Терял он каждый раз больше, чем находил (с)
Читала про Инну Гулая и Геннадия Шпаликова.
Она - актриса трагической судьбы, единственная звездная роль которой осталась в фильме «Когда деревья были большими». Актриса, выделявшаяся на фоне уймы других, тоже очень талантливых и красивых актрис 60-х, их было так много, но Гулая забыть невозможно. А ведь после тридцати лет (всего лишь!) ее уже не снимали.
Сценарист Геннадий Шпаликов в свои звездные годы был гораздо известнее, чем Сергей Соловьев и Никита Михалков вместе взятые, а тогда юные, с обожанием относившиеся к нему, как и многие другие - его все знали, все любили. Как-то привыкла считать, что это Марлену Хуциеву досталось, когда он пытался защитить свою «Заставу Ильича» (переименованную по требованию верхов в «Мне двадцать лет» и все равно оставшуюся на долгие годы под запретом и на полке), а ведь соавтором сценария был Шпаликов и болел он за их общее детище не меньше. И как трудно искала свой выход в свет и легендарная картина «Я шагаю по Москве», которой тоже без Шпаликова не было бы, как не пели бы до сих пор и светлые строки: «Бывает все на свете хорошо, в чем дело, сразу не поймешь..», сочиненные между делом, под случайным порывом вдохновения.
Кстати, при жизни Шпаликова мало кто знал, что он сочинял стихи, некоторые из них становились песнями.
Вот, например, одно из лучших его стихотворений.
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу -
Кто меня вернет? -
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где - боже мой!-
Будет мама молодая
И отец живой.
И еще.
Ах, улицы, единственный приют
Не для бездомных - для живущих в городе.
Мне улицы покоя не дают,
Они мои товарищи и вороги.
Мне кажется - не я по ним иду,
А подчиняясь, двигаю ногами,
А улицы ведут меня, ведут,
По заданной единожды программе.
Программе переулков дорогих,
Намерений веселых и благих.
Соединившись, эти два огня испепелили друг друга. Каждому из них жизнь сразу выдала слишком много, а потом удача отвернулась навсегда и они потерялись в новом времени. Нельзя, глотнув свободы и чистого воздуха, не закашляться в духоте. Его всегда обвиняли в том, что он пишет «ни о чем». Это сейчас можно снимать такие фильмы; можно было тогда, с огромным трудом, на краткий миг в 60-х, но нельзя было еще очень долго после.
Еще прочла киносценарий к «Долгой счастливой жизни». Это в полном смысле было авторское кино - Шпаликову вдруг разрешили снять фильм по своему сценарию.
Этим фильмом и Инна Гулая, и Геннадий Шпаликов словно простились со зрителем.
После прочтения сценария герой Кирилла Лаврова - Виктор предстает в несколько ином свете. Его можно лучше понять, он менее подл и труслив. Он просто не может иначе - всегда так жил.
И строго очерченная, минорная, скромная история не случившейся любви разворачивается плавно, неторопливо, словно постепенно с одного предмета на другой в полумраке переводят освещение.
Беда не в том, что можно обмануться, а в том, что можно потерять способность верить новому человеку. Он, бывает, стучится в твою жизнь совершенно внезапно и не так, как ты себе когда-либо представлял. Сила героини Гулая - простой, но обворожительной девушки Лены - в том порыве, который так легко может показаться многим безрассудным и с которым она шагнула навстречу Виктору. Многие скажут: «Нельзя так сразу», а разве возможны здесь четкие правила? Сложно говорить об этой картине, там многое на ощущениях.
Все ощущения и переживания героев протекают по реке их внутренней жизни, а на поверхности часто возникают уже одни отголоски и принятые решения, поэтому фильм может быть трудно правильно воспринять с первого раза, чтение сценария, на мой взгляд, это облегчает. Лично мне было интересно еще глубже погрузиться в эту атмосферу.
Отрывок из сценария:
«Виктор смотрел в окно на проплывающую мимо баржу с этим пареньком, поющим что-то, что он не мог расслышать, но когда река опустела и пропала баржа, засыпанная снегом, он вдруг с отчетливостью представил себе, как через несколько часов в этот же день она войдет в город, через который протекает река, и поплывет мимо домов, где ему не жить, мимо всего, что он оставил там, в этом городе, как уже не раз оставлял в других местах, думая, что все еще впереди, что все самое лучшее еще предстоит где-то там, в других местах и городах, где он еще не был, но еще побывает, наверное, и с ним произойдет, случится, то самое главное и важное, что должно случиться в жизни каждого человека, и он был убежден в этом, хотя терял он каждый раз гораздо больше, чем находил».
Она - актриса трагической судьбы, единственная звездная роль которой осталась в фильме «Когда деревья были большими». Актриса, выделявшаяся на фоне уймы других, тоже очень талантливых и красивых актрис 60-х, их было так много, но Гулая забыть невозможно. А ведь после тридцати лет (всего лишь!) ее уже не снимали.
Сценарист Геннадий Шпаликов в свои звездные годы был гораздо известнее, чем Сергей Соловьев и Никита Михалков вместе взятые, а тогда юные, с обожанием относившиеся к нему, как и многие другие - его все знали, все любили. Как-то привыкла считать, что это Марлену Хуциеву досталось, когда он пытался защитить свою «Заставу Ильича» (переименованную по требованию верхов в «Мне двадцать лет» и все равно оставшуюся на долгие годы под запретом и на полке), а ведь соавтором сценария был Шпаликов и болел он за их общее детище не меньше. И как трудно искала свой выход в свет и легендарная картина «Я шагаю по Москве», которой тоже без Шпаликова не было бы, как не пели бы до сих пор и светлые строки: «Бывает все на свете хорошо, в чем дело, сразу не поймешь..», сочиненные между делом, под случайным порывом вдохновения.
Кстати, при жизни Шпаликова мало кто знал, что он сочинял стихи, некоторые из них становились песнями.
Вот, например, одно из лучших его стихотворений.
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу -
Кто меня вернет? -
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где - боже мой!-
Будет мама молодая
И отец живой.
И еще.
Ах, улицы, единственный приют
Не для бездомных - для живущих в городе.
Мне улицы покоя не дают,
Они мои товарищи и вороги.
Мне кажется - не я по ним иду,
А подчиняясь, двигаю ногами,
А улицы ведут меня, ведут,
По заданной единожды программе.
Программе переулков дорогих,
Намерений веселых и благих.
Соединившись, эти два огня испепелили друг друга. Каждому из них жизнь сразу выдала слишком много, а потом удача отвернулась навсегда и они потерялись в новом времени. Нельзя, глотнув свободы и чистого воздуха, не закашляться в духоте. Его всегда обвиняли в том, что он пишет «ни о чем». Это сейчас можно снимать такие фильмы; можно было тогда, с огромным трудом, на краткий миг в 60-х, но нельзя было еще очень долго после.
Еще прочла киносценарий к «Долгой счастливой жизни». Это в полном смысле было авторское кино - Шпаликову вдруг разрешили снять фильм по своему сценарию.
Этим фильмом и Инна Гулая, и Геннадий Шпаликов словно простились со зрителем.
После прочтения сценария герой Кирилла Лаврова - Виктор предстает в несколько ином свете. Его можно лучше понять, он менее подл и труслив. Он просто не может иначе - всегда так жил.
И строго очерченная, минорная, скромная история не случившейся любви разворачивается плавно, неторопливо, словно постепенно с одного предмета на другой в полумраке переводят освещение.
Беда не в том, что можно обмануться, а в том, что можно потерять способность верить новому человеку. Он, бывает, стучится в твою жизнь совершенно внезапно и не так, как ты себе когда-либо представлял. Сила героини Гулая - простой, но обворожительной девушки Лены - в том порыве, который так легко может показаться многим безрассудным и с которым она шагнула навстречу Виктору. Многие скажут: «Нельзя так сразу», а разве возможны здесь четкие правила? Сложно говорить об этой картине, там многое на ощущениях.
Все ощущения и переживания героев протекают по реке их внутренней жизни, а на поверхности часто возникают уже одни отголоски и принятые решения, поэтому фильм может быть трудно правильно воспринять с первого раза, чтение сценария, на мой взгляд, это облегчает. Лично мне было интересно еще глубже погрузиться в эту атмосферу.
Отрывок из сценария:
«Виктор смотрел в окно на проплывающую мимо баржу с этим пареньком, поющим что-то, что он не мог расслышать, но когда река опустела и пропала баржа, засыпанная снегом, он вдруг с отчетливостью представил себе, как через несколько часов в этот же день она войдет в город, через который протекает река, и поплывет мимо домов, где ему не жить, мимо всего, что он оставил там, в этом городе, как уже не раз оставлял в других местах, думая, что все еще впереди, что все самое лучшее еще предстоит где-то там, в других местах и городах, где он еще не был, но еще побывает, наверное, и с ним произойдет, случится, то самое главное и важное, что должно случиться в жизни каждого человека, и он был убежден в этом, хотя терял он каждый раз гораздо больше, чем находил».