Шиитская теология постреволюционного Ирана
Оказывается, по мнению некоторых шиитских теологов ношение хиджаба не является обязательным для женщины (а только желательным), права человкека нерушимы, а переход в другиую веру не является преступлением - важны, преждем всего поступки человека.Одни шиитские теологи - сторонники диктатуры, другие выступают за демократию, а третьи, как Телекани - за систему рабочих советов (шур), которым необходимо передать управление обществом. Впрочем, о наиболее любопытных на мой взгляд теологах шиизма - стороннике рабочих советов Телекани и стороннике экзистенциализма Шариати в данном тексте говорится немного или вовсе не говорится. Надеюсь автор статьи напишет со временем и о леворадикальных течениях шиизма, о Телекани и Шариати. Тем не менее, текст этот весьма интересен будет всем, в особенности тем, кто полагает, что мусульмане - сплошь угрюмые фанатики, мечтающие о диктатуре и уничтожении неверных.
http://forgottentablet.livejournal.com/23856.html
Доклад был представлен на VIII Дальневосточных чтениях, прошедших 13-16 мая 2008 года во Владивостоке. В свете нынешних событий, он приобретает куда большую актуальность, чем год назад.
Иранская революция 1979 года стала одним из ключевых событий в истории современного Среднего и Ближнего Востока. Ее безусловным идеологическим фундаментом служил шиитский Ислам, как он понимался плеядой блестящих мыслителей, самыми выдающимися из которых были Али Шариати, Махмуд Талекани, Муртаза Мутаххари и, конечно, Рухулла Хомейни - основатель Исламской Республики Иран, ее первый руководитель и один из наиболее противоречивых лидеров в мировой истории. Выражением веры, для большинства шиитов того периода, служили слова Хомейни «наша политика - это наше поклонение, наше поклонение - это наша политика», а Ислам воспринимался как, в первую очередь, средство освобождения от тирании и установления идеального порядка, основанного на принципах Откровения. Что изменилось за три прошедших десятилетия? Как соотносится религиозное и светское у шиитских мыслителей нашего времени? Каковы перспективы развития шиитской теологии в ближайшие десятилетия?
Прежде, чем попытаться ответить на эти вопросы, необходимо углубиться в историю и остановиться на особенностях шиитского Ислама. Шиизм является вторым (после суннизма) течением Ислама, чье название происходит от арабского «шиа» (сторонники) и обозначает приверженцев семьи Пророка Мухаммада - его зятя Али, дочери Фатимы и их детей. Согласно убеждениям имамитов, которые составляют абсолютное большинство современных шиитов, линия руководства в семье Пророка продолжалась до двенадцатого лидера (имама), который был скрыт Всевышним и вернется, чтобы установить мир и процветание на всей земле, незадолго до Судного дня. Важным столпом веры для имамитов является «адл» - Божественная справедливость.
На протяжении столетий (вплоть до установления власти династии Сефевидов в Иране в 16 веке) шииты подвергались жестоким преследованиям со стороны официальных властей, что нашло свое отражение во многих практических проявлениях веры, в частности, в принципе «такийа» (сокрытие веры), но еще больше - в ожидании Спасителя и установления всеобъемлющей справедливости.
В 18-19 веках внутри имамизма одержала победу школа усулитов, которые считали, что, во время сокрытия Имама люди должны опираться не только на первоисточники религии - Коран и сунну (высказывания и поступки Пророка Мухаммада, Фатимы и двенадцати Имамов), но и на «акль» - разум, а также, что компетентные религиозные ученые - муджтахиды - могут издавать свои заключения (фетвы) по вновь появляющимся вопросам. Победа усулитов предопределила дальнейшее развитие шиитской мысли.
Уже в годы Персидской Конституционной Революции (1906-1911) духовенство играло основную роль в мобилизации масс на борьбу с иностранным влиянием и произволом монархии. Но кульминацией политизации религии стали события 1979 года, в ходе которых к власти пришли Рухулла Хомейни и его сподвижники, являющиеся авторитетными богословами.
Однако, достигнув апогея - придя к власти в крупнейшем шиитском государстве мира - политизированный шиизм оказался в состоянии глубочайшего кризиса, нашедшего выражение во множестве аспектов, от экономики до культуры. Именно тогда иранские теологи со всей серьезностью поставили вопросы - может ли религия управлять государством, где грань между божественными установлениями и их человеческим пониманием, что важнее - выбор большинства людей или фетва муджтахида? И именно с их постановки начался коренной перелом в направленности шиитской теологии.
В самой шиитской теологии, как минимум последних ста лет, существует два направления - собственно традиционная теология, представленная духовенством, и религиозный интеллектуализм, наилучшим примером которого считается Али Шариати (1933-1977), один из идеологов иранского революционного движения, профессор Сорбонны, близкий друг Сартра, убитый в Лондоне агентами шахских спецслужб. Религиозный интеллектуализм является попыткой найти срединный путь между модернистами, отвергнувшими религию, и консерваторами, не желающими признавать изменчивость мира. Он характеризуется внутренней открытостью, критичным методом в изучении религии и использованием разработок не только исламских, но и западных мыслителей.
Крупнейшие представители современной шиитской теологии также делятся на два данных течений: традиционное духовенство - муджтахиды, факихи, аятоллы - наиболее значимые из которых великие аятоллы (аятолла аль-узма) Хусейн Али Монтазери, Йусуф Саанеи, Мухаммад Ибрахим Джаннати; и религиозные интеллектуалы, опирающиеся на ученых и студентов светских университетов, вдохновителем которых является Абдулкарим Соруш, в меньшей степени - Мухсин Кадивар и Мухаммад Муджтахид Шабестари. Обе школы поднимают зачастую одинаковые проблемы, но решают их в совершенно разных перспективах.
Наиболее важным вопросом, неизбежно появившимся после установления Исламской республики, законодательство которой, по плану ее создателей, во всем должно было опираться на религиозное право (фикх, шариат), стал вопрос о природе и достоверности религиозного знания. Наиболее полно он был раскрыт Абдулкаримом Сорушом в его «теории сжатия и расширения религии». Эта теория, отделяет религию саму по себе от религиозного знания. Первое - сущность религии - вечная и божественная. Второе же - религиозное знание - искреннее и аутентичное, но конечное, ограниченное и не безгрешное, как и любое другое человеческое знание.
Выводами из нее является не только динамичное понимание Ислама и религиозных норм, но и плюрализм, т.е. «убежденность, что ни одна религия не имеет монополию на истину или жизнь, ведущую к спасению» (Джон Хик). Свое завершение теория Абдулкарима Соруша нашла в книге «Расширение пророческого опыта», в этом году изданной на английском. В ней, Соруш, апеллируя, с одной стороны - к рационализму раннеисламской школы мутазилитов, а с другой - к мистикам, как Джалаладдин Руми, доказывает, что пророческий опыт может быть испытан каждым человеком и он есть не что иное, как вдохновение, которое, к примеру, движет поэтам, при написании стихов.
Другое решение вопроса религиозного знания предложили Кадивар и Шабестари. Первый, одновременно светский и религиозный ученый, осужденный иранским режимом на восемнадцать месяцев тюрьмы по политическим мотивам, отстаивает не изменчивую, как Соруш, а плюралистическую природу религиозного знания. Другими словами, понимание религии определено не столько временем и местом (хотя и эти факторы не исключаются), сколько самим человеком. Согласно же Шабестари, философу, теологу и профессору Тегеранского Университета, религиозное знание по природе своей ограничено и не призвано давать исчерпывающие ответы: «Смысл совершенства религии (икмал е дин) не в том, что она содержит все существующее под солнцем так, что если мы не в состоянии найти в ней какой-то особый пункт, мы можем назвать ее неполной. Это не совершенство для религии, чтобы быть заменой науки, технологии и человеческого суждения».
Совершенно иначе данная тема раскрывается у теологов из числа духовенства, хотя и среди них имеет место тенденция к динамичному понимаю Ислама и плюрализму. Один из ярких примером данной тенденции - великий аятолла Йусуф Саанеи, ближайший ученик Рухуллы Хомейни. Он известен своими фетвами о равенстве мужчин и женщин, мусульман и немусульман, запретом ядерного оружия, но еще больше, убежденностью в том, что попадание в рай не зависит от религии человека, а определяется исключительно его поступками.
Невозможно не упомянуть и другого богослова - великого аятоллу Хусейн Али Монтазери, тоже ученика Хомейни, который на протяжении многих лет был его преемником, пока в конце восьмидесятых не ушел в оппозицию, из-за нарушений правящим режимом прав человека, непрекращающейся ирано-иракской войны и массовых казней. Он многократно подвергался преследованиям, долгое время находился под домашним арестом, однако по-прежнему остается не только духовным лидером оппозиции, но и одним из самых уважаемых шиитских авторитетов мира. Монтазери внес колоссальный вклад в доказательство аутентичности Исламу прав человека и демократических ценностей. Известен его принцип «бима иннаху инсану» (человек как человек), означающий, что каждый человек, независимо от религии, пола или национальности, обладает неотъемлемыми правами.
Необходимо выделить и ряд других заключений богословов, к которым они пришли в ходе «иджтихада» (процесса выведения новых решений, на основе первоисточников) в постреволюционный период. Эти заключения (фетвы) носят практический характер. Например, худжат-уль-ислам Ахмад Габел провел исследование, результатом которого стала фетва о желательности, но необязательности хиджаба (покрытия головы) в Исламе. Все больше распространяются, среди современных шиитских теологов, мнения о полном равноправии мужчин и женщин, о ритуальной чистоте немусульман, о свободе веры и ненаказуемости отступничества, о не актуальности в наше время ряда наказаний (худуд), как отрубание конечностей или закидывание камнями; практически единогласно разрешаются шиитскими богословами операции по смене пола.
Благодаря усилиям одного из наиболее выдающихся исламских богословов прошедшего века - Мухаммада Ширази, и других шиитских теологов, удалось одержать решительную победу над различными экстремистскими тенденциями в шиитском Исламе. В настоящее время уже практически не обсуждается среди шиитов вопрос джихад-уль-асгхар (меньший джихад, война за веру), зато все больше уделяется внимания джихад-уль-акбар (великому джихаду, самосовершенствованию).
Очевидно, что именно Иранская революция 1979 года и практические сложности осуществления религиозных законов, привели к переосмыслению не только роли Ислама в политике, но и к пониманию религии как таковой. То, что виднейшие мыслители, как из числа духовенства, так и из числа религиозных интеллектуалов, спустя три десятилетия после революции, выступают за развитие демократии, равенство мужчин и женщин, религиозный и политический плюрализм, свидетельствует о зрелости иранского общества и его готовности к переменам. Для всего остального мира, включая Россию, иранский опыт бесценен, поскольку указывает путь взаимодействия и взаимообогащения между традиционной духовностью и современной цивилизацией. Концепции шиитских теологов Ирана, касающиеся религиозного знания и динамичности религии, могут быть одинаково востребованы, как мусульманами, так и немусульманами. В тоже время, количество произведений иранских мыслителей, посвященных вопросам сравнительной теологии и религиозной философии, позволяет говорить о новом этапе взаимовлияния исламской и европейской цивилизаций.