Beato Miguel Pro (1891-1927)
Блаженный Мигель Августин Про Хуарес. Первый мученик кристеровской войны, прославленный Церковью. Мигель родился 13 января 1891 в самом сердце мексиканского католичества - в Гваделупе. Отец семейства был управляющим шахтой; у него было четыре сына (Мигель - старший) и три дочери. В детстве и отрочестве он был мальчиком добрым и отзывчивым, но в то же время изрядным сорвиголовой; однако в двадцать лет, вдохновленный примером двух старших сестер, неожиданно для него ставших монахинями, Мигель вступил в новициат ордена иезуитов. Вскоре после принесения обетов (и задолго до рукоположения - иезуитское образование отличается особой протяженностью) ему пришлось эмигрировать вместе со всей общиной: из Мексики иезуитов изгнали. Про попал сперва в Калифорнию, затем в Испанию, а рукоположен, наконец, был в Бельгии, в 1925 году.
Мексиканской же Церкви тем временем становилось жить все тяжелее. Жертв откровенного террора среди духовенства, кажется, еще не появилось, но всякому мало-мальски здравомыслящему человеку было ясно, что священником в Мексике быть исключительно небезопасно. Следует еще добавить, что у о.Мигеля был очень больной желудок, его трижды оперировали... а потом настоятели уступили его мольбам и позволили новорукоположенному священнику вернуться на родину.
Он пробыл там только три недели - и тут католические богослужения в Мексике запретили вообще. Всю дальнейшую свою священническую жизнь - полтора года - о.Мигель провел в подполье.
Если бы этот человек не стал священником, из него вышел бы хороший актер, а то и клоун. Прятаться тогда были вынуждены все мексиканские священники (кроме тех немногих, кто все-таки покинул страну) - но молодой и веселый о.Мигель явственно получал от этого удовольствие. Он путешествовал на велосипеде, под видом то механика, то лакея, то светского льва - и все эти роли ему равно удавались. Он был неуловим и порой прямо-таки нагл. Известна, скажем, история, как он явился в комиссариат полиции, переодевшись высоким начальством, и распек нерадивых полицейских за то, что они-де так плохо ловят этого гнусного иезуита, Мигеля Про, - а потом проследовал в тюрьму для "инспектирования" таковой, а точнее для оказания духовной поддержки заключенным и уделения им таинств. Однажды о.Мигель скрылся от преследовавшей его буквально по пятам полиции, взяв под руку первую попавшуюся хорошенькую девушку и прямо посреди людной улицы искусно изобразив галантного кавалера. Если бы обе истории не были задокументированы, можно было бы счесть их плодом фантазии, скажем, Честертона, да еще и упрекнуть автора в недостаточной реалистичности. Cвои листовки с проповедями о.Мигель подписывал детским прозвищем «cocol» (это местный вид печенья).
Трудно представить, как возможно было то, что делал о.Мигель, осуществлять в тех условиях. Он не просто ежедневно причащал по три сотни человек (и это в обычные будние дни, в первые же пятницы месяца на протяжении трех месяцев подряд причастников было девятьсот, тысяча триста и полторы тысячи человек соответственно) - по ночам, на стройках и в сараях он ухитрялся даже проводить реколлекции. В то же время он оказывал десяткам семей материальную поддержку, выпрашивая деньги, продукты и кров для своих бедняков у всех, кто имел возможность хоть чем-то поделиться с нуждающимися.
В ноябре 1927 года в автомобиль кандидата в президенты, генерала Обрегона. бросили бомбу из проезжавшей мимо другой машины. Дальше мнения имеющихся у меня источников расходятся: не то террористы воспользовались машиной семьи Про, не то правительство просто нашло повод расправиться с давно доставшем его до печенок наглым иезуитом. О.Мигель и его младшие братья (один из них, Умберто, тоже священник), а также Луис Сеговия Вилчис, молодой инженер-католик, были арестованы. Свидетельств против них не было; впрочем, суда не было тоже. Младшего брата, Роберто, в последнюю минуту спас аргентинский посол. Казнь решили сделать возможно более показательной, для устрашения прочих. При этом продемонстрировать, естественно, предполагалось не только твердость властей при выкорчевывании "фанатизма", но и поповскую трусость. Но вот здесь правительство просчиталось ну очень сильно. Фотографии были разосланы по официальным газетам и в них напечатаны; но скоро выяснилось, что этим Кальес и компания только помогли распространиться почитанию новомученика не только в Мексике, но и далеко за ее пределами. Через некоторое время любой мексиканец, хранящий официальные фотографии расстрела о.Мигеля, уже изрядно рисковал сам.
Собственно фотографии - без комментариев.
Мексиканской же Церкви тем временем становилось жить все тяжелее. Жертв откровенного террора среди духовенства, кажется, еще не появилось, но всякому мало-мальски здравомыслящему человеку было ясно, что священником в Мексике быть исключительно небезопасно. Следует еще добавить, что у о.Мигеля был очень больной желудок, его трижды оперировали... а потом настоятели уступили его мольбам и позволили новорукоположенному священнику вернуться на родину.
Он пробыл там только три недели - и тут католические богослужения в Мексике запретили вообще. Всю дальнейшую свою священническую жизнь - полтора года - о.Мигель провел в подполье.
Если бы этот человек не стал священником, из него вышел бы хороший актер, а то и клоун. Прятаться тогда были вынуждены все мексиканские священники (кроме тех немногих, кто все-таки покинул страну) - но молодой и веселый о.Мигель явственно получал от этого удовольствие. Он путешествовал на велосипеде, под видом то механика, то лакея, то светского льва - и все эти роли ему равно удавались. Он был неуловим и порой прямо-таки нагл. Известна, скажем, история, как он явился в комиссариат полиции, переодевшись высоким начальством, и распек нерадивых полицейских за то, что они-де так плохо ловят этого гнусного иезуита, Мигеля Про, - а потом проследовал в тюрьму для "инспектирования" таковой, а точнее для оказания духовной поддержки заключенным и уделения им таинств. Однажды о.Мигель скрылся от преследовавшей его буквально по пятам полиции, взяв под руку первую попавшуюся хорошенькую девушку и прямо посреди людной улицы искусно изобразив галантного кавалера. Если бы обе истории не были задокументированы, можно было бы счесть их плодом фантазии, скажем, Честертона, да еще и упрекнуть автора в недостаточной реалистичности. Cвои листовки с проповедями о.Мигель подписывал детским прозвищем «cocol» (это местный вид печенья).
Трудно представить, как возможно было то, что делал о.Мигель, осуществлять в тех условиях. Он не просто ежедневно причащал по три сотни человек (и это в обычные будние дни, в первые же пятницы месяца на протяжении трех месяцев подряд причастников было девятьсот, тысяча триста и полторы тысячи человек соответственно) - по ночам, на стройках и в сараях он ухитрялся даже проводить реколлекции. В то же время он оказывал десяткам семей материальную поддержку, выпрашивая деньги, продукты и кров для своих бедняков у всех, кто имел возможность хоть чем-то поделиться с нуждающимися.
В ноябре 1927 года в автомобиль кандидата в президенты, генерала Обрегона. бросили бомбу из проезжавшей мимо другой машины. Дальше мнения имеющихся у меня источников расходятся: не то террористы воспользовались машиной семьи Про, не то правительство просто нашло повод расправиться с давно доставшем его до печенок наглым иезуитом. О.Мигель и его младшие братья (один из них, Умберто, тоже священник), а также Луис Сеговия Вилчис, молодой инженер-католик, были арестованы. Свидетельств против них не было; впрочем, суда не было тоже. Младшего брата, Роберто, в последнюю минуту спас аргентинский посол. Казнь решили сделать возможно более показательной, для устрашения прочих. При этом продемонстрировать, естественно, предполагалось не только твердость властей при выкорчевывании "фанатизма", но и поповскую трусость. Но вот здесь правительство просчиталось ну очень сильно. Фотографии были разосланы по официальным газетам и в них напечатаны; но скоро выяснилось, что этим Кальес и компания только помогли распространиться почитанию новомученика не только в Мексике, но и далеко за ее пределами. Через некоторое время любой мексиканец, хранящий официальные фотографии расстрела о.Мигеля, уже изрядно рисковал сам.
Собственно фотографии - без комментариев.