Карский против местечковых нацдемов
Просто поразительно, как академику Е.Карскому удавалось практически до конца своих дней отстаивать взгляды, вызывая дикую ненависть местечковых нацдемов.
Слово прижизненному классику [стр.]:
«… мы не коснулись… так называемой «белорусской литературы»», «… литература на белорусском наречии всё же не возникла. Причиной этого, по моему мнению, является
1) отсутствие талантливых произведений среди первых работ,
2) неимение соответствующего круга читателей…,
3) что самое главное - особенная близость народного белорусского языка к южновеликорусскому, вследствие чего, если опустить в напечатанном этимологически белорусском произведении дзеканье, цеканье, то получится почти общелитературное произведение, отличающееся только меньшей отделкой и, следовательно, менее достойное внимания читателя» [340]
О «литвинском патриотизме»: «… этот патриотизм был «белорусский», но сущность его была польская. Он был белорусский по любви к территориальной родине и её пейзажной и бытовой обстановке, но вся жизнь белорусского народа понималась с чисто польской точки зрения: этот народ играл только служебную роль; его бытовое содержание, его поэзия не могли ожидать какого-нибудь собственного самостоятельного развития и должны были только послужить к обогащению польской литературы и поэзии, как самый народ должен был питать польскую национальность, в которой он считался» [341]
Александр Рыпинский в книге «Белоруссия. Несколько слов о поэзии простого люда нашей польской провинции…» [на польском] написал посвящение:»первому из белорусских мужичков, который сначала выучился читать, а потом говорить и мыслить по-польски» [343].
О «Селянке» (Монюшко/Дунин-Мартинкевич) «По-белорусски, впрочем, в этой опере говорит лишь войт Наум, … затем Тит и хор из крестьян; остальные лица, которых большинство, говорят по-польски» [346]
О польском мятеже1863 г.: «эти брошюры-прокламации не оказали своего действия на белорусов, даже католиков. Происхождение его, несомненно, польское и католическое: на это указывает их письмо, тенденция и некоторые другие обстоятельства» первой из прокламаций указывается «Мужицкая правда», «Прокламация написана очень зло» [351]
«Элементаж для добрых деток католиков» книжка «со скверной тенденцией ополячения белорусов» [353]
«В 1891 г. вышла на белорусском наречии очень тенденциозная книжка Мацея Бупачка: Дудка белорусская. … Бурачок … старается возбудить сепаратистические стремления национальные и литературные: отстранить белорусов от великорусов и побудить их к выработке сомостоятельной литературы. «Прадмова» написана … несомненно, с целью вызвать смуту в русском семействе. Она может даже произвести некоторое впечатление на людей, мало знакомых с историей белорусской территории и с особенностями славянских языков, которые здесь упоминаются, а также с отношениями русских наречий» [357]
Карский Е.Ф. Белорусы. В 3 т. Т. 3. Кн. 1. С.340-360.
Можно и до, и после указанных страниц немало прочитать инетресного, коренным образом переворачивающим наше представление об академике Е.Карском.
В остальных томах масса любопытного, о чем не говорят на уроках "беларускай мовы" та й "беларускай лiтаратуры".
Слово прижизненному классику [стр.]:
«… мы не коснулись… так называемой «белорусской литературы»», «… литература на белорусском наречии всё же не возникла. Причиной этого, по моему мнению, является
1) отсутствие талантливых произведений среди первых работ,
2) неимение соответствующего круга читателей…,
3) что самое главное - особенная близость народного белорусского языка к южновеликорусскому, вследствие чего, если опустить в напечатанном этимологически белорусском произведении дзеканье, цеканье, то получится почти общелитературное произведение, отличающееся только меньшей отделкой и, следовательно, менее достойное внимания читателя» [340]
О «литвинском патриотизме»: «… этот патриотизм был «белорусский», но сущность его была польская. Он был белорусский по любви к территориальной родине и её пейзажной и бытовой обстановке, но вся жизнь белорусского народа понималась с чисто польской точки зрения: этот народ играл только служебную роль; его бытовое содержание, его поэзия не могли ожидать какого-нибудь собственного самостоятельного развития и должны были только послужить к обогащению польской литературы и поэзии, как самый народ должен был питать польскую национальность, в которой он считался» [341]
Александр Рыпинский в книге «Белоруссия. Несколько слов о поэзии простого люда нашей польской провинции…» [на польском] написал посвящение:»первому из белорусских мужичков, который сначала выучился читать, а потом говорить и мыслить по-польски» [343].
О «Селянке» (Монюшко/Дунин-Мартинкевич) «По-белорусски, впрочем, в этой опере говорит лишь войт Наум, … затем Тит и хор из крестьян; остальные лица, которых большинство, говорят по-польски» [346]
О польском мятеже1863 г.: «эти брошюры-прокламации не оказали своего действия на белорусов, даже католиков. Происхождение его, несомненно, польское и католическое: на это указывает их письмо, тенденция и некоторые другие обстоятельства» первой из прокламаций указывается «Мужицкая правда», «Прокламация написана очень зло» [351]
«Элементаж для добрых деток католиков» книжка «со скверной тенденцией ополячения белорусов» [353]
«В 1891 г. вышла на белорусском наречии очень тенденциозная книжка Мацея Бупачка: Дудка белорусская. … Бурачок … старается возбудить сепаратистические стремления национальные и литературные: отстранить белорусов от великорусов и побудить их к выработке сомостоятельной литературы. «Прадмова» написана … несомненно, с целью вызвать смуту в русском семействе. Она может даже произвести некоторое впечатление на людей, мало знакомых с историей белорусской территории и с особенностями славянских языков, которые здесь упоминаются, а также с отношениями русских наречий» [357]
Карский Е.Ф. Белорусы. В 3 т. Т. 3. Кн. 1. С.340-360.
Можно и до, и после указанных страниц немало прочитать инетресного, коренным образом переворачивающим наше представление об академике Е.Карском.
В остальных томах масса любопытного, о чем не говорят на уроках "беларускай мовы" та й "беларускай лiтаратуры".