешочек с деньгами и пересчитал. Получилось совсем немного. - Четыре денье... Нужно ещё семь денье. Где бы найти? Ну ладно, за спрятанных овец нам дадут два денье, но этого недостаточно!
- Не знаю, мне за мою работу деньгами не дают, тебе же дары и подносят. Кто едой, а кто... Впрочем, чего я тебе рассказываю...
- Кстати, я вспомнил! Я тут нашёл жемчуг, на досуге сделал из жемчужин ожерелье, можно попробовать продать.
На том и порешили. Анри раздумывал, кому стоит продать жемчуг. Вроде в трактире принимали безделушки и клады, а потом продавали торговцам. Но, может, стоило дождаться проезда какого-нибудь торговца. С такими думами Анри дошёл всё же до таверны. Хозяина не было на месте, а его сестра деньгами не распоряжалась, поэтому Анри раздал овец и пошёл на выселки. Мимо проходили старшие братья Мори Арно и Пьер. Пройдя мимо пастуха, они вдруг раскашлялись, но Анри не придал этому факту никакого значения.
На выселках Анри увидел хозяина таверны, разговаривающего с Дени. Подойдя к ним, Анри попросил Дени помочь с торговлей - торговля была не его коньком. Пьер Аржен для приличия поторговался, но практически сразу назвал устраивающую пастуха сумму - 5 денье. Но посоветовал найти мельника, так как тот хотел подарить жемчужное украшение своей дочери Лилиан на день рождения. «Что ж, - подумал Анри, - может, так и поступлю», и пошёл в дом.
Но отдохнуть он не успел, к Анри зашёл кузнец с вестью.
- Анри, тут братья Мори нашли клад, спрашивают, куда его отнести, чтобы Сильвану в дар преподнести. Куда бы их послать?
Анри задумался. Странным было то, что Гийом спрашивал об этом пастуха. Но, рассудил Анри, пастухи далеко ходят, может, он думает, что я знаю подходящие алтари. И ведь действительно знаю.
- В чаще леса есть алтарь, на который можно сложить дары. Только Сильван вряд ли обрадуется железкам, они ему не нужны.
- Я знаю, но они хотят преподнести ему в дар клад, чтобы он помог излечиться им от болезни, которой они недавно заболели...
И кузнец повёл охотников в лес. Те сложили на алтаре свои дары. Анри не мог не полюбопытствовать, что они преподнесли ему в дар и пошёл за ними и, подойдя к ним из-за спины, спросил:
- А что это вы тут делаете?
- Аааа!! - вскрикнул Пьер, не ожидавший, что кто-то ещё тут может быть. - Тут же чащоба, ты как сюда добрался?!.
Привычная манера речи слетела с Пьера, но никто этого не заметил.
- Да так, прогуливался, места я тут знаю, да травки здесь полезные для овец, вот и приблудился.
- Ну, раз приблудииился, - поправился Пьер. А Арно пояснил:
- Мы тут дар Сильвааану поднеслии, чтобы он нас выыылечил, нааас и брата нашегоо младшегоо.
- Угодное дело делаете, - решил Анри, увидел помимо денег ещё и виноград, и кусочек хлеба, и корешок какой-то, которые преподнесли Сильвану братья-охотники. И искренне пожелав выздоровления всем троим братьям, удалился домой.
Затем пришёл на выселки Этьен и позвал на выпас овец. И был разговор об инквизиторе, который всё вынюхивает, хотя Этьен считал, что всё верно делает «курэ», ведь он несёт свет в умы односельчан. И поделился версией, что единый бог и Святой Сильван - это одно и то же, ну или, по крайней мере, Святой Сильван дружит с богом. А также посетовали на то, сколько нужно налогов выплатить каждому. Этьен рассказал слухи о сыне кузнеца, что тот болел, а кузнец его вылечил. И сделал предположение, что кузнечий сын и не человек вовсе, а кто-то в образе человека. Ведь, говорил Этьен, никто не знает, кто мать ребёнка. Анри знал, но не раскрывал всех карт. А ещё Этьен знал, откуда неясно, если он целыми днями обитал на дальних пастбищах, что у Лилиан, дочери мельника, закрутился роман с пришлым воином, да только вот мельник уже готов на воина с кулаками броситься, если тот ещё к дочери подойдёт. К вечеру Анри распрощался с Этьеном и уже окончательно пошёл на выселки домой.
- Пастуух!!! Пастуух!!! - донеслись крики на полдороге к дому. Анри развернулся и увидел двух близнецов Мори. Они запыхались и выглядели так, как будто бежали от самого дальнего алтаря Сильвану. Похоже, так и было.
- Не кричите. Что случилось?
- Мы преподнесли дары Сильвану и молились, как нам кузнец сказал, а тут каааак между деревьев овцы побегууут. Ну мы посмотреели и решили, что это твоии. Вот и побежаали тебе сказаать.
- Что вы, что вы, все мои овцы со мной, а там, наверное, знак какой вам Сильван дал. Сходите к сестре моей, она вам лучше растолкует.
- Спасииибо тебе, пастуух. - сказали братья и удалились снова бегом.
А на выселках уже дожидался казначей с сержантом, пришёл за налогом. У Анри не было 11-ти денье, но он решил поговорить с казначеем напрямую.
- Добрый день, казначей.
- Добрый и тебе, пастух. Ты из какого дома?
- Дом Блан. А вы за налогом пришли. И сколько же мы должны?
- Сейчас посмотрю... Четыре денье.
- Только с меня или со всего дома? - Удивился Анри такому уменьшению налога.
- Со всего.
Анри решил расплатиться сейчас, пока налог не вырос так же стремительно, как упал за небольшой промежуток времени. Здорово же байль с казначеем поговорили. Доброго здравия байлю Арно Рив!
Эти события были в XIII веке, в году 1232 от Рождества Христова, в деревушке на востоке Франции рядом со славным городом Мец. Как вы понимаете - времени с тех событий прошло до 2015 года достаточно много, поэтому очевидец событий и автор этих строк мог забыть, и, скорее всего, забыл много фактов и интересных моментов. Возможно, кто-то поверит, а другой - нет, но не всё тут ложь, хотя и далеко не всё - истинная правда. Итак, с чего бы начать? А начнём мы с обычного осеннего вечера.
Глава 1. Обычный осенний вечер
Был заурядный осенний вечер. Лучший в деревне пастух (и не только он так считал) Анри Блан шёл с пастбища отдать овец хозяевам до темноты. Дело в том, что в любой деревне есть свои поверья и суеверия. Так и у пастухов Монсильвана были свои приметы. Скажем, такое, что пасти овец в темноте нельзя - может появиться Ночной пастух и забрать всех овец в своё призрачное стадо. А что случится с другим, обычным пастухом, лучше и не представлять. Деревня была в предвкушении праздника урожая. Как раз все поля были убраны, пришло время приносить дары Земле-кормилице, чтобы отблагодарить её за урожайный год и попросить точно такого же урожайного года сразу после зимы.
Несмотря на то, что Анри был пришлым - он появился в деревне вслед за своей сестрой около одиннадцати лет назад, лучшего на деревне пастуха уважали и даже любили, если можно так выразиться. Деревня была небольшая, потому и дружная. Когда же Блан отдавал селянам их овец, выгулянных, накормленных (по поверьям селян - самим Святым Сильваном), соседи тепло благодарили его и приглашали именно его прийти и забрать овец утром. И то верно, старший пастух, Этьен Берже, уже давно сам не выпасал отары, а младшему, Иняске, было боязно доверить своих кровиночек. Иняс мог потерять овец, а то и продать в соседней деревне и пропить вырученные деньги - такое уже бывало. Иняску ругали, иногда даже побивали несильно, но прощали и всё-таки вынуждены были доверяться ему снова, ведь плохой пастух лучше, чем никакой.
Как уже говорилось - деревня была маленькой, на несколько десятков домов. У жителей деревни было не так много ремёсел, которыми они занимались.
Были виноградари, по совместительству виноделы. Был мельник, обеспечивавший всю деревню мукой. Жили в деревне несколько охотников, приносивших из леса дичь, а значит, вкусное мясо и шкуры. За здоровьем селян следили травница и знахарь. Они в какой-то мере соперничали, так как до описываемых событий не так много людей болело, всё же жизнь на природе не предполагала долгих болезней. Обычно заболевший ребёнок умирал быстро, а если выживал - значит болезни сложно было его сломать.
Когда-то в деревне был свой священник, но он как раз сгорел из-за какой-то загадочной болезни, которую не смогли излечить ни знахарь, ни травница.
Несмотря на небольшой размер Монсильвана, в деревушке имелся свой трактир, в котором останавливались торговцы, путники, пересекавшие перевал и какими-то судьбами попадавшие в деревню, и другие приезжие и пришедшие. Ну и конечно же в деревне были не только мужчины, но и женщины, но в большинстве своём они заботились о доме или находились в полях вместе с отцами, мужъями, братьями и сыновьями.
Как и в любой уважающей себя деревушке, на выселках жил кузнец. Профессия эта нужная, всеми уважаемая, хоть самого кузнеца и побаивались, ведь огонь, с которым приходилось работать кузнецам, мог сжечь деревню, а шум молота по железу пугал маленьких детишек, а бывало и впечатлительных взрослых. У кузнеца на сеновале с недавнего времени поселился башмачных дел мастер, а совсем недавно там же, на сеновале, обосновалась молодая особа, которая, похоже, знала башмачника. А в домике рядом с кузницей жил и сам Анри вместе со своей сестрой. Конечно же, вся деревня знала, что Дени Блан, сестра Анри, являлась ведьмой, поэтому кто-то её боялся, кому-то она помогала, не за бесплатно, так как вся её сила была заёмной. И не она требовала плату, а те, кто давали ей силу. Невероятно? Но то, что всё это возможно, вы поймёте позже. А пока...
Пока что Анри отдал последних овец их хозяевам и побрёл на выселки, ведя к дому своих овец, отару кузнеца и маленького ягнёнка Агнессу, любимицу башмачника.
Глава 2. Ритуал
На выселках было как всегда тихо. Блан, разведя отары по загонам, вошёл в дом и увидел Дени, сосредоточенную и серьёзную.
- Сестра! Как ты себя чувствуешь? - взволновался Анри.
- Всё в порядке, - ответила Дени, - я просто готовлюсь к ритуалу. Всё должно пройти без проблем, иначе Земля обидится и не даст всходов в следующем году.
- Расслабься немного, ведь ты знаешь, Земля не обидится. Мы всегда с ней договоримся.
- Я знаю, но это знаю я и знаешь ты, но не остальные. или ты хочешь, чтобы они решили растерзать меня прямо перед алтарём, принести и меня на всякий случай в жертву?
- А вот этого уже не позволю я!
- Не позволишь, но вся деревня на тебя ополчится. Нет, мне должно всё сделать так, как положено.
- Дени... Именно за это я тебя и люблю.
- Только лишь за это? - наконец улыбнулась ведьма.
- Конечно же! Конечно же нет!
Так в шутках и родственных препирательствах быстро протекло время и настала пора двигаться в сторону места проведения ритуала. Дени была одета не в обычную свою одежду, а в достаточно свободную тунику, чтоб было удобно и ничто не стесняло движений её тела.
На выходе с выселок Анри задержался для разговора с Башмачником, в то время как Дени ушла дальше. Спохватившись, Анри побежал к деревне.
Но, похоже, всё было против молодого человека (ну как молодого, это сейчас 33 года - молодость, а в XIII веке - уже достаточно поживший человек). По пути в деревню ему встретились люди с гербами города Мец. Добра от них ждать не стоило, но и воинственно они не выглядели. К тому же оружие было только у одного из них.
Незнакомцы спросили дорогу к байлю, местному старосте. Указав в сторону деревенских домиков, Анри побежал к месту назначения... Но он опаздывал. Байль уже собрал деревню и готов был вести к опушке, где пройдёт ритуал.
Анри со всей возможной прытью пронёсся мимо толпы, в надежде, что его беготню воспримут за шалости, которым он иногда предавался. Вбежав на опушку, Анри увидел, что к ритуалу уже почти всё готово. И только одного не хватало...
- Анри! Сюда, скорее! - позвала его Дени, и он бросился к сестре. До поры их не должны были видеть.
На опушке горели огни в пиалах, по бокам сидели музыканты. Музыкантами были Башмачник с барабаном (и как он только успел оказаться здесь раньше, чем Анри?) и его жена с окариной. На одном краю опушки была расстелена тряпица, а чуть поодаль возвышался алтарь-трон. Именно за этот трон зашли Бланы.
Сразу же за этим полилась музыка. мелодичная и красивая с одной стороны, она навевала тяжёлые думы о прошедшем и будущем, о бренности бытия и величии высших сил. Под влиянием музыки Дени впала в транс и стала взывать к Анри. Нет, не к Анри, к Сильвану. К этому моменту на пастухе оставались только рубаха и жилетка да штаны с сапогами, плащ и пояс были отброшены в сторону. Вид Анри стал изменяться, из головы стали завиваться два больших бараньих рога, а лицо трансформировалось в оленью морду. Хотя по щупловатому телосложению не было заметно, но и физической силы прибавилось у этой оболочки, не говоря уже о ментальной и магической.
В это время со стороны деревни вышла процессия селян с дарами, а со стороны леса к Сильвану подошли лесные жители и деревенская Собака (именно так, с большой буквы, потому что это не была обычная собака, но об этом тоже позже). Уже почти полностью обессилевшая рыжеволосая девушка села в листву и пыталась отдышаться - нелегко ей давалось вызвать Сильвана в тело «брата». Конечно, это был её брат, но одновременно он был и Сильваном, хозяином этих земель, в каком-то смысле - самой Землёй, а также защитником пастухов и охотников и покровителем местных разбойников.
А вместе с тем селяне, ведомые байлем Арно Рив и его женой Жанной Рив, подходили к разложенной тряпице и с мольбами и благодарностями преподносили в дар то, что у каждого имелось. Мельник принёс хлеб и муку, просил урожайного следующего года, а полноводной реки не просил, ему не требовалось просить этого ни у Сильвана, ни у Земли. Виноградари приносили виноград и вино, благодарили за выросший виноград, просили не погубить и в следующем. Охотники с дичью просили побольше живности безвредной и большой, да поменьше опасной.
Что ж, оставалось удостовериться, что все преподнесли дары с искренними чувствами. Сильван посмотрел на сестру и понял - она уже не может идти сама. Он как можно нежнее поднял сестру на руки и вынес на край опушки меж огней, всё ещё освещающих место ритуала. Последние селяне выкладывали свои дары. Сильван убедился - селяне всё также искренне почитают своего бога (может, и не единого, но всё же бога). Аккуратно поставив сестру на ноги, Сильван сел на трон и стал наблюдать за своими односельчанами, а к трону подошли жители леса и обступили его, показывая, что и они причастны к благополучию деревни, но они же могут и забрать благополучие обратно, если их Отцу что-то не понравится.
Сильван скорее почувствовал, чем увидел Лилиан, дочь мельника, его подругу в обычной жизни и, в каком-то смысле, тоже дочь, но лишь в том, что все, кто живут в деревне, считали Сильвана если не Отцом, то уж двоюродным дядюшкой точно.
А вместе с тем Дени Блан, деревенская ведьма, уважаемая многими, но нелюбимая почти никем (не положено уже любить ведьм), танцевала в кругу огня, освещаемая всполохами и от того ещё более прекрасная. Рыжие волосы приобрели огненный оттенок и горели своим огнём, черты лица заострились, но это нисколько не портило, только украшало её.
Но долго такой танец длиться не мог. Музыка кончилась, измождённая ведьма упала ничком. Сильван встал. Он желал знать, всё ли в порядке с сестрой, но ритуал требовал забрать дары, чтобы жители деревни убедились, что он и впредь им благоволит, да перестать мозолить им глаза. Подобрав дары, он ушёл в лес, подальше от костров, а лесное зверьё во главе с Собакой подхватили Дени и тоже унесли за черту света.
- Уходим! - раздался резкий голос байля. И селяне побрели домой, каждый в своих думах.
Сильван постепенно отступил и стал снова весёлым лучшим пастухом деревни Анри Бланом. Дени постепенно начинала приходить в себя. как вдруг на опушку, где уже догорели огни, вышли двое. Они тихо переговаривались так, что уже человеческий слух Анри не мог разобрать, о чём речь. Но раз самого Анри здесь не должно было быть, а как Дени уносили в лес видела вся деревня, Дени нашла в себе силы и двинулась к людям, в то время как Анри готовился, в случае необходимости, дать отпор обидчикам.
- Что вам нужно здесь?
- Тебя, так-то, ищем. Брат сказал, что тебя уволокли в лес, а мы своих не оставляем… в нашей среде.- узнал Анри голос Гийома, старшего брата Иняса, подрабатывающего батраком у кого-то из селян.
- Мне не нужна помощь, вы можете возвращаться! - настолько уверенным голосом, каким только могла сказать, выговорила Дени.
- Но...
- Никаких «но», ваша помощь мне не нужна!
- И всё же, если только понадобится - ты скажи. Мы поможем. - договорил Гийом и повернул в сторону деревни.
К выселкам возвращались лесом в полном молчании, ведь Дени была измотана сверх меры. Анри не знал, как поддержать сестру словом, а Собаке не хотелось говорить, она ждала прибытия хозяйки.
Глава 3. Гости в деревне
Утро началось позже обычного - после ночных бдений хотелось спать всем без исключения. Анри, хоть и слыл лучшим пастухом, а спать любил. Это была одна из его слабостей!
За ним даже пришёл сам Этьен, попросил как можно раньше быть в деревне, надо было поговорить. Дени уже ушла по своим делам. На выселках её вроде не было, значит она уже была в деревне. Умывшись и съев корку хлеба, Анри забрал из загонов овец (пересчитав, чтобы было 6 своих, 6 кузнеца и один ягнёнок Агнесс - башмачника Ренье) и направился в деревню. В деревне с большой отарой овец уже ждал Этьен.
- Анри, доброго утра тебе!
- И тебе утра доброго!
- Слышал, у нас снова гости?!
Анри стал думать, о ком же мог говорить Этьен. Неделю назад приехал в деревню инквизитор. Непонятно было, зачем он прибыл в деревню, но на праздник его вчера не пригласили, так как каждый подспудно понимал, что такие праздники церковь не одобряет. Инквизитор нравился Анри, он был весёлого духа, имел звучный уверенный голос, подвешенный язык и уйму терпения. А с такой паствой, как два брата-близнеца Мори, нужно запасаться терпением перед каждой мессой. Но инквизитор был уже целую неделю, им никого не удивишь. Значит, прибыл кто-то ещё.
И тут Анри вспомнил людей с гербами на одеждах.
- Вчера вечером я видел двух людей с гербами Меца. Не знаешь, кто это?
- Казначей! Приехал собирать налоги за пять лет. И отсюда начинаются трудные времена, ведь Арно все собранные налоги вложил в деревню. Кому земли купил, у кого овца пала, пришлось приобретать новую. Так все денье с наших налогов на нужды деревни и ушли, а теперь ему нечем оплачивать налоги! Так что он сейчас подбивает, кто сколько должен, и будет ходить по домам, предупреждая, сколько необходимо отдать казначею.
- Делаааа, - только и мог сказать Анри. А потом его глазам предстал ещё один незнакомец, улыбчивый и весёлый человек в воинском доспехе, - а там кто стоит?
- Так этот воин вчера пришёл в таверну и там осел. Братцы непутёвые пригласили казначея на охоту, воин тоже изъявил желание, вот и ждёт, пока все соберутся...
Анри смутно почувствовал что-то неладное, некую сущность внутри воина. Такое ощущение, что в нём спал второй разум. Но на все чудеса обращать внимание - себе дороже выйдет, не обратишь внимание на действительно важные вещи. Поэтому Анри задал следующий вопрос:
- А если на охоте с казначеем что случится, не дай бог?
- Будем надеяться - всё пройдёт нормально. А пока, - понизил голос Этьен, - слушай что я придумал.
И Этьен выложил хорошую, на первый взгляд, идею - разделить отару на две части, одну увести на дальние пастбища, а вторую, если казначей решит пересчитать овец, предоставить ему и сказать, что это остатки овец. А из сэкономленных 17 денье (столько бы смогли «выручить» из этой идеи) 6 удержать на троих пастухов, то есть Анри, Этьена и Иняса, без которого эта идея была обречена на провал. Ведь Этьен боялся выводить овец на пастбища в одиночку, а кому-то надо было «ошибаться» в деревне с овцами.
Дело в том, что отца Этьена когда-то ограбили, когда он один пас овец. Сам отец погиб от рук разбойников, а отара была уведена, только лишь старенькая теперь овечка осталась у Этьена. И её он хранил пуще прежнего, несмотря на то, что она уже мало на что годилась, но была всё же статна. А какой красивый колокольчик на ней был - залюбуешься!
И теперь Этьен следовал правилам выпаса неукоснительно:
• пасти овец только парой, чтобы в случае чего один отвлекал, а второй мог донести до деревни весть о разбойниках;
• не ходить одной дорогой на пастбище и с пастбища, видимо, чтобы нельзя было организовать засаду на обратном пути;
• если переходишь с пастбища на пастбище - переведи отару через пояс, иначе можно нарваться на неприятности;
• во время кормления овец приговаривать обязательно: «Кушайте, овечки, не я кормлю, Святой Сильван кормит» (Это правило всегда забавляло Анри, но он неукоснительно его выполнял, ведь Этьен души не чаял в Анри и сам всегда всем говорил: «Смотрите, вон лучший пастух идёт, недаром мы его так зовём, ведь прошлый раз...» и обязательно рассказывал историю с участием Анри);
• ну и главное - пересчитывать овец! Беда, если не досчитаешься. Но ещё хуже, если закрадётся лишняя! Это верный признак, что в отаре - призрачная овца! И ночью эта призрачная овца может увести остальных овец в отару к Ночному пастуху, и станут все твои овцы призрачными овцами в отаре Ночного пастуха!
Анри несложно было выполнять эти правила, и он их выполнял, а Этьен везде, по делу и нет, называл Анри лучшим пастухом.
- Получается, нам нужно поделиться, у нас два посоха и три пастуха. За посохом Иняса мы поведём тех овец, которые не должны попасться на глаза инквизитора, а остальные будут ведомы мной, если ты непротив. Но нам нужно договориться с байлем, чтобы он подтвердил, что овец у нас и впрямь меньше в два раза!
- Вот за это я и называю тебя лучшим! - высказался Этьен, - Арно уже знает о нашей задумке и подправил цифры в своих документах так, чтобы не переплачивать сверх меры за овец. А также я договорился с Бернаром, мельником, что он оплатит часть расходов, как и Арно, уважаемый и любимый всеми байль.
- И ещё кто по монетке выделит, а остальные едой да тканью поделятся на новую одежду, - улыбнулся Анри.
Кстати, о мельнике и байле, они как раз шли в сторону пастухов, а со стороны выселок шёл кузнец Гийом Жерве. А из таверны в это время выходили казначей с охранником да охотники-обалдуи.
- А на кабана мы не хотиим идти, он больно бьёот, если его подраанить, но не убииить, - объясняли свою позицию охотники, - поэээтому идём на зааайца.
Заговорщики предпочли не попадаться на глаза казначею и ушли за соседний дом вместе с отарой овец, дабы казначей не смог визуально оценить размер отары и не предъявлял потом обоснованных подозрений о сокращении количества овец. Выяснилось, что за ночь у всех (кроме Анри, он дошёл до этого только по утру, когда ему сообщили, что этот человек с гербом - казначей) родилась одна и та же идея - спрятать половину стада.
- Но вы должны понимать, уважаемые, что мы рискуем первыми получить наказание, и вы же понимаете, нам не один день нужно будет по дальним пастбищам водить овец, чтобы спрятать их, а это труд. Поэтому просим по два денье на каждого пастуха, а это шесть денье, это не так много, если всей деревней сброситься.
- Вот потому он и лучший пастух! - высказался Этьен с гордостью!
Конечно же считать здесь умели все, если подсчитать всю отару, выходит гораздо дороже, чем попросить пастухов выпасать овец на дальних пастбищах.
На том и порешили, а байль пошёл по деревне, уведомляя каждый дом, кто сколько должен найти для уплаты деньгами, хлебом и пряжей. И на фоне того, какие запасы оставались у жителей, получалось так, что эта зима может выдаться голодной.
Глава 4. Инквизитор
Сговорившись о том, как не уплачивать часть налогов, пошли на утреннее богослужение. В деревне любили ходить в церковь, хоть и не сказать, что сам народ был сильно набожным. Причина была в другом - в извечном диалоге инквизитора с братьями Мори. Инквизитор постоянно наставлял свою паству, как надо себя вести, а братья Мори понимали всё это по-своему.
Когда-то кардинал Жак Сен-Пьер ещё надеялся, что они усвоят хоть что-то, теперь же любые их высказывания воспринимал с величайшим терпением и смирением, являя собой образчик праведного христианина. Анри заслушивался проповедями священника, впитывая идеологию новопоявившегося бога (и правда, к тому времени появился он всего лишь полторы тысячи лет назад, разве это возраст для бога?).
Возможно, вам интересно, почему же Анри не выворачивало наизнанку в обители «Единого бога»? Дело в том, что бог он может и единый, но не единственный, силы его были огромны, но и Анри являл собой аватар бога. Да, уже не такого сильного, но бога. Это с приземлённой точки зрения кажется, что боги стремятся друг друга истребить, на самом деле у них, скорее, соревновательные и соседские друг к другу отношения. Ведь вдумайтесь, даже сегодня мы помним о богах, которые живут у нас. Мы говорим - жили, но не понимаем, что пока мы о них знаем - они получают наши силы и живут дальше. А мы будем отмечать Масленицу, день Ивана Купалы, Самайн, Бельтайн и другие еретические праздники, а церковь будет сквозь пальцы на это смотреть, больше борясь с неверным толкованием своих заповедей, чем с искоренением чужих предрассудков. Именно поэтому из года в год сгорает чучело Масленицы, а мы печём блины и радуемся Солнцу, а в определённые вечера - гадаем и ворожим. И особо доверчивым везёт - боги, те, старые боги, их услышат и выполнят просьбу.
И Анри-Сильвану хватало того почитания, которым одаривали его в этой деревне и в деревнях в округе, а единый бог боролся с Люцифером, поэтому любая помощь от того же Сильвана была ему кстати, потому они предпочитали не ссориться друг с другом без необходимости. Конечно, бывало, что особо фанатичные верующие того или другого бога могли решить, что их-то бог должен почитаться ещё сильнее. И то там, то здесь случались «зачистки», но всё же быстро выяснялось, что сейчас идёт эра «единого», остальные должны занять свою нишу, если хотят жить в принципе, и исподтишка верить в своих богов, почитая их и принося им жертвы.
Казалось, что инквизитор был того же мнения. По крайней мере, было невозможно не заметить, как каждый житель деревни верил в суеверия и придерживался их, хотя любой христианин знает: суеверия - признак язычества или даже ереси.
Жили в деревне ещё две вдовы Клерг, вот кто были истинными христианками, так это они. Ежедневно они пытались вразумить неразумных односельчан, помочь кардиналу в его нелегком деле убеждения. А сам инквизитор относился к такому спокойно. Бывало, когда кто-то слишком явно проявлял привязанность к суевериям и приметам, Сен-Пьер накладывал епитимью и отправлял беднягу в церковь, отмаливать грех, но это скорее было не наказание, а повод подумать над своим образом жизни.
Говаривали, что сам Жак Сен-Пьер не просто так приехал в деревню. Ведь он уже бывал здесь, проезжал мимо со своим секретарём. Тот остался в деревне, в церкви, слёг с тяжёлой болезнью. Как выяснилось - смертельной.
Позже инквизитор, возвращаясь, узнал о смерти секретаря и попросил его книги и уехал снова. А в деревне умер священник и также сгорела от той же непонятной болезни прихожанка. Священник быстро понял, что если будет вести службу, то могут заразиться все прихожане, поэтому, как только почувствовал себя плохо - отменил службы, так что больших жертв на то время удалось избежать.
Но вот инквизитор снова в деревне, он сам хочет побыть в церкви и наставить на путь истинный паству усопшего священника. А некоторые жители говорят, будто сам инквизитор приглядел здесь себе место для собственной усадьбы, хочет деревню и часть деревень в округе подчинить себе и брать с них налоги вместо герцога в пользу церкви...
Но только ходили слухи, кто же знает, как было на самом деле? Уже не узнать.
Глава 5. Монсильванские страсти
Одним ничем не примечательным вечером Анри шёл из деревни домой с отарой, живущей на выселках. По пути встретилась жена байля, Жанна Рив.
- Привет, Анри! - Жанна помахала пастуху, привлекая его внимание к себе. - А сестра твоя дома?
- Сейчас поглядим, - ответил Анри, отвёл овец в загоны, и только затем зашёл к себе в дом. Дени не наблюдалось, - похоже, что она пошла по делам в деревню.
- В деревне её нет. А я хотела с ней побеседовать.
- Так вот же она! - заметил выходящую из ближайшей рощи сестру Анри. Дени не пряталась от Жанны, хотя казалось, ведьма должна скрывать свою профессию от жены байля. Дело в том, что Жанна и Дени ещё в детстве подружились. Их судьба сложилась по-разному. Жанна вышла за байля, родила ему двух прелестных дочерей (среднюю и младшую, ведь у байля была дочь от первого брака), а ныне совмещала обязанности по дому и помогала мужу в управлении деревней. Всем было известно, что байль был головой, но никто не сомневался, кто крутит этой головой. Но и недовольства не проявляли, ведь деревня хоть и медленно, но росла и развивалась. А также Жанна хотела выдать всех своих дочерей за состоятельных жителей деревни, чтобы они ни в чём не нуждались и были счастливы в своих новых семьях.
А у Дени не было выбора, ведь ещё во младенчестве родители оставили её у местной ведьмы, потому что сами не могли прокормить девочку в дороге, а оседать ради неё в деревне они, очевидно, не собирались. Ведьма обучила девочку всему, что знала сама. А одиннадцать лет назад ведьма умерла. В это же время в деревне появился и Анри, который представился всем братом Дени. И так они стали жить в доме умершей ведьмы. Дени продолжала дело старухи, а Анри стал пастухом, уж больно хорошо он находил общий язык с овцами и быстро выучил местные пастбища.
Тем не менее Жанна и Дени не прекратили дружбы, хоть в деревне и поговаривали, что не дело жене байля якшаться с ведьмой.
Вот и сейчас Жанна Рив пришла к подруге посоветоваться.
- Подруга, здравствуй! Поговорить мне с тобой надо.
- Пойдём в дом, чего на улице стоять.
Пока Анри чистил овец, проверял их здоровье после прогулки да болтал с Гийомом и Филиппом, подруги о чём-то беседовали в доме ведьмы. Когда Анри зашёл в дом, он услышал уже продолжение разговора.
- Вот такие дела. К средненькой моей сватается кузнец. Это хорошо, но не могу же я отдать Брюну, пока не выдала замуж Клариссу. А к Клариссе, как назло, никто не сватается.
Анри решил поужинать, подошёл к столу, взял кусок хлеба, воды, шмат мяса, соорудил конструкцию из хлеба с мясом и стал есть, запивая.
- Дааа, дела у тебя, подруга. У нас мужики-то есть свободные. Мельник, например, или трактирщик. Братья Мори... Хотя их лучше в расчёт не брать.
- А может... - раздался тихий голос Жанны. Анри нутром почуял, о ком должна идти речь, но не подал виду, что понял и продолжал жевать. Даже поворачивать голову в сторону Дени не надо было, чтобы представить себе всю гамму чувств, выраженных в этот миг на лице ведьмы. Должно быть там было как что-то от мысли «жалко бедняжку», так и: «другим дочкам ждать не с руки», да и: «Анри оно надо?», но всё же: «а вдруг надо? Тут уж как он решит... наверное».
Чтобы дать выговориться без лишних ушей, Анри решил выйти «подышать воздухом».
Глава 6. Что творится в селе?
С очередной за последнее время охоты вернулись братья Мори, а отдельно от них другой охотник, Гийом Бело, казначей с сержантом и пришлый воин. Сержант был ранен, но, похоже, не сильно, а охотник нёс на себе тушу странного зверя, не то волка, не то борова, не то вообще медведя. Сержанта доставили к знахарю, а казначей выловил байля и начал с ним обсуждать дела и величину налогов.
Анри гулял по деревне и набирался слухов. Кто-то рассказывал о странной светящейся лягушке на реке напротив мельницы. Где-то рассуждали о новом появлении болезни, что несколько человек обращались к травнице и знахарю. Были и другие слухи, но Анри запомнил их не все.
Как вдруг где-то на окраине деревни раздались крики. На шум потянулась половина деревни. Оказалось, что из лесу появился ещё один зверь, напав на байля и казначея. И если байль получил сильные тяжёлые раны, то казначей уберёгся, отделавшись лишь глубокими порезами, в то время как батрак Гийом умудрился забить зверя. А рядом стояла жена байля, Жанна. По деревне пополз слух: «Байля задрал медведь, а жена байля батраком убила медведя». Знахарь был «доволен» новыми посетителями, наложил на всех повязки, отхаживал. Байль был тяжело ранен и на какое-то время выбыл из жизни деревни. А казначей отошёл достаточно быстро, хоть и видно было по его лицу, что испугался он достаточно сильно. Бравый сержант с перевязанной рукой стоял чуть поодаль, всем своим видом показывая, что он в любой момент, если казначею будет грозить новая опасность, готов прийти на помощь... Или сбежать подальше от той самой опасности, чтобы сохранить свою жизнь.
До вечера был выловлен ещё один зверь. По деревне пошли кривотолки, будто Сильван на кого-то гневается, но Анри недоумевал и сам, да всё думал, что же творится в селе.
Глава 7. Как уплатить налог
В деревне, вышагивая с половиной отары, в то время, как Этьен и Иняс, предположительно, ходили со второй половиной по дальним полям, Анри натолкнулся на задумчивую Дени.
- Сестра! Рад тебя видеть! Но о чём ты думаешь?
- Мне утром повстречался байль, он сказал, что мы должны казначею 11 с половиной денье. А у нас сколько?
- Сейчас посмотрим... - отозвался Анри, достал из сумки на поясе мешочек с деньгами и пересчитал. Получилось совсем немного. - Четыре денье... Нужно ещё семь денье. Где бы найти? Ну ладно, за спрятанных овец нам дадут два денье, но этого недостаточно!
- Не знаю, мне за мою работу деньгами не дают, тебе же дары и подносят. Кто едой, а кто... Впрочем, чего я тебе рассказываю...
- Кстати, я вспомнил! Я тут нашёл жемчуг, на досуге сделал из жемчужин ожерелье, можно попробовать продать.
На том и порешили. Анри раздумывал, кому стоит продать жемчуг. Вроде в трактире принимали безделушки и клады, а потом продавали торговцам. Но, может, стоило дождаться проезда какого-нибудь торговца. С такими думами Анри дошёл всё же до таверны. Хозяина не было на месте, а его сестра деньгами не распоряжалась, поэтому Анри раздал овец и пошёл на выселки. Мимо проходили старшие братья Мори Арно и Пьер. Пройдя мимо пастуха, они вдруг раскашлялись, но Анри не придал этому факту никакого значения.
На выселках Анри увидел хозяина таверны, разговаривающего с Дени. Подойдя к ним, Анри попросил Дени помочь с торговлей - торговля была не его коньком. Пьер Аржен для приличия поторговался, но практически сразу назвал устраивающую пастуха сумму - 5 денье. Но посоветовал найти мельника, так как тот хотел подарить жемчужное украшение своей дочери Лилиан на день рождения. «Что ж, - подумал Анри, - может, так и поступлю», и пошёл в дом.
Но отдохнуть он не успел, к Анри зашёл кузнец с вестью.
- Анри, тут братья Мори нашли клад, спрашивают, куда его отнести, чтобы Сильвану в дар преподнести. Куда бы их послать?
Анри задумался. Странным было то, что Гийом спрашивал об этом пастуха. Но, рассудил Анри, пастухи далеко ходят, может, он думает, что я знаю подходящие алтари. И ведь действительно знаю.
- В чаще леса есть алтарь, на который можно сложить дары. Только Сильван вряд ли обрадуется железкам, они ему не нужны.
- Я знаю, но они хотят преподнести ему в дар клад, чтобы он помог излечиться им от болезни, которой они недавно заболели...
И кузнец повёл охотников в лес. Те сложили на алтаре свои дары. Анри не мог не полюбопытствовать, что они преподнесли ему в дар и пошёл за ними и, подойдя к ним из-за спины, спросил:
- А что это вы тут делаете?
- Аааа!! - вскрикнул Пьер, не ожидавший, что кто-то ещё тут может быть. - Тут же чащоба, ты как сюда добрался?!.
Привычная манера речи слетела с Пьера, но никто этого не заметил.
- Да так, прогуливался, места я тут знаю, да травки здесь полезные для овец, вот и приблудился.
- Ну, раз приблудииился, - поправился Пьер. А Арно пояснил:
- Мы тут дар Сильвааану поднеслии, чтобы он нас выыылечил, нааас и брата нашегоо младшегоо.
- Угодное дело делаете, - решил Анри, увидел помимо денег ещё и виноград, и кусочек хлеба, и корешок какой-то, которые преподнесли Сильвану братья-охотники. И искренне пожелав выздоровления всем троим братьям, удалился домой.
Затем пришёл на выселки Этьен и позвал на выпас овец. И был разговор об инквизиторе, который всё вынюхивает, хотя Этьен считал, что всё верно делает «курэ», ведь он несёт свет в умы односельчан. И поделился версией, что единый бог и Святой Сильван - это одно и то же, ну или, по крайней мере, Святой Сильван дружит с богом. А также посетовали на то, сколько нужно налогов выплатить каждому. Этьен рассказал слухи о сыне кузнеца, что тот болел, а кузнец его вылечил. И сделал предположение, что кузнечий сын и не человек вовсе, а кто-то в образе человека. Ведь, говорил Этьен, никто не знает, кто мать ребёнка. Анри знал, но не раскрывал всех карт. А ещё Этьен знал, откуда неясно, если он целыми днями обитал на дальних пастбищах, что у Лилиан, дочери мельника, закрутился роман с пришлым воином, да только вот мельник уже готов на воина с кулаками броситься, если тот ещё к дочери подойдёт. К вечеру Анри распрощался с Этьеном и уже окончательно пошёл на выселки домой.
- Пастуух!!! Пастуух!!! - донеслись крики на полдороге к дому. Анри развернулся и увидел двух близнецов Мори. Они запыхались и выглядели так, как будто бежали от самого дальнего алтаря Сильвану. Похоже, так и было.
- Не кричите. Что случилось?
- Мы преподнесли дары Сильвану и молились, как нам кузнец сказал, а тут каааак между деревьев овцы побегууут. Ну мы посмотреели и решили, что это твоии. Вот и побежаали тебе сказаать.
- Что вы, что вы, все мои овцы со мной, а там, наверное, знак какой вам Сильван дал. Сходите к сестре моей, она вам лучше растолкует.
- Спасииибо тебе, пастуух. - сказали братья и удалились снова бегом.
А на выселках уже дожидался казначей с сержантом, пришёл за налогом. У Анри не было 11-ти денье, но он решил поговорить с казначеем напрямую.
- Добрый день, казначей.
- Добрый и тебе, пастух. Ты из какого дома?
- Дом Блан. А вы за налогом пришли. И сколько же мы должны?
- Сейчас посмотрю... Четыре денье.
- Только с меня или со всего дома? - Удивился Анри такому уменьшению налога.
- Со всего.
Анри решил расплатиться сейчас, пока налог не вырос так же стремительно, как упал за небольшой промежуток времени. Здорово же байль с казначеем поговорили. Доброго здравия байлю Арно Рив!