О советских художниках детской книги слово замолвим...
( источник, 2)
Советская эпоха, как я много раз повторял, породила поразительную по богатству советскую культуру, изучение которой только начинается. В наше время исследователи делают лишь первые, робкие и скромные, шаги в изучении этого континента, когда-то густонаселённого, а ныне пребывающем в состоянии, сравнимом, пожалуй, с легендарным плато Лэнг, воспетом Говардом Лавкрафтом, никогда там не бывшем.
Мы, последние из советских могикан, иногда оглядываемся назад, выхватывая взглядом из безумного переплетения лиан отдельные фрагменты прошлой эпохи, постепенно стирающейся из нашей маразмирующей памяти. «Злобные псы воспоминаний» рвут в клочья реальность, оставшуюся в прошлом тысячелетии, деформируя картину, искажая перспективу утраченных нами ландшафтов.
Но есть люди, несущие на себе бремя ответственности перед будущими поколениями исследователей. Они не ограничиваются субъективными заметками, мемориями и расслабленными старческими фантазиями. Они собирают то, что ещё можно собрать, в компендиумы, имеющие, не побоюсь этого слова, историческое значение. В самом деле, издания, итожащие эпоху, слишком часто оказываются концептуальными объектами, навязывающими тем или иным историческим явлениям априорные интерпретации. Позже, когда произвольность интерпретаций становится ясна и сами концепты начинают восприниматься не без ностальгического умиления, монументальные труды выглядят курьёзами. В качестве примера можно сослаться на вышедший в 90-х годах колоссальный том, посвященный социалистическому реализму. В наше время его научная ценность равна нулю, а рассуждения почтенных авторов поражают своей добродетельной наивностью.
Но не таково издание, предпринятое sergej_manit. Вы мне не поверите, однако предпринята серьёзная попытка собрать информацию о всех, сколько их ни есть, художниках советской детской книги, с 1945 года по 1991 год, представить образцы их творчества и по возможности непредвзято рассказать о каждом из них. Не предвзято! Избегая как апологетического тона, так и пошлой памфлетности. В этом издании только факты, говорящие сами за себя. В высшей степени научно (с).
Детская книга в СССР была уникальным явлением. Для неё работали авангардисты, модернисты и посконные соцреалисты. На страницах тоненьких книжечек бушевала война идей, выраженных в визуальных образах, доходчивых и на первый взгляд непритязательных. Но на второй и третий взгляд перед вдумчивым посетителем этого удивительной пинакотеки распахиваются глубины. Никто из советских иллюстраторов не был наивен. Все они, без исключений, были интеллектуалами. Причем в несравненно большей степени, чем авторы, которых они иллюстрировали. Дело в том, что иллюстрация подразумевает интерпретацию. И художники интерпретировали канонические тексты, предназначенные для детей, весьма и весьма изощрённо. На достаточно сложные повествования советских авторов (тоже далеко не простаков) накладывались усложняющие изображения, созданные мастерами визуализирования. Слово - а русская и советская культура безнадёжно логоцентричны - выбрасывалось прочь. Оставался образ, не поддающийся однозначному определению. Мальчик Гугуце и Снежная Королева выскальзывали из идеологизированных рамок и вставали перед восхищёнными советскими детьми во всем великолепии своей неоднозначности. За счет этого создавался некий люфт между навязываемым советским каноном и читателем. Возникала возможность взглянуть на предлагаемые схемы с некоторой дистанции. Над текстом проносился смысловой сквознячок - возникала возможность обрести свободу мышления.
Не случайно, когда Советская Власть начала готовить самоликвидацию и заранее обрабатывать граждан на предмет оглупления, она в первую очередь стала резко снижать уровень иллюстрирования - вы можете проследить процесс на качестве рисунков, например, в журналах «Мурзилка» и «Пионер».
Но это к слову. Ибо пост мой посвящен не интригам партфункционеров, а грандиозной панораме блистательных художников, представленных в томах «Художники детской книги СССР. 1945-1991». На сегодняшний день уважаемому sergej_manit удалось выпустить тома на буквы «А», «Б» и «В». Почти готов том "Г". Если судьбе будет угодно, за ними последуют следующие буквы. И я должен сказать, что даже если издание оборвётся на уже вышедших томах, значение его трудно переоценить. «Художники детской книги СССР. 1945-1991» неизбежно станет той серией книг, к которой будут обращаться все исследователи советской культуры. Этот источник неисчерпаем.
Я горд и счастлив, что тома «Художники детской книги СССР. 1945-1991» есть у меня. Я открываю любой из этих монументальных томов, прекрасных полиграфически, созданных с безупречным вкусом, не только как научный труд, но и как украшение любой библиографической коллекции, на любой странице, и погружаюсь в океан прошедшего времени.
Каждая страница действует, подобно вкусу миндального пирожного с липовым чаем, воспетых Марселем Прустом. Не наяву и не во сне, без страха и без робости, мы снова бродим по стране, которой нет на глобусе - и это восхитительное чувство.
Метки: библиофилия, графика, дни после детства, мои любимые книжки
Советская эпоха, как я много раз повторял, породила поразительную по богатству советскую культуру, изучение которой только начинается. В наше время исследователи делают лишь первые, робкие и скромные, шаги в изучении этого континента, когда-то густонаселённого, а ныне пребывающем в состоянии, сравнимом, пожалуй, с легендарным плато Лэнг, воспетом Говардом Лавкрафтом, никогда там не бывшем.
Мы, последние из советских могикан, иногда оглядываемся назад, выхватывая взглядом из безумного переплетения лиан отдельные фрагменты прошлой эпохи, постепенно стирающейся из нашей маразмирующей памяти. «Злобные псы воспоминаний» рвут в клочья реальность, оставшуюся в прошлом тысячелетии, деформируя картину, искажая перспективу утраченных нами ландшафтов.
Но есть люди, несущие на себе бремя ответственности перед будущими поколениями исследователей. Они не ограничиваются субъективными заметками, мемориями и расслабленными старческими фантазиями. Они собирают то, что ещё можно собрать, в компендиумы, имеющие, не побоюсь этого слова, историческое значение. В самом деле, издания, итожащие эпоху, слишком часто оказываются концептуальными объектами, навязывающими тем или иным историческим явлениям априорные интерпретации. Позже, когда произвольность интерпретаций становится ясна и сами концепты начинают восприниматься не без ностальгического умиления, монументальные труды выглядят курьёзами. В качестве примера можно сослаться на вышедший в 90-х годах колоссальный том, посвященный социалистическому реализму. В наше время его научная ценность равна нулю, а рассуждения почтенных авторов поражают своей добродетельной наивностью.
Но не таково издание, предпринятое sergej_manit. Вы мне не поверите, однако предпринята серьёзная попытка собрать информацию о всех, сколько их ни есть, художниках советской детской книги, с 1945 года по 1991 год, представить образцы их творчества и по возможности непредвзято рассказать о каждом из них. Не предвзято! Избегая как апологетического тона, так и пошлой памфлетности. В этом издании только факты, говорящие сами за себя. В высшей степени научно (с).
Детская книга в СССР была уникальным явлением. Для неё работали авангардисты, модернисты и посконные соцреалисты. На страницах тоненьких книжечек бушевала война идей, выраженных в визуальных образах, доходчивых и на первый взгляд непритязательных. Но на второй и третий взгляд перед вдумчивым посетителем этого удивительной пинакотеки распахиваются глубины. Никто из советских иллюстраторов не был наивен. Все они, без исключений, были интеллектуалами. Причем в несравненно большей степени, чем авторы, которых они иллюстрировали. Дело в том, что иллюстрация подразумевает интерпретацию. И художники интерпретировали канонические тексты, предназначенные для детей, весьма и весьма изощрённо. На достаточно сложные повествования советских авторов (тоже далеко не простаков) накладывались усложняющие изображения, созданные мастерами визуализирования. Слово - а русская и советская культура безнадёжно логоцентричны - выбрасывалось прочь. Оставался образ, не поддающийся однозначному определению. Мальчик Гугуце и Снежная Королева выскальзывали из идеологизированных рамок и вставали перед восхищёнными советскими детьми во всем великолепии своей неоднозначности. За счет этого создавался некий люфт между навязываемым советским каноном и читателем. Возникала возможность взглянуть на предлагаемые схемы с некоторой дистанции. Над текстом проносился смысловой сквознячок - возникала возможность обрести свободу мышления.
Не случайно, когда Советская Власть начала готовить самоликвидацию и заранее обрабатывать граждан на предмет оглупления, она в первую очередь стала резко снижать уровень иллюстрирования - вы можете проследить процесс на качестве рисунков, например, в журналах «Мурзилка» и «Пионер».
Но это к слову. Ибо пост мой посвящен не интригам партфункционеров, а грандиозной панораме блистательных художников, представленных в томах «Художники детской книги СССР. 1945-1991». На сегодняшний день уважаемому sergej_manit удалось выпустить тома на буквы «А», «Б» и «В». Почти готов том "Г". Если судьбе будет угодно, за ними последуют следующие буквы. И я должен сказать, что даже если издание оборвётся на уже вышедших томах, значение его трудно переоценить. «Художники детской книги СССР. 1945-1991» неизбежно станет той серией книг, к которой будут обращаться все исследователи советской культуры. Этот источник неисчерпаем.
Я горд и счастлив, что тома «Художники детской книги СССР. 1945-1991» есть у меня. Я открываю любой из этих монументальных томов, прекрасных полиграфически, созданных с безупречным вкусом, не только как научный труд, но и как украшение любой библиографической коллекции, на любой странице, и погружаюсь в океан прошедшего времени.
Каждая страница действует, подобно вкусу миндального пирожного с липовым чаем, воспетых Марселем Прустом. Не наяву и не во сне, без страха и без робости, мы снова бродим по стране, которой нет на глобусе - и это восхитительное чувство.
Метки: библиофилия, графика, дни после детства, мои любимые книжки