****
Чайна Мьевилль. Шрам
Это классика - стимпанк, темное фэнтези, weird fiction, что-то еще жанровое, социальная фантастика, но прекрасно оно вне жанровых рамок, мне очень понравилось. Первая часть про вокзал потерянных снов - не так, там другая история, другие акценты.
Во-первых, это реальный мир, в котором странным образом хочется находиться, не из-за его особой уютности (он зыбкий и гротескный, как море), а из-за ощущения родства. Как если бы люди проживали параллельно несколько жизней-сновидений, и вот одно из них разворачивается там, в лимбе стимпанка, ближе к ядру космоса, в плавучем свободном городе. Поэтому идешь по этим улицам внутри книжной реальности - и все знакомое, и вспоминаешь себя самого, сновиденного жителя. В месте, которое эдак более концентрированно, сжато, собрано волей по сравнению с обычным миром, так называемой явью, и потому там больше смысла и свободы. Как если бы смысл и свобода были энергиями, которые истощились тут, но остались в лимбе.
Нью-Кробюзон, город за одну дверь от ада (буквально) не слишком приятное место, но для героини он стал домом. Она отправилась в вынужденное путешествие, потом оказалась в плену, потом хочет домой. На удивление нескучная героиня, трудно даже описать почему - вроде бы она ничего особенного не делает, но мир текста центрируется вокруг нее, живет и дышит вместе с ней. Нет, это не "мэри-сью", чисто социально ее роль скромна, она то оказывается в центре событий, то событийность вновь от нее ускользает, она следует за ее желаниями и вдруг резко обманывает, но даже отказ от желания не останавливает движение мира - а потом желание вновь поднимается из глубины вод, ближе к исполнению, и душа оглядывается на пройденный путь, очертив еще одно как бы годовое кольцо духа. Дух развивается, и мы видим его развитие - не личности, а именно вот этой неуловимой штуки. И заканчивается все правильно, подъемом, новым витком развития, спираль очерчена очень точно и мягко. Ну, в стимпанковской дарк-эстетике, через некоторую кровь-кишки и некоторую эстетизацию боли и насилия.
Вообще, тут какая-то путаница пальца с жопой движения духа в сторону от боли и эстетизации самой боли, ощущения ее как базового движителя мира. Пытки и трах, ну что может быть лучше, что еще считать основой реальности. Так как люди и прочие обитатели этого лимба с тентаклями, крылышками, жвалами и прочим слегка туповаты, мягко говоря, они нуждаются в постоянном обновлении прикосновения к "источнику бытия", снова и снова мучая друг друга. Не запоминается с одного раза. Гротескная пара правителей-любовников у Мьевилля как раз об этом. Как-то даже неловко, но очень притягательно смотреть на слепой и тупой механизм жизни, движение в сторону от боли в направлении удовольствия, потом удовольствие исчерпалось, новые мучения образовались, и так мильен раз. Но кроме мучений и совокупления, люди изобрели еще кое-что интересное - города, литературу, музыку. Этого, конечно, всегда не хватает, потому что они тупые, но надежда есть. Так вот, а дух имеет свою эволюцию, и сталкиваясь с чем-то, что выражается, как боль (властью материи, ну пусть так) с удивлением начинает распознавать собственное лицо. Он свободен, но сострадание мотивирует его делать свободными других. В том числе и самого себя, понятого как другого (не зря героиня все время пишет письмо воображаемому другу, осмысляя свою странную и болезненную местами судьбу). И это красивое переплетение вынужденности и свободы так и тянется через все человеческие города, через все эти лимбы, шестеренки и тентакли, постоянно сталкиваясь с другими существами и их смыслами. Еще там очень красиво показано вторжение совсем других смыслов извне - как "шрам надежды", потому что, опять-таки, человек туповат и истоки своей памяти и деятельности черпает в ранах и заживлении. Ему так понятнее, вот такая метафора.
Еще мне отдельно дорог этот текст, потому что море оттуда, плавучий мир оттуда - это же Дом из "Пиранези" Сюзанны Кларк, только увиденный изнутри, более подготовленными к этому героями, местными жителями. Не путаем туризм с эмиграцией, а ее с жизнью коренного населения. Все-таки очень уж страшная участь у героя Кларк - попасть в иное пространство и откатиться до своей самой "детской формы", минимального существования, и мне всегда хотелось посмотреть, как выглядит Дом глазами не-ребенка. Вот как-то так. Он плывет. Там происходят разные вещи. Это мир идей, если понимать идеи как живые существа, и понимать, что мысли в голове - это только их тени. А сами существа, не подвергаясь символизации, постоянно ускользая от нее (даже если в мифе их расчленили и закопали) живут себе своей таинственной, осмысленной, бессмертной и, кстати, безболезненной жизнью. Потому что боль как мотиватор больше не актуальна для тех, кто научился чему-то большему. Тут люди продолжают кромсать друг друга и воевать, ну так подготовительные классы, младшая группа, второгодники, что поделать.
Еще там очень красиво показан такой интересный исторический переход между пассионарностью и здравым смыслом. Пойдем завоюем все вообще! - говорит условный Александр Македонский, пассионарий, обитатель мифа. И его огромная личная харизма движет всем, но мир не может быть только в тени харизмы лидера, это безумие. И когда безумия становится слишком много, включается здравый смысл, как компенсация. А нафига нам это завоевывать - спрашивают обыватели. Мы хотим просто жить, говорят они. Ну как же, миф - говорит правитель. И иногда сдувается и здравый смысл побеждает. А иногда побеждает пассионарность, оставляя кровавый след. А иногда наоборот. Вот и прямо сейчас, дорогая редакция - нельзя не чувствовать именно это, воздействие дурацкой безумной пассионарности непонятно зачем и чтобы что, и не задаваться вопросом, зачем все эти смерти и мучения. Чтобы было. Чтобы еще какой-то город сменил государственный и юридический статус, вопреки своей воле, в крови, в разрушенных судьбах. И все ждешь и ждешь победы здравого смысла, потому что он же, в конце концов - здравый смысл. Но в мире идей, управляющих миром людей, нет "более правильных" идей, все устроено немного не так, он намного страннее, чем кажется. И иногда, чтобы здравый смысл победил, нужно много магического безумия. В общем, книжка неожиданно тоже об этом.
Это классика - стимпанк, темное фэнтези, weird fiction, что-то еще жанровое, социальная фантастика, но прекрасно оно вне жанровых рамок, мне очень понравилось. Первая часть про вокзал потерянных снов - не так, там другая история, другие акценты.
Во-первых, это реальный мир, в котором странным образом хочется находиться, не из-за его особой уютности (он зыбкий и гротескный, как море), а из-за ощущения родства. Как если бы люди проживали параллельно несколько жизней-сновидений, и вот одно из них разворачивается там, в лимбе стимпанка, ближе к ядру космоса, в плавучем свободном городе. Поэтому идешь по этим улицам внутри книжной реальности - и все знакомое, и вспоминаешь себя самого, сновиденного жителя. В месте, которое эдак более концентрированно, сжато, собрано волей по сравнению с обычным миром, так называемой явью, и потому там больше смысла и свободы. Как если бы смысл и свобода были энергиями, которые истощились тут, но остались в лимбе.
Нью-Кробюзон, город за одну дверь от ада (буквально) не слишком приятное место, но для героини он стал домом. Она отправилась в вынужденное путешествие, потом оказалась в плену, потом хочет домой. На удивление нескучная героиня, трудно даже описать почему - вроде бы она ничего особенного не делает, но мир текста центрируется вокруг нее, живет и дышит вместе с ней. Нет, это не "мэри-сью", чисто социально ее роль скромна, она то оказывается в центре событий, то событийность вновь от нее ускользает, она следует за ее желаниями и вдруг резко обманывает, но даже отказ от желания не останавливает движение мира - а потом желание вновь поднимается из глубины вод, ближе к исполнению, и душа оглядывается на пройденный путь, очертив еще одно как бы годовое кольцо духа. Дух развивается, и мы видим его развитие - не личности, а именно вот этой неуловимой штуки. И заканчивается все правильно, подъемом, новым витком развития, спираль очерчена очень точно и мягко. Ну, в стимпанковской дарк-эстетике, через некоторую кровь-кишки и некоторую эстетизацию боли и насилия.
Вообще, тут какая-то путаница пальца с жопой движения духа в сторону от боли и эстетизации самой боли, ощущения ее как базового движителя мира. Пытки и трах, ну что может быть лучше, что еще считать основой реальности. Так как люди и прочие обитатели этого лимба с тентаклями, крылышками, жвалами и прочим слегка туповаты, мягко говоря, они нуждаются в постоянном обновлении прикосновения к "источнику бытия", снова и снова мучая друг друга. Не запоминается с одного раза. Гротескная пара правителей-любовников у Мьевилля как раз об этом. Как-то даже неловко, но очень притягательно смотреть на слепой и тупой механизм жизни, движение в сторону от боли в направлении удовольствия, потом удовольствие исчерпалось, новые мучения образовались, и так мильен раз. Но кроме мучений и совокупления, люди изобрели еще кое-что интересное - города, литературу, музыку. Этого, конечно, всегда не хватает, потому что они тупые, но надежда есть. Так вот, а дух имеет свою эволюцию, и сталкиваясь с чем-то, что выражается, как боль (властью материи, ну пусть так) с удивлением начинает распознавать собственное лицо. Он свободен, но сострадание мотивирует его делать свободными других. В том числе и самого себя, понятого как другого (не зря героиня все время пишет письмо воображаемому другу, осмысляя свою странную и болезненную местами судьбу). И это красивое переплетение вынужденности и свободы так и тянется через все человеческие города, через все эти лимбы, шестеренки и тентакли, постоянно сталкиваясь с другими существами и их смыслами. Еще там очень красиво показано вторжение совсем других смыслов извне - как "шрам надежды", потому что, опять-таки, человек туповат и истоки своей памяти и деятельности черпает в ранах и заживлении. Ему так понятнее, вот такая метафора.
Еще мне отдельно дорог этот текст, потому что море оттуда, плавучий мир оттуда - это же Дом из "Пиранези" Сюзанны Кларк, только увиденный изнутри, более подготовленными к этому героями, местными жителями. Не путаем туризм с эмиграцией, а ее с жизнью коренного населения. Все-таки очень уж страшная участь у героя Кларк - попасть в иное пространство и откатиться до своей самой "детской формы", минимального существования, и мне всегда хотелось посмотреть, как выглядит Дом глазами не-ребенка. Вот как-то так. Он плывет. Там происходят разные вещи. Это мир идей, если понимать идеи как живые существа, и понимать, что мысли в голове - это только их тени. А сами существа, не подвергаясь символизации, постоянно ускользая от нее (даже если в мифе их расчленили и закопали) живут себе своей таинственной, осмысленной, бессмертной и, кстати, безболезненной жизнью. Потому что боль как мотиватор больше не актуальна для тех, кто научился чему-то большему. Тут люди продолжают кромсать друг друга и воевать, ну так подготовительные классы, младшая группа, второгодники, что поделать.
Еще там очень красиво показан такой интересный исторический переход между пассионарностью и здравым смыслом. Пойдем завоюем все вообще! - говорит условный Александр Македонский, пассионарий, обитатель мифа. И его огромная личная харизма движет всем, но мир не может быть только в тени харизмы лидера, это безумие. И когда безумия становится слишком много, включается здравый смысл, как компенсация. А нафига нам это завоевывать - спрашивают обыватели. Мы хотим просто жить, говорят они. Ну как же, миф - говорит правитель. И иногда сдувается и здравый смысл побеждает. А иногда побеждает пассионарность, оставляя кровавый след. А иногда наоборот. Вот и прямо сейчас, дорогая редакция - нельзя не чувствовать именно это, воздействие дурацкой безумной пассионарности непонятно зачем и чтобы что, и не задаваться вопросом, зачем все эти смерти и мучения. Чтобы было. Чтобы еще какой-то город сменил государственный и юридический статус, вопреки своей воле, в крови, в разрушенных судьбах. И все ждешь и ждешь победы здравого смысла, потому что он же, в конце концов - здравый смысл. Но в мире идей, управляющих миром людей, нет "более правильных" идей, все устроено немного не так, он намного страннее, чем кажется. И иногда, чтобы здравый смысл победил, нужно много магического безумия. В общем, книжка неожиданно тоже об этом.