Закрытая книга
Этот сборник начинали собирать еще прошлым летом - практически на моих глазах многие из участников литературного клуба «Откровение» несли в центральную библиотеку кипы листов со своими сочинениями. То, что в итоге должно получиться нечто невнятное, можно было догадаться сразу - клуб, члены которого собираются в стенах читального зала каждую последнюю пятницу месяца, слишком разношерстен по своему составу; здесь и Черкасов, в бороде которого запуталось уже не одно поколение юргинцев, и Иванченко, агрессивно утверждающийся на литературной ниве, и скромница Колач, поддерживаемая областной ячейкой писсоюза, и даже гопник Горяйнов, приходящий на заседания, видимо, семками поплевать да на корточках посидеть. Вот все эти люди плюс новые имена и подкинули вдохновительнице клуба cedmiza массу работы по набору текста и последующей верстке. Сама Лена, впрочем, лицо более чем заинтересованное, тоже пишет стихи, и свои в сборник включила - наверное, поэтому в своем ЖЖ про пока что единственный экземпляр, на полях которого обильно кустится авторская и корректорская правка, сказала, что он «не хуже многих. Да что там „не хуже“. Лучше». Надо бы, конечно, чтобы там еще проросла и редакторская, но в таком случае от сборника почти ничего не останется. И 
вот почему.
А месяцами ранее она же, тогда еще в yurga_lit, сетовала на то, что талантливые люди в городе никому не нужны, что подготовленная ей программа по их поддержке до сих пор валяется в муниципалитете макулатурной пачкой, что местным литераторам издание собственных книг и участие в сборниках необходимы как воздух. И тут же, правда, осекалась - мол, даже если бы эти деньги и были, то по настоящему одаренные писатели и поэты банкнот бы не увидели, так как их менее обласканные талантом коллеги более пронырливы и расположение кабинетов в администрации города знают лучше, чем их совсем не тщеславные друзья. То есть подсознательно сборник стихов и прозы «Откровение» (да, он так и назван) планировался издаваться на бюджетные средства, но теперь будут собирать с миру по нитке; вскладчину да по сусекам меценатов пойдут поскребывательные движения совершать.
Клубы, подобные «Откровению», в маленьких городах все же должны существовать - их наличие не вызывает у меня никаких явных отторжений. Дело не в том, что для большинства из членов таких объединений ворота настоящих литературных студий (типа, например, «Свечи») по определению закрыты; это скорее одно из средств коммуникации для тех, кто пытается пробовать себя в стихосложении. Поскольку полноценного отделения любого писательского союза в Юрге нет, не было и перспектив его появления, в общем-то, не предвидится, то резонно, что инициатива реализована в стенах городской библиотеки - где, как ни среди книг, оттачивать свое перо молодым (без инициализации возраста - при первой книге и в пятьдесят не грех быть молодым) литераторам. У «Откровения» есть свой костяк завсегдатаев, даже почетные члены в наличии имеются; в общем, все как у взрослых. Другое дело, что грядущее издание по определению превращает их из пишущих в стол безымянных дядек и тетек в поэтов и в прозаиков - утверждать в данном статусе будет причастность клуба к библиотеке, да к библиотеке не простой; это не домашний книжный развал, а все же муниципальное учреждение культуры.
Создателями сборника стали восемнадцать авторов, в массе своей ни на что не претендующих, и ходивших на мероприятия клуба по зову, так сказать, души. Так что пройдемся пофамильно, но опять-таки далеко не по всем. Про главного городского графомана Николая Черкасова уже говорилось здесь и не раз, и это имя я обхожу стороной; надоел. Главный тролль от литцеха Игорь Иванченко тоже не удостоится слов - еще летом И³ потребовал от Чазовой убрать свои, так сказать, стихи из сборника, напирая на тесные контакты библиотеки со мной. Ну что ж, почти жаль - город не увидит изданных на бумаге опусов из серии «Любимая!..», где главной героине нужно было бы по-прежнему ставить перед коитусом колготки в угол, снимать с себя автора строк после его оргазма и выслушивать байки про импотенцию у настоятеля католического престола. Пономарева в сборнике тоже отчего-то нет, о чем, впрочем, ни капли не сожалею. Про Гапоника, Платонову (ту, которая snezhzhnaya), Деменкова, Горяйнова, Романенко и Грачеву сказать так же нечего - рецензии вполне исчерпывающего характера уже были. Как и про Колач, которую не понятно, каким ветром занесло в эту чудную компанию; члены Союза писателей вроде как обходят клуб стороной, а Бурмистров, которого Татьяна называет своим учителем от поэтики, уже приберег для нее членский билет.
В сухом остатке те самые новые имена и одно старое, внезапно воскресшее на страницах сборника. С такого вот почти забытого Виктора Чурилова я и начну. Если Чазова здесь идейный вдохновитель, то Чурилов олицетворяет собой всю ту поддержку, которую может дать этому начинанию старая гвардия с базой за плечами. Виктор Иванович в доперестроечном прошлом был одной из знаковых фигур в Юрге Литературной, и в 70-х возглавлял подобную «Откровению» творческую студию, где первые шаги делали Деменков с Рубцовой. Печатался в городских газетах как журналист, прижизненно дружил с Дубро (в отличие от многих, кто ныне с ней дружит посмертно), окончил Литинститут имени Горького. Разумеется, писал стихи, и издал в далеком 68-м сборник «Монолог». Для тех времен, положим, и неплохой - под партийный-то заказ. А сейчас постмодернистская нить крепко сшила собой уже и любовную лирику; какое нам дело-то до будней сталеваров?! Прошли годы, стихи стали еще хуже. «Октябрь знамена красные колышет. / Они, как кровь, алеют над страной. / И все, кто Ленина сегодня слышит, / За Родину идти готовы в бой». Это, как нетрудно догадаться, лишь фрагмент, сам же патриотический опус остался за полями сборника. Зато вошла публицистика - воспоминания автора о той же Дубро, эссе о своем детстве и учебе, очерк о пожаре... Публицистика не книжной формы, - газетной. Этакая ностальгия по большому счету ни о чем, в лучших традициях советской периодики. Но журналиста, как известно, из человека просто так не вытравишь, и свое профессионально-патриотическое рвение Чурилов сегодня прекрасно реализует в газете «Советская Россия» - в биографической справке пишет, что он «активный автор независимой народной газеты, пропагандирующей вечные ценности: любовь к ближнему, милосердие, участие в борьбе за свои права». Желающие окунуться в атмосферу махрового совка, могут перейти на сайт издания, а мы все же останемся на руках со сборником, куда старогвардеец Чурилов оказался притянут, что называется, за уши. Из всех участников еще не изданного фолианта, это единственный автор с исторически выдержанным в качественном смысле именем (и базой опять-таки - печать Литинститута загоняет в определенные и не самые худшие рамки). Но они оказались ýже, чем ожидалось; творчество мэтра из общего содержания мало выбивается - средненькие такие стишата и средненькая такая публицистика.
Из по-настоящему приятных открытий - стихи Елены Чазовой и Михаила Дубинова. Михаил на этом поприще в городе человек уже известный, только вот немного с искаженным качеством - пишет на заказ разного рода поздравления, а некоммерческая лирика в столь большом объеме публикуется в принципе впервые, не считая скромного вклада в «Семиветрие». С ним меня познакомили в прошлом году, я увидел человека удивительной силы воли - об этом сам за себя, впрочем, скажет его блог. Стихи же оказались не менее утверждающими мощь духа; несмотря на трудности, которые для обычного человека станут реализацией самого кошмарного сна, Михаил демонстрирует не только неиссякаемый оптимизм, но и придает ему вполне сносную литературную форму. И это тот самый случай, когда нет нужды заниматься глобальной подменой понятий, присваивая человеку один статус в довесок к другому, из жалости или из сочувствия - Дубинов как поэт может в ближайшие годы раскрыться очень мощно и весомо.
Я поведу тебя однажды
Ранним утром встречать рассвет,
И поверь, что такого дважды
Никогда не увидишь. Нет.
Ты увидишь, как тают туманы,
Рассыпая алмазные росы,
Как проснутся лесные поляны,
Как березы расправят косы.
Ты увидишь, как день напьется
Первым солнечным, розовым светом,
Ты увидишь, как мир проснется...
И всю жизнь не забудешь об этом.
Чазова же неоднократно проговаривалась, что пишет стихи, но от постороннего взгляда их долгое время скрывала - как мне кажется, зря. Впрочем, обычный такой юргинский вариант, когда автору хотя бы мало-мальски представляющего интерес творчества не хватает смелости (зато с избытком в скромности) показать это широкой аудитории. Елена через эту грань наконец перешагнула. И если у Дубинова (это логично) жесткий мужской почерк, то почерк Чазовой - подчеркнуто женский, не завывающий о своей доле (как у других коллег по сборнику); Чазова в большей степени - поэт-философ. И тоже на старте, и с мощным карт-бланшем.
Вспоминай меня радостно,
Вспоминай меня весело.
На скрипучие ставенки
Ночь снежинки развесила,
Заморозила улицы
И закрыла глаза.
...И в сосульку хрустальную
Превратилась слеза.
На этом приятные моменты в сборнике заканчиваются - хотя сюда же можно отнести творчество Деменкова (который, кстати, никакого отношения к литклубу и иметь не мог; публикация in memoriam) с Колач и очень избирательно из Гапоника с Грачевой, - а дальше начинается сплошной отдых для мозга.
Работник РЭУ-5 Михаил Баянов предлагает на читательский суд непотребную историческую поэму «Куликовская битва», растянувшуюся аж на девять страниц формата А4, студентка Дарья Бондаренко делится тремя короткими эссе и, что странно для филологического факультета ТГУ, совсем не блещет хорошим литературным русским языком, Валентина Пляскина представила простой набор строк, вполне обычный для рядового графомана, равно как и фермер Владимир Троценко, балующийся на досуге как бы стихами. Из этой псевдолитераторской орды отдельного внимания заслуживает Валентина Чернова - пожалуй, главная (если вообще не единственная) юргинская поклонница творчества Игоря Иванченко (али вовсе муза). После того, как И³ покинул «откровенный» сборник, о подобном жесте заикнулась и Чернова - в знак протеста, чтоб гения не обижали. Стихи же поклонница-муза пишет в отличие от кумира нескладные, постыдных рифм не стесняется - «...Есть с виду неприметный дом. / Читающему люду города / Он хорошо знаком. / Неподалеку расположена аптека, / А в этом здании находится / Центральная библиотека». Но это пол-беды; какие таланты, такие, как известно, и поклонники, и Чернова в этом сборнике представляет собой собственно Иванченко с его пенсионерским эротоманством: «Танцплощадка. Ночь. Огни. / В мыслях мы с тобой одни. <...> Чувствую - твои (глаза - Д.Ш.) ласкают, / Веселят, бодрят, милуют, / Губы мысленно целуют... / Ноги в танце пол не чуют!» Тчк.
Вот, кажется, и все. А, ну ладно, добью Горяйновым. Это, как говорится, мерило общего уровня, да и из песни слов не выкинешь. «Весна захватит красотой, / Она как девушка прекрасна, / И словно, словно девушка порой / Своей романтикой опасна». Занавес и расстрел томиками Пушкина.
Успеха «Семиветрия» «Откровению», разумеется, повторить не удастся - нет ни соответствующей редактуры, ни надлежащего отбора материала, ни глобальной идеи у сборника. Показать все, чем богат литературный клуб, затея слишком проигрышная по определению, потому что критерий включения авторов здесь один - никого не обидеть. При этом я знаю, что у Чазовой очень хороший литературный вкус - не приторный салонный, Лена любит серьезных поэтов, в том числе и из современников (что приятно вдвойне - в состоянии оценить и близ живущих, затягивая их из областного центра на творческие вечера сюда, в Юргу). И то, что настоящее умудряется в ней уживаться с подобного рода проектами не может не расстраивать. Впрочем, как, если перефразировать, говорил один герой, «других поэтов у нее для нас нет».
вот почему.
А месяцами ранее она же, тогда еще в yurga_lit, сетовала на то, что талантливые люди в городе никому не нужны, что подготовленная ей программа по их поддержке до сих пор валяется в муниципалитете макулатурной пачкой, что местным литераторам издание собственных книг и участие в сборниках необходимы как воздух. И тут же, правда, осекалась - мол, даже если бы эти деньги и были, то по настоящему одаренные писатели и поэты банкнот бы не увидели, так как их менее обласканные талантом коллеги более пронырливы и расположение кабинетов в администрации города знают лучше, чем их совсем не тщеславные друзья. То есть подсознательно сборник стихов и прозы «Откровение» (да, он так и назван) планировался издаваться на бюджетные средства, но теперь будут собирать с миру по нитке; вскладчину да по сусекам меценатов пойдут поскребывательные движения совершать.
Клубы, подобные «Откровению», в маленьких городах все же должны существовать - их наличие не вызывает у меня никаких явных отторжений. Дело не в том, что для большинства из членов таких объединений ворота настоящих литературных студий (типа, например, «Свечи») по определению закрыты; это скорее одно из средств коммуникации для тех, кто пытается пробовать себя в стихосложении. Поскольку полноценного отделения любого писательского союза в Юрге нет, не было и перспектив его появления, в общем-то, не предвидится, то резонно, что инициатива реализована в стенах городской библиотеки - где, как ни среди книг, оттачивать свое перо молодым (без инициализации возраста - при первой книге и в пятьдесят не грех быть молодым) литераторам. У «Откровения» есть свой костяк завсегдатаев, даже почетные члены в наличии имеются; в общем, все как у взрослых. Другое дело, что грядущее издание по определению превращает их из пишущих в стол безымянных дядек и тетек в поэтов и в прозаиков - утверждать в данном статусе будет причастность клуба к библиотеке, да к библиотеке не простой; это не домашний книжный развал, а все же муниципальное учреждение культуры.
Создателями сборника стали восемнадцать авторов, в массе своей ни на что не претендующих, и ходивших на мероприятия клуба по зову, так сказать, души. Так что пройдемся пофамильно, но опять-таки далеко не по всем. Про главного городского графомана Николая Черкасова уже говорилось здесь и не раз, и это имя я обхожу стороной; надоел. Главный тролль от литцеха Игорь Иванченко тоже не удостоится слов - еще летом И³ потребовал от Чазовой убрать свои, так сказать, стихи из сборника, напирая на тесные контакты библиотеки со мной. Ну что ж, почти жаль - город не увидит изданных на бумаге опусов из серии «Любимая!..», где главной героине нужно было бы по-прежнему ставить перед коитусом колготки в угол, снимать с себя автора строк после его оргазма и выслушивать байки про импотенцию у настоятеля католического престола. Пономарева в сборнике тоже отчего-то нет, о чем, впрочем, ни капли не сожалею. Про Гапоника, Платонову (ту, которая snezhzhnaya), Деменкова, Горяйнова, Романенко и Грачеву сказать так же нечего - рецензии вполне исчерпывающего характера уже были. Как и про Колач, которую не понятно, каким ветром занесло в эту чудную компанию; члены Союза писателей вроде как обходят клуб стороной, а Бурмистров, которого Татьяна называет своим учителем от поэтики, уже приберег для нее членский билет.
В сухом остатке те самые новые имена и одно старое, внезапно воскресшее на страницах сборника. С такого вот почти забытого Виктора Чурилова я и начну. Если Чазова здесь идейный вдохновитель, то Чурилов олицетворяет собой всю ту поддержку, которую может дать этому начинанию старая гвардия с базой за плечами. Виктор Иванович в доперестроечном прошлом был одной из знаковых фигур в Юрге Литературной, и в 70-х возглавлял подобную «Откровению» творческую студию, где первые шаги делали Деменков с Рубцовой. Печатался в городских газетах как журналист, прижизненно дружил с Дубро (в отличие от многих, кто ныне с ней дружит посмертно), окончил Литинститут имени Горького. Разумеется, писал стихи, и издал в далеком 68-м сборник «Монолог». Для тех времен, положим, и неплохой - под партийный-то заказ. А сейчас постмодернистская нить крепко сшила собой уже и любовную лирику; какое нам дело-то до будней сталеваров?! Прошли годы, стихи стали еще хуже. «Октябрь знамена красные колышет. / Они, как кровь, алеют над страной. / И все, кто Ленина сегодня слышит, / За Родину идти готовы в бой». Это, как нетрудно догадаться, лишь фрагмент, сам же патриотический опус остался за полями сборника. Зато вошла публицистика - воспоминания автора о той же Дубро, эссе о своем детстве и учебе, очерк о пожаре... Публицистика не книжной формы, - газетной. Этакая ностальгия по большому счету ни о чем, в лучших традициях советской периодики. Но журналиста, как известно, из человека просто так не вытравишь, и свое профессионально-патриотическое рвение Чурилов сегодня прекрасно реализует в газете «Советская Россия» - в биографической справке пишет, что он «активный автор независимой народной газеты, пропагандирующей вечные ценности: любовь к ближнему, милосердие, участие в борьбе за свои права». Желающие окунуться в атмосферу махрового совка, могут перейти на сайт издания, а мы все же останемся на руках со сборником, куда старогвардеец Чурилов оказался притянут, что называется, за уши. Из всех участников еще не изданного фолианта, это единственный автор с исторически выдержанным в качественном смысле именем (и базой опять-таки - печать Литинститута загоняет в определенные и не самые худшие рамки). Но они оказались ýже, чем ожидалось; творчество мэтра из общего содержания мало выбивается - средненькие такие стишата и средненькая такая публицистика.
Из по-настоящему приятных открытий - стихи Елены Чазовой и Михаила Дубинова. Михаил на этом поприще в городе человек уже известный, только вот немного с искаженным качеством - пишет на заказ разного рода поздравления, а некоммерческая лирика в столь большом объеме публикуется в принципе впервые, не считая скромного вклада в «Семиветрие». С ним меня познакомили в прошлом году, я увидел человека удивительной силы воли - об этом сам за себя, впрочем, скажет его блог. Стихи же оказались не менее утверждающими мощь духа; несмотря на трудности, которые для обычного человека станут реализацией самого кошмарного сна, Михаил демонстрирует не только неиссякаемый оптимизм, но и придает ему вполне сносную литературную форму. И это тот самый случай, когда нет нужды заниматься глобальной подменой понятий, присваивая человеку один статус в довесок к другому, из жалости или из сочувствия - Дубинов как поэт может в ближайшие годы раскрыться очень мощно и весомо.
Я поведу тебя однажды
Ранним утром встречать рассвет,
И поверь, что такого дважды
Никогда не увидишь. Нет.
Ты увидишь, как тают туманы,
Рассыпая алмазные росы,
Как проснутся лесные поляны,
Как березы расправят косы.
Ты увидишь, как день напьется
Первым солнечным, розовым светом,
Ты увидишь, как мир проснется...
И всю жизнь не забудешь об этом.
Чазова же неоднократно проговаривалась, что пишет стихи, но от постороннего взгляда их долгое время скрывала - как мне кажется, зря. Впрочем, обычный такой юргинский вариант, когда автору хотя бы мало-мальски представляющего интерес творчества не хватает смелости (зато с избытком в скромности) показать это широкой аудитории. Елена через эту грань наконец перешагнула. И если у Дубинова (это логично) жесткий мужской почерк, то почерк Чазовой - подчеркнуто женский, не завывающий о своей доле (как у других коллег по сборнику); Чазова в большей степени - поэт-философ. И тоже на старте, и с мощным карт-бланшем.
Вспоминай меня радостно,
Вспоминай меня весело.
На скрипучие ставенки
Ночь снежинки развесила,
Заморозила улицы
И закрыла глаза.
...И в сосульку хрустальную
Превратилась слеза.
На этом приятные моменты в сборнике заканчиваются - хотя сюда же можно отнести творчество Деменкова (который, кстати, никакого отношения к литклубу и иметь не мог; публикация in memoriam) с Колач и очень избирательно из Гапоника с Грачевой, - а дальше начинается сплошной отдых для мозга.
Работник РЭУ-5 Михаил Баянов предлагает на читательский суд непотребную историческую поэму «Куликовская битва», растянувшуюся аж на девять страниц формата А4, студентка Дарья Бондаренко делится тремя короткими эссе и, что странно для филологического факультета ТГУ, совсем не блещет хорошим литературным русским языком, Валентина Пляскина представила простой набор строк, вполне обычный для рядового графомана, равно как и фермер Владимир Троценко, балующийся на досуге как бы стихами. Из этой псевдолитераторской орды отдельного внимания заслуживает Валентина Чернова - пожалуй, главная (если вообще не единственная) юргинская поклонница творчества Игоря Иванченко (али вовсе муза). После того, как И³ покинул «откровенный» сборник, о подобном жесте заикнулась и Чернова - в знак протеста, чтоб гения не обижали. Стихи же поклонница-муза пишет в отличие от кумира нескладные, постыдных рифм не стесняется - «...Есть с виду неприметный дом. / Читающему люду города / Он хорошо знаком. / Неподалеку расположена аптека, / А в этом здании находится / Центральная библиотека». Но это пол-беды; какие таланты, такие, как известно, и поклонники, и Чернова в этом сборнике представляет собой собственно Иванченко с его пенсионерским эротоманством: «Танцплощадка. Ночь. Огни. / В мыслях мы с тобой одни. <...> Чувствую - твои (глаза - Д.Ш.) ласкают, / Веселят, бодрят, милуют, / Губы мысленно целуют... / Ноги в танце пол не чуют!» Тчк.
Вот, кажется, и все. А, ну ладно, добью Горяйновым. Это, как говорится, мерило общего уровня, да и из песни слов не выкинешь. «Весна захватит красотой, / Она как девушка прекрасна, / И словно, словно девушка порой / Своей романтикой опасна». Занавес и расстрел томиками Пушкина.
Успеха «Семиветрия» «Откровению», разумеется, повторить не удастся - нет ни соответствующей редактуры, ни надлежащего отбора материала, ни глобальной идеи у сборника. Показать все, чем богат литературный клуб, затея слишком проигрышная по определению, потому что критерий включения авторов здесь один - никого не обидеть. При этом я знаю, что у Чазовой очень хороший литературный вкус - не приторный салонный, Лена любит серьезных поэтов, в том числе и из современников (что приятно вдвойне - в состоянии оценить и близ живущих, затягивая их из областного центра на творческие вечера сюда, в Юргу). И то, что настоящее умудряется в ней уживаться с подобного рода проектами не может не расстраивать. Впрочем, как, если перефразировать, говорил один герой, «других поэтов у нее для нас нет».