Лик врага: истоки и цели западного фашизма. Часть 1
Одной из центральных тем ХХ века является фашизм. Это неслучайно - и не потому, что события Второй Мировой стали таким колоссальным непредсказуемым стихийным бедствием. Да, масштаб сыграл свою роль; однако первичное здесь - то, что фашизм стал некоей высшей точкой, концентрацией и манифестацией ряда самых давних тенденций, которые с полным правам можно назвать «злом». В этом смысле всем известная песня «Священная война» не является преувеличением: царство тьмы сошлось в битве с противоположным ему полюсом. И главное - что это «зло» не прилетело в какой-то момент с луны, а долгое время зрело в западной культуре. Иными словами, появление фашизма было логичным (если не сказать - неизбежным) звеном в некоей цепи. Поэтому и наша над ним победа не была безусловной - непосредственная угроза миновала, но корни её остались. Бертольд Брехт, один из тех, кто посвятил жизнь «выкорчёвыванию» этих корней, говорил: «Ещё плодоносить способно чрево, которое вынашивало гада».
По этой же причине, раскрыть феномен фашизма в одной, даже ряде статей - дело невозможное. Вместо этого я попытаюсь лишь набросать самую общую картину; предоставить некое видение, одновременно и поднимающее проблему, и дающее точку зрения на неё. Соответственно, я не буду акцентироваться даже на таких различиях, как «фашизм» и «нацизм», - разделять это явление можно до бесконечности, выделяя направления внутри той же нацистской партии, затем - виды неонацизма, рассматривая восточные вариации и что угодно ещё… На разных этапах разные части «гада» даже грызлись между собой - при этом оставаясь по одну сторону глобального раздела. Наоборот, я постараюсь ухватить что-то, всю эту чехарду изначально объединяющую.
Я также буду «перескакивать» с истории на философию и политику, оттуда - на психологию, культурологию. Попутно давая некоторые ссылки, но не сильно их раскрывая. Оговорив всё это, приступаю, наконец, к делу.
За начальную точку рассуждений я возьму Великую Французскую революцию. Где-то к этому моменту уже можно утверждать, что весь западный мир принял миропроект, который можно назвать «модерн» (modernity, «современность»). Его ключевой для нашей темы чертой являлась вера во всемогущественный и неостановимый прогресс. Да, трактовалось это конкретным образом: как развитие экономической и общественной системы на капиталистических основаниях. Она же, при всех издержках в виде неравенства и подчинения себе отдельных людей, должна была обеспечить подъём общего уровня. Т.е., говоря грубо, богатые и бедные остаются - но и те, и другие с каждым годом начинают жить всё лучше; в итоге бедняк через 300 лет будет жить как сегодняшний богач.
Жизнь внесла свои коррективы: неравенство нарастало, эксплуатация увеличивалась, вся система проходила через периодические кризисы, «вышибавшие» не только «средний класс», но и часть «хозяев жизни» - тех капиталистов, которые, казалось бы, «застолбили» себе лучшие места в этом «поезде прогресса». Эту тему подробно разрабатывал, например, Эрих Фромм в книге «Бегство от свободы»: вместо освобождения и радужных перспектив народ получил пожиравшую его машину, от которой хотелось спастись любым способом - и на этом в своё время успешно сыграли фашисты. Но ещё до этого капиталистический процесс вызвал к жизни формулу Маркса, гласившую: «Капитализм выращивает своего могильщика». Маркс вообще проблематизировал этот капиталистический прогресс, описывая построенную на западе систему как машину для уничтожения человеческого в человеке (почитайте с этой точки зрения «Манифест коммунистической партии» или «Экономически-философские рукописи»). Но, по крайней мере, он заявлял: в ходе «общего» развития, низы социальной пирамиды потребуют себе достойного места, т.е. устранения неравенства, «перепланировки поезда».
Таким образом, бывшие глашатаи прогресса, в своё время отвоевавшие будущее у «реакционного», противного новизне класса - аристократии - оказались в щекотливом положении. Стрела прогресса, которой они, по идее, присягали, - грозила по ним проехаться. Нужно ещё оговорить, что к ХХ веку «класс был уже не тот»: свобода, равенство, братство не слишком его вдохновляли; религиозный экстаз протестантов и вообще христианские скрепы выдохлись (вспомним хотя бы Адама Смита, чьей экономической теории предшествовала ещё довольно христианская «Теория нравственных чувств»); вполне себе наступила эра спокойной жизни «себе в удовольствие». И даже неустойчивость и риски капиталистической системы казались уже в тягость, чего уж тут говорить о мрачных перспективах, рисуемых Марксом.
С одной стороны, внутренняя «расшатанность» капитализма, когда ни обычный рабочий, ни даже представитель «среднего класса» не могли и думать о «стреле прогресса» - столь было безнадёжно их положение. Эта скука, бесперспективность и бесплодность правящего класса - с другой. Сумма - бессмысленная и беспощадная Первая Мировая, «перекрытая» для нас теперь Великой Отечественной, но тогда воспринимавшаяся как «последние времена», конец света и царство Антихриста.
Ещё в конце ХIX века граф Вартенбург (являвшийся авторитетом и учителем для таких глубоких мыслителей, как Хайдеггер - кстати, поддержавшего приход Гитлера), рассуждая о силах времени и одряхлении западного проекта, пишет в письме философу Дильтею, что «человек модерна готов для захоронения». К началу ХХ века отчаяние уже повсеместно. В ходе войны его заставляет потесниться ужас - перед тем, какие бездны выплёскиваются наружу. Сколько человек погибло - не ради «священной войны», а ради… Чего? Передела рынков? Этот ли передел вызвал химические атаки, геноцид, лагеря смерти?..
При этом идёт подготовка к бою за господство. Буржуазия - не аристократия, вооружена значительно лучше: первые СМИ, гуманитарные технологии (о которых - позже), совсем иное «классическое» оружие…
Всё вместе позволяет ей сформулировать претенциозный план. Если развитие грозит нам поражением - почему бы не действовать превентивно и не победить прогресс? Ведь столько вопросов решатся: можно не только удержать места, но и улучшить своё положение - стать новыми феодалами, аристократами, рабовладельцами. Сделать так, чтобы власть стала вечной, и никто не мог бы на неё претендовать. Ни на исторических основаниях - как пролетариат, ни из-за нестабильности и рисков рыночного капитализма.
Отсюда очевидным образом происходит ряд фашистских черт: устремлённость в прошлое с «идеальным» незыблемым аристократическим классом господ. Прошлое, понятное дело, в значительной степени мифологизированное: если аристократия пала из-за всего, связанного с собственным загниванием и внешним развитием, то новые господа пришли править вечно. Гуманизм, требующий развития человека, а также сопричастные ему мировые религии должны быть свёрнуты - и заменены специфическими квазиязыческими культами.
Собственно, на практике, фашизм и опирался на союз старой аристократии, монархистов, и буржуазии. Например, огромную роль в продвижении к власти германского нацизма сыграли члены «движения Кольца» (1918), созданного аристократом Генрихом Гляйхен-Русвурмом по образцу английских клубов, в который входили также христианские профсоюзы. Его порождениями стали «Антибольшевистская лига» и «Немецкий клуб господ», соединивший аристократов с крупнейшими промышленниками, банкирами и предпринимателями Германии. Замечу к слову, что многие нацистские преступники уже после поражения «расплылись» именно по «промышленным» каналам (СС-овцы в концерне Стиннеса, на заводах Порше - даже не буду перечислять). Во Франции аналогичную роль сыграла фашистская организация Шарля Морраса (на фотографии) «Аксьон франсэз» (1899 год!), состоящая из поклонников Сореля (о котором - чуть дальше), мечтавшая, помимо всего прочего, о восстановлении монархии.
Но необходимо было ещё обеспечить себе веское право на подобное вечное господство. Этот вопрос решался рядом теорий, доказывающих, что большинство людей - и не люди вовсе, а скотина, которая по всем «природным» законам должна подчиняться истинным, высшим людям. Однако этот вопрос я освещу в следующий раз…
Оригинал взят у agantis в Лик врага: истоки и цели западного фашизма. Часть 1