Странное чувство
Вчера меня в очередной раз попытались обвинить в том, что я, мягко говоря, не люблю город, о котором в последнее время пишу. Что окружил себя людьми, которые желают Юрге никак не добра, а преследуют лишь мелкие цели, что своей деятельностью вношу деструкцию, обнажая те многие моменты, которые некоторые лица здесь предпочитают не только скрывать, но и вовсе стараются о них забыть. Разумеется, мнение принесено из городской администрации - вместе с ноябрьским ветром, мокрым снегом и запахом тухлой рыбы в мою парадную.
Впрочем, давайте разделять понятия. Для меня город Юрга и администрация города Юрги - это далеко не одно и то же; я не ставлю между этими понятиями знака равенства. Город я, положим, и люблю - своей странной и тихой любовью, лишенной эмоций и наполненной ледяным спокойствием. Я здесь родился, вырос, делал первые шаги в профессии (для того, чтобы в итоге понять, как на самом деле не нужно работать), тут живут мои близкие, этот город подарил мне самых лучших на свете друзей, в конце концов здесь я встретил свою первую любовь... У меня нет оснований его ненавидеть. Потому что здесь я окружен удивительными людьми, и глупо отрицать, что город - это в первую очередь человеческий фонд, что заводы и фабрики чудовищно вторичны. Что же до тихих улочек и уютных двориков, то я как-то не привык влюбляться в бетон и в стекло - не нахожу в них особого очарования; но при этом в состоянии признать, что определенная неповторимая атмосфера у Юрги все-таки есть. Другое дело, что она стала частью воспоминаний, что ее старательно выкрадывают, заменяя на безжизненный фон, в котором нет места человеческим чувствам.
Да, меня коробят те метаморфозы, которые сейчас происходят с моей малой Родиной. Я никогда не буду кричать о том, что «Юрга - город-герой», и что это «самое лучшее место на планете». Потому что сегодня мне стыдно за происходящие здесь процессы. Мне тошно смотреть на то, как изменяется городской образ, как зашивается в холодный сайдинг исторический центр, как издевается над обликом главный архитектор, раскрашивая дома в галлюциногенные цвета, хотя это, в общем-то, еще можно стерпеть - в Березовском, например, местные умельцы придумали рисовать на фасадах домики и цветочки; могло бы быть и хуже. Мне омерзительны перемены, произошедшие в ранее приятных мне местах - я стал реже бывать на мемориале, потому что испытываю дискомфорт от той помойки, которую развели там озабоченные хранители памяти. Мне противны городские герои - вернее, те, кого незаслуженно, но намеренно такими сделали, потому что эти люди отменно умеют заглядывать в рот чиновникам; Юрга, наверное, уже никогда не выпутается из белесой бороды и луженая глотка взрывательницы динамиков будут преследовать этот город еще не одно десятилетие. В конце концов мне стыдно за такую власть, которая принимает недальновидные решения и отказывается заглядывать в будущее, за их подмену понятий и торговлю словами. Но самая главная претензия заключается в отношении к людям - к вытиранию ног о подлинных героев, хотя какой смысл об этом говорить, когда к простому человеку там относятся как к вещи; уж не до живых легенд.
Но эти властелины мне говорят, что я должен полюбить их город, если не хочу неприятностей. Еще чуть-чуть и начнут, наверное, настаивать.
Хорошо, если город и администрация - это одно и то же, за что я тогда должен любить тех, кто сидит в этом каменном доме? За какие такие заслуги перед обществом и локальным отечеством?! Хотя любить я их, в общем-то, и не обязан; та же упрекающая сторона сказала мне - «Хотя бы уважай нас». Ладно, любовь - чувство иррациональное, иногда можно и промахнуться. А уважать-то за что? Здесь уже нужны весомые аргументы. Искал-искал, так и не нашел.
Ведь заколоти главные двери в местный белый дом, повесь амбарные замки на кабинеты - в самом деле мало что изменится, потому как жизнь в провинции проистекает как царский протокол, осуществляя саму себя, здесь все идет своим чередом. Может быть, даже спадет нервозность, а некоторые проблемы только самоустранятся - раны имеют свойство затягиваться, как только к ним перестают ежеминутно прикасаться. И городскому главе после этого можно будет преспокойно возвращаться в строители - оптимальным вариантом для лелеемого им предприятия был бы контракт на задворках сибирской тундры, где бы он мог вдоволь наразъяснять северным оленям, что любит и соблюдает закон (потому что держать жителей города за парнокопытных уже становится как-то неприлично). С его заместителями и начальниками ведомств еще проще: кому-то пора на пенсию (не важно, что не хватает искомых для этого лет, разрушение города можно засчитать за «горячий» стаж), кому-то - на прежнее место деятельности (под дружный гогот бывших подчиненных), кому-то - в тюрьму, а еще кому-то - неплохо бы и в сумасшедший дом. (Или в цирк, который очень вовремя приехал в Юргу с гастролями - могли бы пару-тройку самых ярких деятелей забрать с собой; им там самое место). С депутатами вообще кристальная ясность - каждому в руки по лопате и лому; «не спать, не спать - копать, копать»...
Потому что я люблю тот город, от которого, благодаря им, уже почти ничего не осталось. И это не личное; это, факинг, общественное - уверен, что сотни жителей Юрги чувствуют то же самое.
Но местные царьки и царевны продолжают бить себя пяткой в грудь, убеждая общественность в том, что все делают только во благо города, из большой любви к нему, а те, кто их позицию не разделяет, провокаторы и непатриоты. Пока данная установка действует. Хотя для меня всегда было чуждым объявлять вот так о своих чувствах, потому как есть две вещи, о которых у нормальных людей принято на публику не говорить - о любви к Отечеству и собственных религиозных убеждениях. Потому что дела до этого никому быть не должно. Те же, кто на каждом углу кричит об этом, складывается ощущение, делают это вовсе небескорыстно. И прав в какой-то мере Сэмюэл Джонсон, сказавший, что «патриотизм - это последнее прибежище негодяя». Только почему-то их здесь сегодня слишком много развелось.
Пару месяцев назад один приятель мне в почту скинул следующее - «Моральное право критиковать наш город имеем только мы, его постоянные жители, потому что мы здесь живем, являемся его частью и хотим сделать Юргу лучше! Когда же потоки грязи изливают люди, уехавшие отсюда за славой, признанием, возможностью самореализации, деньгами - мне становится просто тошно». Очевидно, что процитированное выше - камушек в мой огород, и я предполагаю, откуда данный фрагмент текста был им взят. Но в этой реплике на самом деле и заключается вся сущность - нет, не местечкового патриотизма! - а провинциального свинства. То есть акценты расставлены четко - обливать Юргу грязью имеют право только те, кто укоренился здесь всерьез и надолго. А то, что при этом ни один из них и пальца о палец не ударил, чтобы сделать жизнь в своем городе лучше, - они об этом почему-то предпочитают не распространяться. Да и для чего, когда здесь распространен один мещанский подход - зачем что-то делать для Юрги в принципе, ведь: а) этого никто не оценит, б) должным образом не профинансируют, в) обязательно раскритикуют посторонние и г) моральное право ведь только за нами... Последнее прибежище, говорите? Для некоторых, как видно, данное прибежище стало первым.
Понятно, что город нужно спасать. От таких патриотов. И от тех дельцов из власть имущих, думающих, что только они обладают исконными патриотическими чувствами. Этим летом мне пришла в голову мысль, что неплохо бы зарегистрировать в Интернете какой-нибудь сайт с именем вроде saveyurga.com, и воткнуть туда несколько опросов, где бы пользователи выразили свое отношение к качеству происходящих с городом метаморфоз - мемориал, размалеванные домики, сквер за ДК «Победа» и снесенный перед ним фонтан... Ну и пусть, что де-факто - когда эти хозяева, очевидно, любя, ломали город, у жителей согласия не спрашивали. Вот и будет картина общественного отношения к их реальным прожектам. И требование восстановить статус кво. Следовательно, заставляя их исправить сделанные однажды ошибки, в следующий раз они уже будут думать, стоит ли проводить решения за спиной у тех, ради которых должны вкалывать.
Одна моя благодарная читательница и местами даже героиня публикаций на мой однажды вскользь брошенный вопрос об отношении к прочтенным текстам сказала следующее - «Но ведь санитары города тоже должны быть». Я на себя данную миссию никогда и не пытался проецировать, в какой-то мере мне даже лень по этому поводу рефлексировать - просто я делаю свою работу, не будучи ни рабом ни палачом каких-либо идей. Сказала и подарила еще одну реплику из классиков - «Нападки... на недостатки и пороки народности есть не преступление, а заслуга, есть истинный патриотизм». Белинский, предположим, и прав, но в данный момент мне все-таки ближе Уайлд, назвавший любовь к своей Родине «великим бешенством». А бешеных собак принято пристреливать.
Впрочем, давайте разделять понятия. Для меня город Юрга и администрация города Юрги - это далеко не одно и то же; я не ставлю между этими понятиями знака равенства. Город я, положим, и люблю - своей странной и тихой любовью, лишенной эмоций и наполненной ледяным спокойствием. Я здесь родился, вырос, делал первые шаги в профессии (для того, чтобы в итоге понять, как на самом деле не нужно работать), тут живут мои близкие, этот город подарил мне самых лучших на свете друзей, в конце концов здесь я встретил свою первую любовь... У меня нет оснований его ненавидеть. Потому что здесь я окружен удивительными людьми, и глупо отрицать, что город - это в первую очередь человеческий фонд, что заводы и фабрики чудовищно вторичны. Что же до тихих улочек и уютных двориков, то я как-то не привык влюбляться в бетон и в стекло - не нахожу в них особого очарования; но при этом в состоянии признать, что определенная неповторимая атмосфера у Юрги все-таки есть. Другое дело, что она стала частью воспоминаний, что ее старательно выкрадывают, заменяя на безжизненный фон, в котором нет места человеческим чувствам.
Да, меня коробят те метаморфозы, которые сейчас происходят с моей малой Родиной. Я никогда не буду кричать о том, что «Юрга - город-герой», и что это «самое лучшее место на планете». Потому что сегодня мне стыдно за происходящие здесь процессы. Мне тошно смотреть на то, как изменяется городской образ, как зашивается в холодный сайдинг исторический центр, как издевается над обликом главный архитектор, раскрашивая дома в галлюциногенные цвета, хотя это, в общем-то, еще можно стерпеть - в Березовском, например, местные умельцы придумали рисовать на фасадах домики и цветочки; могло бы быть и хуже. Мне омерзительны перемены, произошедшие в ранее приятных мне местах - я стал реже бывать на мемориале, потому что испытываю дискомфорт от той помойки, которую развели там озабоченные хранители памяти. Мне противны городские герои - вернее, те, кого незаслуженно, но намеренно такими сделали, потому что эти люди отменно умеют заглядывать в рот чиновникам; Юрга, наверное, уже никогда не выпутается из белесой бороды и луженая глотка взрывательницы динамиков будут преследовать этот город еще не одно десятилетие. В конце концов мне стыдно за такую власть, которая принимает недальновидные решения и отказывается заглядывать в будущее, за их подмену понятий и торговлю словами. Но самая главная претензия заключается в отношении к людям - к вытиранию ног о подлинных героев, хотя какой смысл об этом говорить, когда к простому человеку там относятся как к вещи; уж не до живых легенд.
Но эти властелины мне говорят, что я должен полюбить их город, если не хочу неприятностей. Еще чуть-чуть и начнут, наверное, настаивать.
Хорошо, если город и администрация - это одно и то же, за что я тогда должен любить тех, кто сидит в этом каменном доме? За какие такие заслуги перед обществом и локальным отечеством?! Хотя любить я их, в общем-то, и не обязан; та же упрекающая сторона сказала мне - «Хотя бы уважай нас». Ладно, любовь - чувство иррациональное, иногда можно и промахнуться. А уважать-то за что? Здесь уже нужны весомые аргументы. Искал-искал, так и не нашел.
Ведь заколоти главные двери в местный белый дом, повесь амбарные замки на кабинеты - в самом деле мало что изменится, потому как жизнь в провинции проистекает как царский протокол, осуществляя саму себя, здесь все идет своим чередом. Может быть, даже спадет нервозность, а некоторые проблемы только самоустранятся - раны имеют свойство затягиваться, как только к ним перестают ежеминутно прикасаться. И городскому главе после этого можно будет преспокойно возвращаться в строители - оптимальным вариантом для лелеемого им предприятия был бы контракт на задворках сибирской тундры, где бы он мог вдоволь наразъяснять северным оленям, что любит и соблюдает закон (потому что держать жителей города за парнокопытных уже становится как-то неприлично). С его заместителями и начальниками ведомств еще проще: кому-то пора на пенсию (не важно, что не хватает искомых для этого лет, разрушение города можно засчитать за «горячий» стаж), кому-то - на прежнее место деятельности (под дружный гогот бывших подчиненных), кому-то - в тюрьму, а еще кому-то - неплохо бы и в сумасшедший дом. (Или в цирк, который очень вовремя приехал в Юргу с гастролями - могли бы пару-тройку самых ярких деятелей забрать с собой; им там самое место). С депутатами вообще кристальная ясность - каждому в руки по лопате и лому; «не спать, не спать - копать, копать»...
Потому что я люблю тот город, от которого, благодаря им, уже почти ничего не осталось. И это не личное; это, факинг, общественное - уверен, что сотни жителей Юрги чувствуют то же самое.
Но местные царьки и царевны продолжают бить себя пяткой в грудь, убеждая общественность в том, что все делают только во благо города, из большой любви к нему, а те, кто их позицию не разделяет, провокаторы и непатриоты. Пока данная установка действует. Хотя для меня всегда было чуждым объявлять вот так о своих чувствах, потому как есть две вещи, о которых у нормальных людей принято на публику не говорить - о любви к Отечеству и собственных религиозных убеждениях. Потому что дела до этого никому быть не должно. Те же, кто на каждом углу кричит об этом, складывается ощущение, делают это вовсе небескорыстно. И прав в какой-то мере Сэмюэл Джонсон, сказавший, что «патриотизм - это последнее прибежище негодяя». Только почему-то их здесь сегодня слишком много развелось.
Пару месяцев назад один приятель мне в почту скинул следующее - «Моральное право критиковать наш город имеем только мы, его постоянные жители, потому что мы здесь живем, являемся его частью и хотим сделать Юргу лучше! Когда же потоки грязи изливают люди, уехавшие отсюда за славой, признанием, возможностью самореализации, деньгами - мне становится просто тошно». Очевидно, что процитированное выше - камушек в мой огород, и я предполагаю, откуда данный фрагмент текста был им взят. Но в этой реплике на самом деле и заключается вся сущность - нет, не местечкового патриотизма! - а провинциального свинства. То есть акценты расставлены четко - обливать Юргу грязью имеют право только те, кто укоренился здесь всерьез и надолго. А то, что при этом ни один из них и пальца о палец не ударил, чтобы сделать жизнь в своем городе лучше, - они об этом почему-то предпочитают не распространяться. Да и для чего, когда здесь распространен один мещанский подход - зачем что-то делать для Юрги в принципе, ведь: а) этого никто не оценит, б) должным образом не профинансируют, в) обязательно раскритикуют посторонние и г) моральное право ведь только за нами... Последнее прибежище, говорите? Для некоторых, как видно, данное прибежище стало первым.
Понятно, что город нужно спасать. От таких патриотов. И от тех дельцов из власть имущих, думающих, что только они обладают исконными патриотическими чувствами. Этим летом мне пришла в голову мысль, что неплохо бы зарегистрировать в Интернете какой-нибудь сайт с именем вроде saveyurga.com, и воткнуть туда несколько опросов, где бы пользователи выразили свое отношение к качеству происходящих с городом метаморфоз - мемориал, размалеванные домики, сквер за ДК «Победа» и снесенный перед ним фонтан... Ну и пусть, что де-факто - когда эти хозяева, очевидно, любя, ломали город, у жителей согласия не спрашивали. Вот и будет картина общественного отношения к их реальным прожектам. И требование восстановить статус кво. Следовательно, заставляя их исправить сделанные однажды ошибки, в следующий раз они уже будут думать, стоит ли проводить решения за спиной у тех, ради которых должны вкалывать.
Одна моя благодарная читательница и местами даже героиня публикаций на мой однажды вскользь брошенный вопрос об отношении к прочтенным текстам сказала следующее - «Но ведь санитары города тоже должны быть». Я на себя данную миссию никогда и не пытался проецировать, в какой-то мере мне даже лень по этому поводу рефлексировать - просто я делаю свою работу, не будучи ни рабом ни палачом каких-либо идей. Сказала и подарила еще одну реплику из классиков - «Нападки... на недостатки и пороки народности есть не преступление, а заслуга, есть истинный патриотизм». Белинский, предположим, и прав, но в данный момент мне все-таки ближе Уайлд, назвавший любовь к своей Родине «великим бешенством». А бешеных собак принято пристреливать.