Они были первыми...
«Дани Матт тоже здесь. Пойдем к нему», - сказали мне десантники, пригласившие на встречу своей 55-й бригады, принимавшей участие во всех израильских войнах начиная с 1950-х годов. В этот момент я испытала нечто подобное тому, как если бы мне предложили поговорить с Суворовым спустя десятки лет после того, как он совершил бросок через Альпы. Дани Матт! Живая легенда. Именно под его командованием 55-я десантная бригада форсировала в октябре 1973-го Суэцкий канал, изменив ход Войны Судного Дня на южном фронте. Шестью годами раньше, в 1967-м году, та же бригада под командованием Моты Гура пробилась с боями к Западной Стене в Иерусалиме, вернув еврейскому народу его главную святыню.
...Генерал Дани Матт узнаваем и в свои 86 лет. Тот же цепкий, внимательный взгляд, что и на черно-белых снимках из военного архива. Тот же упрямо сжатый рот и внутренняя сила в каждом слове и жесте, о которой говорят все его однополчане. Только борода совсем седая. Этот человек принадлежит теперь истории, ход которой ему удалось изменить на небольшом участке территории в октябре 1973-го года.
Я спрашиваю Дани, что он испытывает, когда приходит на встречи своей десантной бригады, которой он командовал в самые тяжелые для Израиля дни.
- Здесь еще много тех, с кем я выходил на военные операции начиная с 1950-х годов, - отвечает он и, помолчав, добавляет. - Посмотри на них, как они встречают друг друга, как волнуются. Пришли сюда с детьми, внуками...- Нашу беседу ненадолго прерывает молодая девушка, подбегающая к генералу и целующая его в щеку. -
Это моя внучка, - говорит мне Дани.
Нас постоянно прерывают: многие ветераны Войны Судного Дня хотят поприветствовать своего командира.
Когда мы ненадолго остаемся одни, я спрашиваю Дани, знакомо ли ему, участнику многих войн, чувство страха, и о чем он предпочел бы забыть.
- Если от тебя зависят тысячи людей, даже в момент большой опасности, когда все внутри сжимается от предчувствия, что смерть совсем рядом, не думаешь о себе, - отвечает он. - Все подчинено одной цели: выиграть бой и уберечь солдат от напрасной смерти.
- А после боя? Что вы испытывали после самых тяжелых боев?О чем думали?
- Я не из тех, кто много думает о том, что уже позади. Знаю, что есть и другие, которые переживают впечатления боя, в котором участвовали. Лично я - нет. То, что было - не вернуть. Самое тяжелое после войны - помнить, как гибли твои товарищи. Я помню всех и думаю о семьях, потерявших своих близких. Это тяжело.
...Напоследок спрашиваю генерала, как он оценивает десантников, которые пришли на смену ему и его товарищам.
- Время уже совсем другое, многое изменилось. В отличие от нас, нынешние десантники более образованные, но они сохранили лучшие традиции нашей 55-й бригады. Иначе мы бы не увидели их здесь, на нашей встрече.
...Бригадный генерал Иегуда Бар, прошедший с Дани Маттом Войну Судного Дня, вспоминает, что командир бригады обладал невероятной выдержкой в самых тяжелых ситуациях. Например, никто даже не догадывался о том, что его сын-танкист тоже воевал в те дни в районе Суэцкого канала. Дани никогда не говорил об этом и ничем не выдавал своей тревоги за Ярона. О том, что творилось в его душе, Йегуда Бар догадался по единственной фразе, которую Дани Матт обронил, получив сообщение о судьбе сына: «Мой ребенок жив! Он только ранен!». С начала войны командир бригады постоянно получал списки погибших. Можно только представить себе, что он испытывал, просматривая их и уже зная о том, как много танкистов заживо сгорели в танках в первые дни войны.
Исраэль Харель вспоминает, что не меньшим испытанием были для Дани Матта встречи с семьями погибших десантников, которые он начал навещать сразу после заключения перемирия с египтянами о прекращении огня еще в октябре 1973-го. Какую выдержку надо было иметь и какие найти слова, чтобы сообщить родителям, выжившим в Катастрофе, где они потеряли всех своих близких, о гибели их единственного сына, родившегося уже в Израиле! А потом еще пытаться ответить на бесконечные вопросы, не имеющие ответа: «Почему именно он? За что? За что???»
ххх
...На просторном участке, выгороженном в рамат-ганском парке Леуми для встречи 55-й десантной бригады, тысячи людей. Многие ветераны пришли со своими женами, детьми, внуками.
Мальчишки всех возрастов облепили военные джипы, толпятся у столов с оружием, где им дают подержать в руках базуку и заглянуть в прицел снайперской винтовки.
Под развевающемся на ветру куполом зеленого парашюта - мемориальный стенд с фотографиями десантников 55-й бригады, погибших в израильских войнах.
Здесь многолюдно и тихо. Родственники погибших и их друзья молча стоят, глядя на фотографии парней, навсегда оставшихся в юности со своими несбывшимися мечтами и надеждами.
Один из десантников негромко говорит кому-то:
- Перед переправой через Суэцкий канал командир сказал нам: «Не пишите сейчас никаких прощальных записок своим близким. Мы все вернемся. Обязаны вернуться». Сорок лет прошло, а я до сих пор помню даже интонацию, с которой он это произнес.
...Позже, в документальном фильме, который будет транслироваться на встрече десантников, один из ветеранов Войны Судного Дня, участвовавший в переправе через Суэцкий канал, скажет с экрана: "Это было какое-то чудо -то, что происходило тогда. Кругом война, а там, где мы наводим мосты и перебрасываем наши части на другой берег, за все время ни одного выстрела. Ни одного..." Словно Всевышний развел египетские армии, указав евреям, где они могут перейти, чтобы оказаться в тылу врага и победить его.
ххх
Под высоким развесистым деревом оживает мегафон. Молоденький офицер сообщает, что через несколько минут в обозначенном на поляне квадрате приземлятся две четверки лучших десантников бригады. У каждого за спиной - тысячи прыжков в режиме свободного падения. Для парашютистов - это высший показатель мастерства, который они сейчас собираются продемонстрировать собравшимся внизу, включая и точность приземления в обозначенном квадрате. Видимость сегодня хорошая. Отчетливо виден самолет, затем - черные точки, которые при приближении к земле увеличиваются, приобретая форму. Теперь отчетливо видны человеческие фигуры. Один парашютист держит руку на отлете, сжимая развевающееся на ветру знамя 55-й десантной бригады. Десантники приземляются в обозначенном квадрате под вспышки фотокамер и аплодисменты участников встречи.
ххх
До начала торжественной церемонии по поводу сорокалетия с окончания Войны Судного Дня еще не меньше часа, а пока ветераны бригады разыскивают своих. Многие уже нашли, образовали тесный кружок, откуда доносятся радостные восклицания, иногда перемежаемые взрывами смеха. Здесь можно услышать немало историй. И грустных, и смешных. На войне как на войне. Жизнь и смерть идут под руку. Победил смерть - значит, празднуешь жизнь. Сегодня участникам Войны Судного Дня уже за шестьдесят. Но кто бы дал им сейчас их возраст! Послушайте, о чем они сейчас говорят:
- А помните у нашего Йони, который выдавал снаряжение, весь склад - от пола до потолка - был заклеен снимками девушек из «Плейбоя»? Однажды привели туда какого-то паренька, не с нашей базы. Он посмотрел и говорит: «Какой же должен быть у этого парня...» - конец фразы тонет во взрыве хохота. Тут же и герой истории - Йони. Лет шестидесяти на вид. Высокий, худой, в кепке и очках. Смеется вместе со всеми.
- А как мы заполучили себе рава, помните? Утром открываю глаза. Кругом пески, а прямо передо мной - новенький тендер и рядом мужик вот с такой бородищей. Я думаю: что за фата-моргана! Машин катастрофически не хватает, и вдруг настоящее чудо. А, главное, такое ощущение, что человек этот не совсем понимает, где находится. Тут Синай, идет война, а он стоит и растерянно озирается. Я его спрашиваю: «Ты кто?» А он мне: «Я рав. Доброволец от нашего раввината». И тут меня осенило. Говорю ему: «Останешься со своим тендером у нас. Будешь равом десантников». Так мы заполучили в ту войну своего раввина и новенький тендер.
- Да с машинами тогда было очень туго, - продолжает другой десантник. - Мы уже были по другую сторону Суэцкого канала. Объявили перемирие. Спустя несколько дней вижу - едет Авраам из соседнего с нашим отделения на новом трофейном джипе - русские поставляли их тогда египтянам. Я его спрашиваю: «От кого ты получил джип?» А он мне: «От Голды Меир». - «От Голды???» - «Ну да, она прилетала сюда на вертолете к Моше Даяну, все побежали на нее посмотреть. Смотрю - пустой джип. Сел и поехал». Вот так он получил «джип от Голды»! - взрыв смеха.
ххх
Час пролетел незаметно. Теперь все спешат занять места на площадке, где будет проходить торжественная часть с участием министра обороны Буги Аялона и других важных гостей, которая завершится показом хроники и концертом. Бесконечные ряды белых пластиковых стульев уже почти все заняты. Сбоку пристраиваются двое немолодых мужчин в инвалидных колясках. Один приветственно машет рукой другому и говорит: «А мы прибыли сюда со своими стульями». Из задних карманов инвалидных колясок торчат две розы. Их вручали при входе участникам Войны Судного Дня...
Слева направо (стоят): лейтенант Меир Хар-Цион (признанный лучшим солдатом своего столетия), майор Арик Шарон, начальник генштаба Моше Даян, капитан Дани Матт, лейтенант Моше Эфрон, полковник Асаф Симхони.
Слева направо (сидят): капитан Аарон Давиди, лейтенант Яаков Яаков, капитан Рафаэль Эйтан ("Рафуль"). 1955 год.
Шели Шрайман, опубликовано в приложении "Окна" ("Вести")
Фото автора и из военной фотохроники
P.S. от 6 декабря 2013 года.
...Утром позвонили десантники из 55-й бригады, сообщили, что ночью умер Дани Матт. В Сети пишут о том, что мир скорбит по поводу смерти Нельсона Манделлы. Ну а мы будем скорбеть по поводу генерала Дани Матта, участника всех израильских войн начиная с 1948-го года, одного из тех, кто делал историю страны, сражался за нее, изменив ход сражения на Синае осенью 1973-го(его десантники первыми форсировали Суэцкий канал). Писали о нем, в отличие от других, до обидного мало. Он не был из числа генералов, озабоченных политической карьерой. Я говорила с Дани совсем недавно, на встрече 55-й бригады, собиралась сделать большое интервью, не успела... (Мой снимок Дани, возможно, его последний прижизненный снимок, был опубликован в "Вестях" на обложке "Окон" в начале октября).
...Дани Матта похоронили 6 декабря, в полдень не на горе Герцль, считающейся пантеоном национальной памяти, а на военном кладбище Кирьят-Шауль в Тель-Авиве, в чем, впрочем, была своя логика. Там лежат многие его боевые товарищи, с которыми он прошел не одну войну.