День свинины
Объявляю этот день Международным днем свинины.
Потому что ничем не объяснимое стечение обстоятельств сподвигло меня на шестую порция свинины за последние 30 часов.
Самая любимая китайская страна Тайвань порадовала свиной лопаткой с зеленью горчичных побегов и бамбуком, затем лапшой со свиной заливкой, а напоследок ребрышками с почти таким же коричневым яйцом, что подается у нас с Какуни. Обожаю эти культурные стыки в кулинарии. Эта профессия меня всегда привлекала, не знаю ли существует ли она в природе. «Кулинарный историк», прослеживающий зарождение блюд и интеграцию их в соседние кухни.
Потом был долгий перелет через белое море и такую же, покрытую пеной облаков, землю.
И там, я конечно же предпочла европейской кухне азиатскую.
Она мне роднее, вкуснее и полезнее.
И там опять оказалась свинина.
Оба раза.
Ну а теперь, приземлившись на свинскую землю, было бы глупо не попробовать то, чем они здесь славятся.
Дома я переработанного мяса не ем, но как говорится в японской поговорке “надевая таби, снимаешь мораль”. Ну или :по волчьи жить, по волчьи выть или на войн, как на войне.
Пытаюсь обьяснить в харчевне, что мне не надо хлеба, капусты и горчицы, а только свинины. Я согласна заплатить за все, но пожалуйста не надо для меня пачкать хлеб, скормите его следующему в очереди. Я не люблю оставлять на тарелки вещи, которые не ем. Неэстетично и не экологично.
Морщит лоб, пытаясь понять, как я буду есть одно мясо. Вегетарианка наизнанку?
Смена часовых поясов еще не рубанула меня в полной мере, но терпение я уже начинаю терять быстрее, чем обычно.
Разворачиваюсь, перехожу дорогу, захожу в мясной отдел, откуда аромат горячей, только запечной, животной мякоти растекается даже за пределы помещения.
Здесь девушка, понятливо откладывает в сторону хрустящую булку и складывает все, о чем прошу на бумажные тарелочки.
Грамм четыреста разного мяса, две бутылки воды и стакан ягод-фруктов. Есть еще яблоко, но его я буду грызть в поезде.
До поезда два часа. Я как-то быстро прошла паспортный контроль и получила свой огроменный, но полупустой чемодан.
-Простите, а где у вас lounge? Где я могу вытянуть ноги в ожидании поезда на Базель?
-Lounge только для пассажиров первого класса.
Да, на первый класс я никак не тяну. Нет желания разбирать буковки файла зарезервированного билета на экранчике моего телефона.
Иду в lounge.
Тычу при входе стюарду свой телефон:
-Скажите мне сюда можно или мне лучше лечь на ступеньках за дверью?
Он кладет телефон на сканер, делает магический пасс руками. Загорается зеленый огонек.
Он торжественно разводит руками:
-Пожалуйте. Все, что вы видите-к вашим услугам.
-Спасибо. Немец с чувством юмора и способностью играть-мое самое любимое начало дня.
Или ночи. Потому что где-то далеко, в том месте, что называется у меня «дом» уже спускаются сумерки.
За последнюю неделю меня трижды переспросили еду ли я домой. «Are you going back to your hometown?»
Как бы ни относились к нам, выбравшим своей резиденцией маленькую страну, мы всегда будем там гостями, как бы мы не позиционировали себя в ставшем родным социуме.
Задираю отекшие во время перелетов ноги, вынимаю компьютер.
Восстанавливаю связь с миром.
В моем мире всего три человека. Застаю одного на выходе из больницы, впервые без костылей, второго по дороге на работу, третьего по дороге на музыкальный фестиваль:
-Позавидуй мне. Завтра здесь играют Southern all stars.
-Завидую. А хвастаться некрасиво.
Мы родом из одного города с лидером этой группы. Я встречалась с ним несколько раз и его незвездная-звездная солнечная личность мне очень по душе. Музыка не в моем вкусе, но он придумал свой язык и манеру исполнения, ни на кого не похожую, своей диковинностью и интересен.
Незаметно пролетает время. Складываю все в сумку. Перед входом вижу бесплатный бар. Достаю свою бутылку, в которой обычно вожу smoothie и наполняю ее, по пути забрызгав все вокруг и самое себя вспенившейся водой, неожиданно потекшей не из ожидаемого места.
Подбежавший с салфетками стюард жмурится и шепчет заговорщицки:
-Вообще-то на вынос запрещено...
-Но поскольку вы сегодня необычайно добры, то сделаете для меня исключение...
Смеемся. Ухожу.
В вагоне прохладно, натягиваю свитер.
Теперь главное не уснуть.
По вагону с подносом идет официант из вагона-ресторана, через который я, не ставшая разбираться в какой вагон мне нужно сесть, проволокла свой чемодан, расспрашивая только привлекательных людей, что написано у меня в билете на незнакомом языке.
У людей с симпатичной внешностью комплексов меньше и общаться с ними приятнее, а потому я перестала идти на контакт с теми, кто мне кажется не очень привлекательным.
Официант подает мне упаковку чего-то.
Открываю. Печенька в виде сердечка.
Очаровательно. Люблю милые детали. Они делают жизнь приятнее.
В полете смотрела совместный Израеле-Германский фильм о берлинском кондитере, влюбленном в женатого израильского бизнесмена. И после смерти которого, отправившегося на встречу с его семьей. Пикантный интерес к сексуальной жизни своего любовника и его жены, делает успешной интеграцию в новую жизнь и постель вдовы. Не досмотрела 12 последних минут-приземлилась. Фильм о человеческих слабостях-сильностях и стереотипах.
Главный герой нашел путь к сердцу женщины через выпечку ( кто б сомневался «сердце-мужчины-желудок»).
Еда-всегда секс.
Чего ж мне в день Свинины ожидать. Представить страшно.
За пять минут до прибытия подходит контролер сканировать мой электронный билет. Читает имя в нем, просит показать документы.
Я знаю, что сижу на чужом месте в чужом вагоне, неприязненно смотрю на бритую квадратную женщину в униформе-как же немки научились себя уродовать за последние шестьдесят лет.
Уже подьезжаем, к чему формальности?
Она удовлетворенно разглядывает мою фотографию на аусвайсе, сообщает, что моя станция уже за окнами вагона. Провожает до двери.
Я помогаю впередистоящей в тамбуре пожилой женщине снести чемодан на платформу. Контролер подает мне мой чемодан из вагона. Я ставлю его на землю и тут же впадаю в объятия запыхавшейся Роксанн.
Роксанн только наполовину француженка и обязательные Ca Va в обе щечки, сменяются крепким швейцарским объятием.
Поезд трогается. Я киваю, удаляющемуся лицу в окне вагона. Женщина контролер, возвращайтесь к своему женскому обличью.
Роксанн предпочитает женщин, но этого никогда не прочитаешь по ее внешности. Я понимаю квадратность обесцвеченной немки не поставишь рядом с длинноногой брюнетистостью моей подруги, но хотя бы волосы можно не терзать бритвой.
Роксанн очень в моем вкусе. А я в ее. Мы даже выглядим сегодня одинаково. Короткие черные платья ( у меня впрочем на укороченные джинсы, иначе как бы я ноги задирала в путешествии), длинные распущенные волосы одинаковой длины, как сговорились.
Но мы с ней давно заключили негласный пакт о ненападении. Она со своей спутницей жизни останавливалась весной в доме милого во Флорида. И все соседи приняли ее за меня.
Роксанн волочет мой чемодан к машине.
Плюхаюсь на сиденье. Все. Все приключения на сегодня закончились. Доезжаем до дома. Выгружаюсь. Вручаю ей пакетик «обычного из Токио», еще парочка поцелуев у обеих щек и иду к лифту.
-Отсыпайся. Увидимся завтра.
Выуживаю ключ из секретного места. Вода. Виноград. Где-то должен быть и инжир, свежие полотенца. Включенный вентилятор. Душ. Мой шампунь и кондиционер. Гель для душа, что покупала для сына, не мой, но все равно родной.
Спать!