Поминки по талантам.
Когда-то я писал прозу. Писал по двум причинам. Тогда я думал, что просто не могу не писать. Теперь более-менее все прозрачно. Во-первых, хотел любви, признания, и это всегда одна из значимых составляющих пишущего. Во-вторых, мне как человеку, который вплоть до старших классов переживал сочинение по литературе или письмо родственникам как тяжелейшее испытание, было интересно осваивать письмо, именно как умение, технику, способ выразить свою мысль. Потом с прозой я распрощался. Прервал как измотавший нервы бесперспективный роман. Во многом благодаря литературной премии «Дебют». Несмотря на сексуальные коннотации этого слова, с девственностью я расстался намного легче.
Да, я зарыл к чертовой матери этот талант. Талант возможно копеечный, может серьезный - теперь уже не узнать. И надеждами себя о возрождении не тешу. С тех пор в отношении этой премии я испытываю смесь ненависти и благодарности. Ненависть за ожидание, непонимание, сокрушенные об колено мечты. Мечты - конечно, почти всегда означают, что вас поимеют. И все же Дебют был словно обещанием, что кому-то ты в своем отечестве нужен. Да и просто отказаться от занятия, которое грело на протяжении нескольких лет, было нелегко. По ощущениям: почти как осиротеть. Тем более что социальное признание в юном возрасте всегда кажется решением всех проблем, особенно экзистенциально-личных. Быть ниггером - довольно тяжко для молодого сознания. Это как безответная любовь: такое либо забывается (и значит, ничего существенного в этом переживании не было), либо оставляет стойкое чувство - досады, ненависти или напротив благодарности. Я вот никогда не понимал разговоров про прощение своих бывших. Прощать - это упрощать и забывать, а я предпочитаю помнить свое прошлое. Однако осталась и благодарность - за то, что сей зарытый талант как это ни парадоксально обернулся возможностью дальнейшего роста и развития.
По большому счету я считаю, что таланты нужно зарывать. И вот почему.
Талант требует времени, а их иногда и не один и не два (о, такие люди поистине счастливчики). А помимо талантов всегда имеется еще с десяток навыков, которые придется подтянуть, чтобы худо-бедно экзистировать в быту и социуме. Просто потому, что не бывает ни идеального воспитания, ни во всех отношениях замечательного детства. И все это время, которого и много (потому что часто не к чему приложить), и мало (потому что жизнь всегда спрашивает уже сегодня, а не когда будешь готов). Детство и юность, хоть и значительно пролонгированы у человеческого существа, все-таки слишком коротки для того, чтобы стать всем. Грустно когда человек вообще отказался выбирать себя - таких людей, чей мир словно густо унавоженная талантами почва, на которой уже ничего не прорастет, предостаточно. Но человек, который стремится быть всем, или везунчик, который не принужден чем-либо жертвовать - это не менее унылые типажи.
Талант - это крылья, но они губительны для того, кто не умеет крепко стоять на земле. В юности подсознательно я искал способа заземлиться, сознательно же боролся с любой такой возможностью, видя в ней угрозу своей индивидуальности. Но уже тогда я не понимал, почему в библейской притче о талантах раб принуждается к самостоятельности, если ему не дано главного - права решать, что есть правильно. У притчи о талантах есть и еще один извод: «кому много дано, с того и много будет спрошено». Я в целом согласен с этой мыслью, вот только хотелось бы более подробно остановиться на этом «дано». Это ведь не просто задачка по математике. Как дано, в каком качестве? - вот весьма важные вопросы. Воспринимать любую данность как безусловное благо - высшая степень неадекватности, даже для верующего. Ведь некоторые вещи даны нам не только как дар, нуждающийся в огранке, но и как искушение, как испытание, как недосягаемый ориентир.
Мне вообще не нравится представление о таланте как о целиком положительной сущности, кем-то в нас вложенной - будто это внутренняя пружина или росток, которые должны раскрыться. Паскаль, например, своей фортуной считал слабое здоровье. Вот только остается вопросом: почему для Паскаля это верно, а для болвана, играющегося в софистику - нет? Сильный талант - это неровная зияющая дыра, которая просто-напросто тащит активность человека в определенную стороны. Именно поэтому потеря, провал иногда могут стать большой удачей.
Бросив прозу, я как минимум обрел три новых возможности.
Во-первых, я продолжил развивать не только свой стиль, но и свой ум, даже не столько содержание, сколько изощренность во взгляде на самого себя. Дело в том, что мой писательский пафос неосознанно строился на ощущении себя носителем важных смыслов, которые можно усвоить, лишь став похожим на меня. На мой нынешний взгляд такие претензии на знание смысла жизни (пусть только в деталях) - не лучшая направляющая в жизни, ни для себя, ни для других.
Во-вторых, я, по сути, избавился от своего рода наркотической зависимости. Постепенно я начал превращать себя и свой опыт в материал для прозы. Мне даже пришлось на время вообще перестать читать художественную литературу, чтобы отвязаться от стремления анализировать стиль и структуру, прикидывая как это можно использовать. Желание о многом сказать, не теряя качества, не впадая в банальность, в какой-то момент поставило большую часть моей жизни в зависимость от письма. Если бы я хотел совсем уйти от жизни - это было бы моим чудесным средством, но я, напротив, изо всех сил жаждал прорыва к ней.
И в-третьих, самое главное - сознательный отказ от прозы высвободил во мне решимость менять свою собственную жизнь. Нынешний я - это результат поступков и выборов, сделанных за последние 5-7 лет, причем сделанных в реальной жизни, а не в голове или в тексте.
И вот теперь с «Дебюта» мне приходят письма с предложениями. Звучит смешно, но мило, особенно в той части, где эксперты извлекают меня из архива и признают перспективным автором (для номинации «эссеистика»). Я к счастью давным-давно излечился от гордой позы обиженной добродетели, и все-таки не все так просто. Казалось бы: опубликуют где-нибудь мои тексты - весьма недурно, не опубликуют - тоже сносно, живу ведь сейчас без этого? Ну, конечно, может случиться, что слегка расстроюсь при неудаче, хотя уже совсем по-другому, не так как в юности. Надо сказать, что мои нынешние тексты не так зависимы от чужого понимания, признания или оценки. И это тоже последствие однажды похороненной амбиции. Если я и брошу свою нынешнюю писанину, то точно по совсем другим причинам. Я люблю разочарование ничуть не меньше ощущения вдохновенной зачарованности.
И, несмотря на свою злость, я вижу это так: я должен участвовать. Это и будем данью своему прошлому. Или еще точнее: работой скорби (воспользуясь гениальным выражением Фрейда).
Когда я писал пост « Лопату каждому дадут» я вовсе не иронизировал. Действительно реалии жизни таковы, что рано или поздно практически каждому приходится чем-то жертвовать - зарывать свой талант (серебряная монета) или свою мину (мелкая медная монета). Поэтому задача человека состоит в другом: сделать из «мне пришлось» - «Я это сделал».
Наибольшая ложь - продолжать, делая вид, что ничего не случилось. Я же выбираю продолжать работать, участвовать именно так, как будто я уже потерпел поражение. Наверняка, это не «лучший выбор», но сейчас только он представляется мне субъективно верным.
Я вообще все чаще склоняюсь к мысли о необходимости переосмыслить отношение к субъекту в ключе минимизации. Говоря о минимизации, я не имею в виду чистую логику вычитания, дескать, во мне много всего - могу дарить, могу отбрасывать, забывать. Это скорее логика усложнения собственного уравнения за счет включения отрицательных и мнимых чисел. Субъект как нечто сугубо положительное - это идеологическая конструкция, ассоциируясь с которой вы и становитесь субъектом, в смысле «подданного», т.е. подвластного и контролируемого. Без всяких иллюзий нужно признать, что это шаг неминуем. Но всегда можно сделать следующий шаг. Он как раз и может заключаться в минимизации себя. Это означает, во-первых, признать работу всех автоматизмов, предшествующих субъекту. И, во-вторых, мне кажется, что принимая как свои составляющие - поражения, нехватки, неудачи, расставания и т.д. (все то, от чего мы обычно бежим), человек может достичь другой формы позитивности - идущей не от содержания, а от действительности. Это нечто, определяющееся своей негативирующей мощью, подобно черной дыре. Эта сила отрицания, пусть даже в чем-то нигилистическая, мне кажется необходимой для того, чтобы просто быть кем-то. Каждый из нас есть прежде всего набор фактов: того, что случилось, имело место, сделано с нами. Однако если мы целиком схвачены этой данностью, то нет никакой возможности меняться, жить. На деле, нашему сознанию и не дано целиком слиться с наличным, но и оторваться на сколько-нибудь приличное расстояние тоже. А так хочется. Просто преодолеть гравитацию своей биографии, чтобы побыть кем-то еще, по-настоящему удивить себя самого. И это гораздо ценнее, чем какой-либо талант. Это что-то такое, что я могу назвать лишь одним словом - благодать.
Да, я зарыл к чертовой матери этот талант. Талант возможно копеечный, может серьезный - теперь уже не узнать. И надеждами себя о возрождении не тешу. С тех пор в отношении этой премии я испытываю смесь ненависти и благодарности. Ненависть за ожидание, непонимание, сокрушенные об колено мечты. Мечты - конечно, почти всегда означают, что вас поимеют. И все же Дебют был словно обещанием, что кому-то ты в своем отечестве нужен. Да и просто отказаться от занятия, которое грело на протяжении нескольких лет, было нелегко. По ощущениям: почти как осиротеть. Тем более что социальное признание в юном возрасте всегда кажется решением всех проблем, особенно экзистенциально-личных. Быть ниггером - довольно тяжко для молодого сознания. Это как безответная любовь: такое либо забывается (и значит, ничего существенного в этом переживании не было), либо оставляет стойкое чувство - досады, ненависти или напротив благодарности. Я вот никогда не понимал разговоров про прощение своих бывших. Прощать - это упрощать и забывать, а я предпочитаю помнить свое прошлое. Однако осталась и благодарность - за то, что сей зарытый талант как это ни парадоксально обернулся возможностью дальнейшего роста и развития.
По большому счету я считаю, что таланты нужно зарывать. И вот почему.
Талант требует времени, а их иногда и не один и не два (о, такие люди поистине счастливчики). А помимо талантов всегда имеется еще с десяток навыков, которые придется подтянуть, чтобы худо-бедно экзистировать в быту и социуме. Просто потому, что не бывает ни идеального воспитания, ни во всех отношениях замечательного детства. И все это время, которого и много (потому что часто не к чему приложить), и мало (потому что жизнь всегда спрашивает уже сегодня, а не когда будешь готов). Детство и юность, хоть и значительно пролонгированы у человеческого существа, все-таки слишком коротки для того, чтобы стать всем. Грустно когда человек вообще отказался выбирать себя - таких людей, чей мир словно густо унавоженная талантами почва, на которой уже ничего не прорастет, предостаточно. Но человек, который стремится быть всем, или везунчик, который не принужден чем-либо жертвовать - это не менее унылые типажи.
Талант - это крылья, но они губительны для того, кто не умеет крепко стоять на земле. В юности подсознательно я искал способа заземлиться, сознательно же боролся с любой такой возможностью, видя в ней угрозу своей индивидуальности. Но уже тогда я не понимал, почему в библейской притче о талантах раб принуждается к самостоятельности, если ему не дано главного - права решать, что есть правильно. У притчи о талантах есть и еще один извод: «кому много дано, с того и много будет спрошено». Я в целом согласен с этой мыслью, вот только хотелось бы более подробно остановиться на этом «дано». Это ведь не просто задачка по математике. Как дано, в каком качестве? - вот весьма важные вопросы. Воспринимать любую данность как безусловное благо - высшая степень неадекватности, даже для верующего. Ведь некоторые вещи даны нам не только как дар, нуждающийся в огранке, но и как искушение, как испытание, как недосягаемый ориентир.
Мне вообще не нравится представление о таланте как о целиком положительной сущности, кем-то в нас вложенной - будто это внутренняя пружина или росток, которые должны раскрыться. Паскаль, например, своей фортуной считал слабое здоровье. Вот только остается вопросом: почему для Паскаля это верно, а для болвана, играющегося в софистику - нет? Сильный талант - это неровная зияющая дыра, которая просто-напросто тащит активность человека в определенную стороны. Именно поэтому потеря, провал иногда могут стать большой удачей.
Бросив прозу, я как минимум обрел три новых возможности.
Во-первых, я продолжил развивать не только свой стиль, но и свой ум, даже не столько содержание, сколько изощренность во взгляде на самого себя. Дело в том, что мой писательский пафос неосознанно строился на ощущении себя носителем важных смыслов, которые можно усвоить, лишь став похожим на меня. На мой нынешний взгляд такие претензии на знание смысла жизни (пусть только в деталях) - не лучшая направляющая в жизни, ни для себя, ни для других.
Во-вторых, я, по сути, избавился от своего рода наркотической зависимости. Постепенно я начал превращать себя и свой опыт в материал для прозы. Мне даже пришлось на время вообще перестать читать художественную литературу, чтобы отвязаться от стремления анализировать стиль и структуру, прикидывая как это можно использовать. Желание о многом сказать, не теряя качества, не впадая в банальность, в какой-то момент поставило большую часть моей жизни в зависимость от письма. Если бы я хотел совсем уйти от жизни - это было бы моим чудесным средством, но я, напротив, изо всех сил жаждал прорыва к ней.
И в-третьих, самое главное - сознательный отказ от прозы высвободил во мне решимость менять свою собственную жизнь. Нынешний я - это результат поступков и выборов, сделанных за последние 5-7 лет, причем сделанных в реальной жизни, а не в голове или в тексте.
И вот теперь с «Дебюта» мне приходят письма с предложениями. Звучит смешно, но мило, особенно в той части, где эксперты извлекают меня из архива и признают перспективным автором (для номинации «эссеистика»). Я к счастью давным-давно излечился от гордой позы обиженной добродетели, и все-таки не все так просто. Казалось бы: опубликуют где-нибудь мои тексты - весьма недурно, не опубликуют - тоже сносно, живу ведь сейчас без этого? Ну, конечно, может случиться, что слегка расстроюсь при неудаче, хотя уже совсем по-другому, не так как в юности. Надо сказать, что мои нынешние тексты не так зависимы от чужого понимания, признания или оценки. И это тоже последствие однажды похороненной амбиции. Если я и брошу свою нынешнюю писанину, то точно по совсем другим причинам. Я люблю разочарование ничуть не меньше ощущения вдохновенной зачарованности.
И, несмотря на свою злость, я вижу это так: я должен участвовать. Это и будем данью своему прошлому. Или еще точнее: работой скорби (воспользуясь гениальным выражением Фрейда).
Когда я писал пост « Лопату каждому дадут» я вовсе не иронизировал. Действительно реалии жизни таковы, что рано или поздно практически каждому приходится чем-то жертвовать - зарывать свой талант (серебряная монета) или свою мину (мелкая медная монета). Поэтому задача человека состоит в другом: сделать из «мне пришлось» - «Я это сделал».
Наибольшая ложь - продолжать, делая вид, что ничего не случилось. Я же выбираю продолжать работать, участвовать именно так, как будто я уже потерпел поражение. Наверняка, это не «лучший выбор», но сейчас только он представляется мне субъективно верным.
Я вообще все чаще склоняюсь к мысли о необходимости переосмыслить отношение к субъекту в ключе минимизации. Говоря о минимизации, я не имею в виду чистую логику вычитания, дескать, во мне много всего - могу дарить, могу отбрасывать, забывать. Это скорее логика усложнения собственного уравнения за счет включения отрицательных и мнимых чисел. Субъект как нечто сугубо положительное - это идеологическая конструкция, ассоциируясь с которой вы и становитесь субъектом, в смысле «подданного», т.е. подвластного и контролируемого. Без всяких иллюзий нужно признать, что это шаг неминуем. Но всегда можно сделать следующий шаг. Он как раз и может заключаться в минимизации себя. Это означает, во-первых, признать работу всех автоматизмов, предшествующих субъекту. И, во-вторых, мне кажется, что принимая как свои составляющие - поражения, нехватки, неудачи, расставания и т.д. (все то, от чего мы обычно бежим), человек может достичь другой формы позитивности - идущей не от содержания, а от действительности. Это нечто, определяющееся своей негативирующей мощью, подобно черной дыре. Эта сила отрицания, пусть даже в чем-то нигилистическая, мне кажется необходимой для того, чтобы просто быть кем-то. Каждый из нас есть прежде всего набор фактов: того, что случилось, имело место, сделано с нами. Однако если мы целиком схвачены этой данностью, то нет никакой возможности меняться, жить. На деле, нашему сознанию и не дано целиком слиться с наличным, но и оторваться на сколько-нибудь приличное расстояние тоже. А так хочется. Просто преодолеть гравитацию своей биографии, чтобы побыть кем-то еще, по-настоящему удивить себя самого. И это гораздо ценнее, чем какой-либо талант. Это что-то такое, что я могу назвать лишь одним словом - благодать.