(no subject)
они попадаются друг другу совершенно естественно - то он приедет забрать документы в пустой ажурный город, то она налетает к друзьям - в совсем другой город, бетонный, хаотичный и радостный. а тут он как раз.
обычно у кого-то из них вдруг вечером вздрагивает телефон: "hello",
а в тех сообщениях, ну, обычных, которые случаются пару раз в месяц, им не приходит в голову здороваться - они обычно о женщинах, кино и поисках комнат.
ни один из них до последнего не знает, зачем приехал другой. приехала ли одина. придется ли знакомиться с его новой девушкой. придется ли держать аккуратную дистанцию под подвыпившим улыбчивым взглядом ее последнего ревнивого возлюбленного. приехал надолго ли. приехала ли с разношерстной орущей компанией. остается ли спать у друзей.
а потом, часов в восемь, темнеет.
и тогда один уходит в ночь - искать, а второй становится сладко жесток. мучительно опаздывает, сообщения проверяет не чаще, чем раз в полчаса, неопределенно отвечая где и когда: чем реже, чем короче - тем лучше. один многие часы плутает в иссиня-черном, хлопающим ветром городе. другой неспеша потягивает пиво с друзьями.
в первый день они чаще всего не встречаются.
на второй день один вдруг начинает думать, а что если - переиграл? вдруг в этот раз окажется, что все это серьезно, что рассердил медлительностью, что обидела молчанием. что теперь не придет.
один начинает писать. один врет друзьям с пивом по поводу вечера и пишет, пишет другому. мол, в восемь тридцать, мол, в центре, знаешь, как добраться? мол, семнадцатый трамвай, три остановки, мол, давай скорее, а то же так ведь и не.
и другой приходит, покалеченный вчерашним черных городом, усмиренная хлопающим ветром. притихнув.
его цинизм и неумолимость захлебываются вином и рассыпаются пьяным счастливым бессмыслием,
жажда драмы и влюбленность в других уродуют ее лицо.
и когда они засыпают, обнявшись, в одежде под одеялом, один, собрав остатки мысли, непобежденной алкоголем, думает, что все-таки хорошо,
что завтра уже уезжать
обычно у кого-то из них вдруг вечером вздрагивает телефон: "hello",
а в тех сообщениях, ну, обычных, которые случаются пару раз в месяц, им не приходит в голову здороваться - они обычно о женщинах, кино и поисках комнат.
ни один из них до последнего не знает, зачем приехал другой. приехала ли одина. придется ли знакомиться с его новой девушкой. придется ли держать аккуратную дистанцию под подвыпившим улыбчивым взглядом ее последнего ревнивого возлюбленного. приехал надолго ли. приехала ли с разношерстной орущей компанией. остается ли спать у друзей.
а потом, часов в восемь, темнеет.
и тогда один уходит в ночь - искать, а второй становится сладко жесток. мучительно опаздывает, сообщения проверяет не чаще, чем раз в полчаса, неопределенно отвечая где и когда: чем реже, чем короче - тем лучше. один многие часы плутает в иссиня-черном, хлопающим ветром городе. другой неспеша потягивает пиво с друзьями.
в первый день они чаще всего не встречаются.
на второй день один вдруг начинает думать, а что если - переиграл? вдруг в этот раз окажется, что все это серьезно, что рассердил медлительностью, что обидела молчанием. что теперь не придет.
один начинает писать. один врет друзьям с пивом по поводу вечера и пишет, пишет другому. мол, в восемь тридцать, мол, в центре, знаешь, как добраться? мол, семнадцатый трамвай, три остановки, мол, давай скорее, а то же так ведь и не.
и другой приходит, покалеченный вчерашним черных городом, усмиренная хлопающим ветром. притихнув.
его цинизм и неумолимость захлебываются вином и рассыпаются пьяным счастливым бессмыслием,
жажда драмы и влюбленность в других уродуют ее лицо.
и когда они засыпают, обнявшись, в одежде под одеялом, один, собрав остатки мысли, непобежденной алкоголем, думает, что все-таки хорошо,
что завтра уже уезжать