Рабочий Класс?
Достаточно часто среди сторонников социализма, как авторитарного, так и антиавторитарного (основанного на самоуправлении) возникает дискуссия о "революционном субьекте", то есть о той силе, которая способная совершить "социалистическую революцию". Иногда в этой связи упоминают "рабочий класс" или "пролетариата", однако ясные определения приводят редко.
Для сторонников марксизма, хотя, надо отметить, что не для всех, понятие "рабочий класс" зачастую фетишизировано. По мнению многих марксистов, только рабочие способны изменить существующий строй. Некоторые ругают студентов, протестующих в Европе против увеличения стоимости образования, потому что, тем самым, студенты, якобы, защищают свое "классовое предательство", держутся за "право не быть рабочим классом", за свои привилегии. Я знаю тех, кто, будучи влюбленным в рабочий класс, оставлял свою работу (например, работу программиста), учебу в университете и т.п. и уходил работать на предприятие. Некоторые обрушивались на "привилегии" своей социальной группы (занятой интеллектуальной или сетевой работой) и, живя в большой нужде, если не сказать, в бедности, говорили о себе как о "буржуазных элементах", виновных в униженном положении других, постольку, поскольку не работали сами дворниками или токарями и не жили в еще бОльшей бедности. "Хождение в народ", возможно, хорошо говорит о волевых и моральных качествах части этих людей. Вместе с тем, их позиция представляется странной.
Если рассуждать подобным образом, то любая экономическая стачка рабочих Лондона - это защита права не жить так, как живут рабочие Дублина, стачка в Дублине - защита права не жить так, как живут рабочие в Калининграде и т.д. Так мы дойдем, в конце концов, до Зимбабве и Северной Кореи. Достаточно очевидно, что так, как в КНДР и Зимбабве (то ли на три, то ли на пять долларов в месяц) не хочет жить никто и многие в мире защищают свое право не быть в дерьме. Так что же они, таким образом, предают рабочих Зимбабве и КНДР? Такая оценка кажется как минимум спорной, особенно, если вспомнить, что борьба угнетенных способствует выработке ими определенных навыков самозащиты.
Вся капиталистическая мир-экономика иерархична. Уровень оплаты труда, социальных, политических и гражданских прав зависит от территориального, географического положения работника; не меньше и зависимость от квалификации. Программист, работающий в какой-нибудь столичной компании, получает больше, чем рабочий-родившийся-в-Москве, последний получает больше, чем рабочий-гастарбайтер в Москве, и у него больше прав и привилегий, однако же и дворник-таджик получает больше в Москве, чем его коллега в Таджикистане. Вины нашей в этом нет, поскольку не мы принимаем решения о том, как реорганизовать рабкрин как распределять жалование и гражданские (социальные) права.
Не очень понятно, что вообще такое - "рабочий класс". Это кто такие? Исключительно таскатели тачек с цементом? Однако, современная продукция предприятий создается не только таскателями цемента, но и высококвалифицированными рабочими со специальным образованием, которые, зачастую, получают высокое жалование (а это - привилегия!), а так же и людьми с университетским образованием: инженерами, учеными, работниками хай-тека, число которых все время растет. Вдобавок без врачей, учителей, преподавателей, вся масса работников быстро вымрет и\или деградирует. Никакой прямой ответственности за эксплуатацию рабочих-таскателей-мешков все прочие категории трудящихся не несут, постольку, поскольку не обладают административными функциями, экономической и политической властью.
Стоит вспомнить определение пролетариата, как всех угнетенных, т.е. как всей совокупности работников, лишенных политической, хозяйственной, административной власти, ибо все они подвергаются эксплуатации со стороны управленческого аппарата капитала, присваивающего себе результаты их труда. Именно пролетариат, понимаемый подобным образом, а не отдельно взятый рабочий класс, должен стать целевой группой сторонников социализма. Именно союз между рабочими высокой квалификации и инженерно-техническими работниками обеспечил частичный успех венгерской революции 1956 г, когда в считанные дни по всей стране были созданы сотни рабочих советов - органов самоуправления, взявших под контроль все или почти все промышленное производство. Нет никаких оснований для презрения к собственному труду, если он связан с производством идей (последнее - это вообще мотор современной экономики) или, к примеру, с медициной. Как говорил один врач-хирург: "я лечу рабочего, а он делает мои инструменты, никто никому ничего не должен".
Другое дело, что можно и нужно говорить о том, что если ты живешь существенно лучше соседа, то часто это происходит потому, что ты сумел получить (в силу изначально более выгодного материального или географического положения твоей семьи) лучшую квалификацию или больше привилегий. Иными словами, ты должен ощущать, что неравенство несправедливо и помогать борьбе соседа (неважно, соседа по дому, стране или планете) и его попыткам обрести те же возможности и знания, что и у тебя. Речь может и должна идти не о вине твоей, но о моральной ответственности. В сущности, именно в этой точке и начинается интернационализм.
Настоящая проблема возникает именно здесь: при переходе от чисто экономической борьбы, которая в рамках капитализма всегда или почти всегда нацелена на сохранение привилегий какой-либо социальной группы, к борьбе за всеобщее, т.е. за изменение всей капиталистической системы.